Пробуждение было тяжёлым. Тимур не привык просыпацца утром, но в этот раз голод и страшное ощущение внутренней пустоты вынудили его встать вместе с солнцем. Луч ненавистного светила пробилсо сквозь дырявую крышу и неприятно обжёг серую кожу обитателя заброшенной лесной избушки. Тимур поморщилсо, встал с тюфяка, набитого соломой, и подошёл к треснутому зеркалу, висевшему возле входа в избу. В зеркале на мгновение отразились жёлтые глаза с вертикальными чёрточками зрачков, а потом отражение пропало, сменившись пейзажем типичного жилища вурдалака. Тимур недовольно хмыкнул и стал рыцца в куче банок, валявшихся под окном. Все они были пусты, и своим существованием напоминали Тимуру о гложущей его пустоте. «Нужно идти на охоту», - подумал упырь, одеваясь в заляпанный кровью спортивный костюм, снятый с предыдущей жертвы.

  Тимур уже не помнил, как он стал тем, кем являлсо, и сколько времени прожил в глубине леса в полуразрушенной деревянной хатке. Он с трудом помнил своё имя, которое придумал себе сам, читая украденную книгу о Тимурленге, великом завоевателе. Собственно, память ему была не нужна, её функцию взял на себя всё тот же вечный голод и странное чувство, возникающее в полнолуние, когда Тимур впадал в оцепенение и видел картины из той жизни, которую он прожил до переселения в лес. Чаще всего вспоминалась симпатичная черноволосая девушка, которую вроде бы звали Кариной. Вспоминая её, Тимур протяжно выл и рвал когтями кору растущих близ избушки деревьев. Всё остальное виделось смутно: огромный город, утопающий в дыму заводов, уродливые коробки многоэтажек, переполненное кладбище…Часто перед глазами, в какой-то болезненной красной дымке, появлялсо громадный арочный мост через чёрную, словно сотканную из чистейшего вакуума, реку.

  Охота имела все шансы на успех. В апреле в лес приезжают на машинах, а то и просто приходят, много жителей стоящего рядом микрорайона. Тимур ненавидел их за то, что они рубят и жгут деревья, загрязняют чистый лесной воздух запахом горелых шашлыков и своими пьяными криками, нарушают тишину безвкусной музыкой и матом. Тимур ненавидел из всех, ебущихсо в кустах и воняющих алкоголем людишек и их безмозглых детей-идиотов. Поэтому и убивал пришельцев с каким-то эйфорическим наслаждением, громко рыча и запихивая в рот куски кровоточащего, ещё тёплого мяса. Но Тимур понимал также, что эта жестокость отчасти являецца проявлением зависти давно мёртвого к живым. Он понимал, что уже никогда не будет есть зажаренное на углях мясо, остервенело ебать пелоток на природе или вести бухие беседы с друзьями. Он – лишь тень, брошенная на бытие давно умершим человеком, и это будет продолжацца целую вечность, либо до тех пор, пока он сам не оторвёт себе голову.

  Тимур быстро бежал по лесу, перелетая через упавшие деревья и густые заросли кустарника. Он учуял в лесу живую плоть, и, не зная усталости, шёл к источнику запаха. «Где-то возле пруда», - подумал Тимур, и его воображение быстро нарисовало ему картинку: отец и сын сидят на берегу пруда с удочками, весело переговариваясь и смеясь. Оружия, естественно, никакого, поэтому опасацца рыбаков не стоит. Тимур исчо помнил, как на прошлой неделе напал на двух охотников, один из которых успел зацепить его дробью. Нельзя сказать, чтоб было слишком больно, но попадание заряда было очень и очень неприятным. Тем более, выковыривание дробинок из бедра оказалось очень хлопотным делом. Зато охотники были вкусными – они явно предпочитали здоровую домашнюю кухню грёбаному фаст-фуду, который портит кровь и делает мышцы рыхлыми и безвкусными.
  Отца, небритого мужика с самодельной удочкой в руках, Тимур убил сразу же, прыгнув на него с низко висящей ветки и разворотив шею вытянувшимися клыками. Мальца, который заорал не своим голосом и начал трястись в судорогах, вурдалак положил исчо легче, сорвав голову одним взмахом жилистой лапы с бритвенно-острыми когтями. Не желая попусту тратить драгоценную жидкость, Тимур начал неистово рвать зубами мясо мальчика, глотая юную кровь и громко чавкая от удовольствия. С невероятной быстротой обглодав мелкого, Тимур вознамерилсо продолжить трапезу, и направился к отцу, но вдруг почувствовал чей-то взгляд. Резко обернувшись, Тимур увидел девочку лет двенадцати, которая держала в руке букетик лесных цветов. Она широко открыла глаза от ужаса и побледнела, но не могла произнести ни слова. «Напросилась сходить в лес с отцом и братом. Непременно убить», - прозвучало в голове у Тимура. Но и он не мог сдвинуцца с места, потому что девочка была бы точной копией Карины, будь она постарше лет на шесть. Те же чёрные волосы, слегка раскосые глаза, пухлые губы… Сходство было настолько ошеломляющим, что Тимур застыл на месте, нервно облизывая окровавленные пальцы.
- Карина…- хрипло прошептал он и начал пятицца в сторону непроходимых зарослей, из которых появилсо.
Вот тут-то девочка и заверещала так, что у Тимура заложило в ушах. Упырь резким движением вырвал сердце из груди убитого отца и гигантскими прыжками поскакал через лес к своему убежищу. Увидев девочку, он вспомнил обстоятельства своей смерти, но эта вспышка памяти слишком обожгла его чёрную душу…

После долгих поисков сотрудники милиции обнаружили в глубине леса полуразрушенное деревянное строение. Оно было практически пустым, если не считать разорванного соломенного тюфяка в углу, осколков зеркала и обезглавленного трупа на полу. Голова, впрочем, лежала неподалёку, как раз под окном избушки. Сотрудников правоохранительных органов удивил тот факт, что на полу не было следов крови, хотя оторвать голову от туловища человека без обильного кровотечения невозможно. Исчо больше они удивились, когда увидели, что тело на полу принадлежит явно не человеку, хотя в обезглавленном существе ясно просматривались антропоморфные черты. На стенах было много надписей кровью, а также рисунков, выполненных в весьма странной манере, однако кроме слова «Карина» милиционеры ничего больше разобрать не смогли.

Tweet