Этот ресурс создан для настоящих падонков. Те, кому не нравятся слова ХУЙ и ПИЗДА, могут идти нахуй. Остальные пруцца!
ИНДИЙСКИЙ ЧАЙ
В ту ночь город словно взбесился: не успел я придти в себя после четырёх выездов и только настроился на чашку горячего чая, как дверь в комнату распахнулась, и на пороге возник потный Артёмов, который, размахивая руками, пророкотал: «На выезд! Быстро! На Аптечной… Попытка суицида…» Матерясь, я вскочил с дивана, выбежал на лестницу и, пытаясь попасть рукой в проклятый рукав замызганной куртки с катафотами, ринулся вниз, где уже ожидала машина…
В ту ночь мечтам о чашке чая не суждено было сбыться никогда: каждый раз, блаженно наблюдая за пузырьками, отделяющимися от шершавого грифеля кипятильника в стакане с водой, я вздрагивал от грохота двери и зычного крика Артёмова: «На выезд! Быстро! В Шмидтовском проезде на дереве застряла кошка!» или «На выезд! Быстро! На Кутузовском проспекте из квартиры бежал удав!» Теперь суицид. И всё в одну ночь, по порядку, словно так и было запрограммировано.
На подоконнике второго подъезда семнадцатиэтажки металась молодая девушка в ночной рубашке. Она периодически садилась, свесив ноги вниз, - и тогда толпа кричала от страха - и периодически вставала - тогда толпа тоже кричала и тоже от страха. Внизу в свете уличных фонарей уже дежурила скорая помощь, а на земле немолодой женщине, как видно матери девушки, делали успокоительный укол. Лерочка, перестань! – хрипел подле обезумевший от горя отец и простирал руки кверху. – Подумай о нас! Весь двор был заполнен людьми, которым определённо надо было выходить на работу, но которые, естественно, не могли отказать себе в удовольствии посмотреть на чужое горе, пусть и в три часа ночи. Некоторые успокаивали бившуюся в истерики мать, надеясь в глубине души, что девушка упадёт и будет о чём рассказать друзьям, соседям и сослуживцам. Ведь став свидетелем чьего-либо несчастья, ты окружаешь себя ореолом славы, к тебе приковано всё внимание, а ты, подогреваемый любопытными взглядами таких же зевак, живописуешь: «И тогда я увидел, как от её головы растекалась огромная лужа. Да! А кишки валялись немного дальше… Она упала животом на трубу и их вынесло метров на пять левее. Виктора Иваныча машину забрызгало, представляете!» Все представляют и охают…
Надо сетку растянуть внизу, - бросил я Артёмову. Прикинул расстояние от подоконника до земли. Прорисовал мысленно траекторию. – Метра на два от фасада. Да… - Артёмов махнул рукой. – Пытались уже. Не подпускает. Кричит, что сейчас же броситься. Мать твою! – сплюнул я. – Какие же умные суицидники пошли, а! Артёмов кивнул. Я не сводил глаз с окна: ситуация явно накалялась, было видно, что девица уже на пределе, устала, тонкие ноги её тряслись и в любой момент она могла соскользнуть вниз. – Чёрт! – я почесал голову. – Пойду! Нельзя! – умоляюще прошептал Артёмов. – Услышит дверь – всё, пиздец, Саша! Прыгнет! Не прыгнет! – отрезал я. – Сто процентов театр! Сам знаешь. Я шагнул вперёд. Артёмов вцепился в рукав моей куртки: - Нельзя! Это не театр, Сашок! У неё парень умер, она с ним пять лет встречалась! Отец сейчас рассказал Филиппову. Это очень может быть! Я промолчал. В моей пятилетней практике спасателя встречалось всякое, но среди молодёжного суицида подавляющее большинство составляли «театралы», люди, которые хотели привлечь внимание к своей проблеме таким вот способом. Одну девушку вытащили из ванны с перерезанными венами. Она ночью пустила воду, чтобы услышали родители, легла и молчала. Два часа. Молчала, когда родители обеспокоились, когда поняли, что дочь два часа не выходит из ванной комнаты. Молчала, когда кричали под дверью. Молчала, когда бросились вызывать скорую. А когда отец стал ломать дверь, взяла и перерезала. Потому, когда отец вбежал, крови для двух-то часов было совсем мало. Даже отец понял, хоть и дар речи потерял в тот момент.
Я смотрел на окно и понимал, что выход один. Как всегда. Подкрасться. Стать невидимым и неслышимым. Протянуть руку. И постараться успеть. Артёмов один раз не успел. Это было полтора года назад. Скрипнула чёртова половица в хрущёвке. Она оглянулась. И ушла. Навсегда. Сорокалетняя женщина, лаборант МГУ, мать двух детей, брошенная мужем-пропойцей. С тех пор, когда поступают вызовы по суицидам «из окна», Артёмов потеет, и руки подрагивают.
В подъезд путь заказан. Это известно. Если она увидит, может ещё больше занервничать. – У кого окна с обратной стороны? – обратился я к зевакам. – Мне нужен первый этаж. Артёмов побледнел. – Саша… Из толпы вышаркнула худенькая старушка: «У меня». Я поманил её рукой, и мы пошли за дом. По дороге она всё тараторила: «Горе-то какое, а? Но вы-то небось насмотрелись, а? А вы её спасёте? А?» - Ключи есть? – спросил я старушку. Она порылась в карманах и протянула мне связку на потемневшей от времени резинке. Я вспомнил, как такую же резинку мне в детстве продели через рукава пальто и пришили к ней варежки, чтобы не потерял: весь семейный бюджет уходил на покупку мне новых варежек. Каждый день. В тот день я взял и потерял их вместе с пальто… Какое окно? – спросил я. Старушка показала. Думать было некогда. На земле виднелось несколько битых кирпичей. Выбрав кусок потяжелей, я разбил стекло и полез внутрь квартиры. – Зачем же уж так! – понеслось мне в спину. – Стёкла сразу бить… Черти! На пенсию-то купишь стекло разве… Эх! Я оглянулся. – Ты зато, бабуля, сегодня, можно сказать, жизнь спасёшь человеческую!
Я спрыгнул на пол и огляделся: на диване-уголке сидел старый толстый кот и, недоверчиво поглядывая на незваного гостя, вылизывал передние лапы. На плите выкипал чайник: как видно, бабка очень торопилась посмотреть, что за шум на улице. Я с тоской вспомнил о том, что сегодня у меня так и не получилось выпить чаю. Внезапно я разозлился: все люди как люди, сидят по домам в тепле, а тут ползай по чужим квартирам, спасай всяких дурёх. Я выключил камфорку, прошёл через кухню и вышел в тёмный коридор. Вздохнул. В последнее время я быстро уставал. А сейчас чертовски хотелось чаю. Нащупал рукой выключатель. Вспомнил, как в детстве всегда называл этот предмет «включателем». Мне казалось, что главная его функция не выключать, а наоборот включать, чтобы был свет. Но люди решили иначе и назвали его «выключателем». Открыл входную дверь и вышел в общий коридор. На стене висел пожарный гидрант. Я вспомнил, как в том же детстве, забывая ключи, я часами просиживал под таким же на газете, постеленной на полу, ожидая маму с работы. Соседи звали к себе, но я стеснялся и говорил, что «мама уже скоро придёт». Из коридора я вышел к лифту, но вызывать его не стал – был риск застрять – а пошёл к лестнице. В принципе на такие ответственные задания не полагалось идти одному, но в определённых ситуациях лишние люди были бы помехой, и это было моим жёстким условием. Условием профессионала. Подниматься было высоковато: четырнадцатый этаж. Я осторожно открыл дверь и шагнул на тёмный лестничный пролёт. Как всегда пахло рвотой и экскрементами. Это были не спальные, а «сральные» районы, куда в конце восьмидесятых переселили всё быдло: лимитчиков и военных. Осторожно ступая по влажному от мочи бетону и освещая себе путь карманным фонариком, я двинулся наверх. Луч скудного света поминутно выхватывал шокирующие откровения на стене, оставленные первобытными обитателями дома и его окрестностей. Одиннадцатый этаж. Я остановился, достал рацию: «Начинайте!» Сейчас с улицы её начнёт отвлекать профессиональный психолог. В этот момент я достигну четырнадцатого этажа, просочусь, как воздух, в квартиру – входная дверь закрыта, но, к счастью, не на ключ. Самое главное, чтобы она не почувствовала. Господи, как хочется чаю!
С улицы послышался хорошо знакомый голос Филиппова: «Лера! Послушай меня! Прыгнуть ты успеешь… Я тоже был в такой ситуации… Пожалуйста, выслушай меня!» Я улыбнулся. Выключил рацию. И бросился наверх...
Четырнадцатый этаж. Квартира 56. Справа. Из-под двери льётся свет. Где-то там разыгрывается чудовищная трагедия уставшего от жизни человека...
Я подкрадываюсь к двери, слушая своё сердце. Там за дверью другой мир: мир боли, мир отказа от всего, мир разбитых вдребезги иллюзий. Но сейчас нельзя думать об этом. Надо действовать! Надо действовать! Пожалуйста… Я разуваюсь, дотрагиваюсь до дверной ручки. Трогаю её, изучаю. Привыкаю. У меня свой стиль. Я не люблю шум. Я не люблю, когда на меня смотрят. Это особое таинство. Промахов не было. Поэтому сходит многое с рук, чего другим не прощают. Я пробую повернуть ручку. Она поддаётся без скрипа. Я поворачиваю сильнее – наглею. Верх профессионализма – обнаружить себя и не растеряться. Принять решение в одну секунду. Ручка проворачивается до конца. Я ласково надавливаю на дверь всем своим корпусом. Дверь готова скрипнуть, я это чувствую и замираю. Из квартиры доносятся рыдания, и в этот момент я приоткрываю дверь. Становлюсь на корточки, просовываю в щель маленькое стоматологическое зеркальце и навожу его на кухню. В отражении мелькает стол с синей клеёнкой, чей-то портрет на стене и… Вот появляется худенькая спина в ночной рубашке. Я выбираю момент, когда будет можно. Это не объяснить, ибо это чутьё. Я чувствую её. Можно! Я впрыгиваю в квартиру, по-кошачьи бесшумно приземляюсь на пол и немедленно прячусь за выступ стенного шкафа. Слышу с улицы голос Филиппова: «Хуже некуда думать, что никому не нужна! Слышишь, Лера!» Отстаньте! – кричит спина. – Вы все так говорите! Вы все!!! Это ваша работа! С самого детства перед каким-либо важным решением я начинал отсчёт: «Три! Два! Раз!» Я смотрю на часы: три двадцать семь. Пора! Три! Два! Раз! Я пересекаю холл и быстро иду на кухню, не сводя глаз с худенькой, вздрагивающей спины. Господи, как я устал! Как хочется чаю… Её голова начинает поворачиваться назад. Три! Два! Раз! Я кидаюсь вниз, на пол и быстро-быстро перекатываюсь к стене, под подоконник. Не заметила! Плохо, Саша! Очень плохо! Могла заметить. Оставьте меня все в покое! – слышатся рыдания над самой головой. Я перевожу дух и смотрю на плиту. На плите стоит чайник. Я чувствую, как кровь приливает к щекам. Ярость овладевает мной. Всю ночь я хотел лишь чашки чая. Горячего чая! Душистого, сладкого, горячего чая! Что ещё сегодня!!! Визгливые рыдания ставят точку на всём. В голове раздаётся сухой щелчок. Решение просто. Я осторожно приподнимаюсь и тяну сзади руки к девушке. Сердце бешено колотиться. Сейчас! Сейчас! Надо будет резко, чтобы даже не поняла! И тогда будет чай!!! Три, два, раз… Пшла-а-а-а, тварь!!! Я порывисто толкаю её в спину, поднимаюсь в полный рост, протягиваю руки, будто пытаюсь поймать из последних сил. Слышу, как крик становится слабее, слабее… И удар… И визги людей… И оборвавшийся в рупоре голос Филиппова. Я делаю беспомощное лицо и опускаю руки. Она сама этого хотела, а я лишь хотел чай…
Как же так, как же так… - бормочу я, сидя на стуле. На кухне топчется следователь с блокнотом. В квартире девушки толпа: судмедэксперты, фотограф, телевидение… Я накрыт пледом, зубы стучат о кружку с чаем. Рядом стоит Артёмов и хлопает меня по плечу: «Ну, ничего, ничего, родной… Со мной тоже… Всё в первый раз… Она сама так решила. Ты не виноват…» Вы позволите? – следователь манит рукой Артёмова, и оба выходят в прихожую. Я остаюсь один. Зубы перестают стучать. Я смотрю на сверкающий под светом люстры чай, жадно втягиваю ноздрями душистый пар, осторожно дую на божественный янтарный напиток. Улыбаюсь. Индийский! Тот самый…
В ту ночь мечтам о чашке чая не суждено было сбыться никогда: каждый раз, блаженно наблюдая за пузырьками, отделяющимися от шершавого грифеля кипятильника в стакане с водой, я вздрагивал от грохота двери и зычного крика Артёмова: «На выезд! Быстро! В Шмидтовском проезде на дереве застряла кошка!» или «На выезд! Быстро! На Кутузовском проспекте из квартиры бежал удав!» Теперь суицид. И всё в одну ночь, по порядку, словно так и было запрограммировано.
На подоконнике второго подъезда семнадцатиэтажки металась молодая девушка в ночной рубашке. Она периодически садилась, свесив ноги вниз, - и тогда толпа кричала от страха - и периодически вставала - тогда толпа тоже кричала и тоже от страха. Внизу в свете уличных фонарей уже дежурила скорая помощь, а на земле немолодой женщине, как видно матери девушки, делали успокоительный укол. Лерочка, перестань! – хрипел подле обезумевший от горя отец и простирал руки кверху. – Подумай о нас! Весь двор был заполнен людьми, которым определённо надо было выходить на работу, но которые, естественно, не могли отказать себе в удовольствии посмотреть на чужое горе, пусть и в три часа ночи. Некоторые успокаивали бившуюся в истерики мать, надеясь в глубине души, что девушка упадёт и будет о чём рассказать друзьям, соседям и сослуживцам. Ведь став свидетелем чьего-либо несчастья, ты окружаешь себя ореолом славы, к тебе приковано всё внимание, а ты, подогреваемый любопытными взглядами таких же зевак, живописуешь: «И тогда я увидел, как от её головы растекалась огромная лужа. Да! А кишки валялись немного дальше… Она упала животом на трубу и их вынесло метров на пять левее. Виктора Иваныча машину забрызгало, представляете!» Все представляют и охают…
Надо сетку растянуть внизу, - бросил я Артёмову. Прикинул расстояние от подоконника до земли. Прорисовал мысленно траекторию. – Метра на два от фасада. Да… - Артёмов махнул рукой. – Пытались уже. Не подпускает. Кричит, что сейчас же броситься. Мать твою! – сплюнул я. – Какие же умные суицидники пошли, а! Артёмов кивнул. Я не сводил глаз с окна: ситуация явно накалялась, было видно, что девица уже на пределе, устала, тонкие ноги её тряслись и в любой момент она могла соскользнуть вниз. – Чёрт! – я почесал голову. – Пойду! Нельзя! – умоляюще прошептал Артёмов. – Услышит дверь – всё, пиздец, Саша! Прыгнет! Не прыгнет! – отрезал я. – Сто процентов театр! Сам знаешь. Я шагнул вперёд. Артёмов вцепился в рукав моей куртки: - Нельзя! Это не театр, Сашок! У неё парень умер, она с ним пять лет встречалась! Отец сейчас рассказал Филиппову. Это очень может быть! Я промолчал. В моей пятилетней практике спасателя встречалось всякое, но среди молодёжного суицида подавляющее большинство составляли «театралы», люди, которые хотели привлечь внимание к своей проблеме таким вот способом. Одну девушку вытащили из ванны с перерезанными венами. Она ночью пустила воду, чтобы услышали родители, легла и молчала. Два часа. Молчала, когда родители обеспокоились, когда поняли, что дочь два часа не выходит из ванной комнаты. Молчала, когда кричали под дверью. Молчала, когда бросились вызывать скорую. А когда отец стал ломать дверь, взяла и перерезала. Потому, когда отец вбежал, крови для двух-то часов было совсем мало. Даже отец понял, хоть и дар речи потерял в тот момент.
Я смотрел на окно и понимал, что выход один. Как всегда. Подкрасться. Стать невидимым и неслышимым. Протянуть руку. И постараться успеть. Артёмов один раз не успел. Это было полтора года назад. Скрипнула чёртова половица в хрущёвке. Она оглянулась. И ушла. Навсегда. Сорокалетняя женщина, лаборант МГУ, мать двух детей, брошенная мужем-пропойцей. С тех пор, когда поступают вызовы по суицидам «из окна», Артёмов потеет, и руки подрагивают.
В подъезд путь заказан. Это известно. Если она увидит, может ещё больше занервничать. – У кого окна с обратной стороны? – обратился я к зевакам. – Мне нужен первый этаж. Артёмов побледнел. – Саша… Из толпы вышаркнула худенькая старушка: «У меня». Я поманил её рукой, и мы пошли за дом. По дороге она всё тараторила: «Горе-то какое, а? Но вы-то небось насмотрелись, а? А вы её спасёте? А?» - Ключи есть? – спросил я старушку. Она порылась в карманах и протянула мне связку на потемневшей от времени резинке. Я вспомнил, как такую же резинку мне в детстве продели через рукава пальто и пришили к ней варежки, чтобы не потерял: весь семейный бюджет уходил на покупку мне новых варежек. Каждый день. В тот день я взял и потерял их вместе с пальто… Какое окно? – спросил я. Старушка показала. Думать было некогда. На земле виднелось несколько битых кирпичей. Выбрав кусок потяжелей, я разбил стекло и полез внутрь квартиры. – Зачем же уж так! – понеслось мне в спину. – Стёкла сразу бить… Черти! На пенсию-то купишь стекло разве… Эх! Я оглянулся. – Ты зато, бабуля, сегодня, можно сказать, жизнь спасёшь человеческую!
Я спрыгнул на пол и огляделся: на диване-уголке сидел старый толстый кот и, недоверчиво поглядывая на незваного гостя, вылизывал передние лапы. На плите выкипал чайник: как видно, бабка очень торопилась посмотреть, что за шум на улице. Я с тоской вспомнил о том, что сегодня у меня так и не получилось выпить чаю. Внезапно я разозлился: все люди как люди, сидят по домам в тепле, а тут ползай по чужим квартирам, спасай всяких дурёх. Я выключил камфорку, прошёл через кухню и вышел в тёмный коридор. Вздохнул. В последнее время я быстро уставал. А сейчас чертовски хотелось чаю. Нащупал рукой выключатель. Вспомнил, как в детстве всегда называл этот предмет «включателем». Мне казалось, что главная его функция не выключать, а наоборот включать, чтобы был свет. Но люди решили иначе и назвали его «выключателем». Открыл входную дверь и вышел в общий коридор. На стене висел пожарный гидрант. Я вспомнил, как в том же детстве, забывая ключи, я часами просиживал под таким же на газете, постеленной на полу, ожидая маму с работы. Соседи звали к себе, но я стеснялся и говорил, что «мама уже скоро придёт». Из коридора я вышел к лифту, но вызывать его не стал – был риск застрять – а пошёл к лестнице. В принципе на такие ответственные задания не полагалось идти одному, но в определённых ситуациях лишние люди были бы помехой, и это было моим жёстким условием. Условием профессионала. Подниматься было высоковато: четырнадцатый этаж. Я осторожно открыл дверь и шагнул на тёмный лестничный пролёт. Как всегда пахло рвотой и экскрементами. Это были не спальные, а «сральные» районы, куда в конце восьмидесятых переселили всё быдло: лимитчиков и военных. Осторожно ступая по влажному от мочи бетону и освещая себе путь карманным фонариком, я двинулся наверх. Луч скудного света поминутно выхватывал шокирующие откровения на стене, оставленные первобытными обитателями дома и его окрестностей. Одиннадцатый этаж. Я остановился, достал рацию: «Начинайте!» Сейчас с улицы её начнёт отвлекать профессиональный психолог. В этот момент я достигну четырнадцатого этажа, просочусь, как воздух, в квартиру – входная дверь закрыта, но, к счастью, не на ключ. Самое главное, чтобы она не почувствовала. Господи, как хочется чаю!
С улицы послышался хорошо знакомый голос Филиппова: «Лера! Послушай меня! Прыгнуть ты успеешь… Я тоже был в такой ситуации… Пожалуйста, выслушай меня!» Я улыбнулся. Выключил рацию. И бросился наверх...
Четырнадцатый этаж. Квартира 56. Справа. Из-под двери льётся свет. Где-то там разыгрывается чудовищная трагедия уставшего от жизни человека...
Я подкрадываюсь к двери, слушая своё сердце. Там за дверью другой мир: мир боли, мир отказа от всего, мир разбитых вдребезги иллюзий. Но сейчас нельзя думать об этом. Надо действовать! Надо действовать! Пожалуйста… Я разуваюсь, дотрагиваюсь до дверной ручки. Трогаю её, изучаю. Привыкаю. У меня свой стиль. Я не люблю шум. Я не люблю, когда на меня смотрят. Это особое таинство. Промахов не было. Поэтому сходит многое с рук, чего другим не прощают. Я пробую повернуть ручку. Она поддаётся без скрипа. Я поворачиваю сильнее – наглею. Верх профессионализма – обнаружить себя и не растеряться. Принять решение в одну секунду. Ручка проворачивается до конца. Я ласково надавливаю на дверь всем своим корпусом. Дверь готова скрипнуть, я это чувствую и замираю. Из квартиры доносятся рыдания, и в этот момент я приоткрываю дверь. Становлюсь на корточки, просовываю в щель маленькое стоматологическое зеркальце и навожу его на кухню. В отражении мелькает стол с синей клеёнкой, чей-то портрет на стене и… Вот появляется худенькая спина в ночной рубашке. Я выбираю момент, когда будет можно. Это не объяснить, ибо это чутьё. Я чувствую её. Можно! Я впрыгиваю в квартиру, по-кошачьи бесшумно приземляюсь на пол и немедленно прячусь за выступ стенного шкафа. Слышу с улицы голос Филиппова: «Хуже некуда думать, что никому не нужна! Слышишь, Лера!» Отстаньте! – кричит спина. – Вы все так говорите! Вы все!!! Это ваша работа! С самого детства перед каким-либо важным решением я начинал отсчёт: «Три! Два! Раз!» Я смотрю на часы: три двадцать семь. Пора! Три! Два! Раз! Я пересекаю холл и быстро иду на кухню, не сводя глаз с худенькой, вздрагивающей спины. Господи, как я устал! Как хочется чаю… Её голова начинает поворачиваться назад. Три! Два! Раз! Я кидаюсь вниз, на пол и быстро-быстро перекатываюсь к стене, под подоконник. Не заметила! Плохо, Саша! Очень плохо! Могла заметить. Оставьте меня все в покое! – слышатся рыдания над самой головой. Я перевожу дух и смотрю на плиту. На плите стоит чайник. Я чувствую, как кровь приливает к щекам. Ярость овладевает мной. Всю ночь я хотел лишь чашки чая. Горячего чая! Душистого, сладкого, горячего чая! Что ещё сегодня!!! Визгливые рыдания ставят точку на всём. В голове раздаётся сухой щелчок. Решение просто. Я осторожно приподнимаюсь и тяну сзади руки к девушке. Сердце бешено колотиться. Сейчас! Сейчас! Надо будет резко, чтобы даже не поняла! И тогда будет чай!!! Три, два, раз… Пшла-а-а-а, тварь!!! Я порывисто толкаю её в спину, поднимаюсь в полный рост, протягиваю руки, будто пытаюсь поймать из последних сил. Слышу, как крик становится слабее, слабее… И удар… И визги людей… И оборвавшийся в рупоре голос Филиппова. Я делаю беспомощное лицо и опускаю руки. Она сама этого хотела, а я лишь хотел чай…
Как же так, как же так… - бормочу я, сидя на стуле. На кухне топчется следователь с блокнотом. В квартире девушки толпа: судмедэксперты, фотограф, телевидение… Я накрыт пледом, зубы стучат о кружку с чаем. Рядом стоит Артёмов и хлопает меня по плечу: «Ну, ничего, ничего, родной… Со мной тоже… Всё в первый раз… Она сама так решила. Ты не виноват…» Вы позволите? – следователь манит рукой Артёмова, и оба выходят в прихожую. Я остаюсь один. Зубы перестают стучать. Я смотрю на сверкающий под светом люстры чай, жадно втягиваю ноздрями душистый пар, осторожно дую на божественный янтарный напиток. Улыбаюсь. Индийский! Тот самый…
— Шкаллер , 26.08.2005
ты должен быть залoгинен чтобы хуйярить камменты !
ты должен быть залoгинен чтобы хуйярить камменты !
— Ебитесь в рот. Ваш Удав
Оригинальная идея, авторские права: © 2000-2024 Удафф
Административная и финансовая поддержка
Тех. поддержка: Proforg
гриззз, 26-08-2005 08:23:45
зачОт б/п аффтар - жжош!
2560662Пробежавшая мимо, 26-08-2005 08:24:51
***жадно втягиваю ноздрями душистый пар, осторожно дую на божественный янтарный напиток. Улыбаюсь. Индийский! Тот самый... ***(С)
2560667Прям рекламный ролик чая. Типа, пусть весь мир подождёт......
Чаезависимость.
После этого также остервенело водку не полюбил? Счёт, ведь, открыт........
------------------------------------------------------------------
***Она упала животом на трубу и их вынесло метров на пять левее. Виктора Иваныча машину забрызгало, представляете!» Все представляют и охают...***(С)
Дурдом какой-то. Выдумал, что ли? Этих персонажей Гойи?
----------------------------------------------------------------------
-----------------
Напишите продолжение, как она к нему начала приходить по ночам. С чайником в руках.
Внук племянника бапки Льва Талстога, 26-08-2005 08:26:17
Пока читал, то повыдергал себе все волосы на яйцах от волнения, всё думал чем же кончицца. Афтор, молодец, не подвел, концовка што надо. 5 баллов из пяти.
2560675Моссад, 26-08-2005 08:28:25
Сколько бабла на этих казлоф уходит, сколько дарагих лекарстф
2560679Sl., 26-08-2005 08:29:29
5 баллов б/п!
2560682lucifer a.d., 26-08-2005 08:29:33
пошло
2560683скучно
прозектор, 26-08-2005 08:29:40
Пробежавшая мимо 26-08-2005 12:24
2560684зубастая, но справедливая
мамЭнькын сЫнок, 26-08-2005 08:29:41
ничиталЪ,похуй гавно
2560685stealth, 26-08-2005 08:29:58
заибизь канцофка. порадовал, так им пидараскам и надо, людям чаю попить не дают.
2560687Моссад, 26-08-2005 08:30:17
Мандала26-08-2005 11:51
2560689Сколько бабла на этих казлоф уходит, сколько дарагих лекарстф
==============
дааа... клятва Гиппократа и человеколюбие сквазит в тваих славах, тетинька-доктар...
Виннипых., 26-08-2005 08:32:25
А чё нащёт удава? Кде ползал? Чё делал?
2560694Мандала, 26-08-2005 08:34:48
Моссад:
2560699Во-первых, никокой клятвы Гиппократа я не давала. Зайебала эта легенда. Никаких клятв, имеющих юридическую силу, в природе не существует.
Во-вторых, не по адресу претензии. Поработал бы семь лет с детьми-инвалидами, я бы на тебя посмотрела. Вот из-за этих детей и их родителей я самоубийц и ненавижу.
Майонез Провансаль, 26-08-2005 08:38:53
хуясе загнул;) жжошь сцуко, пеши истчо не останавливайся
2560710выблядок козий, 26-08-2005 08:39:33
Харашо, но дешево. Надо было выипать старого ката у бапки, там же и чайу папить. Пеши, детыктифы напару с данцовой.
2560713Пробежавшая мимо, 26-08-2005 08:44:40
Прочетала комменты... Брезгливость по отношению к сомоубийцам.....
2560729Нельзя так. Специалисты по этим делам говорят, что суицид - ЗАРАЗНАЯ вещь. Т.е. нормальный человек, окунувшись в общество потенциального самоубийцы, запросто заражается этой идеей.
Это что-то типа болезни: можно вылечиться (лечение по-разному проистекает), а можно и умереть (быстро). И заражаются друг от друга при контакте (бывает, виртуальном).
Кому охота умереть от болезни, от которой можно вылечиться? Никому. И им тоже. Задача специалиста объяснить больному, что ЭТО лечится.
П.С. Вы несправедливы к самобоуйцам (одна их форм зависимости). Они ничем не хуже наркоманов и алкоголиков.
прозектор, 26-08-2005 08:49:45
Мандала 26-08-2005 12:34
2560746Когда мне со слезьми на глазах напоминают про клятву Гиппопотама, я честно заявляю, что никакой клятвы не давал. Пока весь выпуск громко клялся мамой, я пил пиво на улице. Зато теперь совесть чиста, говорю "Вместо клятвы я пил пиво".
прозектор, 26-08-2005 08:52:19
Пробежавшая мимо 26-08-2005 12:44
2560761а чем наркоманы и алкоголики лучше? Для меня они в одной большой группе, в одной большой безнадежной группе...
Morda, 26-08-2005 08:52:48
Понравилось.
2560765Пиши есчо.
Динозавр, 26-08-2005 08:53:25
Зачооот!!! Тоже хочу чаю!!!
2560772канцелярский, 26-08-2005 08:57:32
панравилась! пишы исчо лирические атступления немнога атвлекали прада ат темы но клаасна
2560789я так понил спасатель ты чоли? я тожа хател рамантика!
хуйзабей, 26-08-2005 08:58:26
бля, афтар жжёт, зачет беспесды! захватило аж песдесдецц!
2560792канцелярский, 26-08-2005 09:00:58
а если придумал то тады можна была хэппиэнд как в блакбастерах
2560802Моссад, 26-08-2005 09:04:29
Уважаимые Мандала и прозектор!
2560821Када доктар ненавидит пациента, то иму тож нада к доктару.
А то по вашей логики психиатараф нахуй, бальных нахуй - нехай с крыш прыгают.. а то у дактароф и спасатилей патом траблы ат них.
Вот спасатилей тестируют сначало, прежде чем на работу взять. (Шкаллер невщот)
Пробежавшая мимо, 26-08-2005 09:07:33
Почему раздражают самобубийцы.........Хм.......???????.........
2560828Еслиб она после смерти своего парня начала бы пить или колоться, то все бы поняли: горе у человека... Допинг "помогает" "справиться". Допустим, стала бы она алкоголичкой или наркоманкой... Допустим, стали бы её лечить... Вытравленный организм... Ни к чему не годная... Кого она может родить? Точно... Урода... Т.е. человек-тень, который в любой момент может сораваться. Все ЭТО понимают. И врачи, и родители, и оставшиеся (?) друзья.... Понимают, что это уже не полноценный человек, а получеловек (или дробь от целого: взависимости от стажа употребеления)
Общество легче воспринимает синюшных алкашей, чем ЗДОРОВЫХ физически самойбийц.
Заметим, обе категории, больны МОРАЛЬНО.
Теперь самое главное:
ПОЧЕМУ НЕ ХОТЯТ ВОЗИТЬСЯ СО ЗДОРОВЫМИ ФИЗИЧЕСКИ ПОТЕНЦИАЛЬНЫМИ САМОУБИЙЦАМИ?
Почему с алкашами возятся?
ТОлько потому что они МЕДЛЕННО расстаются с жизнью? А те БЫСТРО? Обществу это не нравится?
Чувство вины?
Одним махом умер человек. А другой жив (для статистики. Умрёт только через 10 лет, хотя, также с проблемами)....................???????????......................
Чё за херня?
братбелорус (абсолютно объективен), 26-08-2005 09:07:50
неажыдана взбадрило (драчить нехочецца). несматряна пазитифную канцовку
2560830Пробежавшая мимо, 26-08-2005 09:11:52
прозектор26-08-2005 12:52
2560840А кто, тогда остаётся?
10? 20? 30%? Все остальныке мусор? В топку?
Они могут быть счастливыми и сделать счастливыми других людей.
Средневековье какое-то.
Даже людоедство.
прозектор, 26-08-2005 09:13:51
Моссад 26-08-2005 13:04
2560848просто начинаешь с годами отсеивать тех, кому нужна не помощь, а аудитория.
Людям надо просто предоставить свободу жить как они хотят: и алкотам, и нарикам, и суицидам..
Потому что так хотят и тратить на них силы и средства бесполезно, таков опыт.
Электроначес, 26-08-2005 09:14:41
Афтар, ебанись с 14-ого этажа нахуй
879361прозектор, 26-08-2005 09:20:10
Пробежавшая мимо 26-08-2005 13:11
2560863но это - очень большая тайна. Не говори никому, не надо
Тромбон, 26-08-2005 09:24:23
а грифель кипятильника чо за хуйня? исчо и шыршавый... сцуко, да ты фрийдист.
2560873гирой росказа то тормас какойта, наххуйя на гозете седеть, када мона с поццанами по двару паганять?
понравелос, хатя нописано малограматно. шкаль дальшы, тринируйсо, розришайу.
Моссад, 26-08-2005 09:24:44
прозектор26-08-2005 13:13
2560875Апладируйу тибе за то, што ты типерь празектар. Нашол в сибе силы.
прозектор, 26-08-2005 09:27:36
Моссад 26-08-2005 13:24
2560885вообще-то, я - хирург.
и я знаю о чем говорю. а Мандала - как всегда умничка
Тромбон, 26-08-2005 09:28:16
прозектор26-08-2005 13:13
2560888дятил, хулиш?
а как хатят вары, маниаки-пидафилы и тд, ась? всем свабоду? хуй! фсех к нагтю, блять. диктатуру!
и шелуху фсю - к нагтю и на лесазагатофки, блять, чоб строне пользу преносили
Пробежавшая мимо, 26-08-2005 09:28:36
прозектор26-08-2005 13:13
2560891***просто начинаешь с годами отсеивать тех, кому нужна не помощь, а аудитория.***(С)
"Аудитория" - привлечь к себе внимание. К своей проблеме. Это и есть просьба о помощи.
Алкаши и наркоманы тихо давятся своей проблемой. При чём, суицидников они считают "истеричками". Гордыня? Возможно. Проблемы-то у и них у всех.
Мы так договоримся до того, что выяснится: зачем вообще лечить? Пусть от гриппа дохнут. Как в Африке.
Человеческий прогресс и заключается в том, чтоб общество ГУМАНИЗИРОВАЛОСЬ. Приближалось к образу совершенного, идеального человека..... Очень многое изменилось по срвнению с тем же Средневековьем. В наши дни упоминание о тех временах звучит почти ругательно.
tractor, 26-08-2005 09:28:40
прозектор
256089326-08-2005 13:13
ты никогда наверняка не узнаешь бесполезно бы были потрачены средства и силы или нет, пока не потратишь, а слышать такие фразы от наших врачей довольно страшно...люди, если вы не хотите работать с детьми дебилами или откачивать самоубийц, какого хера вы надели свои "белые халаты"?! Врач обязан потратить последнюю ампулу какого нибудь охуенно дорогого лекарства на нуждающегося в данный момент, пусть он хоть убийца или суицыдник...блять не дай бог к вам попасть...
туппайалахушка(жана деректара хладакамбината), 26-08-2005 09:31:02
бля у знакомаго мать первый раз пыталась самоубиться когда ему была
2560898года три,патом ище раз 8, и лечили, и в дурке лежала, кагда ему 34 исполнилась ана прыгнула с 16 этажа.молча ночью.
бля хуй знаит.как надо ни любить сибя или сваих радных чтоб это сделать?
можно ли их выличить .
Пробежавшая мимо, 26-08-2005 09:31:37
прозектор26-08-2005 13:20
879364Истинный ариец?
Мать Тереза, 26-08-2005 09:31:42
прозектор26-08-2005 13:27
2560899Хирург, а в душе прозектор?
Портюх, 26-08-2005 09:34:19
ничо, окончание гавно, загубил телку а мог и отодрать
2560908прозектор, 26-08-2005 09:35:46
Мать Тереза 26-08-2005 13:31
2560911хобби
фтыкатель-злопыхатель, 26-08-2005 09:41:41
АфтарПравакатор26-08-2005 08:10
2560923Согласен!
Афтар! Тема йебли нирасрыта!
Финестрон, 26-08-2005 09:42:57
Жестко.
2560925литросексуал, 26-08-2005 09:45:16
ОХУЕННО!!!!!
2560937абсолютно правильно.
бля, вылезла - вперед, шагай ептваюмать. не шагаецо - слазь, не еби людям мозги.
изложение почти на отлично. накал страстей, вся хуйня - афтор молодец.
чай тоже заебись.
Мать Тереза, 26-08-2005 09:45:36
прозектор26-08-2005 13:35
2560939В свободное от работы время??? Баюс...
Аптимист, 26-08-2005 09:46:38
пачитал и ни пониал нихуйа, паскоку удав змия - у ниго ног же блять нету и убижать он блять паапределенийу ни можит...сам-та афтар как думаишь?
2560944Дремучий Дух, 26-08-2005 09:46:59
Молоток афтар! Вещщь! А гироя понимаю как нихто: сам чай люблю шо пиздэць...
2560947прозектор, 26-08-2005 09:55:02
Пробежавшая мимо 26-08-2005 13:31
2560973Человечество как раз и гуманизировалось до того, что стали выживать недоношенные дети с пороками развития, которые на всю жизнь останутся инвалидами на шее несчастных родителей.
Человечество научилось поддерживать жизнь парализованных после инсульта, хотя они умоляли меня и коллег прекратить их страдание, взрослые мужики теперь способны только рыдать.
Человечество дает шанс выживать и тем, кто этого не хочет. Гуманизация - слово красивое, маладец!
Пробежавшая мимо, 26-08-2005 09:58:02
Пробежавшая мимо26-08-2005 13:11
2560985прозектор26-08-2005 12:52
А кто, тогда остаётся?
10? 20? 30%? Все остальныке мусор? В топку?
Они могут быть счастливыми и сделать счастливыми других людей.
----------------------------------------------------------------------
-------------------------------------------------
прозектор26-08-2005 13:20
Пробежавшая мимо 26-08-2005 13:11
но это - очень большая тайна. Не говори никому, не надо
----------------------------------------------------------------------
------------------------------------------ прозектор26-08-2005 13:13
просто начинаешь с годами отсеивать тех, кому нужна не помощь, а аудитория.
Людям надо просто предоставить свободу жить как они хотят: и алкотам, и нарикам, и суицидам..
Потому что так хотят и тратить на них силы и средства бесполезно, таков опыт.
----------------------------------------------------------------------
------------------------------------------------прозектор26-08-2005 13:27
..............................вообще-то, я - хирург.......................
----------------------------------------------------------------------
-------------------------------------------------
----------------------------------------------------------------------
-------------------------------------------------
"ДЕЛО ВРАЧЕЙ"(с) НА УДАВВ.КОМ.
Шкаллер, 26-08-2005 09:58:35
Обдал гумном все стены от хохота с каментов.
837870********, 26-08-2005 10:17:55
фууух! ну вы блин даёте! а если всех таких гуманных как Мандала с Прозектером на хуй с балкона? От вас самих-то какая польза? Ну и что, что жить хотите?Как, нравиться?
2561049