Он взбирался на Нее не спеша, шарил, облизывал, тяжело сопел,

но каждая новая попытка овладеть Ею целиком заканчивалась полным провалом.

Он начинал снова и снова и в этой череде бесконечных и безрезультатных повторений чувствовалась его маниакальное стремление добиться своей цели во что бы то не стало.

Она же никак не хотела поддаваться его упорному натиску и с циничным равнодушием каждый раз сбрасывала с себя, ничуть однако даже не пытаясь положить конец его жалким и ничтожным потугам.

Его же самого эта кажущаяся неприступность только возбуждала и Он, оглушенный, продолжал яростно сопеть над ней, движимый голодным животным исступлением.

Несомненно, это было для него слишком большим счастьем, умопомрачительным откровением, жутким восторгом озверевшей похоти. И не мог он понять, не хотел или не умел, что ему никогда не вместить в себя целиком этот безбрежный океан блаженства и эйфории, что он легко может его поглотить, накрыть с головой, разметать в кровавые ошметки, просто убить!

Дождавшись, когда таракан в очередной раз, не в силах удержаться на гладких краях ржаной хлебной корки соскользнет вниз, я резко, с замахом впечатал его в грязную, давно не мытую поверхность кухонного стола.