БИОЛОГИЯ.

У нас в школе на биологии живых лягушек резали в 9м вроде классе, школа-то не простая, а экспериментальная, от академии наук. сейчас всё по интернету, а раньше практика настоящей была, да.
Раздали дощечки, на которых лягов распинать надо было, прибив лапки небольшими гвоздиками. С биологичкой я в контрах был, и она мне самую крупную комсомолку Галю в пару дала. Я-то только к старшим классам большим стал ,а эта староста класса с детства жопой в дверь не проходила. Ну и лупила она меня раньше, портфель заставляла таскать, кобыла сисястая.

На другой стороне лабораторного стола угнездился одинокий Пётр Гуревич, сын, внук и правнук академиков и профессуры. Одиноким в данном случае он был не оттого, что Гуревич, а оттого его напарница при раздаче земноводных побелела и свалилась в обморок. Пётр был усердным, но категорически рукожопым,- пока я выволакивал сомлевшую одноклассницу в коридор, он успел прибить к дощечке два своих пальца и упустить скачущий экспонат.

- Галя, ты прибей пока нашу, а я Гуревичу помогу, убьёт он сам себя, кто тогда на олимпиаду в Австрию поедет?
- Ой, я не могу, меня тошнит, зря я в обед четыре порции винегрета съела.
- Да пофиг, мне выговор отрабатывать надо, ты же меня, гадина, и спалила, когда я из чучел млекопитающих эротическую композицию смастерил.
- Я не могу, ик..

Пришлось самому и Петькину и свою лягушку приколачивать.

- Галя, режь, а я зарисовывать буду, ты всё равно не умеешь, помню, как ты пионера с горном в стенгазете нарисовала, а меня, как редактора, за ухо к директору отвели.
- Сказала, что не буду, значит и не буду! Нашёлся тут Малевич! И хрясь мне по башке учебником, по старой памяти, ага.

Зря это она, времена изменились. Я пробил ей в пузо и навернул доской с лягушкой так, что вся её пышная причёска смешалась с кишками исследуемого экспоната ,а голова лягушки причудливо свесилась на лоб, отчего они посмотрели друг другу в глаза.

Галю обильно стошнило школьным винегретом на Гриневича, который с большим интересом копался в своём экземпляре .Пётр немедленно побежал жаловаться учительнице, неся перед собой дощечку с лягушкой под винегретной шубой, за что был приглашён на перемене в туалет, с целью профилактической беседы.

Мегамозг долго выбирал- обоссаться в коридоре, или получить пинков в сортире.
Ничего  эти академики в реальной жизни не понимают. И зашёл, и получил, и обоссался в итоге.

ШАХМАТЫ.

В 1972 году Михаил Таль выиграл первенство СССР в Баку, и по традиции должен был провести встречи с журналистами  и любителями.  Утром, 24 декабря, Таль провёл большую пресс-конференцию в ЦДЖ, а  с любителями встреча была  назначена на 14.00, в шахматном домике парка ЦДСА.

Батя мой шахматами увлекался и даже имел статус КМС. Меня он учил, но без особого толка, так как мне не хватало усидчивости. Вот в картишки, - это завсегда пожалуйста, ага.

Папа хотел взять меня с собой, соблазняя газировкой,  но у меня горел выпуск новогодней стенгазеты и я остался дома, с плакатными перьями, гуашью и пишущей машинкой. И очень пожалел об этом.

Впрочем, отец был прекрасным рассказчиком и мне легко было представить себе всю картину.

Народу пришло неожиданно много, этому способствовала и погодная оттепель, поэтому  демонстрационную доску вынесли на улицу, в сам домик заехал буфет, а для слабого здоровьем гроссмейстера на крыльце соорудили нечто вроде навеса и  поставили керосиновый обогреватель.

Чемпион задерживался, но наличие в буфете разнообразных напитков и закусок делало ожидание даже приятным. У многих с собой были свои шахматные доски и вся поляна пестрила клетчатыми полями сражений.

Через час  к месту встречи, прямо по аллее парка, вдоль рукотворного пруда подъехало долгожданное такси с чемпионом на борту. Помимо  Таля, из машины вывалились два заклятых друга, журналисты-обозреватели Наум Дымарский и Яков Дамский. Так-то они в игре хорошо разбирались, спору нет, но и паразитировали на богатой тогда шахматной федерации от души, не брезгуя комментировать на подхвате другие виды спорта. Я своими ушами слышал один из перлов Дымарского с  олимпиады в Мюнхене, где он комментировал мужскую спортивную гимнастику : А теперь переходим к снаряду по имени конь!

Вся троица источала крепкий аромат коньяка, а Дамский, друг и соавтор гроссмейстера,  несмотря на говорливость и общительность, заметно заплетался ногами и был усажен под навес к Талю. Вести встречу пришлось вести  более взрослому и более трезвому Дымарскому, которого Таль недолюбливал, но терпел из-за его больших связей.

Всё бы ничего, да у Дымарского сел голос, и он начал промокать горло буфетным коньяком, отчего разбор победной партии Таля с Давидом Бронштейном становился всё оживлённей и уходящим от реальности.

Надо сказать, что тогда не было никаких электронных табло,  а демонстрационная доска представляла собой большущий клетчатый деревянный щит 3х3 метра, а фигуры соответствующих размеров, из толстой фанеры, подвешивались за ушко к соответствующим крючкам шахматных полей. Перемещались они специальным здоровенным багром.

Войдя в раж, Дымарский стал придумывать несуществующие ходы и приписывать Талю собственные рассуждения. Гроссмейстер поначалу его вежливо поправлял из под навеса, попутно прихлёбывая коньяк из чайного стакана с подстаканником. Дамский мирно спал на табурете, уцепившись рукой за верёвку навеса.

Народ тем временем начал негромко роптать, и некоторые пытались помочь обозревателю с фигурами, но он довольно агрессивно отбивался копьём от доброхотов и матерился. Когда очередная неплановая фигура улетела с доски на землю, Таль отбросил плед и стал выбираться из нагретого гнезда, но выбрал крайне неудачный момент - Дымарский, вытянувшись в струнку. подцепил на самом верху чёрного ферзя, качнулся на цыпочках и повалился, взмахнув конструкцией, как заправский спиннингист. Не было бы на Тале шапки, конец бы ему настал неминуемо. Сорвавшийся с крючка ферзь угодил в Дамского и повалил того вместе с табуретом и навесом.

Завязалась битва двух небольших пьяных интеллигентных евреев, в которой победу начал одерживать чемпион мира. Завладев багром, трёхпалый Михаил Нехемьевич погнал Наума Александровича в сторону пруда, топча на ходу шахматные доски с фигурами.  У Таля были короткие ноги и он очень много курил, поэтому Дымарский успевал кидаться в него снегом и землёй с газона, и показывать нехорошие жесты. На свою беду обозреватель внезапно поскользнулся и пал ниц у самой кромки пруда, а Таль навис над ним Георгием-Победоносцем.

На этом бы и закончилось, но финальную точку суждено было поставить  Якову Дамскому. В развевающейся за плечами клеёнке навеса, он бросился помогать другу пронзать Дымарского багром. Навалившись на пику, Дамский повалил Таля и сам упал. Все трое медленно сползли по бетонному склону в полынью, однако подбежавшие  любители не дали случится массовому  непроизвольному крещению с последующим утоплением.

Подъехавшие милиционеры отряхнули присмиревших бойцов и посадили греться в бобик, вызвав по рации такси. в это время толпа любителей копошилась стадом индюков в снегу и траве, выклёвывая оттуда повергнутые фигурки.

Напоследок иудеи устроили-таки очередную склоку, не желая ехать в одной машине. В итоге им вызвали ещё две, и строптивцы гордо уехали торжественным кортежем в сопровождении милицейской мигалки.

Оказывается, шахматы не такой уж и скучный вид спорта.

* ЦДЖ - Центральный Дом Журналиста.

** ЦДСА - Центральный Дом Советской Армии.

Tweet