- Скопытился.
Для порядка Толстый потыкал Шефа ногой, и тот, отвалившись от сосны, медленно завалился на бок, точно мешок с дерьмом. Толстый обернулся и вопросительно посмотрел на остальных.
- Чо теперь делать, пацаны?
На какое-то время стало тихо. Так тихо, что было слышно, как где-то далеко стукнутый в голову дятел вышибает себе остатки мелких птичьих мозгов. В общем-то, все знали, что дальше делать, и Толстый тоже. Только перед тем, как резать друг друга, надо было выдержать какую-то паузу. И потом, резать друг друга хотел далеко не каждый.
Самым нетерпеливым оказался Снаряд.
- Чо тянуть, братья-падонки, Я нах, заявляю свое право. Есть кто против?
Он с надеждой посмотрел на меня.
Блин. Не хотелось мне схлестываться со Снарядом. Совсем не хотелось. Он ведь мудак не только здоровый, как лось, но и злопамятный. Такого надо мочить сразу, иначе всегда лопатками будешь холод чувствовать… но нас итак мало осталось. В последнее время пейзане стали осмелевать, создавать дружины самообороны (блядь, а ведь говорили, что менты навсегда остались в сказках!) и даже охотиться на падоначьи банды. Года два назад это показалось бы забавным, но вчера Шеф-то пулю в живот словил вовсе не шальную. В общем, времена шальные, жизнь тяжелая и лишать братву такого молодца, как Снаряд было нерационально. Он ведь иной раз одним своим видом пейзан по норам разгонял, так что они сами выставляли и бухло, и баб для душевного отдыха.
К тому же, совершенно не следовало скидывать со счетов тот вариант, что Снаряд не отпидарасит меня по самое не могу. Я ж говорил, что лось он здоровый.
И все-таки молчать не стоило, потому что став лидером, Снаряд наверняка приложит массу усилий, чтобы жить мне сделалось до говна стремно.
- Я заявляю свое право. - сказал я, и ухмыльнувшись, встретил разом накалившийся до красна взгляд Снаряда.
- Бля, расходитесь миром, братья. - встрял Тимонофф.
Снаряд выразительно показал ему международный жест, ассоциирующийся повсеместно с мужским половым органом и расстегнул пряжки кобуры-"лифчика".
- Сцука… зря ты. - пробурчал он.
Может и зря.
Как посмотреть.
Я вытянул из ножен Крюк и присел на полусогнутых, ожидая броска верзилы: Снаряд всегда атаковал как бык, сшибая башкой все преграды. Остальные падонки рассыпались полукругом… Краем глаза я фиксировал всех. Мало ли, нах, кто захочет под Снаряда постелиться. Это конечно против правил, но победителей парашу драить не заставляют.
А вообще - жалкое зрелище. Из двадцати пяти рыл осталось восемь, причем двое ранены и сейчас к ним присоединится третий.
… Выживать падонкам становится все сильнее - даже в сельской местности, где бродят пейзане, которых грех не грабить. Из Городов-то нас уже давно вытеснили Братки и Коммунисты - у этих после Охуенного Фейрверка, оказалось все в порядке с самоорганизацией. Разбитные падоначьи банды, первое время кочевавшие по развалинам и гондошившие всех подряд с лозунгом: "Бей пидорасов!" какое-то время были веселой силой, но очень скоро перегрызлись между собой. К этому времени Братки и Коммунисты отошли от всеобщего ахтунга и разобрались с остатками похуистичных мародеров. Пришлось подаваться в леса, как в старину партизанам.
Шукать по весям и селам тоже одно время было весело, пока пейзане, уставшие от лихих налетов падонков, не стали создавать отряды самообороны. Ментов, чтоб им пусто! Боевая сила из ментов, конечно, не бог весть какая, однако, нас больше не становилось, а пейзане множились как тараканы. Люди бежали из городов, предпочитая пасторальную сельскую жизнь жестким порядкам, установленным Братками и Коммуняками.
Не-е, надо было бросать это дело и прорываться на юг, там где, как говорят, братья-падонки сбивались в одну большую стаю и наводили шороху. Хотя, хуй знает, может вожделенный Ресурс Удава, это такой же миф, как Эльдорадо, Авалон и прочие неверленды…
Снаряд прыгнул, и его здоровый янковский "боуи" чиркнул у меня перед самым животом. Трудно ожидать от такого жиртреста скорости и ловкости, как у пацана, но я ожидал. Я хорошо присмотрелся к бугаю, зная, что рано или поздно схлестнуться придется. Выгнувшись, втянув живот и оттопырив зад, словно пидар какой, я избежал лезвия, отскочил и заплясал вокруг него, играя Крюком на уровне внушительного брюха противника.
Снаряд набычился, сделал обманное движение ножом и тут же атаковал меня снова, наседая, точно слон подругу в брачный период. Левую руку он выставил вперед, готовый к тому, что я ее порежу. Чего там - один порез? Можно перетерпеть. Зато он, воспользовавшись ситуацией, сбил бы меня на землю, придавил бы своей неподъемной массой и - пиздетц котенку, срать не будет!
Я отскочил, пропуская его мимо себя и с оттягом полоснул чуть повыше колена. Штанина армейских брюк лопнула, обнажив белую, точно у дефки ляжку, перечеркнутую аккуратным почти хирургически алым разрезом. Снаряд нуклюже щатнулся назад, и аккуратный росчерк Крюка тут же размыло потоком крови.
- Хватит, брат? - спросил я.
Снаряд хрюкнул и вновь ринулся на меня с ножом, держа левую руку на отлете и делая обманные финты. Все, что ему надо было - сойтись со мной вплотную, где слоновья сила даст сто очков вперед моей скорости и умению баловаться ножами. Я вновь грамотно ушел с линии атаки и даже кончиком Крюка мазнул Снаряда по предплечью, пустив еще немного крови.
Но попробуй, останови слона дробиной!
Хер знает, сколько бы мы так плясали, не реши дело случай. Во время третьей атаки Снаряд поскользнулся на прелой сосновой шишке и растянулся во весь свой немаленький рост, зарыв морду в сухих сосновых иголках. Прежде, чем он успел вскочить - отжаться, я уже был рядом и завел лезвие Крюка под горло.
- Хватит, брат?
На этот раз я вложил в голос максимум настойчивости.
Снаряд ощутимо напрягся. Его узкой черепушке шла работа мысли, оглашавшая лес грохотом несмазанных шестерен. Сказать "хватит", значит отказаться от права на лидерство. Не сказать - улыбаться в две улыбки, глядя стеклянными глазами в синее небо. Причем, улыбаться хуй знает кому. Вдруг на той стороне есть жизнь?
В общем, расклад у него был херовый.
Все могло решиться в одночасье, но вновь вмешался случай.
В молодом ельнике на юге опушки раздался негромкий шорох, макушки молоденьких елок дрогнули, и Тимонофф тут же рванул затвор "калаша":
- Ахтунг!
- Блядь!
На долю секунды я поколебался, борясь с отчаянным желанием сделать Снаряду подтяжку кожи для уборки второго подбородка, но потом отвел нож, плюхнулся в хвою и пополз к отброшенным перед схваткой стволам…

Продолжение типа следует….