— У вас совесть есть? Мы с Яшей ждём, слюной исходим, а они тут милуются! — вырулившая из-за поворота Воронцова упёрла руки в боки и тут же стала похожа на комендантшу бабу Катю, только усов не хватало, — шевелите ногами и скамеечку прихватите, вдруг ещё приспичит, а у меня своя мебель гарнитурная, импортная.
— Свои у тебя козявки в носу, а мебель казённая. Ну и сидите там задницами на импорте, мы без вас обойдёмся. Яше привет, передай ему что в понедельник пусть один в Ленком едет, у меня законный выходной. Кошка бросила котят, — пусть гуляют как хотят. — Ирма, пойдём обратно, не пришлись мы к императорскому двору Екатерины, рожей не вышли видать.
— Погоди, — Неудахина легко спрыгнула с лавочки, взяла Воронцову за руку и вперилась в свежеиспечённую секретаршу проректора внезапно потемневшими как уголь глазами, в которых полыхали алые искры. 
Мне стало действительно страшно за избалованную, недалёкую, но на самом деле, добрую и отзывчивую Катьку. Однако пигалица заговорила совершенно ровным и дружелюбным голосом.
— Катенька, не сердитесь, это я во всём виновата. Сначала лабораторную сорвала, потом в кастрюле мылась и стирала, Усова в чувство приводила, мастерскую убирала, одежду сушила, вот мы и подзадержались немного. Вы знаете, как неудобно мыться в кастрюле? (тут мне стало обидно за себя и за кастрюлю, — мой первый трофей для родной кафедры. Меня командировали в столовую что-то там отключить и передвинуть. Исполнив поручение, я ожидал что хотя бы покормят на халяву, но поняв тщетность надежд, взял в буфете моток упаковочного шпагата, привязал к ручке кастрюли и спустил оную через окно третьего этажа в кусты двора, откуда, обмотав добычу халатом, доставил опять же через окно полуподвала в мастерскую. Завлаб-хохол оценил изящество и скрытность маневра, пожал руку и сказал: споёмся! 

Но ради мира во всём мире я проглотил обиду и промолчал.)

Хотя кастрюля большая, а я миниатюрная, — всё равно долго и трудно...
В то время, как адский огонь во взоре Ирмы стихал (как потом выяснилось — это довольно безобидный непроизвольный побочный эффект), сменяясь привычным зелёным свечением, Воронцова медленно сдувалась, собираясь покаянно разреветься.
(фото не совсем в кассу, но оно мне очень нравится просто)

Не успел я встрять в защиту давней подруги, как Неудахина встала на цыпочки и что зашептала наказуемой на ушко. Я услышал (или в голове протранслировалось) только обрывки фраз: ... такая красивая... вместе в душ... спинку потереть... мы же теперь подружки... После короткого, но страстного монолога проказница легонько пожамкала Катьку за сиськи и звонко чмокнула в разрумянившуюся щёку.
Безоговорочно капитулировавшая Воронцова расцвела своей самой обворожительной улыбкой.

Девчонки ещё немного потискались, и мы, взявшись за руки, наконец-то тронулись в сторону кабинета проректора.

* * *

Воленс- ноленс, но надо подбирать астраханские хвосты и дорассказать архитектурно-строительный анекдот про колокольню Успенского собора.
Хорошо уже нам знакомый Иван Андреевич Варваций милостливо согласился не только залатать дыру в стене Кремля, но и поставить там очередную, краше Мякишевской, надвратную колокольню.
Сказано — сделано. Из Санкт-Петербурга был доставлен модный тогда архитектор Луиджи (Алоизий Иванович) Руска. Уж не знаю, чем покорил этот шаромыжник от архитектуры российских заказчиков, но большая семейка швейцарских говноляпов отметилась от Таллина до Новочеркасска и от Киева до Москвы. Если выходило что путное, — так это если с кем-то из русских делали, а так всё валилось, косилось и переделывалось 
Не случайно от этих сыроедов даже достоверного портрета не осталось, только книжонка задрипанная.

Алоизий нарисовал проект, и в 1809 году заложили фундамент новой колокольни. Варваций не Сампсон, круги вокруг объекта не нарезал, дал денег и умотал по своим делам. Руска тоже не обременял себя инжнадзором, умчавшись выколачивать авансы под следующие постройки.
Так или иначе, в 1813 году башня была введена в строй:

Колокольня уступала Мякишевской в росте, да и выглядела так себе, — Алоизий не совсем попал по горизонталям в контуры собора, но дарёному коню в зубы не смотрят и:

Аплодировать кончили, когда после середины века колокольня начала... Правильно, дорогие читатели, начала заваливаться, причём темп разрушения с каждым годом увеличивался.

На этот раз башня не пошла к кабаку, а собиралась прилечь вдоль кремлёвской стены, как бы от собора подальше. На фото видно, что пытались привязать к храму через армопояс, да разве удержишь...
В 1899 году постройку, уже наполовину треснувшую, разбирают

и поручают возводить новую колокольню Сергею Ивановичу Карягину, классному (ранг такой) художнику второй степени. Ну ничего, подумаете вы, всё-таки какая никакая, а степень. Если бы не:
«С 1901 года по 1903 год С. И. Карягин вместе с С. А. Бобровой содержит «Художественную фотографию». Работают компаньоны дружно, с начала 1904 года С. И. Карягин уже полноправный владелец ателье. Фотография все еще находится на Московской улице в доме Усейнова. Отныне Карягин единолично каждый год берет новое свидетельство на содержание ателье».

Карягин смело пошёл на штурм рекорда высоты:

8 июля 1909 г. «Астраханский вестник» писал: «...каменная кладка соборной колокольни окончена на днях. Осталось сделать только купол, который будет высотою 4 сажени, и крест — 6 саж. Вышина колокольни всего 37 саж., т. е. едва не с колокольню «Ивана Великого». 
Горожане поднимаются на трибунах стадиона, — ну же, ну же... Эх!

Вы прям догады такие, друзья, или гуглите вперёд меня? «Колокольня дала столь большую осадку, что на левом крыле получился большой излом. Колокольня вышла с изъяном».
Теперь зиккурат Астраханского Кремля стал валиться в противоположную предыдущей попытке сторону, на Успенский собор. Уже больше века инженеры и строители бьются за жизнь колокольни. Вроде бы наклон стабилизировался, хотя и хорошо заметен:

И порадую вас тревожным криком очередного астраханского краеведа-блогера (страшно подумать, что такие дегенераты будут отвечать за что-то сложнее надевания ботинок на правильную ногу):

Опубликовано 7 августа, 2012
Соборная колокольня Пречистенской башни Астраханского кремля имеет все шансы получить мировую известность, как вторая Пизанская башня. Люди, проходящие через главный вход в жемчужину нашего региона, пока не замечают ужасающий угол наклона колокольни, который сейчас составляет уже 37 градусов!

Я не придумываю, и это не прикол. Так теперь усваивают школьную программу.

А так-то сей объект, несомненно, должен попасть в книгу рекордов Гиннесса, косяки случаются в строительстве довольно часто, но чтобы на протяжении четырёх с половиной веков пять из пяти, не считая сгоревших и частично восстановленных, да одном месте, — это уметь надо!

***

Расскажу-ка я вам, как была организована наша музыкальная работа в клубе. От театральных постановок отказались сразу, — нет должного количества кадров, институт сугубо технический, да ещё костюмы, декорации, переустановка аппаратуры и зрительских рядов, — оно того не стоит. Под квартальные и праздничные собрания подтягивали молодые или дублирующие театральные труппы с миниспектаклями или капустниками, заезжал кинолекторий периодически, — так что обходились по этим темам сторонними силами.
С музыкантами было получше, но ненамного, своих приличных номеров было 10-15. Их постепенно обновляли, но этого всё равно с натяжкой хватало на час. Самой большой проблемой было отсутствие хоть какой-то приемлемой замены основной четвёрке ВИА Лик (литьё и ковка), солистке-клавишнице-флейтистке Лене (как её занесло к нам с такой красотой и отличным вокалом, — хз.), её мужу Вове, двухметровому волосатому хиппи, вечному студенту гитаристу-вокалисту, клавишнику Олегу и гитаристу-барабанщику Костику. Кое как мы научились подкладывать басовую и ударную фанеру, но всё равно, недайбо кто заболеет или забухает...
Зато с началом моей дружбы с Яшей и Мыколой с ВЦ, всё стало просто расчудесно с аппаратурой и её обслуживанием, — хохол всё допиливал и коммутировал, а Герц обладал отменным слухом и был приставлен ко всем пультам, педалям и прочей регулировочной требухе. От завклуба, Тани-Семищелки, требовались только подписательные, пробивательные и представлятельные функции, чему она была рада как хорошему коньяку. Я взвалил на себя завхозные дела, совмещая их со сценарно-режиссёрскими (как звучит, а?) потугами. Как-то у нас всё быстро и хорошо сложилось, хотя и спорили порой до усрачки, но без этого в творчестве уж никак, сами знаете.
Перед началом славных дел (не зная ещё тогда, каких именно), мы накупили пива, вручили Таньке бутылку коньяка и отправили куда подальше, чтобы не лезла со своею любвеобильностью и не путалась под- и между ногами, усевшись за мозговой штурм. У меня были некоторые намётки, поэтому взял слово.
Что мы должны институту? Пять тематических дискотек в год: на НГ, 8 марта, на Майские, в середине сентября и на Ноябрьские. Примерно 10 просто «танцевальных вечеров», с пяток выездов на картошку и в дружественные\подшефные организации. Всё. Не так уж мало, но при должном планировании и без ставших уже привычных «а я забыл» , «я приносил, но не помню, где лежит» , «дал другу послушать, а он потерял» и т. п. — вполне справимся, не надо морщить задницы в попытках создать собственный шедевр, будем ротировать кавер-версии в своей часовой программе, один-два текста в месяц я рожу, если не будут сильно бить музыкальными инструментами и требовать пушкинского размаха.
Не забываем про хлеб насущный, — нужен возимый комплект аппаратуры, — Олег с Костиком стимулируют Таньку любыми способами, хоть сами пусть на амбразуру кидаются, — чай не крокодилица, для общего дела и потерпеть можно. Вычислители делают отдельный комплект шнуров на удобных разъёмах и пишут у себя мастер-бобины с дисков, вертушку я свою даю на алтарь, дома всё равно не слушаю. Ленка с Вовкой вынюхивают направления и вообще отвечают за музыкальную компоненту. Транспорт (всё, вместе с нами, должно помещаться в штабную буханку)

обеспечат вояки, рабочую силу и физическую поддержку, — спортсмены, эта братва за участие в сафари и без материального стимулирования горы и шеи свернёт.
Полная жопа у нас с оформлением. Дядя Фима как женился на Боруховне, так и погряз в социально-бытовом мещанстве. Мой бывший одноклассник Игорь очень серьёзно занимается фотографией, ещё в школе из обрывков журналов и календариков такое порно-слайд-шоу смастерил, что физрук, трудовик и военрук чуть всю школу не разнесли в боях за конфискат. 
Но у Игорька есть проблема, — приапизм, хоть и в лёгкой форме. Ленка, я тебе Воронцову в помощь дам, вы там решите вопрос. Не своими эээ... руками, конечно. Если наша институтская деревня будет периодически скармливать похотливому дракону относительно прекрасных принцесс, то о рекордных урожаях озимых и корнеплодов можно будет доложить с высокой трибуны грядущего уже через полтора месяца XXVI съезда партии. Всем всё ясно, дорогие товарищи? Тогда приняли-постановили, и вперёд, — на винные склады!

В клуб немедленно была рекрутирована Катя с целью ознакомления с общественным поручением, и мы отменно провели вторую часть заседания. Особенно порадовало то, что вся команда умела правильно употреблять, — мы выпили изрядно, даже ещё раз сбегали в магазин, но никто не бычил и не нюнил, а я еле успевал в паузах коллективного ржания записывать идеи и предложения, сыпавшиеся как из рога изобилия.
Самым фантастическим оказался вклад Воронцовой, которой по ушам ещё в детстве пробежала отара крупных половозрелых бурых медведей,

— мой папа по долгу службы обязательно смотрит каждую субботу Международную панораму, -
(напомню, что Катя из семьи потомственных военных, её дед вышел в отставку в 1972 году генерал-полковником,

а отец в том, 1981 году был в чине полковника)
— там музыка мне нравится в заставке.
— Катька, да тебя почаще напаивать надо! Это же и красиво, и динамично, и политически верно, — парни взялись за инструменты, а Ленка подтянула вокализом:

Генеральская внучка запунцовела от заслуженных похвал и у неё стремительно на размер увеличилась и без того шикарная грудь под тонкой блузкой.
— Це хороша прикмета, треба приймати, я потім спишу з телевізора. щоб точно все було, — резюмировал практичный наблюдательный Мыкола, — ще б на фінал щось відповідне знайти...
Во мне проснулся Станиславский местного пошиба, разбуженный энтузиазмом и пивом, — давайте сделаем концовочку как бы двойной, — длинный душераздирающий медляк, под который мы свет приглушим и со сцены всё утащим, а потом коротенькую резвую жизнеутверждающую, типа — всё будет хорошо, приходите к нам ышшо! 
— Есть идея, — мы с Ленкой в декабре в Дом кино на внеконкурсные фестивальные фильмы ходили, с твоей, кстати подачи, чтоб тебе сыром ср... гадить, то есть.
— А чо сразу я? — Воронцова мстительно загугукала от моего исполнения своей любимой арии. — Я что ли репертуар там подбираю? — дай абонемент, дай абонемент, — прям чета Паниковских,

какой был. такой и дал. Бесплатно, между прочим...
— Ладно, проехали. Короче, попали там на фильм «Маддалена», гов.., извините, — барахло итало- югославское, если бы не ба.. актриса голая и не музыка, — домой бы ушли.

Но музыку Морриконе шикарную выдал, что и говорить:
(осторожно с громкостью первого куплета!!!)

— Жулик твой Морриконе, сколько можно уже говорить, -неожиданно взвинтилась Ленка, — перепёр адажио BWV 974 Иоганна Себастьяна, а все уши растопырили, — дайте-ка дорогу к инструменту!

Права консерваторская, — единогласно признала муз. артель, но музыка-то годная. Бодрячок в спину остался только.
— Сюрпрааайс, однако, — я нырнул за кулисы и вышел с квадратным конвертом, — в том году на Олимпиаде бриташки официально команду не выставили из-за бойкота, но почти 250 спортсменов приехали индивидуально, от своего олимпийского комитета, была шикарная встреча в АПН, атлетов подарками завалили и те в долгу не остались, раздали нашим журналистам по синглу с одной песней. Мама парочку отхватила и один мне на днюху подарила. Два месяца я куркулил, — не знал, — поладим с вами или нет. Верещагин, заводи баркас, — зацените, братцы, — мне прям очень понравилось и текст в жилу:

На том и порешили.