Пичяльная исторея одного мышко началась с того, шо падонке не аценили ее креативы и саслали долеко, ва вьетнамский аналок бабруйска – горат Ханой. Мышко поклялос жосска атамстить, или на крайняк стать великим шопездец хуятором, чтобы астальным стала стыдна. Оно подрабатывало на меснам рынке грузчеком и ждало удобнава случея для выхада на сцэну. И наканец свершылось чюдо – на рабочем мыле мышко поймало спам, где саапщалось, что скоро грядет б/п ахуенный сбор косоглазых падонкав в ахуитительной сталицэ Йапонии, гораде Токио.

Наш гирой пачуствавал сваей серой жеппой, что это его риальный шанс даказать всем, какой он зачотный. Членский взнос был равен почти всем сбережениям мышко, но аставалос чючють надарогу афтастопом. Афтастоп занял бы многа времени и нужно было найти другой выхат из ситуацеи.Тагда наш гирой абратился к гаспаже смикалке и нанял аднаво пасажыра, купившего белет на рейс  Ханой-Токио, на ахуеннам боенге три семерки. План был простой, каг деплом маляра: пасажыр проносит мышко на борт боенга в кормане пимжака, атпускаит мышко и делает вит, шо он ни при делах.

Всьо шло па плану, аднака мышко прагаладалось и, пасматрев в праграмке, что на барту есть афигительный пищевой блок, атправилос на поиски пищи. Ано праскачило пракически низаметно, и гардилось сабой настолько, что не заметило, как одна пелотка праизнесла на ломаном олбанском что-то вроде: « Ой, я слышела, эти мыши все грызут, я не хачу, чтобы он прагрызло мои сиськосиликон.» И подняла пелотка хай на весь эраплан, так каг не жылала приехать к йобарю в Токиу бес сисег. Тагда весь чесной нарот начал искать мышко, втыкая па углам окала 4 часов, пака не прагаладались.  Ани решили зайти в самальотную сталовку перекусить и там нашли ахуевщую талстапузую мышку, громка храпящую, лижащюю в углу со счастливым ебалом. Адин пелот, тайна желающей атыметь пелотку еще до преземления в Токиу, заарал «Перванах» и строга высадил мышко с эраплана за безбилетный прайезд, справидлива палагайа, шо для пелотке он тепер мегагирой. Наканец самалед взлетел.

Дарвавшийся да пелотке льотчег-гирой таки паимел ийо с такой брозильской страстью, что всьотаке прагрыз ей сиськи. ЕЕ йобарь йумора не аценил и атправил ее назат ва вьетнам цэнной бандеролью да вастребования.  Мышко праснулось на помойке, каг абычна, и толька чирис 3 дня, пользуясь инцыклапедией, праведя сравнительный оналес роскосости зыркал оборегенов, абнаружило, что ана да сих пор ва вьитнаме, а не в йапонии.

Итох бля. У мышке дипрессон – ана ни в йапонии.
У пелотке дипрессон-ана ни в йапонии, ни с йобарем и бес сисег, еще ей тесна в бандероле, а нихто ее не вастребует.
У посажиров дипресон – ани вылетели на 4 чяса позже – горе какое.
У праваднека дипрессон – иво вычеслили, а мышкены бабки он прапил еще а аирапарту,  вместе с мышкой и кайфа не ащютил.

http://www.korrespondent.net/main/185853/

Tweet