На столе уже стояли свежие, только что испечённые блинчики, несколько глубоких розеток с вареньем и мёд. У плиты суетилась немолодая уже женщина. Но даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что она нездешняя, не из Пустошки. Её волосы, уложенные в высокую причёску, делали её выше и статнее, аккуратный слой косметики, а она даже в этой дыре пользовалась отменной косметикой, скрывал начавшие проступать морщины и подчёркивал её отрешённый, какой-то даже гипнотический взгляд.
За столом сидел одетый в зимнию, по-видимому, лётную военную форму, поэтому выглядевший больше и мужественнее, чем есть на самом деле, человек. Он что-то жевал и мурлыкал себе под нос.
- Ирина, ну что там с курицей, Гошка же уже позвонил, они щас будут.
В это время, как будто в подтверждение сказанного, за окном раздался продолжительный гудок.
- Ну что? Я же говорил. Давай, рыбонька, курочку свою, и я убегаю.
Он встал, на ходу ещё макнул блином в розетку с мёдом, аккуратно положил его в рот, взял стакан с молоком, запил и вытер губы салфеткой.
- Рыбонька, курочку заверни нам, пожалуйста, в фольгу...
За окном опять раздался длинный гудок.
- Они сейчас всю деревню разбудят, что, не видят что ли, что у нас свет горит, махни им, чтобы спокойно ждали. Мне ещё блинов вам завернуть и капусту достать надо.
- Ну ладно, солнышко, ты давай тогда не торопись, не забудь ничего, и коньячёк тогда во фляжку налей, нацеди нам немного из запасов своих.
- Да какой коньячок-то вам? Братец твой его клопомором называет, а друг его вообще коньяк и не пробовал никогда, наверное, у него, если и бывает денег на бутылку коньяка, так он лучше себе ящик водки купит, подешевле которая...
- Ну не бурчи, не бурчи, мы же на охоту, а коньячок-то и не им, хе-хе. Я, знаешь, Ирусик, подумал просто, что как хорошо не за рулём то. Поеду когда обратно, тогда его и посмакую, а пока на сердце во фляжке поношу, душой согрею, - он опять хмыкнул, - ну ладно. Ты хозяйничай. А я пока спущусь, рюкзак отнесу и ружьё.
Он неуклюже пробрался между столом и плитой, подошел к жене и чмокнул её в щеку. Затем прошел по узкому коридору в прихожую, взял заранее приготовленный охотничий скарб и вышел, прикрыв осторожно, чтобы не хлопнуть и не разбудить соседей, дверь.

Степан Александрович Воскобойников, отставной пограничник и чекист, как он любил себя называть. Внешне он старался походить на "Железного Феликса", но его слишком мягкие черты лица и еще до сих пор нежный, розовый румянец на щеках, хотя ему было уже за 50, вкупе с небольшим, но пухлым, словно подушка над поясом, животиком, делали это сходство несколько карикатурным.
На службе Родине выслужиться ему не удалось, и из спец. отдела западной группы войск он вышел заслуженно и с почестями на пеньсию. Из Берлина он уезжал на битком забитом грузовике.

Его мать и отец давно померли на Псковщине, остался только младший брат, которого он не видел лет двадцать. Но, тем не менее, он решил ехать именно туда. Ирина сначала посопротивлялась, но потом, резонно подумав, что до Москвы пятьсот и до Питера четыреста километров - это не так уж и далеко, и согласилась...
Так Степан и оказался на своей "мудерланд", или просто на родине, Но, естественно, прежде чем оказаться совсем уж на родине, то есть в небольшом посёлочке, затерявшемся среди Себежских озёр в истоках реки Великой, ему пришлось побегать по Пскову, поездить в Москву.
Оформить пеньсию тогда было непросто, в армии шли массовые сокращения. А также подыскать крепкий, не очень дорогой дом, провести туда удобства и так далее. Но это все было уже, вобщем-то, достаточно далеко позади. Сейчас они уже обжились. Степан начал строить планы на будущее, и даже Ирина понемногу привыкла жить в глуши, иногда выезжая куда-нибудь в райцентр, и уж совсем редко в Питер или Москву.

* * *

2.

А в данный момент Степан ехал на охоту в компании своего братца и его закадычного другана Мишки Гудкова. По правде сказать, компания не самая приятная, но лучших охотников в округе не найти...
С его приездом эти два оболтуса и тунеядца стали опять как бы более приметными в маленьком посёлочке. Гоша, или как его еще в деревне звали, Гога, так как он чем-то напоминал "лицо кавказской национальности", несмотря на свои сорок лет и беспутную жизнь, выгледел моложе. Волосы у него были чёрные и густые, лицо вечно обветренное и почти коричневое, губы выпяченные. Огромные щёки переходили в бычью шею, переломанный в нескольких местах нос можно было принять за когда-то орлиный.
Говорил он густым басом и, естественно, на ужасном псковском диалекте вперемешку с матом. Вобщем назвать их со Степаном братьями было трудно, но, тем не менее, так оно и было.

В детстве Степан учил Гошку кататься на велосипеде, плавать, играть в футбол и даже в шахматы, что, впрочем, не давалось Гоше совсем. Но зато в "чапаева" ему вообще не было равных. В школе, даже в сельской, он умудрился остаться два раза на второй год. Учение не шло ему впрок, со всеми он был агрессивен и неуживчив, только Степана любил и почти боготворил. Но только до того времени, пока они виделись. Когда Степан был еще в училище, он нет-нет, да и приезжал - то на каникулы, то ещё с какой оказией. А служить его отправили на Кушку, Гога даже и не знал где это, так совсем примерно, что где-то в жопе...

Так они и перестали встречаться, Степан написал Гошке несколько писем, не получил ответа, и переписка на этом тоже окончилась. Иногда до Степана доходили кое-какие весточки о брате, в основном со всякими неприятностями - два раза Гошка попадал в тюрьму за мелкое хулиганство, но сроки, что в первый, что во второй раз были небольшие, поэтому Степан даже не стал искать способов помочь брату, разумно рассудив, что пусть государство его научит чему-нибудь, а он далеко и ему некогда, он пока родине служит...
Но, тем не менее, когда Степан приехал в поселок и нашел Гошу - Игоря Александровича Воскобойникова, - тот его сразу узнал и сжал в железных объятиях...
После баньки и выпитого Гоша притащил своего закадычного друга, Мишку Гудка. Так он и сам его звал, и Степан его помнил по своей молодости, когда Мишка бегал босиком до самого октября, и был самым ловким добытчиком выпивки и зелёных яблок на закуску. Но это было давно…, а сейчас Гудок стал поджарым, проворным, уголовного вида алкашом, знающим кучу прибауток, анекдотов и всех блатных авторитетов, которому, как говорится, палец в рот не клади. Но при полковнике КГБ, хоть и в отставке, и даже родном брате его лучшего друга, он острил осторожно, и смотрел на Степана как-то заискивающе, хотя с Гошкой общался всё также, на правах главного в их банде престарелых разгильдяев...

3.

Но сейчас они ехали на охоту, и лучших напарников Степану было бы не найти, недаром два друга слыли в деревне самыми отчаянными браконьерами. Правда, в последнее время, как Гошка уже успел рассказать Степану, они добывали себе выпивку гораздо более простым способом, а главное более денежным, чем продажа шкурок убиенных животных. А именно, они протаскивали через лес, в Эстонию, грузовики с металлом и прочим "контрабасом". Не так чтобы очень часто это случалось, но денег вобщем-то всегда хватало. Да и Гудок в любой момент мог смотаться в Псков на мотике и занять немного деньжат у Коляна.
Колян потом, конечно же, всегда высчитывал эти деньги из их доли, но это была фигня, денег он им давал всегда немало. Он приезжал обычно за неделю-полторы до срока прохода и давал задание, какая машина пойдёт, как будет загружена. Друзья соответственно прикидывали, по какому пролеску они её потянут. Выписывали трактор в колхозе, якобы дрова из лесу притащить, давали, конечно, и механику пару поллитровок, и председателю иногда, вобщем нашли свой бизнес... Но горевал его брательник. В последнее время бизнес почти заглох - ОМОН, пограничники... Сейчас осталась ещё пара дыр. Но скоро и их прикроют. А ещё вертолёт стал летать. И Гошка просил уже Стёпу, сможет ли тот ненавязчиво узнать, не "контрабас" ли это по лесам ищут? Степан сказал, что попробует, конечно, но он теперь не особо вхож во все инстанции, и ничего не обещает. Но знал, что после охоты они опять нападут на него и будут уговаривать помочь чем-нибудь. Степан не хотел внедряться ни в какие братцевы операции, естествено, но и просто отшить его было как-то жаль, да и обидеться мог..., а Гошка был ему нужен.
Степан хотел купить колхозную пилораму и поставить туда Гошку, а может быть и Гудка, начальниками - шустрить, закупать и продавать лес, искать хорошие делянки, а он бы договорился с леспромхозом на санитарную вырубку, и гнать этот бизнес потихоньку. Всё это время, которое Степан уже прожил тут, он приглядывался к двум друзьям. Гошка был бы отличным директором кооператива: жёсткий и властный. Да и Гудок тоже красавец, своего нигде не продрочит, пусть тоже с нами поработает, - думал всё Степан, но брату пока своих планов не раскрывал, надо было пока всё решить как положено, и денег бы ещё в кредит на это всё взять, а не на свои упираться. Да и поиздержался он немного конечно - дом, машина и другие всякие мелочи заметно подточили его казну. Устав вобщем от всего этого, он решил развеяться. И поэтому трясся в Уазике, взятом в колхозе...
Кутузов, а у председателя колхоза не было одного глаза, даже дал ему свой, председательский Уазик. В шутку, но как бы всерьёз попросив привезти ему, если повезёт, кабанью ногу, мол, рыночные отношения должны быть теперь, но Степан и так с прошлой охоты приволок ему мяса, да и начальнику месного РУВД Александрову. Он уже сходился с местной колхозной элитой...

4.

За рулём сидел Гудок, он, конечно же, знал тут все ухабы, объезжал их мастерски, не скидывая газ. Уазик всеми колёсами вгрызался в рыхлый снег, всю ночь валило так, что дороги толком не было.
Степан держался за ручку на панели и смотрел на дорогу, не отвлекаясь. Машину иногда подбрасывало так, что он головой бился о жестяной потолок, полностью отрываясь от сидения. Но уазик уверенно держал дорогу.
Гудок как бы сросся с ней. Но неожиданно эта лихая езда кончилась. В узкой ложбинке Гудок вдруг резко повернул руль влево и дёрнул за ручной тормоз. Машину словно волчком развернуло, но выжав тормоза до упора и вывернув обратно руль, ещё что то слаженно поделав руками и ногами, он удержал уазик на дороге, врубил первую и медлено пополз вперёд. - Проскочил поворот, - буркнул он только. Ошарашенный Степан только и смог вымолвить, - Какой поворот?? Он вообще не видел никаких поворотов, стена леса по обеим сторонам дороги была непроницаема. Но Гудок вдруг остановился. Вылез из машины, заблокировал передний мост, снова плюхнулся на переднее сидение, повернулся назад - Ну, Гога, давай наливай по децелу, тута ментов уже не будет, хе.
Гошка зубами выдернул пробку, свёрнутую из куска газеты, из уже заранее вытащенной бутылки недопитой водки, как будто знал, что именно сейчас Гудок и попросит его об этом. - Из горла? - только и спросил он.
- Пофиг, Санычу налей в стакан. А мне ваще пофиг.
Саныч, Степана Гудок называл теперь так всегда, уважительно, но и по-свойски вобщем-то, не хотел начинать охоту с пьянки, но после адреналина, полученного от езды и от неожиданного разворота, хотелось как-то ещё побудоражить кровь и мозг, поэтому он согласился. - Налей пол стакана, только, Гоша, там посмотри у меня в рюкзаке, там Ирусик что-то на закусон навалила.
В единственный стакан, которым был укомплетован УАЗ, налили Степану. Пока Гошка рылся в рюкзаке, Гудок сделал пару судорожных глотков и, сморщившись, затянулся Примой. Гошка достал блин, отдал его Степану, а сам тоже приложился в долгой паузе к бутылочному горлу. Потом, скривившись, начал нюхать рукав своего ватника, причмокивать, затем всё-таки выдохнул, отломил кусочек от блина, который дал Степану, понюхал его со всех сторон и только потом отправил в рот.
- Да, на вас посмотришь и пить расхочешь, - ухмыльнулся Степан.
Он понюхал кусочек блина, выпил, мелко глотая, потом, не переводя дыхания, быстро начал обкусывать блин.
Все закурили, Гудок указал на какой-то просвет в стене леса:
- Гоха, помнишь эту высеку?
- Помню, - буркнул Гошка. - Она на границу идёт. Лучше пока там не светиться, поехали лучше поохотимся!
- Да хули поохотимся-та??. Охоться там себе, давай по высеке пробуримся, там сворот есть на север, ваще вдоль границы пойдём, до озера, а там вывернем и опять на большак. Заодно и следы засечём, и посмотрим, может, ОМОН тута лазил, так мы тогда и уйдём, они всё равно всю дичь спугнули, а не будет их, так там кабанов, - он сделал паузу, - что у тя на ферме, стреляй как в тире, там они все под озером, в кустиках. Хе-хе. Хули, мяса настреляем. Да в баньку вечером пойдём, попаааримся!!
Он вздохнул так томно, что Степану прямо сейчас захотелось в баню, ему понравилось париться с Гудком. Хотя, в принципе, баню он не любил, но уж приехав в эти места, где в банях толк знали, он начал приноравливаться. И практически никогда не пропускал первого парка, в пятницу, когда Гошка и Гудок, предварительно набрав где-то пива и естественно водки, растапливали покосившуюся, но всё ещё плотную, жаркую баньку за двором, прямо на берегу речки.
- Мишаня, сходим в баньку, - очнулся от грёз Степан. - А почему мы по большаку не можем до озера дойти? Быстрее же там будем. И не надо по тропам продираться?
- Дык, если мы с большака зайдём, мясо же через границу уйдёт. Хе-хе, с тобой-то, Саныч, пофиг, тока скажи, я попру. А сам бы я лучше так, да и на охоту же ты сказал едем, а не на заготовки всё же, хе-хе
- Ну да, вобщем давай, только я толкать не буду, если засядешь, а если председателю УАЗ погубишь, сам ремонтировать будешь его.
- Ок, Шеф!
Гудок воткнул пониженную передачу и рванул машину прямо в сугроб. Уазик жалобно заскрипел. Задрожал. Но начал вбуравливаться всё глубже и глубже, утопая в рыхлом свежевыпавшем снеге. Гудок уверенно находил дорогу, по одному только ему видимым ориентирам, и скоро вместо просвета показалась просека, неширокая, но с каким-то подобием дороги, достаточная для того, чтобы потихонечку продираться по ней дальше. Но явно заднюю здесь давать было невозможно...

5.

Уже понемногу светало, да и лес начал редеть.
- Блядь!! - вдруг выругался Гудок, - ну так я и знал. Гога, смотри, что это там? Маски-шоу тут пропахали что ли??
- Где?? - откликнулся с заднего сидения Гоша.
- Что за маски? - очнулся Степан.
- Гы, да ОМОН. Стёп, тебе тоже сначала дубиналом вкатят, пока разберутся что к чему. Не боись, - он заржал, - дай я посмотрю что к чему, выключи-ка пока свет.
Гошка выпрыгнул из Уаза и скрылся в предрассветных сумерках.
- А что, - вдруг спросил Степан, - нам нельзя просто здесь быть?
Он задал этот вопрос как бы в пустоту, но Гудок повернулся к нему, подмигнул.
- Саныч, не боись, без грузовика или хотя бы без трактора мы им тута не нужны, хе-хе, что с нас взять, даже липовое разрешение на охоту фиг проверишь, а пока они в РУВД нас привезут, там уже будет разрешение на любую охоту, гыгыгы. Саныч, а ты знаешь, что лучшая охота - это когда и тебе и ей охота!!!
Он опять загоготал, или закашлял. Смех у Гудка был какой-то особенный, непонятный, не то он кашляет, не то смеётся. Степан даже не улыбнулся. Он понимал, что этим двум обормотам всё пофиг, а он хоть и бывший, но комитетчик, и так просто, под дурачка, не отвертишься. Да и неохота было попадать вместо охоты под "дубиналы" ОМОНовцев. Их замашки он знал отлично. И хотя у него всегда с собой было его удостоверение офицера запаса, с указанием чина и с профилем Дзержинского на внутренней стороне, но он знал, что бравых ребят, которые хотят проверить навыки задержания опасных преступников, полученные ими пока в теории, просто корочкой не остановишь, им нужно закрепить знания практикой. - Лучше бы прибалтов усмиряли так рьяно, - подумал Степан, - чем теперь так рьяно охранять с ними границу. Не дали бы им отколоться, я бы куда-нить под Шауляй лучше поехал, там домишко бы купил, блин, а терь тут... Ладно, фиг с ним, - подумал он тут же, - что я там забыл в этом Шауляе, хорошо, что отделились. А так бы Ирусяка бы меня точно туда поближе к тёще притащила, лучше, блин, без Прибалтики жить, чем с тёщей под боком.
Но тут показался Гоша, чем и вывел Степана из его раздумий. Он был весь по уши в снегу.
- Короче, они тут стояли хавали, пакеты от их жрачки там ещё лежат. Похоже, что на двух бэ-те-эрах они, оба гусиничные, до сюдава они ещё ближе к границе шли. И в один след, а тута постояли и пошли. Один обратно, поближе к границе, по моему, пошел, а второй вон туда ушел, он тут прямо через лесняк к тем кустам и прорвётся, давай по его следу и пойдём. Правда, думаю, кабанов мы там уже не найдём.
Он закончил это, уже усаживаясь на заднее сидение.
- Давайте-ка лучше тяпнем и свернём куда-нить, - предложил Гудок. Степан даже и не заметил, как появился уже поднесённый с заднего сидения, прямо под нос к нему, почти полный стакан водки.
- На тебе, Стёпа, ещё капустки, - протягивая другой рукой пакетик с квашеной капустой, сказал Гоша, - хуйня, поймаем кабана мы, что их тут мало что ли?
И тут же сам впился в горлышко бутылки.
- На, - прокряхтел он, протягивая жалкие остатки Гудку, а сам уже глазами косился на раскрытый пакетик, откуда на всю машину распространялся аромат искусно заквашенной капусты.
- Ирусяка твоя, цаца так с виду, а харч мастырит зверский, я, бля, у тебя обожраться просто могу.
Он хрустел капустой смачно чявкая.
- У, бля!!! И клюковка. Мишаня !!, на, похряпай капусткой-то.
Но Гудок, мрачно допив остатки, сунул пустую бутылку под сидение, достал Приму и прикурил.
- Ну что ты бля?! Мало ему, ну на, нажрись, ты же за рулём, ну на! Хочешь, прям пузырь тебе дам, и соси его, я ж бля тебе говорил, что не дашь ты нам побухать спокойно, ну на, хуй с тобой, пей!!
Он протянул опять откуда-то у него появившуюся бутылку, но Гудок резко отвернулся, включил мотор, и, взревев им, рванул с места. Выехав на полянку, где раньше стояли ОМОНОвцы, повернул направо и пошел по следу, оставленному бэтээром. Видать, водила на бэ-тэ-эре был опытный, не пёр напрямик, а аккуратно объезжал овраги, пересекавшие эту местность. Поэтому и Уазик практически без проблем добрался до большой просеки, где уже проложили зимник лесовозы, свернул на него и поехал, подскакивая на кочках. За всё это время Гудок только коротко взвизгнул и проверещал почти:
- Завалю кабана и бухаю!!! Назад на большак выскочим. Саныч, отмажешь, если что, от ГАИшников?
- Отмажу, Мишаня, ты давай только подальше отсюда, тут, похоже, прочёсывают местность, зачем нам сложности?
- Саныч, слушаюсь, едем отсюда.
И он прибавил газу, ещё больше заставив подпрыгивать бедный председательский УАЗ.

6.

Вскоре они выскочили на "большак", зимнию дорогу, проложенную лесовозами, и по колее можно было ехать чуть быстрее. Гудок вдруг, ни с того ни с сего, начал рассказывать анекдот.
- Саныч, - начал он, - хочешь анекдотец?
- Давай, Мишаня, - буркнул Степан.
- Ну так вот, - закурив продолжил Гудок, - едут, значит, по пустыне два ковбоя, Джо и Джон. Скукатища, делать нечего, ну тут Джо и предлагает, а не хочешь ли ты, Джон, съесть кучу говна, я дам тебе тогда 100 баксов.
Джон подумал, подумал, да и согласился. Пришлось Джо сесть посрать, а Джон быстро съел, взял сотку и едет довольный.
Но потом Джон подумал:
- Вот бля, заработал сдуру 100 баксов, терь все смеяться надо мной будут, надо предложить этому Джо тоже съесть говна. И грит ему:
- Слушай Джо, а не хочешь ли ты съесть мою кучу, за сто баксов?
Джо тоже подумал и грит, а давай! Он тоже ехал и всё баксы свои жалел. Ну Джон быстренько спрыгнул с коня, насрал кучу, и Джо съел её. Прячет обратно свои баксы, и вдруг его осенило:
- Во бля, приятель Джон, а ты в курсе, что мы с тобой за бесплатно говна поели???
Тут Гудок разразился диким хохотом...
Но Степана уже, казалось, ничего не могло развеселить в это утро, день был полностью разрушен, оставалось только положиться на сноровку двух друзей, на их браконьерский нюх. Степан чувствовал, что без мяса они не останутся, но настроение почему-то было совсем поганое...

С большака они свернули в сторону реки. Великая растекалась чуть ниже по течению, а тут это был небольшой, но бурный поток, в некоторых местах он пробил себе даже достаточно глубокие овраги, поэтому дорог тут никаких не было, было несколько бродов да пара мостов. Гудок свернул с большака и прибавил газу, чтобы пока машина несётся под горку, пробить сходу сугроб, который за ночь намело в низинке, но Уаз всё же зарылся в нём. Гудку удалось враскачку сдвинуть машину назад. В принципе, можно было бы попытаться выбраться, резина на председательском Уазе стояла хорошая, финская, зимняя, для ихних финских джипов. Председатель по бартеру выменял её на бруснику и лисички.
Степану очень не хотелось вылезать и толкать машину, он уже был заволочен утренним стаканом и депрессией, он лениво пожёвывал капустку, и не было никакого желания окунаться в морозное утро..., но пришлось.

Минут за пятнадцать они всё-таки вытолкнули Уазик обратно на большак и, перекурив, решили оставить машину тут, наверху, а пару километров пройти пешком в сторону реки, тем более что мост осенью смыло, осталась только эстакада к нему, и проехать там всё равно было нельзя. Там на быстрине они надеялись найти след от ручья, кабан наверняка заходил к незамёрзшему месту. Так они рассудили и пошли вниз.
За холмом, на удивление, не было столько снега, с открытого места, наверное, его просто сдуло, а дальше неплохая дорога уходила в лес, и там тоже снега было немного. Они довольно быстро спустились к мосту и уже хотели было сворачивать вдоль реки, как Гудок заметил, что-то у моста. Остановился и указал всем туда.
- Что это там?
- Бля, там тачка какая-то, - промолвил Гошка.
- Точно, а я думаю, что дорога-то такая, как будто почистил кто, да он наверно не знал, что мост-та смыло, вот и чесал как обычно. Там же за мостом подъём, наверно разогнаться хотел. А что, это местный кто-то?
- Да нет, смотри, номера питерские, "нива" белая. Бля, тока снегом всю занесло, не видно нихуя.
Степан наконец как-то очнулся, он врубился в происходящее.
- Так, ребята, ну-ка тихо, он там живой? Ну, блин!
Потом остановился от осенившей его догадки:
- Это его и ищут на бэтээрах, может он от них удирал. Он тут, наверно, хотел выскочить напрямик, я сам тут проскакивал, когда с Александровым на охоту летом ходили. Блин, и кто на такой мыльнице-то через лес в такой снегопад поломится-то?
Степан отдал рюкзак и ружьё Гошке. И покарабкался вниз к реке.
- Я ща, - крикнул он им, обернувшись, - если там и есть кто, то он утонул, машина вон вся под водой, тока багажник торчит.
Он медленно пробрался к машине, счистил налипший снег, но внутри всё равно ничего не было видно. Пришлось поднимать заднюю дверцу, она не сразу, но поддалась. Степан смог заглянуть, но опять ничего не увидел. Полез во внутренний карман за фонариком.
Когда он всё-таки смог осветить узким лучом то, что было внутри, он замер...

7.

Перед ним, прямо на спинке заднего сидения, неподвижно лежал какой-то мужик. Наглухо застегнувшись в спальный мешок. Труп, - тут же понял Степан, - нафиг мне ещё тут труп, а где же водила-то? Через спинку было не заглянуть, но в тёмной воде он увидел белую руку, выхваченную лучом фонаря. Понятно, - подумал Степан, - похоже на "историю"...
- Ну что там? - услышал Степан позади себя шопот Гошки.
- Полное гавно, - процедил Степан, - два жмура.
И выбравшись из обломков добавил:
- Причём второй, прежде чем охуеть, залез в мешок, застегнулся и улёгся в багажник, блин!!
По горке вниз уже скользил и Гудок. Степан взял командный тон.
- Гудок, я же сказал вам там ждать, нафиг вам эти неприятности? А ты, Гошь, чего сюда припёрся?
Гоша в это время уже торчал по пояс из багажника.
- Ебать!!! - донёсся его приглушенный крик, - да бля, это же не трупак.
Он быстро выбрался, держа в руках аккуратно упакованные пачки денег.
- Ахуеть!!! - заорал он, - да там целый спальник ими нибит, это же баксы. Стёпка, АААААААААААААА!!!!!!!!!!
- Тихо, болван! - зашипел Степан, - ты чё орёшь на всю округу, маски-шоу свои хочешь?
Все трое как-то сразу съёжились, осмотрелись, но лес ответил тишиной, снег начал валить сильнее.
Степан заглянул опять в багажник и посветил фонарём. Ему стало очевидно, что водила мёртв. Наверное, гнал, не знал, что моста нет, и на тебе. А что за деньги??? Тут, похоже, около миллиона. Он еще раз посветил на спальник, тот был расстёгнут до середины и под завязку набит пачками с долларами.
- Что это за деньги? - думал Степан. Больше всего ему сейчас захотелось захлопнуть багажник и свалить от этого места подальше. - Ребята, давайте уйдём, - неуверенно предложил он.
- Ты что??? - зашипел на него Гошка, - столько денег бросить???
Он вытаращил глаза, - Миха, ну ты-то? А?..
- Саныч, не боись, - прошептал сверху Гудок, - ОМОНовцы до завтра не попрутся сюда, а завтра мы мясо притащим с другого края. Никто и думать не будет, что мы тут были вообче. Он прошептал это медленно, почти по слогам, как будто гипнотизируя Степана.
Степан опять посмотрел в багажник:
- Во-первых, - думал он, - кто нас тут мог видеть? Он обернулся, почувствовав ожидающие взгляды своих помощников-подельников.
- Кто знает, куда мы поехали? - спросил только он, и после того, как они промычали синхронно, что никто, вздохнул. - Ну ладно, ОМОН прошел выше, искать этого если и будут, то там, по ту сторону большака, они-то знают, что моста нет. Значит сюда попрутся, когда не найдут его там, это скорее всего завтра только. Он посмотрел на приятелей. - А за сколько снег заметёт наши следы?
- Завтра их уже не будет, - посмотрев по сторонам и наверх, сказал Гудок, - снег валит, завтра уже пофиг будет, никто и не врубится даже, от Уаза это следы или от бэ-тэ-эра.
- Ладно, - сказал Степан, - Гошка помоги мне, а ты, Мишаня, принимай

8.

Назад они добрались без приключений. Упаковали деньги и закидали их сверху охотничьим скарбом. Здраво рассудив, что всё-таки в деревню без мяса возвращаться будет плохо, подозрительно вобщем, они решили продолжить охоту дальше...
Все уселись, и уазик тронулся. Гошка с Гудком никак не могли поверить в своё счастье, они веселились и мечтали про "кастюмы с атливом" и Ялту, Степан же ехал задумавшись... Свернув в другую сторону от границы, они быстро выехали на шоссе Рига-Москва, никого не встретив в этот ранний час на дороге, и свернули в лес. Гудок знал тут одно кабанье место. Гошка, ещё изрядно хлебнув водки, пел песни и шумел:
- Всё, песдец!! Всего-та кабана хуйнуть нада, гыгыгы… МИЛ-ЛИ-ОН-БЛЯ! Там не меньше нихуя, я видел в кино, пацаны, да мать его, мы терь миллионеры нах!!!
- Молчи ты, ёпт, - раздражённо буркнул Степан. - Надо ещё эти деньги довезти. И чтобы никто про них не прознал. Короче, вы пока держите языки за зубами крепко! - Он посмотрел сначала на Гошку, а потом на Гудка. - Кто пизданёт хоть полслова, убью!!
В машине повисла гробовая тишина, Гудок сбросил газ и остановился.
- Саныч, ты чё??? Ты за кого нас принимаешь? Мы чё те, дети малые? - Он насупился и смотрел на Степана исподлобья. - Загасимся, канечна, тока, Саныч, смотри, я свои деньги сам считаю, а тебе верю потому, что ты Гогин братан, ты понял, что я имею в виду?
Степан, смотря Гудку прямо в глаза, тихо промолвил:
- Гудок, если тебе что-то не нравится или ты не доволен тем, что я говорю, я пойду ментам эти деньги отдам. Ты понял, что Я имею в виду? Это не шуточки, за такие деньги лапшой нарежут, - глаза Степана налились кровью, - и я думаю, что скоро менты чухнутся их искать, понял? Если это не их уже по всему лесу на бэ-тэ-эрах ищут...
В машине воцарилась тишина.
- Ну пацаны, - вдруг сзади пробасил Гошка, - ну чё вы нах на самом деле-та, а? Гудок, ну чё ты кипятишься? Степан правильно грит, пусть лучше он всё сделает, как нада, кто тут комитетчик-та? - он заелозил на заднем сидении.
- Да нет, я чё, - Гудок начал трогаться с места, - Саныч, ты просто как-то сразу, убью типа. Да и так понятно, что не песдеть на всех углах про это... Короче, нам ща кабан тока нужен и нихуя больше. Я ваще, наверна, рвану в Питер жить потом, там есть у Тамарки тётка, куплю ей квартирку паменьше, а мы в иё, у ней трёшка бля, куда ей, старой кляче, стока?
- Гудок, дык чё ты тута нах стоишь тагда? Пиздуй кабанов гонять скорее, я тожа в Ялту хачу, а терплю бля, - и Гошка разразился ржанием.
- Короче, вы давайте думайте, где кабана взять, нам теперь без него нельзя домой ехать. А за баксы не бойтесь, я придумаю что-нибудь. - Степан закурил сигарету, - и смотрите, никому ни звука, на охоте были, ничего не знаем, никого не видели. И даже Тамарке ни звука, Гудок, ты понял?
- Да чё ты нах, Степан? - Разнервничался опять Гудок, - чё ты как с маленьким-та со мной? Да бля, мы тута такими делами нах ворочаем, и нихуйа, тишинаааа бля вакруг, ты сам своей жене нихуя не прапиздись...
- Да ты чё, Гудок? Заткнись бля, Стёпка тебе дело гаварит. Забасил с заднего седенья Гошка, - Ты нах Тамарке что сам ни расскажешь, то ана у тебя через хуй вытащит, да ты ваще пиздун, все это знают, всё ей рассказываешь... А Ирка нах ваще и за три года пяти слов не скажет, да и Стёпка комитетчик, ибло твайо немытае. Он что, думаешь, там проста так палканом стал? И фильтруй базар, ты про маево братана говоришь ващета.
- Короче, - прервал их Степан, - Гудок, я не за себя боюсь, а уже за нас всех. За Ирку пизды бы тебе вкатить, но чёрт с тобой, мы теперь дольщики, прощу, но смотри, я предупредил тебя и шутить не буду...
- Пиздец, пацаны, давайте нах бухнём за всё это и поедем, нам же мясо нада ещё. Это последняя, - размахивая уже початой бутылкой, залыбился Гошка...

9.

До дома они добрались только к вечеру, охота как-то сразу удалась, пусть и не кабана, но лося они завалили. И хотя мясо у него пожестче, но его и побольше. Рога никто брать не захотел, но мяса они нарубили достаточно, и что бы домой принести и что бы поделиться и что бы оставить дань живой природе.
Мясо они отвезли в сарай к Гошке, он остался, чтобы разделать и разделить всё по мешкам. Гудок подрулил к своему дому, взял свою долю мяса и, хмурясь, попрощался со Степаном. На прощание Степан ещё раз напомнил, чтобы тот молчал, и, заговорщицки подмигнув, шепнул, типа на дно все ложимся.
К своему дому он подъезжал насвистывая...
Поставив в гараж машину, Степан переложил все деньги в рюкзаки и большую сумку, незаметно занёс всю добычу в дом и сунул в кладовку. Как раз и Ирина вышла навстречу, вытирая руки о передник.
- Привет, Стёп, - жена подошла и чмокнула его в щёку. - Ой, как от тебя кровью пахнет, - она грустно улыбнулась, - кабана нашли?
- Нет, лося, - Степан стянул с себя куртку и унты, бросил всё это у двери в кладовку, потянулся, потом обнял жену, - ЛОСЯ подбили, Ирусяка, ЛОООСЯ, вот такого здорового!!! Ирка, ну что у нас поесть-то есть? Я голодный, как волк...
- Ну иди хоть умойся, все готово, только на стол поставить. А твои дружки не придут что ли?
- Нет, у нас с тобой особый сегодня день будет, - он заговорщицки посмотрел на жену, и погладил её по заду.
- Ой там, Степан, ну что мы, маленькие дети? - Но всё же улыбаясь пошла на кухню.
За столом Степан был явно взбудоражен, попросил принести бутылочку коньяка и выпить с ним. Ирина видела его возбуждение и отнесла его на свой счёт. Во время ужина Степан шутил и дурачился, а потом вдруг спросил:
- Ирка, а вот если бы мы выиграли бы миллион в лотерею, а? Ну, например, баксов?
- Да отстань, - только и ответила Ирина, - ты что, в Америке, чтобы баксы выигрывать?
- Ну всё-таки, - не унимался Степан, - ну импирически так, а? Что бы ты захотела?
- Да тебе и миллиона бы не хватило, если бы я захотела, - заулыбалась она.
- Нет, ну а ты захоти! - Продолжал настаивать Степан.
- Да чего захотеть-то? Отстань, - начала уже злиться Ирина, - что ты, не знаешь что ли? Пилораму надо покупать, а то с Питера уже приезжали, я их в правлении видела. Иди лучше к председателю и скажи, чтобы подождал немного, скажи, что мы купим её. Я думаю, мы сможем кредит пробить, вон Гаврилов же получил?
- Да Ирка, чёрт с ним, с Гавриловым, если в лотерею выиграешь, представляешь себе? И кредит пробивать не надо.
- Да что ты всё про лотерею-то? Ты что, деньги в лесу нашел? - Ирина посмотрела на него раздраженно.
- Ага, миллион долларов, - просиял Степан.
- Да иди ты, миллион долларов, - она встала из-за стола и начала собирать посуду, - тебе что к чаю? Мёд?
- Ага, мёд, - Степан встал, собрал оставшиеся грязные тарелки и помог отнести всё на на стол перд раковиной, - мёд, Ирусик, и завари с мятой, рыбонька. Ладно?
- Ладно, на чашки, неси пока...
Степан отнёс чашки и вышел в коридор, отвалил от двери кладовки охотничью одежду. Приоткрыв её, достал оттуда ближайший рюкзак, туго набитый пачками денег. Расстегнул его, заглянул, улыбка заблуждала на его лице, он удовлетворённо буркнул что-то себе под нос и прошел в комнату. Ирина уже наливала чай, стоя спиной к Степану. Только вымолвила, - если ты несёшь эту гадость, то не надо, не порти мне настроение, пожалуйста. Степан, ничего ни говоря, высыпал содержимое рюкзака ей под ноги.
- Эта гадость, Ирка, теперь вся наша. Представляешь, какая у меня лотерея получилась? Мы нашли эти деньги в лесу, там ещё в кладовке два мешка...
Он стоял, опустив руки, тупо разглядывая пачки долларов, разбросанные по полу...
- Господи... - Ирина от неожиданности села на стул, - Степан, откуда это?
- Из лесу, - угрюмо ответил он и добавил, - вестимо...
- А вы никого не убили? - Ирина подняла глаза на мужа. - Нет, что я говорю, Стёпа, расскажи мне, я ничего не понимаю...- Она медленно протянула руку и взяла несколько пачек.
Степан тоже вытащил одну пачку из кучи и шумно пролистал её большим пальцем. - Короче, искали кабана, а нашли вот это всё и труп впридачу, - он разорвал пачку и посмотрел купюру на свет.
- А они не фальшивые? - Задумчиво разглядывая новенькие банкноты, спросила Ирина.
- А как я тут проверю, так вроде похожи, да ну тебя, терь точно спать не смогу...
Но спать им и так не пришлось.

10.

Спать им, конечно же, не пришлось. Всю ночь они считали деньги, их оказалось значительно больше, а именно четыре с половиной миллиона долларов. Банкноты в пачках были как новые, так и бывшие уже в употреблении, поэтому Степан надеялся, что всё-таки это не фальшак. Под утро совсем, когда они переупаковали все деньги в дорожный чемодан и спортивную сумку и спрятали, в просторную кладовую, между кухней и ванной.
Степан прилёг, но так и не смог заснуть. Он думал, откуда могла взяться такая сумма в этом лесу. Ничего, кроме нелегального ввоза или вывоза каких-то грязных, а в этом сомнений у него не было, денег, в голову ему не приходило. Он повернулся к Ирине, она тоже не спала.
- Ир, ну что делать-то? - Степан подпёр подушку, чтобы лежать было удобнее, - не нравятся мне эти деньги, уж больно их много.
- Ты сначала в Псков съезди, узнай, не фальшивые ли, а там решим. - Ирина повернулась к нему и прошептала, - Стёпка, но мне кажется, что нормальные они, но столько много... Я тоже боюсь. - Потом после паузы добавила, - а точно вас там никто не видел?
- Нет, исключено, рано было очень. Да у нас и алиби есть, мы останки лося всегда показать сможем, мы были совсем с другой стороны. Да и не наши это проблемы, не Пустошкинские, у нас ничего не должно измениться. - Степан вытащил из пачки сигарету и задумчиво уставился на неё, потом после паузы добавил, - только за Гошку и Гудка я не уверен, начнут сыпать деньгами направо и налево...
- А ты не отдавай им, пока все не кончится, - перебила его Ирина, - ты же говорил, ему квартиру хочется в Питере, ну вот пусть там и сорит. Стёпа, давай и мы уедем отсюда, а?
- Естественно, что нам тут делать-то? Сначала к твоей мамаше, тут недалеко, и вроде заграница, а там и дальше может? А, Ирусяка?
- Стёп, страшно мне, что-то я чувствую, плохо кончится все это. Ну что там еще было, расскажи. Ты ничего не упустил?
Степан еще раз пересказал ей всё в подробностях, ничего не забыв, он как бы прожил этот отрезок времени заново. Нет, никто не мог их там увидеть, он был уверен...

11.

Утром, с первым подкидышем, он уехал в Псков. Езды было два часа, и два часа обратно, Степан хотел вернуться ещё до обеда. Поменять несколько сотенных бумажек из разных пачек и в разных обменниках не составило большого труда и не заняло много времени. В том, что он поехал в Псков, тоже не было ничего подозрительного, он три, а то и четыре раза в неделю порой, туда ездил, так как занимался получением кредита и лесопилкой, а эти вопросы решались только там. Он зашел и туда конечно, для конспирации и для очистки совести, после того, как ни в одном из обменников не усомнились в подлинности купюр. Настроение у него заметно улучшилось, полдела было сделано, он уже миллионер, но глубоко подпольный пока. Надо было теперь думать, как этими деньгами пользоваться.
Дома его уже ждал довольный Гошка. Развалившись в кресле, он пускал в потолок колечки дыма, а с приходом Степана подскочил и, громко стуча неодетыми на пятки старыми Степановыми башмаками, проковылял ему навстречу.
- Степаха, золотой ты мой брательник!!! - Распростёр он объятия, - я Ирине свет Зигмантасавне мяска привалок, у меня кабанятина ещё была, дык я и её тоже притащил. Ана абищалась катлеты сделать на закусон. Я можно тока Гудка ищё приглашу, - это он добавил шёпотом, заговорщицки выпятив губы.
- Да зови, давай... Котлеты-та готовы уже? - Степан заглянул на кухню, откуда доносилось шкварчание и бряканье посудой.
- Стёп, минут пятнадцать подождёте ещё? - повернулась к нему Ирина.
Тут в кухню протиснулся ещё и Гошка. Он взял дымящуюся котлету, которую Ирина только что вытащила из латки, и, откусив от неё половину, промычал, перекатывая её языком, - я ща, тока быстро за Гудком сганяю. Стёпка, дай какую-нибудь шапку, я чё-та сваю найти никак ни могу...
У Степана мурашки пробежали по спине, - как не можешь найти? Ты же её на ветку там повесил, когда мы мешок вытаскивали из багажника. Ты её забрал???
Котлета дымилась в отвисшем Гогином рту:
- Не помню, - промычал тока он, - я думал, в машине она, я потом в капюшоне всё время ходил. Бля, моя шапка, да где терь такую возьмёшь, эта ж арктическая была, на авечьем меху, настоящем, вот сцука... Бляяя, а там же моя охотничья ксива! Ёптыть, Стёпка?! - Он схватился за свою гриву, - погнали туда скарея, там не было ещё наверна никаво...
- Гоша, вспомни всё по порядку! - Степан взял его за плечи и посмотрел прямо в глаза, - вспоминай, ты возвращался вниз, когда мы вытащили мешок???
- Нет, - испуганно промямлил Гошка, - не спускался. Потому и забыл. Мне же мешок не отпустить было, я же сверху стоял. А патом мы, когда вы вылезли, потащили его сразу, и всё... - Гошка весь обмяк, от былого веселья не осталось и следа.
Ирина стояла и смотрела на них, забыв про котлеты, она не могла произнести ни слова...
- Короче, поехали, ну надо же быть таким... - Степан не закончил, натянул куртку и направился к выходу, - связался, ёпт...,ну в каго ты такой?
Они быстро собрались и поехали. Так как председательский УАЗ, Степан еще утром завёз в гараж, который, кстати, был напротив станции, сейчас они поехали на "Ниве" Степана. Всю дорогу Степан продумывал алиби и молился, чтобы никого в том лесу не было. Так они и домчались до большака, свернули на него и через какое-то время оказались на спуске, который уходил к разрушенному мосту.
Степан вышел из машины. Попинал по колесу, огляделся и, не поворачиваясь, сказал:
- Гошка, ты давай меняй колесо, если кто мимо поедет, хоть не поведётся, что ты тут посреди леса просто стоишь. Если что, скажешь, что я пошел в деревню пешком, а ты сделаешь когда колесо, тоже приедешь. Ну если спрашивать тока будут, - он обернулся к Гошке и переспросил, - ты понял?
- Да понял, Стёп. Ты давай лучше скарея, пока нет никого, сматри, тута уже следы замело, ты там пройди, а еще лучше от моста от бальшого подняться вверх, но это тебе на час будет.
- Да ладно, ты про колёса терь думай, умник, - огрызнулся Степан, но сам направился в сторону, указанную братом. - Гошка, не драчи тока больше, уже не шутки тут у нас, - и пошел...

12.

Обойдя изгиб оврага, он нашел место, где можно было спуститься к небольшому ручью, и пошел вдоль него. Через полчаса, обогнув излучину, он подошел к мосту с другой стороны. Шапка висела на той же ветке. Степана отпустило, и он даже смог осмотреться. Тёмное небо низко висело над головой, снегопад, не прекращаясь, шел уже второй день, и видно было, что скоро он не кончится. Всё вроде бы, несмотря ни на что, складывалось в итоге удачно. Степан сплюнул и пошел аккуратно по скользким брёвнам уже почти окончательно разрушенного моста. Успешно перескочив последний провал, он оказался уже совсем рядом с деревом, на котором висела шапка, как услышал приближающийся со стороны большака шум мотора. - Кто бы это мог быть, - подумал Степан, сдёргивая с ветки Гошкину шапку и засовывая её за пазуху. Он постоял, прислушиваясь. Звук вроде стих, но, может, его просто стало не слышно, надо было скорее выбираться. - Может, еще успею, - подумал Степан и поспешил обратно тем же маршрутом.
Когда Степан вышел из-за изгиба дороги, он увидел картину, которая заставила его замереть от ужаса... Он узнал лесника Кузьмича, который в этот момент пытался освободиться от Гошкиного захвата. После нескольких неудачных попыток, ему все же удалось вырваться, и он бросился к своему Уралу с коляской, по которому, собственно, Степан ещё издалека определил, что это был именно Кузьмич. Степан не слышал, что там происходило, его разделяло с ними ещё около полукилометра, но видел, как Кузьмич завёл мотоцикл, круто развернулся и дал в газ..., но мотоцикл забуксовал в рыхлом снегу. Гошка кинулся за ним и с размаху ударил Кузьмича по голове. Степан только отметил, что, кажется, в руке у него был домкрат. Уурроодд!!! - только и вырвалось у него, он побежал что было сил туда...

Конец первой части

Часть вторая

1.

Когда Степан подбежал к машине, Кузьмич лежал навзничь, глаза были открыты, а под головой, на белом снегу, темнела пунцовая лужа крови, растекаясь всё шире и шире...
- Ты что наделал??? Что ты сделал, урод??? - Степан со всего размаха заехал Гошке в челюсть, Гошка упал, как подкошенный, от неожиданного удара. Степан уже не понимал, что делает, он бил лежащего брата ногами и только повторял, - подонок, подонок... Потом рухнул рядом с ним на колени, и плечи его затряслись.
- Стёпка, он заложил бы нас, он просёк, ссука. - Гошка отползал от содрогающегося в плаче Степана, - я сидел..., а он подъехал..., - речь Гошки была бессвязна, с разбитых губ стекала кровь. - Стёпка, а что мне делать-то было? Ты же знаешь Кузьмича, он же точно к Александрову побежит...
Степан уже совладал с собой, повернулся к брату и коротко спросил:
- Что здесь было?
- Да чё? Сижу, тебя жду, - Гошка, вытирая губы, обернулся назад. - Вдруг слышу, едет кто-то, ну я, как ты и сказал, колесо как бы меняю. Он опять оглянулся на лежащего навзничь Кузьмича, - а он подкатил и давай расспрашивать, чё я тут делаю и где ты, а сам вокруг машины ходит да приглядывается, а потом грит, типа, Гога, а хули ты целое калесо-то, на целое меняешь? А патом смотрит, следы ведут по оврагу, - Гошка всхлипнул, - кто, грит, тут с тобой, это Степан по аврагу пошел? Стёпка, что делать-та теперь? А?
- Что он тебя конкретно спрашивал? - Степан подошел к Гошке, взял его за грудки, - почему он тут остановился, что он хотел? Вспоминай. - Он сильно встряхнул Гошку.
- Ну он, ну ничего вобщем-то. Просто, ходил вокруг, а патом ещё спрашивал, чего в лесу делаю. Ну я сказал, что колесо меняю, ну вот, а он..., - глаза Гошки лихорадочно горели, - а патом он увидел следы тваи, а потом поехал... и …и... Стёп, я убил его? ...Что теперь будет??!!
- Он знал, что там машина лежит под мостом? - Степан опять встряхнул брата.
- Стёпка, я не знаю, но они с Александровым нас с Гудком уже канкретна ловят, он сказал, что не хадить мне на свободе долга. Стёпка, он же ибанутый, он наверна и щас думал, что я грузовик тута жду, а у него рация в коляске, я знаю, ему Александров её выдал, - Гошкин взгляд блуждал и выражал только ужас. - Что же терь делать, а, Стёп? Что будет-то? ...Ну нахуя он тут поехал?..
Степан присел на лежащее колесо. Он уже не слышал причитаний брата, он думал, как выкручиваться из этой ситуации, дело принимало совершенно другой оборот. Если еще совсем недавно можно было всегда пойти на попятную, то теперь, с этой смертью...
- Гоша, помоги мне, - Степан уже начал приходить в себя, - бери его за плечи, а теперь сюда давай.
Они подняли труп Кузьмича и положили его лицом вниз, на руль мотоцикла, так, чтобы тело легло на топливный бак. Степан поправил свисающие руки, уселся позади Кузьмича, рванул ногой "кик"-стартер и поехал. Он уже знал, куда.
- Езжай за мной, - только и кивнул он Гошке.
- А куда? - Успел тот крикнуть вслед удаляющемуся мотоциклу, но, поняв, что Степан его даже не слышит, закидал всё в машину и помчался за

2.

Догнав брата почти у самого поворота, Гога только увидел, как Степан, спрыгнув с мотоцикла, покатился по снегу, а мотоцикл с мёртвым Кузьмичом, пробив снежный бордюр перед самой оградой моста, полетел вниз.
Гога сбросил газ и остановился, вылез из машины и вместе со Степаном, который уже поднялся и отряхнулся от налипшего снега, подошел к мосту. Внизу, на льду, между искорёженных деталей мотоцикла, можно было различить останки Кузьмича. Тёмная лужа растекалась по запорошенному снегом льду, было непонятно, кровь это или бензин из мотоцикла. Через мгновение вспыхнуло пламя...
- Всё, Гошка, теперь точно доигрались... - Степан снял шапку.
Гошка стоял и молча плакал, - Стёпка, я ещё никого не убивал, - только и смог он выдавить, его лицо перекосила гримаса боли и отчаянья.
Возвращались они опять кружным путем. По дороге заехали в привокзальную кафешку, выпили за упокой старого лесника, и Степан отвёз Гошку домой. По дороге предупредил, чтобы никому ни слова. И даже Гудку. А если будет спрашивать, где были, то сказать, вместе в Себеж ездили машину ремонтировать.

3.

Когда Степан зашел домой, Ирина смотрела телевизор. Она сразу поднялась и подошла к мужу.
- Ну как, Степан? - Взяв его подбитую мехом куртку, она пошла её вешать. - Нашли шапку? - спросила уже из коридора.
- Нашли, - устало сказал Степан и, после паузы, чуть ли не простонал,
- С Гошкой впору вешаться..., в его голосе было столько муки, что жена насторожилась
- Стёпа что произошло?- Стёпа, что случилось? Стёпа, не томи, говори скорее.
Степан, как сидел на стуле, со снятыми ботинками и в носках, так и остался сидеть.

Он пересказал жене, что произошло. Ирина слушала, опустив руки, и лицо её постепенно теряло свойственную ей отрешенность, а на её месте проявлялись боль и ужас.
- Степан, - она прижала к груди руки, - вы убили Кузьмича???
- Да не мы, Гошка его убил, - Степан подскочил и заметался по комнате, - я когда подбежал, он уже не дышал, я только сбросил его с мотоциклом, он уже мёртвый был...

- Да, ты права, - после паузы, обернулся он к ни слова не проронившей жене, - щас уже ничего не докажешь, кто убил..., он же сгорел, но это и к лучшему...
Степан застыл у окна. Он постоял так какое-то время и повернулся к жене:
- Ирка, они с Гудком не получат за это всей доли, мы им не дадим всего, я им сказал, что не знаю ещё, сколько там, что сегодня ночью увезу деньги и пересчитаю их. Гошка напрашивался со мной ехать, но теперь куда ему, пади водку пьёт, расклеился он. - Степан опять прошелся по комнате, - если припрётся добавить, постели ему, пусть у нас лучше водяру хлещет, скажем, заболел. И из дому его не выпускать. И Гудка лучше пока к нему не пускать. Я боюсь, расскажет он ему всё.
- Стёпа, да куда ты деньги-то повезёшь? - Ирина начала успокаиваться, проникаясь уверенностью мужа.
- Да никуда не повезу... Пока, во всяком случае. Но им ни к чему знать это.
- Правильно Стёпа, Ирина подошла к мужу, - иди поспи пока, а я скажу, что тебя нет, если кто будет спрашивать, - она чмокнула его в затылок, - пойду постелю пока, если есть хочешь, то там на кухне возьми пока, что найдёшь, а потом я подогрею что-нибудь.
- Да не надо, не суетись, попью молока и спать, - он выключил свет в коридоре и пошел на кухню.

Мысли роились в голове у Степана, он чувствовал, что необходимо поспать, только новый день сможет принести какую-то ясность. Надо только просчитать ещё раз все детали.
Смерть Кузьмича могла повлечь за собой непредсказуемые последствия, Степан даже боялся про них думать. Налив молоко в большую кружку, он достал из шкафчика снотворное, положил на язык и большими глотками шумно опустошил кружку. Вытерев рукой рот, он посмотрел в зеркало. - Пошел я спать..., - только и сказал он себе.
Степан отметил лишь про себя, что смерть Кузьмича его только раздражает, никаких угрызений совести не было. Уже раздеваясь, он подумал, зачем Бог послал ему такое испытание, неужели деньги действительно притягивают к себе столько зла? И снотворное неотвратимо начало его уволакивать..., подоткнув повыше подушку, Степан лёг удобнее и провалился в глубокий сон.
Ирина, чтобы не мешать мужу, сделала потише телевизор и неподвижно сидела в кресле, невидящим взглядом уставившись на экран, пока чёрно-белая рябь и шипение динамиков не вывели её из оцепенения. Тогда она встала, выключила телевизор и потушила свет.

4.

С самого утра, ещё даже не рассвело, припёрся Гошка. Сразу было видно, что пил он всю ночь. С блуждающим взглядом, дрожащими руками, красным лицом со следами размазанных слёз он представлял собой жалкое зрелище.
Ирина быстро впустила его в дом, помогла снять грязную куртку, повесила её на крюк и открыла дверь в ванную:
- Помойся, Гоша, - она ушла и тут же вернулась с полотенцем, протянула ему. - Ты не заболел, мой друг? - спросила она с участием.
Гошка промычал что-то нечленораздельное, взял полотенце и, шатаясь, зашел в ванную. Ирина прикрыла за ним дверь и прошла на кухню.
Она знала, что делать, ей уже приходилось выводить Гошку из запоя. На самом деле, она была небрезгливая, когда-то давно, на учениях мужа, она была "фрайвилихером", то есть помогала по доброй воле в санчасти, ей даже нравилось это. Больные слушались её, на ней был безупречно белый халат и высокая медицинская шапочка, которые, не без основания, были ей к лицу. Правда, приходилось в основном срезать мозоли, на ногах отмаршировавших целый день на жаре солдат, но она поняла ещё тогда, что она вовсе не "брезгливая цаца", и даже гордилась этим немного.
Ирина достала из холодильника банку огурцов и бутылку водки, где ещё плескалось грамм сто, поставила всё на стол. Вскоре ещё и половинка луковицы и кусок хлеба украсили этот прозаический натюрморт.
Когда Гошка вышел из ванной, немного посвежевший и отмытый, Ирина уже стелила ему постель на кухне.
- Гошик, если всё-таки захочешь поесть, найдёшь в холодильнике, а на плите суп и котлеты. Я дальше спать пошла, не буди меня, а Степан приедет тока днём, так что ложись тут.
- Ир, ладно, пока..., разберусь... А куда Стёпка свинтил? - Гошка сидел, раскачиваясь на табуретке, - он же меня должен был ждать, - и он громко икнул.
- Да иди ты спи уже, ждать тебя, - она мягко толкнула его в затылок, - на себя посмотрел бы, что с тебя толку, - и ушла в комнату, плотно прикрыв за собой дверь.
Гошка, раскачиваясь и бурча себе что-то под нос, налил водки в стакан и, не закусывая, выпил. Посмотрел, сколько осталось в бутылке, поставил её рядом с импровизированной кроватью, снял свитер, ботинки и, как был в оставшейся одежде, завалился спать.

Ирина так и не смогла больше заснуть, она думала о том, что же такое жизнь? Ей казалось, что это шутка какая-то. Они со Степаном прожили тяжелую, правильную жизнь. Он служил, она, как могла, ему помогала на службе и трудилась дома. Они жили и в общагах и в казармах, она советовала мужу, когда нужно было выбираться из тяжёлых служебных ситуаций. Ирина много сделала для того, чтобы Стёпина карьера не прошла в глуши, на границе...
Бог не послал им детей, но Ирина стала хорошей хозяйкой. И вот, казалось бы, что же ещё надо? Деньги? Да она уже смирилась с мыслью, что проживёт остаток дней тут, в глуши, поближе к природе. Ну а судьба послала деньги, и что получается? Нужны ли они ей? Она задумалась...
Да, нужны, не выкидывать же их и не государству же отдавать? Кому же не нужны деньги? Кто от них просто так откажется?
Но сколько проблем принесли они, она уже вспоминала свою тихую, спокойную жизнь до этой злополучной охоты. И она, та жизнь, казалась ей каким-то далёким прошлым, а прошло-то… всего два дня!
Нет, нельзя распускаться, она понимала или скорее чувствовала, что ещё будут посланы им испытания, и она готова была бороться. Та сумма, которая лежала у них в стенном шкафу, окупит всё... Так она лежала и думала, пока не начал просыпаться муж.

5.

Степан открыл глаза, и какое-то время лежал не мигая, как будто вспоминал, что-то. Посмотрел на часы, висевшие на стене, и резко сел. Был уже почти полдень. Ирина лежала рядом и тоже не спала.
- Ну что, Ирка, будем подниматься? - Степан спустил ноги с кровати, почесал затылок, шумно выдохнул. - Ну и сон. Ирка, а нам не снится всё это?
- Поди посмотри в кладовку, - сказала только она, а потом ещё добавила, - или на кухню, там твой братец спит.
- Здесь уже? Это хорошо, а когда пришел?
- Рано утром, темно ещё было.
- Ну и как он?
- Пьяный встельку припёрся, я ещё налила ему, чтобы уже совсем отрубился.
- Молодец... - Степан задумался. - А с Гудком он встречался, не говорил он тебе?
- Нет, я не спрашивала, но, по-моему, нет, - Ирина тоже начала вставать, накинула халат и подошла к зеркалу. - Стёпа, может ему у тебя в кабинете постелить? Я не могу на кухне ничего делать, пока он там спит.
- Щас придумаем что-нибудь, пойду посмотрю.
Он встал и, шаркая тапками, заковылял в душ. После душа он оделся и прошел на кухню.
Гошка спал. Было видно, что во сне он метался, кровать была вся скомкана, одеяло валялось на полу. Степан попытался растолкать брата, но тот только замычал что-то нечленораздельное и перевернулся на другой бок.
- Вставай, Гоша, - Степан ещё сильнее начал его толкать.
- Да уйдите все, уйдите... Ну чё бля надо от меня?
Степан споткнулся о пустую бутылку, она со звоном отскочила под батарею.
- Чёрт возьми! - выругался он, - Гошка, твою мать, давай вставай, Ирке даже завтрак не приготовить. Валяешься тут, давай поднимайся и понесли твою кровать в кабинет мой, там спи хоть до завтра.
Эта тирада возымела какое-то действие, Гошка перевернулся и, зажмурившись, посмотрел на брата.
- Степан, дай глотнуть чё-нить, пересохло всё в горле, - прохрипел он прокашливаясь, и кухню заполнил густой запах перегара.
- Пошли кровать отнесём, потом пожрёшь, накатишь ещё и дрыхни дальше.
Гошка сел, застонал, обхватив голову руками.
- Степан, как брата прошу, дай ёбнуть что-нить, а то помру...
Степан вышел в коридор, было слышно, как он роется в шкафчике. Через минуту вернулся с бутылкой водки. Гошка стоял уже на ногах, но его сильно кренило в сторону, он попытался заправить свитер в брюки, в итоге рухнул на табуретку, схватившись обеими руками за стол. -Уфф, бля!!..- простонал он.
- Да ладно, сиди уже, - сказал Степан. - Щас я стаканы и закусь тока достану, - и он завозился у холодильника.
Гошка взял со стола банку с огурцами и жадно припал к ней. После того, как половина рассола провалилась в его глотку, он отдышался и пробасил:
- Ооо, вот добре!!!
К этому времени на столе уже стояли два стакана и какая-то нехитрая снедь. Степан придвинул вторую табуретку и сел. Он налил в два стакана водки, нацепил на вилку огурец и сказал:
- Гошка, давай за упокой души Кузьмича ещё раз, - и, не чокаясь, приложился к стакану. Потом выдохнул и засунул в рот огурчик - Давай, Гошка, - прохрустел он непрожёванным огурцом, указывая вилкой на закуску, - поешь что-нить, тебе щас надо.
Гога сидел молча и смотрел на стакан, не то готовясь его выпить, не то поминая старого егеря, потом поднёс к губам и, резко запрокинув голову, выпил:
- Уууххрр, - выдохнул он и зажмурился, лицо его покраснело, он потянулся к банке с огурцами и опять приложился к ней, но ненадолго. Поставив банку, Гошка глубоко вздохнул и взял со стола кусок сала, отпилил кусок вместе с подкопченной кожурой и, засунув в рот, начал сопя жевать его. - Приживается, - через некоторое время промолвил он, - значит, жить буду. - Он отпилил ещё один кусок сала и, подняв брови, посмотрел сначала на Степана, а потом на пустой стакан. - Ну чё, фтарую пьют за упокой ваще-та, наливай, Стёпка, а то что-то в себя никак не приду.
Но Степан взял его стакан, отодвинул и сказал:
- Перенесём кровать в кабинет, тогда и посидим потолкуем, да и Ирка закусона пока наготовит, тебе очень-то сильно нельзя щас в штопор уходить.
- Пошли скарея,- всё ещё держась за стол двумя руками пробасил Гоша, переносим. - И давай наливай и говори. Тока душу не томи...

6.

В кабинете Степана, места было много, поэтому кровать соорудили они так, что бы не мешала и Гошке при этом было удобно. Степан закрыл только наглухо ставни, и оружейный ящик перенёс к себе в спальню. Сделали они всё быстро, но не смотря на это, когда они вернулись на кухню, Ирина накрывала уже на стол а на плите шкварчала яичница.
Сев, друг на против друга. Они набрали в тарелку закуски, и Степан молча взял бутылку, налил в три рюмки, и спроил.
- Ир, ты будешь?
- Нет Стёпа, мне ещё дел много переделать надо. Она разложила яичничу и скрылась за дверью.
- Ну вот и к лучшему. Задумчиво произнёс Степан, положил кусок хлеба на третию рюмку, и добавил: - Земля пухом тебе Кузьмич, прости нас..., И выпил в один глаток.
- Бля..., всхлипнул Гошка, - Кузьмич, падвернулся ты ..., не хател, крест тебе не хател... Он рукавом утёр выступившие слёзы, и выпил.
Но от выпитой водки, ему столо легчать. Он начал потихоньку вспоминать шаг за шагом, и что самое главное осмысливать то, что произошло.
И как они из за его шапки поехали обратно в лес, и как прикатил Кузьмич, и как он ударил его..., и потом, как они уже вернулись, и Степан отвёз его дамой и дал недапитую в кафе бутылку с собой, и как потом он пошол добавлять к Гудку, и как они там ещё хорошо тяпнули, и он ему все естественно рассказал...

И вспомнил, правда только теперь, что Степан говорил ему, что бы язык за зубами был, и даже Гудку ни пол слова..., а он Гошка всё выложил, и от этого кровь ударила ему в голову, всё вокруг качнулось и он что бы не потерять равновесия схватился за стол двумя руками, - Ну я нахуйарил ...., пробормотал он , потом добавил:
- Стёпка, что мне будет за это? Он так посидел ещё какое то время. Вспоминая вчерашний разговор с Гудком. Воспоминания о нём были правда как лоскутки, они крутились и не складывались в какую то последовательную картину, а как в калейдоскопе, просто сменяли, одна другую, голава раскалывалась и его начинало ташнить. Одна только картинка, отчётливо и раздражающе повтарялась, как Гудок строя отвратительные гримасы и постоянно расплываясь, растягивая слова говрил ему, -Тебе вышак влепят Гога, выышааак... Он попытался приподнять спустившуюся чуть чуть набок голову, но..., рвотный спазм сковал его, и он изрыгнул из себя какую то отвратительную слизь с непрожёваным салом, прямо на стол перед собой, потом ещё раз и ещё, сопли и слёзы текли у него ручьём, вид его был отвратителен и жалок .
- Стёпка, прости. Прости..., я щас уберу....Он всё ещё блуждал мутным взором по кухне.
- Да ладно тебе братан. Сиди, или приляжеш может пойдёш ?? Я тебе таз дам, тебе бы в самую пору проблеваца ...Степан встал из за загаженного стола, нескрывая гримасы отвращения.
- Неа, уффф..., полегчало децыл, не Стёпка ща лягу..., тока надо махнуть, а то ушло всё... Он начал помагать счищать блевотину в помойное ведро.

Когда они управились, и Степан давясь пазывами рвоты начисто вымыл стол, они опять сели и налили по рюмке. Опять не чёкаясь и без тостов выпили, Гошка откинулся на стуле, и вздохнул.
- Стёпка, хана мне, да?? Сколько дадут скажи сразу...
- Дахуя дадут. Перебил его Степан. - Если сопли распустишь так тогда точно дадут. Он опять налил, - На выпей, и спать иди. Потом разговаривать будем.
Гошка выпил, запил остатком рассола, и спросил с надеждой в голосе.
- Стёпка, а можно выкрутица?
- Можно дурень, но пить завязывай, я тебе так скажу, втянули вы меня с Гудком во всё, и нет что бы делать как я говорю. Всё по своему по долбаёбски делаете, вот и получается всё так.
Степан наклонился к брату, - Я только деньги имел ввиду тогда, - Прошипел он сквозь зубы, - А не макруху, ты понял братец??, ты понял куда ты меня затащил?? Степан не давая опомнится Гошке, взял его за воротник одной рукой, и придвинувшись почти в плотную к его лицу продолжил, - Теперь, либо слушаца меня как маму радную, либо здам я эти деньги ментам. И скажу, папутал бес меня старого, или просто, что вы притащили их....
Степан думал уже над этим вариантом, он даже сосчитал сколько надо вытащить будет из мешков.
Что тридцать три тыщи надо на пилораму. Ещё немного на закупку, и так, на чёрный день чуть чуть, пачек пять...., ну может семь, думал он, отложу про чёрный день и здам все нафиг, устал я уже. За два дня состарился..., но тут же сумма которую он живо представил, рассеяла эти его страхи, и брильянтовые брызги, как иголочки зазвенели вокруг, он отдался на мгновение этой мечте....
Да, это был самый худший для него вариант, оставить у себя несколько пачек, а остальное просто сдать, он был уверен, что удалось бы свалить всё на братца и Гудка...., но деньги...., и...

... В груди ёкнуло, брат..., Гошку было всё же жалко, ведь деиствительно , мелькнула у него мысль, он же как лучше хотел...., наверно я бы, будь там , тоже прибил бы старика..., Ладно прорвёмся мотнул он головой.

- Гошка, опять прошипел на брата Степан.- Никакой хуйни понял? Я же Говорил тогда Гудку, к тебе тоже это относится понял?? Либо куча денег, либо нары, ты понял меня??
Полностью демарализованый и полупьяный Гошка мог только нечленораздельно буркнуть , что то. Язык неповорачивался сказать, что он проболтался про Кузьмича Гудку, но он уверен был в старом друге, вот только голова раскадывалась сейчас, и даже водка не могла ему помочь, он хотел только одного, отключится от реальности, представить что это только лишь сон...
И он, что то мыча встал и шатаясь поплёлся, держась за стены, на неразгибающихся ногах, в кабинет. Где ждала его растеленная кровать....
Степан ещё налил себе, махнув рукой в сторону отдельно стоявшей рюмки, запрокинув голову выпил. Потом похозяйничал, сделал себе ещё закуску и сел завтракать. На кухню зашла Ирина...

- Ну что Степан ?, с тревогой в голосе спросила она, был он у Гудка??
- Да фиг знает, пьяный он, вот обблевал тут всё, ели отмыл..., Сказал Сепан, вспоминая , что даже забыл спросить про это у брата, -ладно, подумал он, и сказал вслух, - Проспится поболтаем....

7.

Гошка встал только к вечеру, всё ещё шатаясь вышел из комнаты где ему было пастелено, и прошол в туалет, на ходу хмуро поприветствовав супругов, сидевших на кухне. После продолжительного урчания он вышел, хлопая дверьми прошол в ванную, пофыркал там, и пришол на кухню, где сидел уже один только Степан.

Степан был трезв, он больше не пил пока Гошка спал, вид у него оставался озабоченный и напряжённый.
- Ну что Гоша, как самочувствие? Спросил он входящего брата.
- Хренова, вотку не магу больше, у тебя пиво есть? Он держался одной рукой за голову.
- Есть, возьми там, я уже купил дюжину. Он кивнул в сторону холодильника, и после паузы добавил. В городе уже шумят про Кузьмича....
- А что говорят ? Спросил Гошка, доставая из холодильника пару запотевших бутылок. - Будешь? Спросил он у Степана, открывая одну бутылку об другую, и после отрицательного ответа, запракинул голову и присосался к бутылке. С журчанием и гульканьем содержимое провалилось в Гошкино горло. - Оххх, харашооо..., полегчало...., чё та пивко меня лучше оттягивает, сказал он, и добавил.
- А что шумят?
- Да пока ничего, просто, что в Желудах с моста упал, но уже увезли в бальницу, Степан прошол к плите, включил чайник. - Наверно щас капатся будут от чего , да почему. Он сел назад и замолчал.

Гошка тоже сидел молча, он думал, "так. ... к мотику он не прикасался. Следов его нигде быть не может, а дыру в башке у Кузьмича ? ,... это тоже ерунда, у него щас их там не мало наверна. Наверна правду всё таки Гудок говорил, Стёпка тока за себя бздит, и выгараживацца па любому будет, если стрём какой. И бабло не извесно где, ща чуть чиго, и исчи иво ..., братан бля..."
Он открыл вторую бутылку, и отпил уже незахлёбываясь.
- Ну что брателя, тебя тоже потряхивает? -Выдохнул он, ну а как думаешь, что мусара накопают?
- Не знаю, будем надеятся что ничего, труп то обгорел весь наверно.

Степан смотрел на брата , и не понимал, что с ним происходит, то он впадал в истерику, то становился развязным и начинал подражать своему блатному дружку Гудку. Он отогнал эти мысли, подумал: - Наверно после пьянки и всего , что случилось Гошку просто ломает, как бы он не сорвался, он в бреду уже, что то лепил что признатся хочет. Признатся..., Степан встрепенулся, да куда уже признаватся, надо не раскисать, я сам что то уже размяк. Он встал , выключил уже закипающий чайник, нали себе в кружку, и сел обратно.
- Гошка, тебе чаю не предлагаю. Ты пивко же ? И после утвердительного кивка, сказал: - Гошка, дело фиговое, но прорвёмся, я тут пока ты куралесишь, всё продумал. Он посмотрел на брата. Теперь всё должно успокоится, это главное, от нас уже ничего не зависит, ложимся на дно и ждём. Ты понял?
Гошка кивнул, и сделал ещё большой глоток.
- А потом, продолжал Степан, - Когда бучи все улягутся, поделим деньги и кто куда хочет. Пусть Гудок в Питер едет, а мы и тут нармально поживём пока, купим для понта пилараму и отмоем на ней деньжата эти, сечёшь? Степан пристально смотрел на брата.
- Секу, тока башка не варит совсем, Стёпка я пойду ещё падрыхну, Гошка встал, взял из холодильника ещё две бутылки, и поплёлся опять в "свой" кабинет.

Степан же допив чай и поразмышляв про всё, ещё какое то время, пошол в кафешку за сигаретами. Вспомнив, что это, паследняя пачка, и надо уже торопится, а то и кафе закроют, и придётся тащится в ларьки....

8.

Выйдя на тёмную и и всё ещё вьюжную улицу. Степан поёжился, поднял воротник, и подумав, хорошо всё таки, что снег нестихает..., пошол быстрым шагом в сторону светящийся кафешки.
Войдя в холодный и пустой вестибюль, он прошол в слабо освещённый бар, купил две пачки космоса, и собрался уже выходить...
Как в глубине, на кухне он услышал крики и шум, он узнал хриплый с прикашливанием голос Гудка и прислушался. Что бы было лучше слышать, он зашол со стороны пустого уже ресторана, и подошол к полуоткрытой двери , ведущей на кухню.
Там уже отчётливо было слышно, как Гудок упрашивает кого то дать ему бутылку водки, причитая при этом. -" Да бля...!, у меня лавэ весь ваш рестаран купить можыт есь, да хули ты зажалась, я же не атдаца мне прашу та! Клавка, дай пузырь гаварю, не жмись, атдам сразу фсё. - Уйди ты, сказала же нет, ответил ему визгливый женский голос, - Магамет Мухтарович сказал ваще ни каму в долг не давать. - Да хули ты Магаметам Мухтарычем та ...., опять начал шипилявить Гудок, - Мага корешь мой, он нах уволит тебя , ты дура, врубись каму не даёшь та? Ты чё невъизжаешь что ли?? - Ой какой страшный, перешёл женский на визг. - атайди скатина.... Я щас милицыю вызаву."
У Степана от ярости, заходили желваки , урод, подумал он, вот из за него то точно папасть можем...., Степан уже начал обдумывать , каким способом уводить Гудка от сюда, как в глубине раздался бас Магомета, "директора-арендатора" кафе.
- Ну чё вы тут нэ падэлили?? Гудок, чё за щюм, дарагой? А?
- Мага, ну чё такое та? Я гаварю дай пузырь, чё я бля, сдуюсь куда что ли?? А она не даёт, сцука!
- Гы Гы . правильнэ нидаёт, маладэц! А ты чё так щюмишь. Ты мэне какга абищаль? А ? Ну вот, патаму и нидаёт тэбе, я с вас праценты брать буду, далжнычки, чё ты мнэ дерэвом через пол года толька отдащь, правильнэ, А?
- Бля, Мага..., баксами атдам, бля буду, скока я должен та?
- Э.., ну щас падажьды....Вот сичас восэмдэсят, где тибэ стока взять? А?
- Да похуй, Мага, я тебе двести атдам, чё ты бздишь?
Степан так сжал кулаки что послышался хруст пальцев. - Вот гад подумал он в бессильной злобе.
- Ну ладнэ, дам тибе литэр, отдашь сто бакаф, понэл? А ?
- Мага, да базара нет,.... ну что я те гаварил, у.., карга...Мага, бля буду зафтра атдам.

Степан вышел на улицу, он отошол немного в сторону и решил подождать Гудка здесь. Через пару минут показался и сам Гудок, под мышкой у него торчала бутылка, он шол засунув руки в карманы и что то напевал...

9.

- Гудок! - окликнул его Степан из тени забора. - Куда такой весёлый то летишь?
Гудок остановился как вкопанный, взял бутылку в руку и спросил.-Степан, ты что ли?
- Я, ответил Степан, выходя на свет. - Послушал я твои причитания там на кухне. Ты что спятил совсем?? -Степан придвигался всё ближе к нему. - Ты какими это баксами расчитыватся собрался с Магометом?
- А чё, у меня баксаф мало что ли?? Сваими...Он нагло уставился на Степана.
- Или чё, у меня их нет может хочишь сказать? Он улыбаясь , недобро смотрел на Степана.
- Михаил, не дури. Ты что всех нас подставить хочешь? Ты ему долларов завтра принесёшь. А потом выяснится что они в лесу были, ты что спятил?, Степан шипел на него, - Завязывай бухать, езжай пока от сюда куда нить, Степан огладелся, - Завтра не пей, давай саберёмся, и покумекаем....
- А хули тут кумекать, Гудок всё также лыбился на Степана. - Давай завтра прихади. И бабло маё тащи, а патом делай чё хошь, ну и лох я был, что сразу та не подели...
- Да ты что Гудок!? Ты что сума сошол, ты за деньги не бзди, ты бзди как бы невынули их с нас, вместе с желудочным соком! Степан ещё приблизился к Гудку, - Ты что думаешь такие деньги всем похуй? Такую сумму искать будут с ищейками...
- Какую сумму, перебил его Гудок. - Вот эта та как раз и интересна, так какую сумму ?? Гудок наклонил голову вперёд, как будто собрался пойти в атаку.
- Да тихо ты , зашипел снова Степан, я сам не знаю..., дахуя..., я отвёз их... Завтра поеду сосчитаю, и давай вечером встретимся, тока не пей завтра, понял?
- Пей не пей, ты чё как моя Тамарка пряма, ты Степан давай, ездий считай. Ты зафтра не забуть сказать толька сколька маих там, и кагда я их заберу, давай априделимся, чиста, что бы канкретна всё была, так нармальна?? Он уже неулыбаясь смотрел из падлобья, - Я отваливать ат сюда сабрался. Так что не тяни Степан.
- Гудок, ты непонимаешь, это щас нельзя, но ладно , давай завтро решим всё, что мы тут будем стоять на улице, нефиг отсвечивать, давай до завтра.
- Ну да завтра так да завтра. Патерплю децыл канечна, И Гудок повернувшись пошол в сторону своего дома, убирая бутылку в запазуху.
Степан постояв немного, достал сигарету, прикурил и тоже пошол к себе.

10.

Дома всё было тихо, если не считать храпа раздовавшего ся из кабинета. Ирина что то делала на кухне, и только выглянула и спросила. - Кушать будешь что нибудь? Степан ответил, что нет, и прошол в комнату и включил телевизор.
По телику шли Питерские шестьсот секунд, Невзоров бегал по тушам свиней, и что то объяснял всем, Степан переключил на другую програму, шли вести, одна парнуха, подумал Степан, и выключил телевизор.
Из кухни пришла Ирина.
- Стёп может пойдём спать? Она села рядом на диван и обняла его за шею, после всех переживаний, Степан наконецто почувствовал тепло, он взял руку жены и поцеловал её.
- Пойдём Ирка, я уже и забыл что у меня есть жена. Перед которой я должен отдать супружий долг. Он поднялся и увлекаю жену за талию повёл её в спальню.
- Стёпка пусти, тихо сопротивлялась жена, ну что ты в самом деле, ну нашол время то....