Сначала я хотел придумать что-нибудь интересное по поводу того, откуда у меня взялся этот символ американской государственности. Например, что я снял его со здания консульства США. Нет, сам бы я не смог его снять. Тогда так: мне подарила его на память о нашей страстной ночи девушка-сербка, она сорвала его с консульства США в своем городе, когда американская авиация бомбила Югославию.

Или вот еще: когда я сражался в отряде полевого командира Абу Омара, бок о бок с нами уничтожали российских оккупантов двое, извините за выражение, негров. По легенде они были наемниками из северной Африки; на самом же деле это были граждане США, морпехи, которых ЦРУ совершенно секретно послало для участия в боевых действиях на стороне Сопротивления в качестве инструкторов. Так вот, каждый их этих… э… афроамериканцев привез с собой штандарт своей державы. Они попросили нас в случае если погибнут, перед захоронением накрыть их тела флагами. Потому что в Америке это очень важная традиция. И американские солдаты верят, что если военнослужащего США не накроют после гибели национальным знаменем, то на том свете его могут перепутать и не пустить в особую американскую Валгаллу. По ошибке его могут запихнуть в мусульманский рай, где придется ежедневно лишать девственности четырнадцатилетних гурий или в какую-нибудь нирвану, где никаких гурий не будет, и вообще ничего не будет, только светящаяся пустота. А это было бы большим несчастьем для истинных патриотов Америки и приверженцев ее демократических ценностей. Но если все будет сделано как надо, то погибшие борцы за американский образ жизни смогут и на том свете вечно наслаждаться пепси-колой, гамбургерами, сигаретами “Marlboro”, слушать Мадонну и смотреть фильмы с Джимом Кэрри.

Случилось так, что один из наших чернокожих братьев по оружию действительно погиб в стычке с патрулем федералов у селения Автуры. Мы вынесли тело товарища с поля боя и исполнили его последнюю волю. Ночью мы выкопали ему могилу в зарослях дикого шиповника, бережно опустили то, что еще совсем недавно было американским гражданином в гостеприимную чеченскую землю, накрыли флагом и присыпали землей, разровняв холмик и замаскировав место захоронения ветками, чтобы российские оккупанты не смогли его найти и устроить международный скандал.

А второй морпех остался жив. И, когда окончилась его командировка, перед отъездом, он подарил мне свой звездно-полосатый саван. Как сейчас помню, его звали Робби, хотя, чтобы не нарушать легенду, нам было приказано звать его Сулимом ибн Раббаном Хамадди. Мы с Робби очень сдружились. Он часто рассказывал мне про свой родной штат Оклахома и любимую девушку Мэри. Даже показывал ее фотографию. Мэри была смуглой, но не чернокожей. Видимо, мулаткой. Хотя и без примеси индейских кровей в ней не обошлось: я читал, что индейцы принадлежат к монголоидной расе, а у Мэри были как раз монгольские скулы и раскосые глаза. По образованию Мэри была фармацевтом и работала в аптеке маленького городка на севере Оклахомы. Она, по словам Робби, очень его любила и ждала. Что ж, я надеюсь, Мэри дождалась своего бойфренда. Мы расстались с Робби в Панкисском ущелье на российско-грузинской границе, и с тех пор я его не видел.

Я скучал по своему чернокожему другу. И не только я – всему нашему отряду его не хватало. Какие грустные и красивые блюзы он пел по вечерам у костра в горах! А после удачной операции Робби выстукивал ритмы реггей, и мы танцевали лезгинку. До сих пор, слушая о том, что «небо и земля работают под музыку реггей», я вспоминаю Сулима ибн Раббана Хамадди.

В нынешней жизни нам не суждено больше встретиться. Это понимали и я, и он. Поэтому не обменивались ни адресами, ни телефонами, не оставили друг другу даже номеров ICQ. Робби оставил мне только свой флаг, свой пропуск в американскую Валгаллу. Может, мы встретимся с ним там, на том свете, когда я стану шахидом. И хором споем: «No woman – no cry».

Вот такую историю я хотел сочинить о том, как ко мне попал американский флаг. Но передумал и не стал ее сочинять. Ведь если такой рассказ включить в свою книгу, то это будет и не рассказ вовсе, а чистосердечное признание и явка с повинной. И, боюсь, что у меня не получится придумать правдоподобную версию для литературоведов с Литейного. Особенно, если они раскопали все-таки у селения Автуры могилу первого негритоса…

Лучше я расскажу все так, как оно было на самом деле. А на самом деле все было просто: я нашел американский флаг, когда разбирал содержимое шкафов в своем офисе, оставшееся от покойного директора. Да, бывший директор нашей компании был задушен в собственной квартире вместе со своей юной женой через несколько месяцев после того, как я был принят на работу. Я не отрицаю, у нас с ним были некоторые разногласия. Но, вместе с тем, ответственно заявляю: я к этому двойному убийству совершенно не причастен. А то, что трагедия произошла после моего прихода в компанию – это чистая случайность, каких много в моей жизни. Проблемы любят меня, как будто я их родная мама.  

         Откуда у покойного шефа появился американский флаг, и зачем он ему был нужен – я не знаю. Могу только догадываться. Был у убитого американский друг, с его помощью шеф зарегистрировал в США, в оффшорной юрисдикции штата Делавер, компанию с точно таким же названием, как наша российская фирма. На эту компанию в голландском банке “AMBR” был открыт счет в долларах США. На счет в Голландии наши российские контрагенты делали перечисления за поставленный индийский табак; выглядело это так, как будто оплата идет контрактодержателю. Хотя, конечно, у российской фирмы, от имени которой поставлялся табак, не было счета за рубежом, на открытие которого требовалось разрешение Центробанка. Деньги уходили в оффшор, избегая как российского, так и индийского налогообложения.

    Признаться, я собирал материалы о налоговых и валютных нарушениях своего шефа в специальную папочку и был готов сдать его с потрохами компетентным органам. Тем более что, по закону об оперативно-розыскной деятельности мне полагалось за это до десяти процентов от возвращенных в Россию денег. И была даже предварительная договоренность об операции с моим знакомым из РУБОП. Видите, смерть негодяя была мне абсолютно невыгодна.     Но директора убили, РУБОП расформировали, расклад поменялся, и я выкинул папку в помойку.

    После смерти директора остатки на счетах в банке “AMBR” составляли более полутора миллионов долларов, что свидетельствовало из выписок, доставляемых курьерской почтой на адрес покойного. Оффшорная фирма была зарегистрирована, скорее всего, на подставных лиц. Директор был распорядителем счета; он заверил в банке свою подпись и получал ежедневно меняющийся пин-код по зашифрованному каналу связи. Когда директора не стало, мы честно сообщили банку об этом и попросили принять подпись нового распорядителя. Служащие банка повели себя весьма интересно, заявив, после некоторого периода молчания, что знать ничего не знают, ведать не ведают, помочь ничем не могут. Американский партнер сначала выходил на связь, а потом скоропостижно исчез.

    Я полагаю, активы многих европейских банков выросли на выморочных капиталах хитроумных идальго оффшорного бизнеса, не позаботившихся о наследниках и преемниках. Возможно, в сговоре по похищению денег нашей фирмы участвовал и американский друг. Так что, звездно-полосатый флаг – это все, что нам осталось на память о полутора миллионах.

    Не вижу ничего плохого в том, что я присвоил эту находку себе. Американский флаг, да ручка “Parker” – вот и все, чем автор разжился на смерти директора. Надеюсь, правоохранительные органы примут во внимание, что это как-то мелковато для доказательства наличия у меня мотивов в совершении двойного убийства из корыстных побуждений.

    Итак, флаг оказался у меня. Я еще не знал, какое ему найти применение. Хранил на всякий случай. Вдруг пригодится. Например, его можно было публично сжечь перед консульством, когда Америка начнет внедрять свою фугасную демократию точечными ударами по жилым кварталам столицы очередного вчера еще независимого государства.

    Такого случая не предоставлялось, и флаг пылился у меня без дела. И как-то раз, я задумался над тем, отчего же мы все так поражены болезнью америкофобии? Если оценить факты беспристрастно, США – действительно великая держава, оплот свободы и демократии, защитник мира от терроризма и экстремизма. Поэтому, Америка достойна любви и уважения, а не ненависти и страха. Наша неприязнь к Соединенным Штатам – следствие зависти к их достижениям и к уровню жизни американских граждан. А зависть – низкое и недостойное чувство. Так я подумал и решил исцелиться от америкофобии.

    Для этого мной был разработан и внедрен уникальный метод терапии.    
    Я повесил флаг Америки над своим диваном, местом ночного отдохновения и приема прелестных посетительниц. Отныне, всякий раз, возносясь на вершины блаженства в исступлении оргазма, я вперял свой взор в звездно-полосатое полотнище. По моему замыслу, такая практика должна была вскоре привить мне любовь к Соединенным Штатам Америки и на инстинктивном уровне закрепить позитивное восприятие ценностей американского образа жизни. Несколько месяцев я усердно лечился. В полном соответствии с принципами равноправия и политкорректности я привлекал к партнерству девушек различных возрастов, типов внешности, национальностей и убеждений. Практиковался и с двадцатилетними почитательницами Пауло Коэльо из Казахстана, и с тридцатилетними поклонницами Владимира Сорокина из Молдавии, попалась даже вневозрастная последовательница Эдуарда Лимонова из Москвы, хотя больше всего мне, конечно, нравилось лечить свой недуг на семнадцатилетних фанатках группы “Виагра” из близлежащих районов.  

    Но тщетно. Видимо, антиамериканская и коммунистическая зараза сидит во мне слишком глубоко. Это стало понятно, когда из-под моего пера вышел памфлет “Вини-Пух и Все-Все-Все освобождают Ирак”, который скопипейстили и разместили на своем ресурсе антиглобалисты.

    Я снял со стены знамя американской державы, положил в чемодан и совсем бы о нем забыл, если бы провидению не было угодно, чтобы вскоре ему нашлось иное, весьма удивительное и необычное применение.
    В начале следует сказать, что Верховная Божественная Личность, Шри Кришна, радость чистых сердец Его преданных и гроза демонов и атеистов, порой учит меня смирению, помещая в такие обстоятельства, где мое греховное и падшее состояние становится очевидным и для меня самого, даже через пелену самовлюбленности, покрывающую мои глаза. А еще говорится: «не судите, да не судимы будете». И «кто без греха – пусть первый бросит камень». Но все испытания ведут к нашему конечному благу и очищению, потому что «не согрешишь – не покаешься».

    В общем, как-то вечером я беседовал с одной своей подругой, Люсей. И надобно было Люсе упомянуть, что она общается по ICQ с одним любителем БДСМ, так, кажется, это называется. В общем, с садомазохистом.

    В ответ Люсе пришлось выслушать мой многословный панегирик добродетели и традиционному укладу в межполовых отношениях, а также гневное обличение извращений различных свингеров, пидорасов, а также и садомазохистов в их числе. Люся попыталась робко заметить, что сам я едва ли могу быть назван образцом чистоты и верности. В ответ я высокомерно ответил, что мой промискуитет – занятие вынужденное, вследствие отсутствия большой и чистой любви на горизонте моей возвышенной, в общем-то, жизни. И что даже ныне, я – убежденный консерватор, традиционалист и не прибегаю в сексе ни к каким богомерзким ухищрениям.

    Прошло не многим более недели, как я познакомился с Леной. Я намерено опускаю различные подробности, так как они отношения к делу не имеют. Но, во время нашего знакомства, то есть, уже в процессе очень близкого знакомства, выяснилось, что Лене нравится, когда до полового акта, а равно и во время оного, ей причиняют боль. Умеренную боль, разумеется. Я действительно не склонен ко всяким таким штучкам, но если девушка просит – не могу отказать. Поставив Лену к креслу и согнув практически пополам, я стоя вошел в нее сзади и стал периодически шлепать ладонью по ее бедрам. На каждый шлепок Лена отзывалась стонами блаженства и сладострастия. Потом мы приняли положение лежа, девушка села в позу наездницы и я, подгоняя ее, все сильнее лупил ладонью по попе. Потом, развернувшись, я вошел в нее сверху и стал наотмашь хлестать ее по щекам, приговаривая, что она плохая девочка и дядя ее сейчас накажет. Ну да, я вошел во вкус. Девушка кричала все громче и, наконец, стала закрываться руками и просить:
    - Все, все, хватит!
    - Что, больно?
    - Да, то есть, нет, вернее, не в этом дело.
    - Тебе не нравится?
    - Мне очень нравится! Вот только останутся следы. Как я маме покажусь? Лицо будет разбитое, а попа уже, наверное, вся синяя…

    Я ненадолго задумался, и в мою голову проникла удачная мысль. Я строгим тоном приказал Лене перевернуться попой кверху, что она и проделала послушно и незамедлительно. Тогда, достав из чемодана флаг, я накрыл им девушку. Отошел на шаг и полюбовался. Выглядело замечательно. Полотнище на три четверти накрыло стройное тело девятнадцатилетней прелестницы, складками повторяя волнительные изгибы ее фигуры. Вот только Леночка была чересчур белесой. Лучше бы ей быть посмуглее или даже совсем черной. Ну да это ничего, загоним подружку в солярий.

    Из брюк, висевших на спинке стула, я вынул кожаный ремень, широкий и черный. И с размаху полоснул им по накрытому флагом туловищу. Леночка блаженно завопила. Поняв, что дело пошло на лад, я принялся стегать ее по ягодицам. Удары ремня через синтетическую ткань были весьма ощутимыми, но не должны были оставить следов на коже. Игра понравилась нам обоим и продолжалась не менее получаса.

    Какой-нибудь зловредный читатель (знаем мы таких!) может предположить, что я возбудился представляя себе под флагом тело своего далекого чернокожего друга Сулима ибн Раббана Хамадди. Дескать, не зря же нам было рассказано о том, как я по нему скучаю. Но я поспешу опровергнуть эти примитивные домыслы. Конечно, скитаясь по лесам и горам, бойцы Сопротивления месяцами не видят женщин. И было бы вполне понятным, если бы они по-товарищески помогали один другому в удовлетворении естественных потребностей организма. Но мы с Робби, хоть и были близки, а все же не настолько. Робби хранил верность своей монголоокой Мэри, а я тоже хранил верность, хоть и не знал, кому. И потом, вся эта история про Робби вымышлена от начала до конца, да нет, даже и не вымышлена, ведь я раздумал ее сочинять.

    В виду вышесказанного, гораздо логичнее будет дать моей сексуальной игре со звездно-полосатым фетишем геополитическую трактовку. Тем более, если принять во внимание возгласы, раздававшиеся вперемежку со звуками ударов ремня по синтетическому полотнищу.
    - Вот тебе свобода! Вот тебе демократия! Вот тебе права человека!
    - Да, да, аааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа!
    - Вот тебе “McDonald’s”! Вот тебе “MTV”! Вот тебе “Hollywood”!
    - Ммммм, да, еще, еще, еще, оооооооооооооооооооооооооооооооо!
    - Вот тебе за Сербию! За Белград! Вот тебе за Ирак! За Багдад!
    - Ааааааааааааааа! Оооооооооооооооо! Я тебя хочууууууууууууууууууууу…

Tweet