Здрафствуйте, увожаимые фтыкатели! Гиаграфия нашей любимой калонки шырака, ибо отжыг и абассака – это панятия международные и даступные шырокой апчественности. Аднака в гонке за звание строны, чьи сыны и дочери сваими паступками вызывают у падонкаф наиболее частые приступы дикава ржача и нипраизвольнава  мочеиспускания, имеицца бисспорный лидир. Да хуле я разашолся, и таг панятна ж – сново пендосы праявили сибя каг беспезды наиебанутейшее племя, жывущее на плонете.

«Так-с, что у нас туд? Старое покрышко, расчоска, кепочка ничо так – Билли, как я в ней? – нету кепочки…» Таг начинался ачиридной рабочий день ф бюро находак горада Ричманда (багат на пёзды – типа нашева Иванава), што ф пендоштате Виржыния. Работнечки здесь трудились ищщо те – уже упамянутый грусчик Билли, двухметровый идеот с присущей ему улыпкой и вечнасвисающей слюной в углу рта, и старый хер Руперт, каторый работал туд с далекава 1974 года, кагда кантужыным вирнулся ис Вьетнама.

Работка у парачки была нипыльная – знай сибе пирибирай праебнааый акрестным насилением хлам, раскладывай паполачкам и жди, фдруг хазяин паявиццо и атвалит пару баксав чаивых за любимую бийсбольную картачку иле ищо какую хуйню. Было и чем пажывиццо – Руперт за годы работы нидурно апставил хату, а дибил-грусчек давольствовался изредка пападающимися стрингами, выбрашеными в акно афтамабиля пьяными школьнецами-  на них Билли тихонько драчил в углу патсобки.

Парачка и нипадазривала, но сиводня был ниабычный день. Какой-та мужыг привалок сумку, сказал, што нашол у магазина и сьебнул. Руперт ищо падумал – наверна мужыг нипендос, нииспугался ничейнай сумки– а фдрук бомба нах?. Нармальный омериканец бы сразу 911 и ниибёт. Была такая мысль и у старава витирана, аднако любапыцтво взяло верх и он… Думаите, храбро аткрыл сумку? Авотихуй, спряталсо за холодильнег, дал катомку дибилу и сказал: «Билл, у миня для тибя падарок, нука пайди к сибе в угол, павирнись ка мне спиной и аткрой». Нихуянипадазривающий Билле патопал в угалок, предвкушая сладкую дрочку на новую парачку стрингаф, а спрятафшыйся ваяка придельно сжал сфинктер, дабы ниапазорить честь мундира паявлением камуфляжного пятна в раёне жёппы.

«Руппи, спасиба, Руппи, ты самый лутшый, Руппи…» - бормотание идеота и ево жылезные абьятия заставили Руперта аткрыть глоза и панять, што худшева нислучилась и ф сумке таки трусняк, а не бомба. Но следующая фраза Билли аправергла эту дагадку. «Мне фсе вакруг гаварят, што у миня нет мазгоф, и я фсю жызнь мичтал, штобы мне их падарили, как Виликий Гудвин ф скаске… Руппи, ты – Виликий Гудвин!» - кричал идиёт, глядя ф сумку. Витиран тоже заглянул в ниё и ахуел, ниверя сваим глазам – там лижал самый штонинаесть настаящий моск!

Душу Руперта грызли самнения. «С адной стараны, Билли очинь рад падарку, он мой друк и я нихачу иво обижать. С другой стараны, ктота же патирял этат моск и иму бес ниво никамфортно, можыт и с работы уже уволили. Нет, точно, для Билли я найду такойже, тока пласмасавый, а этот верну законнаму владельцу.»

Пласмасавый моск нашолся в кабинете биалогии меснай школы, где работал сторажем саслужывец Руперта. А настаящий сдали ф палицею, где он щас и находицца. Ыкспетры нимогут апридилить, чилавечиский это моск или жывотный. Хуле, у пендосов он, па-видимаму, ат сабачьева мало атличаицца.

http://www.korrespondent.net/main/211226/

Tweet