17 сентября, 2007 г. 

          Георгий Бандура небрежно отпустил кнопку, но, к его удивлению,  школьный звонок продолжал истерично визжать. Лишь через мгновение охранник сообразил, что продолжением сигнала об окончании урока является истошный крик, доносящийся из приёмной директора. Кричала секретарша, которая с полминуты назад, виляя крутыми бёдрами, прошла на своё рабочее место мимо поста охраны. Бандура резко вскочил со стула и метнулся в приёмную, но добежать на помощь женщине он не успел. Елизавета Тарасовна, широко распахнув дверь, сама выскочила ему на встречу.
          - Жора! – женщину всю трясло, она была белой, словно лист бумаги. – Жорочка, миленький, Надежда Семёновна… она… её… её  убили, - еле выдавила секретарша. 
          - Как убили? – Бандура округлил глаза, остановился, весь сжался и беспомощно развёл руками. – Что вы такое говорите? Кто убил?
          - Да откуда я знаю, - зарыдала Коваленко, - ты же тут сидел. Я уходила на обед, она была жива.
          - Так я… это… Никого посторонних не было… - растерялся охранник.
          - А кто в моё отсутствие заходил к ней в кабинет? – женщина кивнула на распахнутую дверь.
          - Сейчас, Елизавета Тарасовна, сейчас, - Жора наморщил лоб, от неожиданности он никак не мог вспомнить, кто заходил в приёмную, и вдруг хлопнув себя ладонью по лбу, вскрикнул: - Так Алексей Фёдорович же заходил.
        - Смирных? – удивилась секретарь.
        - Так точно! Смирных, - подтвердил Георгий. - Больше никого не было. Клянусь, Елизавета Тарасовна, посторонних никого не было. 
        - Зачем он заходил к ней? – всхлипывая, спросила Елизавета Тарасовна. – Что он там делал?
        - Да кто ж мне докладывает, Елизаветарасовна? Он зашёл и тут же вышел, минуты не прошло…
        - А ты что-нибудь слышал?
        - Ничего не слышал, - замотал головой охранник.
        - Где он сейчас? – у Коваленко подкашивались ноги, она опёрлась о плечо охранника.
        - Кто? – удивлённо спросил Бандура.
        - Господи, боже мой! – секретарша закатила глаза. – Ну, Смирных этот, кто же ещё.
        - Они с этим… как его… - заикаясь, пытался вспомнить фамилию охранник, - ну, с завучем нашим…
        - С Богатырёвым, что ли? – почти шёпотом уточнила секретарь.
        - Да-да, с Максимом Сергеевичем, - закивал Бандура, - вместе куда-то уехали. Попрощались. Сказали, что сегодня их уже не будет. 
        - Сволочь! Это он её убил. Больше некому. Ну, чего стоишь? – опомнилась Елизавета Тарасовна и, скривившись, отстранилась от Бандуры. – Срочно звони в милицию.


 
      4 марта, 2007 г.

    Десятиклассницы Катя Качалина и Наташа Зорина готовились к групповому самоубийству самым тщательным образом. Катя предложила уйти из жизни в аккурат на праздник  8 Марта, однако подруга решительно не согласилась.
        - Нет, - возразила Наташа, - ты же понимаешь, мы испортим праздник всем, включая и наших родителей.
        - Ну и что? – ухмыльнулась Качалина. – Зато все будут долго помнить, когда нас не стало.
        - Катенька, ты не права, - старалась переубедить Зорина. – Наши родители здесь ни причем. Мы сами во всем виноваты и должны это сделать не на праздник. Мама пригласила гостей, приедут мой дядя с тетей, двоюродная сестра, бабушка. А тут такое творится… Нет, давай немного попозже.
        - Может, ты вообще передумала? Струсила? – презрительно сощурилась Катя. – Так прямо и скажи. Я сама это сделаю, подруга…
        - Ну, зачем ты так, Катюша? – обиделась Наташа. – Я же сказала тебе, уйдем вместе, и я своего решения не отменю.
        - Хорошо, - согласилась Качалина, - тогда сама предлагай день. Когда ты хочешь?
          Зорина задумалась.
        - Слушай, а давай на мой день рождения. Двадцать восьмого марта, - неожиданно предложила Наталья.
        - Странная ты, Наташка, - нахмурилась Катя. – То не хочешь праздник портить родителям, то на свой день рождения собралась помирать. Нет, на твой день рождения я не хочу. Потом только и будет разговоров о тебе. Мол, надо же, как раз в день рождения руки на себя наложила. Так несправедливо.
        - Завидуешь, что ли? – пошутила Наталья. – Катька, вот ты дурочка. Ну какая тебе разница, кто и что будет говорить после нашей смерти? Нас-то уже не будет. И мы ничего не услышим.
        - Не скажи, Наташа, - Качалина цокнула языком и передразнила подружку:  – «Какая разница…»
        - В смысле? – Зорина удивленно подняла брови. – Для тебя это имеет значение?
        - Откуда ты знаешь, что мы ничего не услышим и не увидим?
        - Ну, так мы же умрем…- удивлённо произнесла Наташа.
        - Все так думают. А я где-то читала, что после смерти душа человека поднимается в небо и оттуда наблюдает за похоронами собственного тела, а потом еще сорок дней живет в своем доме, все видит и слышит.
        - Фигня это все на постном масле! – махнула рукой Зорина. – Смерть – это как сон. Только, когда человек засыпает, он знает, что завтра проснётся, а мы уснем навечно.
        - Но, ведь когда человек спит, ему снятся сны, - возразила Качалина. – А откуда ты знаешь, какие сны снятся умершим людям?
        - Когда у нас каникулы начинаются? – вместо ответа спросила Зорина.
        - По-моему с двадцать третьего марта. Сейчас посмотрю, - Катя вынула из сумочки крошечный календарик. – Точно, двадцать третье – пятница. Это и будет последний день занятий.
        - Вот я и предлагаю, вечером двадцать третьего марта, после школы.  Идёт? – Спросила Наташа.
        - Идёт, - согласилась Качалина.
          Немного подумав, Наталья спросила:
        - Кать, а в последний день расслабимся?
        - Не знаю, как настроение будет.
        - А я бы хотела, - Наталья мечтательно закатила глаза.
        - А сейчас не хочешь? – улыбнулась Качалина и придвинулась к подружке.
        - Хочу, - прошептала Зорина. – Очень хочу…
          Катя Качалина обняла подругу и поцеловала ее в губы…

(Продолжение следует)

Tweet