Памятник бы поставить тому, кто придумал российский вариант развлечений типа "сауна", чугунный с бутылочкой водочки в одной руке и смятой простынкой в другой, в центре Красной Площади, как раз напротив Мавзолея. С одной стороны хорошо там, а с другой, как не приду в сии заведения, так очки там забываю, а если бассейн холодный еще и простудиться могу, да и голова потом от водки болит. В общем, на своем примере подтверждаю принцип пловца в потоке бытия среди струй белых и чёрных. Повествование тут пойдет, естественно о светлом и чистом, если коротко, о сауне, куда мы решили податься двумя парочками, семейной и не очень.

  Я как всегда опаздывал. Тяжелая одышка, причиной которой было сжатие грудной полости между буржуазным брюшком, рулём и спинкой водительского кресла, мешала вести автомобиль, заднее сиденье которого было заставлено пакетами с алкоголем и закусками. Настойчиво трезвонил из кармана сотовый телефон. Я нажал кнопку приёма.

  - Алло, вы вообще там охуели! - заорала мне в ухо трубка в высокой тональности экс примадонны оперы.
  Я немного опешил и, от греха, решил прижаться к обочине.
  - Эээ, а в чём собственно дело? - медленно промямлил я.
  Такая форма общения на тот момент существования меня сильно озадачила, ибо я был невиновен.
  - Вы нам баню решили спалить?! - верещала из трубки неизвестная обладательница сопрано.
  - Нахуй, нахуй, мы вам не террористы, я еще не приехал на место, буду -  разберусь, - произнес я самым приятным успокаивающим басом, на который был способен в тот момент, отключил телефон, пригладил бороду и поднажал на педаль газа.

  Виновников происшествия было трое. Они встречали меня непосредственно у входа в один из деревянных бревенчатых домиков, стоящих группкой посередь елового леса, в кампании администратора сауны. Представшая пред внезапно запотевшими очками картинка явно была явно списана с "Партизаны перед расстрелом". Пожилая мадам тучного облика распекала двух стройных девушек лет двадцати пяти и солидного мужчину за тридцать, которые с понуренными долу головами клялись простынёй святого Иосифа никогда в жизни больше не использовать бензин для растопки печки. Мои извинения, раздавшиеся с тыла, с заверениями, гласившими, что неслухи не останутся без присмотра надёжного человека и сложенная купюра, ловко отправленная в её карман, избавила меня от настырной необходимости дальнейшего диалога. Взяв сумки с заднего сиденья, согбенная, возможно под тяжестью душевного раскаяния, а по мне так больше от пакетов с провиантом, процессия из четырех персон, хитро подмигивая друг другу и утопая по колено в снегу, направилась внутрь. С порога бил в нос аромат бензина.

  Граждане и гражданке, не доверяйте горючие материалы женщинам! Показанное на месте происшествия привело мое сердце в состояние, сходное с локальным катаклизмом после пятикилометровой пробежки. Как оказалось, две любительницы парилок, приехав пораньше, решили развести печь самостоятельно. Слив бензин в полулитровую емкость, они обильно полили им дрова и кафельный пол возле топки. Потом кинули спичку. Им повезло, обслуга, появившаяся неожиданно, но вовремя, сбила пламя подручными средствами. Сопрано в моём телефоне звучало отнюдь не по хуйне.

  Меня сильно радовал тот факт, что этот день полный стрессов подходил к завершению. Девушки - очаровательные стройные брюнетки живо накрыли на стол и в кампании затейников-пироманов я, наконец, присел отужинать.
  После первой бутылки "Немирова", Евгений, веселый, жизнерадостный стотридцатикилограммовый субъект, объявил, что смертельно замерз аки пингвин на полюсе,  желает париться, и отправился в сауну. Остальные объявили, что подождут подопытного, ибо путем сложных софистских умозаключений пришли к выводу, гласившему, что за час парилка не нагреется.
  Беседа с боевыми подругами, которых не видел лет сто-пятьсот, переросла в тосты, те в воспоминания о былом и прошедшем. К концу второй бутылки мы решили, что Евгений давненько не появлялся пред наши слегка ясны взоры, и пора бы его проведать.

  Наш длительный и безрезультатный стук в парной отсек привнёс в приподнятый настрой нашей подвыпившей троицы оттенок умеренного беспокойства. Расшатанная задвижка под натиском живой массы почти не сопротивлялась. Мы вломились в комнату с бассейном, откуда с зеркальной глади вод смотрел на нас посиневший и жалобно стучащий зубами Евгений.

  Вот он удел толстяка! После парилки, решив охладиться, Евгений плюхнулся в бассейн. Обнаружив, что вода отнюдь не напоминает парное молоко, а скорее похожа на Крещенскую прорубь, он поспешил выбраться наружу. Могучие руки крепко вцепились в жалобно постанывающие перильца. На третей ступени отнюдь не духовного подъёма металлические крепления с хрустом вырвались из плена бетона и Женя, окатывая стены обильными брызгами, с лесенкой в руках погрузился в прозрачный хлад бассейна. Он пытался вставить крепления лестницы обратно, она упрямо выпадала. Евгений старался зацепиться за скользкий кафель бортиков, но мокрые руки безрезультатно скользили по нему. Громкие крики о помощи не были слышны из-за толстых дверей. Оставалось плотно стиснуть зубы, прикинуться йогом и ждать подмогу.

  Мы извлекли страдальца и поместили в парилку на отогрев, затем, отпоив водовкой, усадили к камину на втором этаже здания. Постепенно бодрость духа вместе с веселым настроением вернулись к этому мужественному человеку. Одна из наших подруг, с коими за этот вечер мы пережили столько злоключений, по имени Елена взяла слегка расстроенную, но от этого не менее приятную нашему неизбалованному слуху гитару. Повернувшись спиной к камину, сидя на мягком стуле, она замечательно пела нам старые добрые песни. Темп исполняемых мелодий стал замедляться, слова приобрели невнятный оттенок.
- Уберите, Лену от огня, её развозит! - торжественно провозгласил я. Но было поздно, она уже уснула на стуле с гитарой в руках. Заслуженную исполнительницу за руки-ноги оттащили на диван, а сами отправились баиньки по кроваткам. В связи с  алкогольным опьянением и массой впечатлений заснул я, едва коснувшись подушки головой, сном младенца. Не знаю, на что там рассчитывала моя соседка, да и похуй.
 
  Февральское утро заглядывало в окно серой похмельной мордочкой. Вдвоем с Евгением, потягивая минералку из бокалов, мы созерцали едва краснеющие угли камина. Наши женщины суетились внизу, пакуя манатки.
  - Самое приятное - это разговаривать с другом, которого давно не видел, смотреть, как горит огонь и как течет вода. Чего-то не хватает, - произнес я.
  - А хуле там! - подмигивая, провозгласил неунывающий Евгений.
  Мы встали и, подобно пловцам, синхронно расстегнули ширинки. Мощные пионерские струи упали на жаркие угли.

  Дамы и Господа, никогда, вы слышите, никогда не ссыте в камин! Помещение вмиг наполнилось густыми, почти осязаемыми облаками пара со стойким специфическим ароматом. Не обращая на это внимание, мы беззаботно и от души ржали и продолжали своё дело. Наконец правила противопожарной безопасности были соблюдены до последней запятой. Наши скорые тяжелые шаги в последний раз отразились скрипом деревянных лестниц в стенах гостеприимной сауны. С чувством выполненного долга и явного облегчения, озорно улыбаясь, мы покидали это райское местечко.

Tweet