Был промозглый темный ноябрьский вечер. Кисельников бодро ходил от подъезда к подъезду дома №14 по улице Новинки, дергал двери, куда получалось - заходил сразу, а там где сталкивался с неуговариваемыми грубой мужской силой магнитными замками, начинал названивать по домофону в квартиры, и представляться кровельщиком, сантехником из ДЭЗа, врачом скорой помощи и машинистом скорого поезда, в зависимости от голоса, хрипевшего в ответ в громкоговоителе.
-"Каво вам..??" промозгоебствовала в очередной раз какая то старушка из убогого устройства… эхо раздалось на весь двор, водителя в гелендвагене Кисельникова слегка передернуло. "Домофоны билять… в рот-ебоны билять…" под нос пробурчал он
-"Это скорая… в 134ю квартиру … открывайте пожалуйста" уверенным голосом сказал Кисельников
-"В какуюю??… Исчо раз павтаритя…???.. "… прокричала бабулька так, как будто это шли к ней.. в голосе звучала надежда, видимо заходили к этому Голуму с Коломенского нечасто. Водителя опять передернуло "Блять..уебище лесное…"
-"В 136ю… открывайте скорее - человеку плохо…" Кисельников уже было хотел крикнуть что-нибудь более выразительное, но тут дверь запищала и дернулась навстречу "Уроды, блять…" прошептал Кисельников и стремительно ворвался в подъезд. В кармане зашипела рация, он поднес ее к лицу:
-"Ну…?!?!"
-"Игорь Кириллыч, пацаны во дворе говорят что видели как она как раз в 5й подъезд заскочила…"
-"Ну дай им блять 50 рублей.."
-"Да им лет по 7…"
-"Тогда не еби мне мозги… моралист хуев…" прошипел он опять сквозь зубы и вернул рацию в карман пальто.
Поняв что она где то здесь, Кисельников расслабился, сделал глубокий вдох, и прислушался к звукам на лестничной клетке. Где то в квартирах ругались жена с мужем, где то выше залаяла собака, звенела посуда в раковине, но это были не те звуки. И тут - долгожданные всхлипывания на самом верху. "Ну наконец то… дура блять…" прошептал он и спокойными шагами начал подниматься по лестнице на пятый этаж. Каблуки стучали по площадкам между пролетами, и, как ему хотелось думать, звук этот нес в себе какую то угрожающую силу для всех, кроме нее. Когда он поднялся на последний этаж, она уже вытирала слезы рукавом пиджака. На ней был костюм - тот, который он купил ей буквально месяц назад - они гуляли по Крокусу, он как всегда думал о людях вокруг, и о том сколько и чьих денег вбухано в это нЕчто, а у нее как всегда, глаза искали недостающую деталь гардероба. И всегда было так - что изменялось для него со временем - так это стоимость всего того за что он платил, и цена, которую за это платила она.
-"Ну..?!?… все в порядке?!?" убаюкивающим голосом произнес Кисельников. Маша лишь промычала в ответ и кивнула. Он тяжело вздохнул, подошел к ней, наклонился и взял ее за плечи:
-"Пойдем… Таня ужин нам приготовила… Пойдем…" Они начали медленно спускаться с лестницы.
Маша была девушкой девятнадцати лет, стройная, русоволосая. С безусловно красивыми и правильными чертами лица, она чем то напоминала ему о рекламе Мартини. Она была из тех, в кого можно было влюбиться увидев ее без косметики. С легкой провинциальностью, в ней совмещалась почти аристократическая изысканность. Ее ноги - тема отдельного сюжета. Стройные и длинные, с легкими икрами, остренькими коленками идеальной формы, были хороши в любой одежде, но особенно хороши без нее.
В объятиях Кисельникова, Маша практически не давила туфельками на пол, и лишь слегка шаркая на ступенях, с каждым шагом все больше и больше смирялась с ситуацией.
Рация зашипела:
- "Игорь Кириллович…В подъезд участковый заходит!!!…наверное кто то звякнул…" Кисельников остановился, достал рацию.
- "..Ну а нахуй ты мне теперь об этом говоришь?!?.. Оставайся там…" Кисельников стиснул зубы, пробурчал что то невнятное, но вполне понятного содержания, убрал рацию в карман пальто, и они продолжили неспеша спускаться вниз..
Дверь внизу хлопнула. Мент приближался быстрыми тяжелыми шажками, из чего Кисельников сразу заключил что ему лет сорок, низкорослый, распухший от пива.
-"Стойте пожалуйста. Вы здесь не живете?!?…" произнес подлетевший белобрысый молодой парень, совершенно квадратного телосложения, с ясными голубыми глазами.
-"Нет.. а что…?!..Надо?!?.." спокойно произнес Игорь Кириллович и улыбнулся..
Участковый замялся. по одежде и внешнему виду Кисельникова он сразу понял что если он всхамнет, то карьерные последствия - непредсказуемы, но вроде как то ответить было нечего.
Кисельников достал портмоне, порылся в нем, достал бумажку в 50 баксов.
-"На… помоги пожалуйста … не доебывайся?!.." - протянул менту деньги..
Парень напрягся, посмотрел вокруг.
-"Девушка… с вами все в порядке?! Вы … у вас что то случилось??..." спросил он, довольно натянуто выражая интерес…
-"У нее все нормально… это моя дочь..."
Маша посмотрела на мента,… и кивнула головой, он молча взял деньги и отошел в сторону.
-"Вам помочь?!…"
-"Нет… мы как нибудь сами" пробурчал Кисельников, и еще чуть слышно добавил "охуеть… "… и совсем про себя "добрый мент… блять…"..
Они вышли в темный двор, лужковская дверь громыхая, закрылась… Они направились к геленду. Молодой щербатый парень выскочил с правого сидения, подбежал к задней двери, и открыл ее прямо перед ними.
-"Садись блять… не зли меня" прикрикнул на него Кисельников. Парень послушно пошел на свое место. Игорь Кириллович помог Маше сесть, затем сел следом за ней и закрыл дверь. Машина почти бесшумно тронулась, взметая за собой еще оставшиеся к концу осени листья.
Они ехали домой. Парень сидевший на переднем сидении, Паша, был личным помощником Игоря Кирилловича. Щербатый с детства, спортивного вида молодец, с кучерявыми волосами и наивными глазами. Он был правой рукой Кисельникова, и всегда помогал в личных делах если о том просил Игорь Кириллович.
-"На…" Кисельников протянул Паше рацию "Когда их наконец начнут в наперстках делать?.. Заебало эти канделябры по карманам рассовывать.."
-"Да.." согласился и взял рацию Паша. Опять наступила тишина.
-"Игорь, включи радио…" обратился Кисельников к водителю.
Из динамиков начал орать Элтон Джон, и Маша, почувствовав что теперь может говорить, тихо спросила:
-"Почему ты всем говоришь что я твоя дочь?!…"
-"А что ты хочешь что б я говорил?!.. Это ни тебе, ни мне не нужно…"
-"Да.. конечно…" покорность ее была искусственной, но Игоря Кирилловича она все равно успокаивала…
Они ехали по Садовому, вокруг горели огни, витрины магазинов и ресторанов… Справа промелькнул "Атриум", слева - сталинские дома, поворот, дворы, открываются ворота стоянки. Машина прогремела по пандусу, и, визжа покрышками на поворотах подземного лабиринта, направилась к лифтам. Игорь Кириллович никогда не прощался со своими подчиненными, но тут, выходя из машины, сухо произнес:
-"Спасибо ребят, дальше я сам… До понедельника…"
-"До свидания…" прозвучало в ответ. Паша вылез из машины, закрыл оставленную открытой заднюю дверь, сел на свое место, и машина умчалась в сторону выезда.

Кисельников и Маша поднимались в лифте на 4й этаж. Лифт мелодично звякнул, двери бесшумно раскрылись, и они вышли на лестничную клетку, застланную ковровой дорожкой, их приятно обдало теплым воздухом… Молча они прошли к двери, Кисельников вставил ключ в замок, повернул на пол-оборота, и потянул за ручку, дверь распахнулась им навстречу. Пока Игорь нажимал кнопки на пульте сигнализации, Маша молча вошла в квартиру, сбросила туфельки на гранитный пол прихожей, и сразу направилась в ванную комнату. Послышались звуки наполняющейся ванны. Игорь стоял в прихожей и думал. Мысли как то сами лезли в голову, их было намного больше чем другими пятничными вечерами.
Он снял пальто, повесил его в шкаф, аккуратно закрыв его, наклонился и оперся о стену чтобы снять ботинки. Одел тапочки и прошел через гостинную, в свой кабинет. Здесь всегда было +19. Кисельникову лучше думалось в таком микроклимате. Вот и сейчас он закрыл за собой дверь, сел за стол, в огромное кожаное кресло, включил настольную лампу, достал ежедневник. Он раскурил трубку, и склонился над столом. В голове пронеслись мысли. Он записал первую фразу "Почему она сбежала?…". Все что приходило в голову, он тщательно конспектировал, аккуратно ставя на полях пометку в виде звездочки для каждой новой мысли. Минут через 40, трубка уже просто лежала на столе, а Игорь Кириллович потягивался в кресле. Взгляд его уже не был таким печальным в предвкушении выходных, а, особенно, в предвкушении сегодняшней ночи.
Он посмотрел на свои руки в свете настольной лампы. Ни идеальный маникюр, ни отсутствие тяжелой физической работы не могли избавить их от ссадин и шрамов. Вот и сегодня он не заметил как, выходя с Машей из того самого подъезда, он задел рукой незавальцованную кромку двери, и теперь на правой руке красовался новый, уже посиневший к позднему вечеру, шрам. Игорь Кириллович уже смирился с таким положением вещей, и для него это было почему-то привычно.
Он вышел из кабинета, прошел к ванной комнате и обнаружил что Маша заперла дверь изнутри. Он постучался и громко сказал:
-"Маша.,.. я сколько раз тебя просил не закрывать дверь ?!.. "
Послышался плеск воды, шаги по кафелю, затем дверь отворилась. Маша, завернутая в полотенце, повернулась к нему спиной, и пошла обратно к ванной.
-"Стой.." окрикнул ее Кисельников, она обернулась.
Выражение лица его оставалось неизменным как при игре в покер. Он показал пальцем на полотенце. Маша послушно отпустила его и осталась стоять перед ним совершенно обнаженная. Он всегда ее хотел. Не смотря на то что уже год она безраздельно ему принадлежала, он не переставал хотеть ее всегда и везде - заплаканную, и по-детски наглую; стоящую обнаженной в ванной, и в домашних тапочках и питательной маске на лице. Она робко повернулась к нему спиной, и залезла в ванну, наполненную густой пеной. Игорь Кириллович подумал - не сейчас. Надо еще подождать. Он спросил:
-"Что тебе налить выпить??.."
-"Того красного которое мне понравилось… Помните?…"
-"Да.. хорошо… заканчивай с ванной … надо поужинать… Разогреешь там все??.. Я не думал что мы так поздно приедем .. отпустил Таню… "
Маша как всегда промолчала, послушно следуя указаниям.

Когда он вышел в столовую, на стол было уже накрыто. Маша сидела в неглиже за противоположным концом стола и потягивала из бокала красное вино. Острые соски торчали сквозь тонкий шелк. В глазах ее не было уже ни капли печали, лишь обреченность, Но Игоря Кирилловича это даже немного возбуждало.
Они принялись за ужин.
-"Слишком сухо Таня мясо приготовила... Сколько раз просил эту суку делать с кровью.." пробурчал Кисельников, и звякнул вилкой по тарелке. Машу передернуло при слове "кровь". Она, как могла, не подавала вида, тем не менее аппетит у нее мгновенно куда то испарился. Она не знала как вести себя дальше, как вдруг зазвонил телефон. Кисельников подошел у нему, снял трубку:
-"..??.. А...Привет, Валер... Как твои дела?? "
низкий голос в трубке ответил
-"Ничего... Как твои? Нашел??.. "
Кисельников напрягся:
-"А с чего ты взял что я что то искал?!???..."
-"... Ты сказал днем, что ноутбук ищешь себе новый..."
Эта мысль как то совсем вылетела у Игоря Кирилловича из головы, так как вся вторая половина дня прошла в бесконечных поисках Маши, убежавшей из дома.
-"Да нет... не до этого было... Слушай.. ты не хочешь у меня Геленд купить??.. "
-"Да на хер мне твой УАЗ...?!?.. Оттащи его под Москву кому-нибудь... он им там нужнее.." усмехнулся Валера.
-"В выходные может поиграем??.."
-"Ну давай... Только если вечером, в воскресенье... в субботу я с тренером играю.. помнишь??.."
-"Да.. хорошо... Слушай... давай позже созвонимся... ладно??.."
У Кисельникова не было никакого желания обсуждать что либо сейчас. Он находился в предвкушении ночи.
-"Да... звони вообщем... Давай..."
-"Да..пока..."
Он положил трубку и брякнул Маше: "Пошли!…", и с этими словами направился в спальную.
Маша одним глотком допила бокал вина и отправилась за ним. Он вошел в комнату с огромной разложенной кроватью, перед которой красовался 3х метровый экран. Плотные черные шторы тщательно закрывали окна, так, что Кисельников зачастую на неделе просыпался по утрам от звука будильника в полной темноте, забыв установить таймер на включение света.
Маша вошла за ним и отточенными движениями сбросила с себя всю остававшуюся одежду, затем легла на постель, на одеяло, запрокнула голову назад и немного раздвинула ноги. Кисельников подошел к стойке с аппаратурой под экраном, поставил диск "Apocalypse Now - Redux", проектор щелкнул, комната наполнилась до боли знакомыми звуками и мелодией. Он медленно подошел к постели, скинул на пол домашний халат и голый сел на угол кровати. Когда за кадром прозвучал голос Мартина Шина, он уже сжимал рукой Машину лодыжку, а языком продвигался от пальцев ноги, к коленке. Машины колени нравились ему особенно сильно, облизывая и целуя их, от ощущал что распоряжается чем то от природы очень красивым, бесспорным шедевром создателя. Они всегда возбуждали в нем страсть как ничто иное.
Игорь пополз по постели выше, его губы коснулись гладко выбритого лобка, он легко, как бы вскользь задевая, провел языком вниз между ее ног, Маша вздрогнула, он обожал этот момент. Ее руки лежали на кровати, он запрещал ей трогать его, пока занимался этим с ней.
Затем он приподнялся и сказал "...Шире!!..". Мартин Шин добавил "… I guess I don't know what I'll do when I'll find him…" Маша покорно раздвинула ноги шире, ему представился простор. Он проводил языком вверх и вниз, временами засовывая его вглубь, пока не почувствовал что влагалище стало влажным. Маша едва слышно стонала. Лишь часть этих звуков была естественна, и для Игоря это было важно. Затем он прополз выше, так, что его член оказался прямо над ее лицом. Глаза Маши были открыты. Он наклонился, и вставил его ей в рот. Она хотела задержать его руками, но он с силой развел их в стороны, затем наклонился ниже, и начал медленно заталкивать и вынимать его пока не почувствовал что достаточно возбудился. Он вынул член из ее рта, Маша поперхнулась.
Он прополз вниз по кровати, встал перед Машей на колени, сжал левой рукой ее правую лодыжку, и приподнял ее вверх. Он вошел в нее нежно, смазанный слюной член вошел во влажное влагалище как нож в масло. Затем он начал трахать ее, сначала медленно, но потом, быстрее, глубже, и с большей силой вводя член в хрупкое тело. Грудь 2-го размера резко сотрясалась, твердые торчащие соски играли, совершая движения, похожие на круговые. Вокруг заиграл Вагнер, сопровождаемый звуком вращающихся лопастей вертолетных винтов. В какой то момент звуки ударов паха о ее ягодицы и ляшки как раз совпали с одной-третьей Вагнера. Он неторопливо вынул член из влагалища, и отпустил лодыжку, пришлепнув Машу по упругой попке. Маша, как кошка, потягиваясь, перевернулась на живот, и подогнула колени, расставив их так чтобы они образовывали с поверхностью постели равносторонний треугольник.
Игорь Кириллович на минуту задержался. Он хотел посмотреть на нее такую. На ее мышцы ног, которых было столько сколько нужно, упругую круглую попку, тонкую талию, по-кошачьи изогнутую спину, не слишком узкие плечи, длинную тонкую шею. Ее голова была повернута направо, волосы волнами растекались по одеялу, руки лежали по сторонам и длинные ногти впивались в постель. В отблеске экрана, это зрелище становилось еще более притягательным.
Он придвинулся ближе, снова вставил член в ее влагалище, и, опустив руки на тонкую талию, начал продвигать его глубже. За спиной раздалась продолжительная пулеметная очередь, сопровождаемая криками. Он поднял голову, в глаза ударил мощный свет проектора. Это словно подстегнуло Игоря Кирилловича, он сразу начал быстро ебать Машу, время от времени сжимая ее ягодицы, так, что на них оставались следы сильных пальцев. Еще немного, и Маша застонала громче - она редко кончала, но когда это происходило, это было заметно еще за некоторое время. Она стонала все громче и громче, и Игорь Кириллович все с большей силой продвигал свой член в нее. И вот, в заключение, она издала продолжительный звук, похожий скорее на вздох, чем на стон. Тепло разлилось по всему ее телу, заставляя дрожать. Ощущения стали острыми даже на кончиках пальцев.
Он замедлил темп, и потянулся к небольшому столику, на котором лежали презервативы и смазка. Он вынул член, ловким движением разорвал пачку и надел презерватив.
Маша напряглась, услышав знакомый звук, но расставила колени шире, чтобы быть доступнее. Игорь Кириллович вылил немного смазки на ладонь, и начал втирать ее сначала вокруг анального отверстия, а затем понемногу продвигаясь пальцами внутрь. Сначала одним, затем двумя. Вынув пальцы, он провел ими сначала по своему члену, оставляя остатки смазки на презервативе, а затем вытер их о спину Маши.
Он придвинул Машу за бедра к себе, и аккуратно начал вводить член в анальное отверстие. Маша тихо постанывала, прикусывая костяшку правой руки. "Мне уже 45, а я так и не знаю, от чего стонут женщины при анальном сексе" - подумал Кисельников. Несмотря на то, что это был уже далеко не первый ее опыт, шло очень туго, но с каждым движением все легче и легче. Игорь Кириллович заметно ускорился, как вдруг почувствовал что сейчас кончит. И вот, что-то ударило в голову, член приятно закололо, а стесненность добавила ощущений. Ему показалось что на мгновение он потерял пространственную ориентацию.

Маша сидела на постели, подогнув под себя колени и укутавшись по шею в простыню. Она пристально смотрела на Игоря Кирилловича, и пыталась понять что это за мысли, которые пронизывают его сознание так, что глаза становятся ясными, словно смотрят куда то вдаль, а непроизвольные движения пальцев явно указывают на развитие в голове какой то логической цепочки.
На весь экран блеснула гладко выбритая голова.
Она встала, и мелкими шажками пошла в душ. Он пошел следом за ней, только в соседний. Они стояли под душем в соседних комнатах и думали.
Она - о том, как ей все таки прийти к нормальной повседневной жизни, в которой ее родители не продали ее за долги с ее собственного согласия, а рядом с ней - человек с которым хотя бы можно жить.
Он - о том, что сломалось в его жизни после третьего развода, и почему жизнь еще не кончилась, а вещей, которые бы действительно занимали и заставляли приятно и всерьез переживать и волноваться, уже нет. Кисельников провел рукой по волосам, седая прядь опустилась на дно душевой кабины.