В 2008 году я каждый день ходила в ларёк, который стоял прямо за моим домом. В ларёк я ходила ежедневно и очень организованно за сигаретами, и не совсем ежедневно и не очень организованно за алкоголем. Мне только недавно исполнилось 18 лет, и я с гордостью совала под нос сонным продавцам свой паспорт, после чего получала вожделенный красный "Честер" и с чувством выполненного долга шла домой.


Однажды в ларьке появилось новое лицо. Кавказкой, как говорится, национальности. Я при всей своей любви к передачам про Гитлера понятия не имею, относятся ли таджики к кавказкой национальности, но лицо честно заявило, что приехало не из какой-нибудь там жопы, а из самого Душанбе. После чего потырилось в мой паспорт и отпустило аж две пачки красного "Честера": одну за 45 рублей, а вторую — просто так, из любви к прекрасному.

Через пару недель таджик уже ежедневно поджидал меня в ларьке с горящим взглядом и сныканной пачкой "Честера", как бы намекая на свою заботу. Я знала, что кроме меня в ларёк ходят только мои глухонемые соседи и нерадивые гопники, не успевшие до 11 часов закупиться полторашкой пива в супермаркете, и на таджикскую заботу нагло срала. И продолжалась такая молчаливая идиллия аккурат до того, как мой ныне покойный любовник не довёл меня до того самого состояния, когда разум мой отключается, а жопа сжимается, зная, что ноги несут её на поиски ебанутых и болезненных приключений.
Я примчалась в ларёк, от слёз опухшая, как незадачливый пчеловод, и закричала с порога:

-Таджик, милый! Продашь ли ты мне, кареокой распёздолочи водку в столь поздний час?

Таджик понял, что наступил его звёдный час. Со скоростью экспресса "Сапсан" он впустил меня в свою обитель, закрыл её от любопытных взоров изнутри и достал маленькую бутылку "Smirnoff".

— Я не только продать могу, я и налить могу. Бэсплатно. И вообще за тебя калым отдам.

Через 15 минут я, отрыдавшаяся и умиротворённая сольным распитием самопального коктейля "Отвёртка" по предложенной таджиком системе "олл инклюзив", уже рассказывала своему новому другу охуительные истории. Друг улыбался, кивал, дёргал себя за пуговицу на куртке и только изредка говорил "Нееее" на мой вопрос "Миша, ты вообще понимаешь, что я тебе рассказываю? Ты по русски-то понимаешь?". Кстати, звали его нихуя не Миша.

Наконец, по прошествии часа, я встала, сбив с полки пару коктейлей "Страйк" и сладко потянулась. Внезапно таджик тоже вскочил и голосом Царёва спросил:

— А трахацца кагда будем, а?

Я ответила первое, что мне пришло в голову:

— Где, блеать?

Таджик встал в позу Фредди Меркьюри и жестом стриптизёра скинул с себя куртку. С невероятной ловкостью он кинул её за прилавок и воскликнул:

— Та здэсь!

Следующие полчаса я, бесповоротно протрезвев, жалобно вопила "Сука, открой дверь!", а таджик падал на колени и кричал "Ну хоть пососи мнэ пять минут!" Дело начинало дурно пахнуть дешёвым гондоном, который таджик снял с прилавка как последний аргумент.
В отчаянии я крикнула:

— Миша, ты чо, нерусский что ли? У нас, Миша, правила тут между прочим... Свои.

Таджик заинтересовался, а я продолжала нести ахинею, отпихивая его руку с гондоном:

—Миша... В России, в великой, блеать Российской империи, не принято трахаться в среду! Не то что даже не принято! Запрещено к хуям, Миша!

Таджик уронил гондон и присел на корточки.

— Ты, Миша, невероятной красоты мужчина. Я на твои руки смотрю — у меня аж дух перехватывает, это ж неебаться русский лес, зов природы для детёныша мегаполиса. Но моя религия, Миша, запрещает мне поебаться с тобой на сием прекрасном ложе, запрещает возлечь с тобой на твоём сраном заячьем тулупчике в этих беспесды шикарных апартаментах!

Таджик, кажется, немного заплакал.

— И даже пять минуточек пососать нельзя? — уточнил он.

— Ни секундочки, Миша, нельзя. Иначе я бы тут уже голая сидела и сосала бы тебе два часа.

Открывая дверь, таджик спросил:

— А в четверг ваш Бог позволяет вам заниматься сегзом?

— Конечно, Миша, позволяет. У нас четверг же так и называют в народе "Разъебай по кочкам".

— Тогда я жду тебя в четверг, слишишь, да? Я это сохраню — помахал он перед моим носом гондоном.

— Жди меня, Миша! Жди меня, и я вернусь — кричала я, уже почти добежав до спасительной парадной.


Очень неудобно, камрады, ходить в ларёк не в тридцати метрах от дома, а в ста. Но ебаться на курточке с её таджикским хозяином тоже, наверное, не очень.
[

Tweet