Жениться – это вам не в баню сходить, как говорил классик.
И был абсолютно прав.
Международный брак - дело, требующее настойчивости и целеустремленности в прохождении бюрократических препятствий и ловушек. Справка об этом, справка о том, справка, подтверждающая подинность другой справки, все это в оригиналах и копиях, нотариальных заверениях, всевозможных легализациях и переводах... В китайское посольство ездили, как на работу – уже полиционеры на входе узнавать стали, здороваться начали.

Потом поездки в консульский отдел МИД в 1-ом Неопалимовском переулке. Там попали в засаду – лето, время окончания учебного года, и перед входом в общей очереди на подтверждение своих дипломов бурлила вавилонская толпа. Черные, как сапоги, негры - веселые, в майках и бейсболках. Волоокие и толстощекие пако-индусы какие-то, цвета вареной сгущенки, все как один с ласково-мошенническими мордами. Суровые, огромные, усатые иранцы, взрослые мужики, в непременных темных костюмах. Куча всякой арабской шелупони, носатой, кучерявой и шумной. Томные индуски, худые и толстые, в своих традиционных дачных шторах летней расцветки и с кружочками на выпуклых лбах. И конечно – галдящая куча азиатов, в основном, китаёз. Те, как пингвинья колония, держатся всегда рядом, создают давку и каждый, сука, каждый норовит пролезть без очереди.

Среди всего этого безобразия величественным монументом самому себе возвышался один белый человек – ваш покорный слуга. Стоял я и думал – а где америкосо-европейцы-то, неужели совсем перестали к нам ездить учиться... Хотя, я слышал, Европа сейчас примерно такая же, как и толпа перед дверью отдела МИД. Впрочем, и Москва необратимо изменяется.
Как бы то ни было, а преимущество надо было использовать. Подхватив жену (тогда еще будущую) подмышку, я пошел напролом сквозь разноцветное сборище. Больше всех, разумеется, возмущались соотечественники жены, но я был непреклонен, а жена помогала мне криками: «В очередь, сукины дети, в очередь!» на русском и китайском языках.

Собрав все нужные бумажки, мы, наконец, приехали для последнего рывка в 4-ый Дворец бракосочетания, что на Бутырской улице. Неподалеку от известной тюрьмы. Только тут регистрируют браки с иностранными иностранцами (с «иностранцами» типа всяких украинцев и узбеков регистрируют везде).
Сердце моё вздрогнуло – в этом самом месте (не в тюрьме, а во Дворце) я женился в свой самый первый раз, осенью 93-его, аккурат перед октябрьскими событиями. О красавице и стерве - бывшей жене - я писал в «Шанхае». Чем, как узнал позже, ужасно огорчил ее – книгу неожиданно прочитал её нынешний муж, и были у них всякие сцены, крики, скандалы... В общем, муж оказался типичным жлобом.   
Так получилось, что первая жена, русская, и нынешняя, китаянка – обе послужили прототипами героинь «Шанхая» и многих моих рассказов. Промежуточные жены и просто женщины в моих текстах не отразились почти, а эти две – на постоянной прописке. Разумеется, не познакомиться они не могли. В нашем предсвадебном путешествии в Петербург я предложил невесте созвониться с Инкой (она ведь так и осталась в Питере жить), пригласить на свадьбу. Что невеста тут же и сделала – как она сказала, «шанс пообщаться с легендой». С «легендой» удалось повидаться (об этом как-нибудь позже), но на свадьбу к нам приехать она не могла – муж не просто жлоб, а худший вариант - ревнивый жлоб.

Ну и ладно, подумали мы, и в счастливые от любви головы вкралась полезная мысль – а вообще никого на свадьбу не звать. Отпраздновать вдвоем, себе на радость и удовольствие.
Ее родители далеко и выезд им заграницу проблематичен, мои на даче... Друзья – кого уж нет, а кто далече...

Надо сказать, у самих китайцев, как людей исключительно неправославных, процедура регистрации брака – рутинная вещь: пришли в контору, написали заяву, расписались, тут же получили свидетельство о браке. Всё. Свадьба же, большая толстая китайская свадьба, играется в любой день, хоть через месяц, хоть через год, хоть когда угодно. Там и красные конверты с красными сотенными купюрами, и три смены платья невестой, и музыка, и жратва, и непременный «маотай» - понтовая китайская водка, и весь прочий азиатский праздничный кич. Это все меня ждет там, где несет свои бурые волны беспокойная река Хуанпу, где царапает серо-белесое небо шпиль телебашни «Жемчужина Востока», где... Ну, вы сами знаете, где.

А в Москве мы решили свадьбу сделать скромную, тихую.
Сели в длинный белый лимузин и поехали кататься.       
Сначала во Дворец. Кстати, я когда туда звонил, чтобы узнать, какие документы надо подавать, там сняли трубку и томно сказали «Аллооо!..» Вот не люблю я, когда в организациях всяких вместо четкого, как у военных: «Дежурный по КПП прапорщик Иванов!» начинают «алёкать» и «да!» говорить. Так вот, позвонил я и в ответ на «алооо» решил уточнить: «Это Бутырский загс?» на что мне с возмущением пару минут объясняли, что это не Бутырка, и не загс даже, а целый Дворец! Так что, пристыженный и поученный, пишу теперь с пиитетом и только так – Дворец.

Во Дворце было ранне-безлюдно – четверг все-таки, утро. Несколько машин только-только приехало. Это в пятницу-субботу там не протолкнуться, и люди часами сидят в очереди на запись, а потом пару месяцев ждут, когда их срок подойдет. А у нас срок ожидания был в пару недель – беременным невестам всюду «зеленый свет». Так что, в обход тех немногих компаний, что решили жениться в это прекрасное солнечное утро, мы прошли торжественную процедуру – марш Мендельсона, подписи, кольца – моей жене это было все в новинку и очень интересно – да и поехали кататься.

Приехали на Поклонную.
Разумеется, делать там нормальным людям нечего совершенно. По Аллее Молодоженов (или как там она называется) ездили безумные легкоатлетические дедки в трико, на роликовых лыжах, с палками в руках – ужасное зрелище. Зато не было попрошаек и прочих, сопутствующих свадьбам, паразитов – фотографов, катальщиков на лошадях и голубятников с клетками. Кстати, о птичках – что за хрень выпускать голубей, не понимаю. Разносчики всякого орнитоза, к тому же – они ведь вернуться к барыге-хозяину в клетку. Тупые некрасивые птицы. Вот ворона – другое дело, это птица мощная, умная, настоящий городской орел-стревятник. Сладкая парочка двух таких птиц приветствовала нас на Поклонной. Никуда они не улетали, сидели и смотрели на готичные тучи, набегавшие на солнце.

Смеркалось. Несмотря на полдень, сильно смеркалось. Гулять по Поклонной – удовольствие сомнительное, особенно если кто из дам на каблуках. Булыжники одни, и все вообще как-то все непродумано и пустырно. Но нам было весело – нам всегда весело. Даже зашли в церкушку местную, оба столь далекие от православных заморочек. Еще в армии, читая разные документы, я постиг одну из премудростей, звучавшую так: «При отстутствии на складе требуемого продукта он заменяется на аналогичный по пищевой ценности (калорийности)». Нет сахара или масла – зато черного хлеба могут побольше выдать. Так и тут, не найдя буддийского храма, мы зажгли пару свечек в том храме, что был.

Потом съездили на Воробьевы горы – ну, как без этого, мы же оба МГУшники. На смотровой скучно – барыги сувенирные все засрали своими матрешками, шарфами да футболками. Вид на Москву никакой – деревья, стадион, трубы, домики. Зато с другой стороны – великолепный сталинсткий ампир высотки МГУ. Громада университета взирала на Москву снисходительно и мудро. Сейчас такое построить уже не сумеют – кишка тонка.
Туда-то, в Главное здание МГУ, мы и пошли, купить толстовки университетские, потому что опять началось «смеркалось», опять прибежали тучи, поднялся ветрище и стало холодать.
Толстовки на меня, разумеется, не оказалось – богатырей-студентов нынче нет, дрищи и задроты одни остались, физкультуру-то отменили, в армию не призывают – откуда здоровью взяться... На миниатюрную жену нашли толстовку легко.
Едва дошли до лимузина, хлынуло так, что все потемнело окончательно. Сверкало, грохотало, лило – на радость нам и горе торгашам сувенирным говном.
А когда подъехали к дому – снова светло, и как полагается в таких случаях – радуга.