Этот ресурс создан для настоящих падонков. Те, кому не нравятся слова ХУЙ и ПИЗДА, могут идти нахуй. Остальные пруцца!
КИРЗА. Черпачество (1)
Сегодня - трудный день. Не КПП, а проходной двор. Дверь хлопает ежеминутно. Куча гражданских снуёт туда-сюда. Целый день стреляем у них сигареты и жратву. С каждым рейсовым автобусом приваливает целая толпа новых. Папы, мамы, девки иногда, даже бабушки и дедушки.
В части – событие. Молодое пополнение принимает присягу.
Кончился духовский карантин.
Оттопало их стадо по плацу у клуба, под ругань Арсена – тот лычки младшего получил и у духов отделением командовал. Отбегали они своё на полигон и спортгородок.
Кончилась их халява.
На нашем столе – гора печенья, куча банок сгущёнки, несколько батонов полукопчёной колбасы. Под столом, за ящиком – пара пузырей водки.
Сала нет – в этом году с Украины никого не набрали. Не даёт больше самостийная держава своих граждан нам, москалям. Весь призыв с Урала и Поволжья.
Раньше мне казалось, что на Урале живут крепкие, могучие люди. Закалённые суровым климатом и жизнью. Но взглянул на марширующую в столовку карантинную роту, и стало ясно – если на Урале богатыри и есть, то в армию они почему-то идти не спешат. Духи, как один – тощие, маломерные. Плечи узкие, шейки тоненькие. Про таких говорят – соплёй перешибёшь.
Я вспоминаю гигантов Рыцка и Зуба, толстого и сильного Конюхова, от чьих фофанов гудела голова, сержанта Костенко с фактурой племенного быка, культуриста Саню Скакуна, и даже нашего некрупного, но жилисто-мускулистого Бороду. Могучий Вася Свищ дослуживает последние полгода. Да и у нас в призыве хватает впечатляющих людей – Сито и Череп из роты МТО, или вон Костюк наш как заматерел, черпаком став. Кица, тот тоже, похудев поначалу, опять в толщину пошёл…
Может, и эти откормятся, когда послужат немного?..
Хотя вряд ли. Со жрачкой у нас херово. В апреле вообще кормили одной квашеной капустой и хлебом. На завтрак капусту подавали обычную, на обед – варёную, а на ужин, её же, капусту, только жареную. Из хлеба пару недель вообще одну чернуху жрали. Воротили морды поначалу, потом точили, куда денешься.
Удивляют солдаты, которых переводят иногда к нам с Байконура. Те не только капусту уминают, а ещё и за добавкой бегут. Едят они странно – наклонясь над тарелкой, быстро-быстро черпая ложкой. Левой рукой огораживают тарелку, словно боясь, что отнимут.
Их там, у казахов, похоже, вообще не кормили.
В чипке голяк полный, даже пересохшие “полоски” раскупили давно, а завоза всё нет.
Спасает одно – хозяйственный сектор в военгородке, “шанхай”. Куча сарайчиков и гаражей с погребами.
Осторожно подворовываем оттуда по ночам, не наглея. Если есть деньги, а с уходом старых они появились, просим водил закупиться в Токсово или Питере.
Подсобники из полковых чухарей-чумаходов сделались важными людьми, блатными.
Повара-шнурки, вчерашние духи, в силу вошли, ведут себя борзо, наглеют. Могут послать и старых своих – дело неслыханное раньше.
Сам о себе не позаботишься - на казённом харче долго не протянешь. Не самый хороший год для страны. Девяносто первый.
Кица заваривает в банке чай.
- Бля, даже не верится! – говорит он, откусывая прямо от батона колбасы. – Прикинь, мы с наряда сменимся, а в казарме – наши бойцы! Наши!
За окном КПП – яркое солнце. Зелёная ветвь берёзы, покачиваясь на ветру, шуршит по стеклу.
Настроение у нас приподнятое.
- Кица, ты бойцов будешь ебать? – спрашиваю я друга, открывая банку сгущёнки.
Перестав жевать, Кица смотрит на меня несколько секунд.
- Ох, как буду! – наконец, отвечает. – Как и меня в своё время, так и я их. А ты что, нет?
Мотаю головой:
- Не, я не буду. У меня на мужской пол не встаёт!
Кица замахивается на меня батоном:
- Да пошёл ты!..
Смеёмся и смотрим на часы. До сдачи наряда – два с половиной часа.
Лето. Нежаркое в этом году, недождливое.
На майские щедро раздавали лычки. Арсен получил младшего, Колбаса стал старшим. Мне и двум хохлам – Свищу и Костюку – повесили по сопле на погон. Дочери у моих родителей нет, так что будет сын ефрейтор.
Из новшеств – весной всех переодели в “афганку”, и теперь нас трудно отличить от курсантов Можайки, наезжающих в часть на “войнушку”. Но тем вскоре приказали нашить на погоны полоски и буквы “К”, чтоб отличать всё же.
Смешно – на мой взгляд, солдата по роже всегда видно.
Что злит – нам пришлось проходить полгода застёгнутыми на крючок под горлом. В “афганке” крючка нет, и духам неслыханно повезло. Многие наши уже призадумались – как компенсировать несправедливость.
Вторая досада – в новой форме плоские пластиковые пуговицы. “Орден дурака” с пары раз не набьёшь, как Роман у нас в карантине умел.
Кто-то в шутку предложил заставить духов пришить пуговицу от пэша – всё равно всё скрыто тканью. Посмеялись и снова задумались.
Седьмой час.
Наряд принимают шнурки – Белкин и Мищенко с Ткачом. Старшими у них Мишаня Гончаров и Сахнюк.
Сахнюк, как всегда, долго и нудно проверяет каждый закуток. Жадно поглядывает на свёртки с хавчиком.
Оставляем смене половину раздобытого.
Сменившись, идём в казарму. Кепки у нас сдвинуты на затылок, на ремнях болтяются штык-ножи. Форма белёсая, застиранная. Каждую неделю драили, с хлоркой.
Мы – черпаки. Бывалые солдаты.
И духи, в новеньких парадках гуляющие по части со своими родителями, это прекрасно видят. Смотрят на нас пугливо. Кто-то из них попадёт к нам во взвод.
После ужина я, Паша Секс и Кица заруливаем в курилку. Там на лавочке небрежно сидит Череп, расстёгнутый почти до пупа. На его погонах – сержантские лычки. Череп недавно вернулся из учебки.
- Ваши уже пришли? – пожимая нам руки, спрашивает Череп.
- Хер знает, наверное, пришли… - Паша кивает в сторону входа в казарму. – Вон, видал – Костюк утерпеть не смог, уже попёрся “бачиты-шукаты”.
Череп длинно сплёвывает в сторону.
- Я своих уже видел. Чмошники одни… Одному даже въебать пришлось – тормозит, сука… Курить будете?
Череп протягивает пачку «Мальборо».
Под дружное “О-о-ооо!” угощаемся и усаживаемся рядом.
- Ты не круто начал, Санёк, случайно? – говорю я Черепу. - Их родаки ещё не все уехали… Потом, у людей присяга только прошла… Не порть им праздник… Помнишь, нас в первые дни ведь не трогали.
Череп резко разворачивается ко мне:
- Я случайно ничего не начинаю, понял? Или ты думаешь, я их конфетками угощать буду, да?
- Меня Скакун угощал. И ничего, не переломился…
Череп встряхивает чёлкой:
- Меня не ебёт никакой там Скакун! У меня в роте будет по моим правилам! А этим чмырям только на пользу пойдёт! Как там нас заставляли говорить, помнишь?
- “Нас ебут, а мы крепчаем”, - киваю. – Такое не забывается.
- Вот и я о том же, - Череп встаёт. – Ладно, пора мне! – машет он нам рукой и направляется к казарме.
Дверь за ним захлопывается, и до нас доносится его зычный голос:
- Ду-ухи-и! Ве-е-шайте-е-есь!
Докуриваем и поднимаемся.
- Ну что, пошли и мы тоже? – подмигивает Кица.
В казарме нас встречает Костюк. Рот у него до ушей. Вид – самый счастливый.
- Ты тилькы подывысь! Це наши бойцы! – радостно гогочет Костюк и тычет пальцем в стекло бытовки. – Пидшываются! Можэ, и наши пускай пидошьют?
Сашко возбуждён.
Это – переломный момент в нашей службе. Мы – самый злой народ в армии. До хуя прослужили, до хуя осталось.
А это – наши бойцы. Вешайтесь, духи…
- Пойдём, Сашко. Пощупаем братву.
Заходим в бытовку.
Бойцы, как один, откладывают кителя и встают.
Лица – рыхлые, бледные и настороженные. Какая-то угодливость в их глазах. Блядь, неужели, мы такими же были год назад?.. Быть такого не может…
Может. Так оно и было.
Они не лучше и не хуже. Они – бывшие мы.
Именно за это начинаешь ненавидеть их.
Вид у меня правильный. “Афганка” расстёгнута на три пуговицы. Ремень, где ему и положено. Надраенная и сточенная до гладкости бляха загнута по-черпаковски. На сапогах – подковки. Ими-то я и царапаю паркет бытовки, проходя к окну.
Взгляды бойцов прикованы к моим сапогам.
“Нехуёво таким по ебалу получить!” – как говорил Вовка Чурюкин в первую нашу ночь в этой ёбаной части.
Ну, посмотрим, кто вы, да что вы…
-Здорово, пацаны! – улыбаясь, присаживаюсь на подоконник.
Бойцы переглядываются и нестройно отвечают:
- Здравия желаем, товарищ ефрейтор!
Вспоминаю сержанта Рыцка и выдаю бойцам:
- Я. Вам. Не ефрейтор. Я. Товарищ черпак. И я. Вас. Буду ебать. Сигарету.
Четверо суетливо вынимают из карманов пачки сигарет и протягивают их мне.
“Ява”, “Космос”, “Родопи”, “Полёт”.
- Ты подъебал меня, воин, что ли, со своим “Полётом”? Дедушке своему без фильтра хуйню подгоняешь?
Сам себе не верю. Мне через год на гражданку. В универ опять. Меня же не примут обратно. Я же по-другому уже общаться не смогу. Как я декану скажу – “не понял. блядь, где приказ о моём зачислении? Минута времени – курю, удивляюсь - я снова зачислен! Время пошло, родимый!”
Но это будет лишь через год – срок огромный. До этого ещё надо дожить. А пока…
Отбираю у бойца всю пачку “Космоса” и подмигиваю:
- Откуда сами будете?
Бойцы - их всего семь человек – наперебой отвечают:
- С Челябинска… Пермь… Свердловкие…
Двое оказываются из Московской области. Один из Люберец, другой из Пушкина. Земляки почти.
- А, Люберцы… - киваю. – Слыхали, слыхали… Хорошо вы Москву держали раньше! Правильно. Москвичи – народ говёный. Здесь их никто не любит. Считайте, повезло вам, что никого с Москвы нет.
Тот, что из Люберец, клюёт на это:
- У меня много пацанов на Арбат и в Горького на махач ездили! И я пару раз за город с ними в Москву выходил… А то живут там, суки....
Оглядываю его. Парень не качок, но и не хилый совсем чтобы уж... Хоть кто-то нормальный в призыве есть…
- Как фамилия? – спрашиваю его.
- Рядовой Кувшинкин! – по-уставному отвечает боец. – Товарищ черпак, а вы сами откуда?
- Я-то?.. Я, ребятки, как раз оттуда, где живут они, суки.
Кувшинкин сглатывает и оторопело смотрит на меня.
- Что? – усмехаюсь. – Ну, пойдём, земеля…
- Куда?.. – упавшим голосом спрашивает боец.
- За мной, куда же ещё, - подхожу к двери.
Мы с Кувшинкиным выходим и я веду его в спальное помещение.
Костюк, Кица и Секс остаются в бытовке. “Как служба?” – слышу голос Кицы.
Кувшинкин следует за мной и пытается объясниться:
- Товарищ черпак! Товарищ черпак! Вы меня не так поняли… Я…
Поднимаю руку:
- Спокойно, зёма! Солдат ребёнка не обидит!
Проходим между койками и останавливаемся возле моей.
- Вот эта, - показываю на соседнюю койку, - ничья, пустая. Раньше на ней Пепел спал. На дембель ушёл весной этой. Теперь – твоя будет. Рядом со мной. Вот наша тумбочка. Понял?
Боец кивает.
Сажусь на свою койку. Смотрю на напряженное лицо Кувшинкина.
- Ставлю тебе первую боевую задачу!
Боец – весь внимание.
- Завтра же найдёшь текст стихотворения “Москва! Как много в этом звуке…” Помнишь такое, нет? Лермонтова, “Бородино” читал? В школе плохо учился? Уроки прогуливал, в Москву подраться ездил, да?
Боец молчит.
- Так вот. Найдёшь текст и выучишь. Наизусть. И мне будешь перед отбоем рассказывать. Понял? Вместо этой сказочки мудацкой, что в карантине учил… Учил ведь сказочку?
- Да. Так точно.
- Ну, значит, и про Москву выучишь. Будем прививать тебе любовь к столице нашей великой Родины через искусство. Съебал!
Кувшинкин убегает.
Сбрасываю сапоги и заваливаюсь на койку. Закрываю глаза. Мне кажется, что я вижу своё отражение в одном из кривых зеркал дурацкой комнаты смеха, куда все мы попали бесплатно и на два года.
Отражение мне совсем не нравится.
И здесь, как заметил когда-то Паша Секс, далеко не смешно.
Бойцов к нам пришло всего шесть человек. Кроме виденных мной четверых, на следующее утро к построению прибыли ещё двое – Новиков и Максимов.
Такое бывает, если приехавшие на присягу родители останавливаются в гостинице военгородка на несколько дней. Командование разрешает солдату проводить время с ними, но обязывает являться на построения.
Максимов родом из Челябинска, высокий и ширококостный, с приплюснутым боксёрским носом и накачаной шеей. Это радует - всё же не весь призыв плюгавым оказался.
Максимов держится спокойно, приветливо. Сообщает нам свою кликуху – Макс. Спрашиваем его – действительно, боксёр, кандидат в мастера.
- Тогда не Макс будешь, а Тайсон! – решаем мы.
Паша Секс радуется:
- Наконец-то дождался! У нас спортзал есть, от Скакуна остался, был тут у нас гигант один… Две груши висят. Сходим как-нибудь, поспарингуем…
Я смеюсь. Паша, хоть и коренастый, ниже Тайсона чуть не вполовину.
Новиков – пермяк, маленький и лопоухий. Впрочем, после карантиновской стрижки наголо все обычно лопоухие. Новиков притащил в казарму два огромных пакета с едой.
Костюк протягивает к ним руку, но его вдруг отстраняет Колбаса. Колбаса старше нас по призыву на полгода.
- Съеби, тебе не положено, - небрежно роняет Колбаса, роясь в пакете. – Сначала всегда старый! - поучительным тоном обращается он к бойцу.
Костюк смотрит на меня.
Я оглядываюсь. Из офицеров – никого. Парахин и Воронцов должны явиться с минуты на минуту, но пока всё чисто.
Киваю Костюку.
Тот молча бьёт Колбасу кулаком в лицо и тут же добавляет ногой. Носок его сапога попадает Колбасе точно в пах, и сержант, выронив пакет, приседает, а затем и валится на пол.
Боец перепуган происходящим.
Вижу, как из-за его спины появляется двое осенников – Укол и Гунько.
- Ты охуел, что ли?! – орёт Уколов. – Ты на сержанта руку поднял!
Подхватываю табурет и встаю рядом с Костюком. К нам бегут Кица и Секс.
Колбаса всё ещё на полу, рядом с пакетом. Поджав колени к груди, перекатывается с боку на бок, беззучно раззявив рот.
Здорово ему Костюк заехал.
- Рот закрой! Уставник хуев нашёлся! Сейчас рядом с ним ляжешь! – говорю я, надвигаясь на Укола.
Подбежавшие Кица и Паша, с ремнями в руках, встают сзади осенников. Гунько озирается по сторонам и понимает - заступиться за них некому. Все другие из их призыва в наряде.
Мандавохи лишь наблюдают за нами со стороны, в наши взводовские дела не лезут. Да и Колбаса, это все понимают, был не прав.
Не надо выёбываться, как говорится.
- Я так розумею, це все ж моэ… - Костюк поднимает пакет и передаёт его Кице.
Конфликт исчерпан.
Гунько и Укол помогают Колбасе подняться и ведут его в сортир.
Паша Секс подходит к посеревшему лицом Новикову и хлопает его по плечу.
- Я надеюсь, ты и все остальные, кто с тобой, поняли, кто ваши настоящие дедушки?
Боец часто-часто кивает.
Осенники просто так власть не сдадут, это ясно. Теперь за каждым шагом следить надо. Это только начало.
Не нравится мне это всё. Даже наши старые за нас с дембелями не пиздились.
После отбоя в казарму заваливают сменившие нас на КПП Гитлер и Бурый.
- Ну, чё, бля, - с ходу начинает Бурый. – Сейчас посмотрим, чему вас в духанке учили.
Бойцы уже лежат под одеялами и внимательно наблюдают за ним.
Мишаня выдерживает паузу и вдруг орёт на всю казарму:
- Сорок пять секунд – подъём!
Бойцы вскакивают и, натыкаясь друг на друга, судорожно одеваются.
Гитлер пинает никак не могущего справиться с брючным ремнём Новикова:
- Воин, резче давай!
От пинка Новиков падает на прикроватные тумбочки. Одна из них опрокидывается и из неё вылетают во все стороны мыльно-рыльные принадлежности.
Это тумбочка Кицы. Толстый хохол мрачнеет:
- Э, Хытлер, полехче там!
Сахнюк взвивается:
- Я тебе не Гитлер, ты понял?! Ещё раз назовёт кто так…
- То шо? – спокойно спрашивает Кица.
Мелкий, плюгавый Сахнюк молчит.
Всё-таки есть в его внешности что-то такое… Ему бы в кино играть. Особенно в старых, чёрно-белых фильмах про войну. Если не Гитлера, то полицая, старосту-холуя, или просто предателя, провокатора.
- Боец на хавчик проставился, не трогай его, - говорю я Сахнюку.
Бойцы, одетые уже, стоят по стойке смирно.
- Слушай сюда! – командует Гончаров. – Крокодилов сушить умеем?
Бойцы переглядываются.
- Я не понял, воины!.. – Гончаров подпрыгивает к одному из них – Кувшинкину – и бьёт его кулаком в живот.
Боец морщится, но удар держит.
Гончаров оглядывается на нас:
- А вы хуль сидите – не видите, службу воины ни хуя не шарят!
К стоящим навытяжку бойцам, закусив губу, подходит Сахнюк и начинает пинать их по голеням, одного за другим. Достаётся и здоровому Максимову, но тот понимает, что рыпаться нельзя.
Я ухожу в сортир умыться и покурить.
Стоя у окна, разглядываю своё отражение.
Мыслей у меня в голове нет никаких.
Когда возвращаюсь, бойцы уже “сушат крокодилов”.
Максимова, как самого рослого, заставили растянуться над проходом. Пальцами ног он едва держится за дужку верхней койки одного ряда, а вытянутыми руками уцепился за спинку койки другого.
От напряжения его уже начинает трясти. Спинки коек ходят ходуном. Ещё минута – и Макс упадёт.
Сахнюк вдруг расцветает улыбкой. Вынимает из ножен не сданный ещё штык-нож, встаёт на колено чуть сбоку от висящего над ним Максимова. Устанавливает нож на полу острием вверх.
- А теперь попробуй, ёбнись! – Гитлер аж светится от удачной шутки.
Через несколько секунд Макс действительно падает, но Сахнюк успевает убрать нож.
Тщедушного Надеждина посадили на одну лишь перекладину – как Мишаню в своё время. Надеждин сидит с багровым – видно даже в темноте – лицом и неудержимо заваливается вперёд.
Гончаров бьёт его со всей силы подушкой по лицу и тот падает, задрав ноги, на койку.
- Скажи спасибо, я добрый сегодня, - комментирует Гончаров, закуривая. – Ёбнул бы сзади тебе, щас бы на полу с еблом разбитым лежал.
На Мишаню накатывает великодушие.
- Ладно, на первый раз хорош будет. Сорок пять секунд отбой!
Бойцы шустро раздеваются и прыгают в койки.
- Бойцы-ы! – ревёт вдруг медведем Костюк.
- Мы-ы-ы-ы! – отвечают духи.
Правила им известны.
- Спать хотим? – включаюсь в игру я.
- Не-е-е-ет!
- А что будем делать? – Паша Секс.
- Спа-а-а-ать!
Ну и правильно. Спите пока.
- Спокойной ночи! – ухмыляется Гончаров.
- Завтра присягу принимать будут, - подмигивает мне Кица. – Чайку попьём?
- Давай, - достаю из своей тумбочки кружку.
- Э, воин! - Кица пинает сапогом соседнюю койку.
Кувшинкин вскакивает и замирает по стойке “смирно”.
- Взял кружку, вторую – мне найди где хочешь – и съебал за водой! Минута времени! Время пошло! – рычит Кица страшным голосом. Пытается подкрепить слова пинком, но шустрый боец уже убегает.
- Шарит! – одобрительно роняет Кица и усаживается на койку. – Ну шо там поисть у нас?
Достаю кульки и кладу на одеяло. Из кармана на рукаве выуживаю кипятильник из лезвий.
- Завтра, бля буду, на зарядку с духами побегу. На озеро погоню.
Боец приносит кружки.
Прежде чем кипятить, подозрительно принюхиваюсь к воде.
Вроде не из параши.
В части – событие. Молодое пополнение принимает присягу.
Кончился духовский карантин.
Оттопало их стадо по плацу у клуба, под ругань Арсена – тот лычки младшего получил и у духов отделением командовал. Отбегали они своё на полигон и спортгородок.
Кончилась их халява.
На нашем столе – гора печенья, куча банок сгущёнки, несколько батонов полукопчёной колбасы. Под столом, за ящиком – пара пузырей водки.
Сала нет – в этом году с Украины никого не набрали. Не даёт больше самостийная держава своих граждан нам, москалям. Весь призыв с Урала и Поволжья.
Раньше мне казалось, что на Урале живут крепкие, могучие люди. Закалённые суровым климатом и жизнью. Но взглянул на марширующую в столовку карантинную роту, и стало ясно – если на Урале богатыри и есть, то в армию они почему-то идти не спешат. Духи, как один – тощие, маломерные. Плечи узкие, шейки тоненькие. Про таких говорят – соплёй перешибёшь.
Я вспоминаю гигантов Рыцка и Зуба, толстого и сильного Конюхова, от чьих фофанов гудела голова, сержанта Костенко с фактурой племенного быка, культуриста Саню Скакуна, и даже нашего некрупного, но жилисто-мускулистого Бороду. Могучий Вася Свищ дослуживает последние полгода. Да и у нас в призыве хватает впечатляющих людей – Сито и Череп из роты МТО, или вон Костюк наш как заматерел, черпаком став. Кица, тот тоже, похудев поначалу, опять в толщину пошёл…
Может, и эти откормятся, когда послужат немного?..
Хотя вряд ли. Со жрачкой у нас херово. В апреле вообще кормили одной квашеной капустой и хлебом. На завтрак капусту подавали обычную, на обед – варёную, а на ужин, её же, капусту, только жареную. Из хлеба пару недель вообще одну чернуху жрали. Воротили морды поначалу, потом точили, куда денешься.
Удивляют солдаты, которых переводят иногда к нам с Байконура. Те не только капусту уминают, а ещё и за добавкой бегут. Едят они странно – наклонясь над тарелкой, быстро-быстро черпая ложкой. Левой рукой огораживают тарелку, словно боясь, что отнимут.
Их там, у казахов, похоже, вообще не кормили.
В чипке голяк полный, даже пересохшие “полоски” раскупили давно, а завоза всё нет.
Спасает одно – хозяйственный сектор в военгородке, “шанхай”. Куча сарайчиков и гаражей с погребами.
Осторожно подворовываем оттуда по ночам, не наглея. Если есть деньги, а с уходом старых они появились, просим водил закупиться в Токсово или Питере.
Подсобники из полковых чухарей-чумаходов сделались важными людьми, блатными.
Повара-шнурки, вчерашние духи, в силу вошли, ведут себя борзо, наглеют. Могут послать и старых своих – дело неслыханное раньше.
Сам о себе не позаботишься - на казённом харче долго не протянешь. Не самый хороший год для страны. Девяносто первый.
Кица заваривает в банке чай.
- Бля, даже не верится! – говорит он, откусывая прямо от батона колбасы. – Прикинь, мы с наряда сменимся, а в казарме – наши бойцы! Наши!
За окном КПП – яркое солнце. Зелёная ветвь берёзы, покачиваясь на ветру, шуршит по стеклу.
Настроение у нас приподнятое.
- Кица, ты бойцов будешь ебать? – спрашиваю я друга, открывая банку сгущёнки.
Перестав жевать, Кица смотрит на меня несколько секунд.
- Ох, как буду! – наконец, отвечает. – Как и меня в своё время, так и я их. А ты что, нет?
Мотаю головой:
- Не, я не буду. У меня на мужской пол не встаёт!
Кица замахивается на меня батоном:
- Да пошёл ты!..
Смеёмся и смотрим на часы. До сдачи наряда – два с половиной часа.
Лето. Нежаркое в этом году, недождливое.
На майские щедро раздавали лычки. Арсен получил младшего, Колбаса стал старшим. Мне и двум хохлам – Свищу и Костюку – повесили по сопле на погон. Дочери у моих родителей нет, так что будет сын ефрейтор.
Из новшеств – весной всех переодели в “афганку”, и теперь нас трудно отличить от курсантов Можайки, наезжающих в часть на “войнушку”. Но тем вскоре приказали нашить на погоны полоски и буквы “К”, чтоб отличать всё же.
Смешно – на мой взгляд, солдата по роже всегда видно.
Что злит – нам пришлось проходить полгода застёгнутыми на крючок под горлом. В “афганке” крючка нет, и духам неслыханно повезло. Многие наши уже призадумались – как компенсировать несправедливость.
Вторая досада – в новой форме плоские пластиковые пуговицы. “Орден дурака” с пары раз не набьёшь, как Роман у нас в карантине умел.
Кто-то в шутку предложил заставить духов пришить пуговицу от пэша – всё равно всё скрыто тканью. Посмеялись и снова задумались.
Седьмой час.
Наряд принимают шнурки – Белкин и Мищенко с Ткачом. Старшими у них Мишаня Гончаров и Сахнюк.
Сахнюк, как всегда, долго и нудно проверяет каждый закуток. Жадно поглядывает на свёртки с хавчиком.
Оставляем смене половину раздобытого.
Сменившись, идём в казарму. Кепки у нас сдвинуты на затылок, на ремнях болтяются штык-ножи. Форма белёсая, застиранная. Каждую неделю драили, с хлоркой.
Мы – черпаки. Бывалые солдаты.
И духи, в новеньких парадках гуляющие по части со своими родителями, это прекрасно видят. Смотрят на нас пугливо. Кто-то из них попадёт к нам во взвод.
После ужина я, Паша Секс и Кица заруливаем в курилку. Там на лавочке небрежно сидит Череп, расстёгнутый почти до пупа. На его погонах – сержантские лычки. Череп недавно вернулся из учебки.
- Ваши уже пришли? – пожимая нам руки, спрашивает Череп.
- Хер знает, наверное, пришли… - Паша кивает в сторону входа в казарму. – Вон, видал – Костюк утерпеть не смог, уже попёрся “бачиты-шукаты”.
Череп длинно сплёвывает в сторону.
- Я своих уже видел. Чмошники одни… Одному даже въебать пришлось – тормозит, сука… Курить будете?
Череп протягивает пачку «Мальборо».
Под дружное “О-о-ооо!” угощаемся и усаживаемся рядом.
- Ты не круто начал, Санёк, случайно? – говорю я Черепу. - Их родаки ещё не все уехали… Потом, у людей присяга только прошла… Не порть им праздник… Помнишь, нас в первые дни ведь не трогали.
Череп резко разворачивается ко мне:
- Я случайно ничего не начинаю, понял? Или ты думаешь, я их конфетками угощать буду, да?
- Меня Скакун угощал. И ничего, не переломился…
Череп встряхивает чёлкой:
- Меня не ебёт никакой там Скакун! У меня в роте будет по моим правилам! А этим чмырям только на пользу пойдёт! Как там нас заставляли говорить, помнишь?
- “Нас ебут, а мы крепчаем”, - киваю. – Такое не забывается.
- Вот и я о том же, - Череп встаёт. – Ладно, пора мне! – машет он нам рукой и направляется к казарме.
Дверь за ним захлопывается, и до нас доносится его зычный голос:
- Ду-ухи-и! Ве-е-шайте-е-есь!
Докуриваем и поднимаемся.
- Ну что, пошли и мы тоже? – подмигивает Кица.
В казарме нас встречает Костюк. Рот у него до ушей. Вид – самый счастливый.
- Ты тилькы подывысь! Це наши бойцы! – радостно гогочет Костюк и тычет пальцем в стекло бытовки. – Пидшываются! Можэ, и наши пускай пидошьют?
Сашко возбуждён.
Это – переломный момент в нашей службе. Мы – самый злой народ в армии. До хуя прослужили, до хуя осталось.
А это – наши бойцы. Вешайтесь, духи…
- Пойдём, Сашко. Пощупаем братву.
Заходим в бытовку.
Бойцы, как один, откладывают кителя и встают.
Лица – рыхлые, бледные и настороженные. Какая-то угодливость в их глазах. Блядь, неужели, мы такими же были год назад?.. Быть такого не может…
Может. Так оно и было.
Они не лучше и не хуже. Они – бывшие мы.
Именно за это начинаешь ненавидеть их.
Вид у меня правильный. “Афганка” расстёгнута на три пуговицы. Ремень, где ему и положено. Надраенная и сточенная до гладкости бляха загнута по-черпаковски. На сапогах – подковки. Ими-то я и царапаю паркет бытовки, проходя к окну.
Взгляды бойцов прикованы к моим сапогам.
“Нехуёво таким по ебалу получить!” – как говорил Вовка Чурюкин в первую нашу ночь в этой ёбаной части.
Ну, посмотрим, кто вы, да что вы…
-Здорово, пацаны! – улыбаясь, присаживаюсь на подоконник.
Бойцы переглядываются и нестройно отвечают:
- Здравия желаем, товарищ ефрейтор!
Вспоминаю сержанта Рыцка и выдаю бойцам:
- Я. Вам. Не ефрейтор. Я. Товарищ черпак. И я. Вас. Буду ебать. Сигарету.
Четверо суетливо вынимают из карманов пачки сигарет и протягивают их мне.
“Ява”, “Космос”, “Родопи”, “Полёт”.
- Ты подъебал меня, воин, что ли, со своим “Полётом”? Дедушке своему без фильтра хуйню подгоняешь?
Сам себе не верю. Мне через год на гражданку. В универ опять. Меня же не примут обратно. Я же по-другому уже общаться не смогу. Как я декану скажу – “не понял. блядь, где приказ о моём зачислении? Минута времени – курю, удивляюсь - я снова зачислен! Время пошло, родимый!”
Но это будет лишь через год – срок огромный. До этого ещё надо дожить. А пока…
Отбираю у бойца всю пачку “Космоса” и подмигиваю:
- Откуда сами будете?
Бойцы - их всего семь человек – наперебой отвечают:
- С Челябинска… Пермь… Свердловкие…
Двое оказываются из Московской области. Один из Люберец, другой из Пушкина. Земляки почти.
- А, Люберцы… - киваю. – Слыхали, слыхали… Хорошо вы Москву держали раньше! Правильно. Москвичи – народ говёный. Здесь их никто не любит. Считайте, повезло вам, что никого с Москвы нет.
Тот, что из Люберец, клюёт на это:
- У меня много пацанов на Арбат и в Горького на махач ездили! И я пару раз за город с ними в Москву выходил… А то живут там, суки....
Оглядываю его. Парень не качок, но и не хилый совсем чтобы уж... Хоть кто-то нормальный в призыве есть…
- Как фамилия? – спрашиваю его.
- Рядовой Кувшинкин! – по-уставному отвечает боец. – Товарищ черпак, а вы сами откуда?
- Я-то?.. Я, ребятки, как раз оттуда, где живут они, суки.
Кувшинкин сглатывает и оторопело смотрит на меня.
- Что? – усмехаюсь. – Ну, пойдём, земеля…
- Куда?.. – упавшим голосом спрашивает боец.
- За мной, куда же ещё, - подхожу к двери.
Мы с Кувшинкиным выходим и я веду его в спальное помещение.
Костюк, Кица и Секс остаются в бытовке. “Как служба?” – слышу голос Кицы.
Кувшинкин следует за мной и пытается объясниться:
- Товарищ черпак! Товарищ черпак! Вы меня не так поняли… Я…
Поднимаю руку:
- Спокойно, зёма! Солдат ребёнка не обидит!
Проходим между койками и останавливаемся возле моей.
- Вот эта, - показываю на соседнюю койку, - ничья, пустая. Раньше на ней Пепел спал. На дембель ушёл весной этой. Теперь – твоя будет. Рядом со мной. Вот наша тумбочка. Понял?
Боец кивает.
Сажусь на свою койку. Смотрю на напряженное лицо Кувшинкина.
- Ставлю тебе первую боевую задачу!
Боец – весь внимание.
- Завтра же найдёшь текст стихотворения “Москва! Как много в этом звуке…” Помнишь такое, нет? Лермонтова, “Бородино” читал? В школе плохо учился? Уроки прогуливал, в Москву подраться ездил, да?
Боец молчит.
- Так вот. Найдёшь текст и выучишь. Наизусть. И мне будешь перед отбоем рассказывать. Понял? Вместо этой сказочки мудацкой, что в карантине учил… Учил ведь сказочку?
- Да. Так точно.
- Ну, значит, и про Москву выучишь. Будем прививать тебе любовь к столице нашей великой Родины через искусство. Съебал!
Кувшинкин убегает.
Сбрасываю сапоги и заваливаюсь на койку. Закрываю глаза. Мне кажется, что я вижу своё отражение в одном из кривых зеркал дурацкой комнаты смеха, куда все мы попали бесплатно и на два года.
Отражение мне совсем не нравится.
И здесь, как заметил когда-то Паша Секс, далеко не смешно.
Бойцов к нам пришло всего шесть человек. Кроме виденных мной четверых, на следующее утро к построению прибыли ещё двое – Новиков и Максимов.
Такое бывает, если приехавшие на присягу родители останавливаются в гостинице военгородка на несколько дней. Командование разрешает солдату проводить время с ними, но обязывает являться на построения.
Максимов родом из Челябинска, высокий и ширококостный, с приплюснутым боксёрским носом и накачаной шеей. Это радует - всё же не весь призыв плюгавым оказался.
Максимов держится спокойно, приветливо. Сообщает нам свою кликуху – Макс. Спрашиваем его – действительно, боксёр, кандидат в мастера.
- Тогда не Макс будешь, а Тайсон! – решаем мы.
Паша Секс радуется:
- Наконец-то дождался! У нас спортзал есть, от Скакуна остался, был тут у нас гигант один… Две груши висят. Сходим как-нибудь, поспарингуем…
Я смеюсь. Паша, хоть и коренастый, ниже Тайсона чуть не вполовину.
Новиков – пермяк, маленький и лопоухий. Впрочем, после карантиновской стрижки наголо все обычно лопоухие. Новиков притащил в казарму два огромных пакета с едой.
Костюк протягивает к ним руку, но его вдруг отстраняет Колбаса. Колбаса старше нас по призыву на полгода.
- Съеби, тебе не положено, - небрежно роняет Колбаса, роясь в пакете. – Сначала всегда старый! - поучительным тоном обращается он к бойцу.
Костюк смотрит на меня.
Я оглядываюсь. Из офицеров – никого. Парахин и Воронцов должны явиться с минуты на минуту, но пока всё чисто.
Киваю Костюку.
Тот молча бьёт Колбасу кулаком в лицо и тут же добавляет ногой. Носок его сапога попадает Колбасе точно в пах, и сержант, выронив пакет, приседает, а затем и валится на пол.
Боец перепуган происходящим.
Вижу, как из-за его спины появляется двое осенников – Укол и Гунько.
- Ты охуел, что ли?! – орёт Уколов. – Ты на сержанта руку поднял!
Подхватываю табурет и встаю рядом с Костюком. К нам бегут Кица и Секс.
Колбаса всё ещё на полу, рядом с пакетом. Поджав колени к груди, перекатывается с боку на бок, беззучно раззявив рот.
Здорово ему Костюк заехал.
- Рот закрой! Уставник хуев нашёлся! Сейчас рядом с ним ляжешь! – говорю я, надвигаясь на Укола.
Подбежавшие Кица и Паша, с ремнями в руках, встают сзади осенников. Гунько озирается по сторонам и понимает - заступиться за них некому. Все другие из их призыва в наряде.
Мандавохи лишь наблюдают за нами со стороны, в наши взводовские дела не лезут. Да и Колбаса, это все понимают, был не прав.
Не надо выёбываться, как говорится.
- Я так розумею, це все ж моэ… - Костюк поднимает пакет и передаёт его Кице.
Конфликт исчерпан.
Гунько и Укол помогают Колбасе подняться и ведут его в сортир.
Паша Секс подходит к посеревшему лицом Новикову и хлопает его по плечу.
- Я надеюсь, ты и все остальные, кто с тобой, поняли, кто ваши настоящие дедушки?
Боец часто-часто кивает.
Осенники просто так власть не сдадут, это ясно. Теперь за каждым шагом следить надо. Это только начало.
Не нравится мне это всё. Даже наши старые за нас с дембелями не пиздились.
После отбоя в казарму заваливают сменившие нас на КПП Гитлер и Бурый.
- Ну, чё, бля, - с ходу начинает Бурый. – Сейчас посмотрим, чему вас в духанке учили.
Бойцы уже лежат под одеялами и внимательно наблюдают за ним.
Мишаня выдерживает паузу и вдруг орёт на всю казарму:
- Сорок пять секунд – подъём!
Бойцы вскакивают и, натыкаясь друг на друга, судорожно одеваются.
Гитлер пинает никак не могущего справиться с брючным ремнём Новикова:
- Воин, резче давай!
От пинка Новиков падает на прикроватные тумбочки. Одна из них опрокидывается и из неё вылетают во все стороны мыльно-рыльные принадлежности.
Это тумбочка Кицы. Толстый хохол мрачнеет:
- Э, Хытлер, полехче там!
Сахнюк взвивается:
- Я тебе не Гитлер, ты понял?! Ещё раз назовёт кто так…
- То шо? – спокойно спрашивает Кица.
Мелкий, плюгавый Сахнюк молчит.
Всё-таки есть в его внешности что-то такое… Ему бы в кино играть. Особенно в старых, чёрно-белых фильмах про войну. Если не Гитлера, то полицая, старосту-холуя, или просто предателя, провокатора.
- Боец на хавчик проставился, не трогай его, - говорю я Сахнюку.
Бойцы, одетые уже, стоят по стойке смирно.
- Слушай сюда! – командует Гончаров. – Крокодилов сушить умеем?
Бойцы переглядываются.
- Я не понял, воины!.. – Гончаров подпрыгивает к одному из них – Кувшинкину – и бьёт его кулаком в живот.
Боец морщится, но удар держит.
Гончаров оглядывается на нас:
- А вы хуль сидите – не видите, службу воины ни хуя не шарят!
К стоящим навытяжку бойцам, закусив губу, подходит Сахнюк и начинает пинать их по голеням, одного за другим. Достаётся и здоровому Максимову, но тот понимает, что рыпаться нельзя.
Я ухожу в сортир умыться и покурить.
Стоя у окна, разглядываю своё отражение.
Мыслей у меня в голове нет никаких.
Когда возвращаюсь, бойцы уже “сушат крокодилов”.
Максимова, как самого рослого, заставили растянуться над проходом. Пальцами ног он едва держится за дужку верхней койки одного ряда, а вытянутыми руками уцепился за спинку койки другого.
От напряжения его уже начинает трясти. Спинки коек ходят ходуном. Ещё минута – и Макс упадёт.
Сахнюк вдруг расцветает улыбкой. Вынимает из ножен не сданный ещё штык-нож, встаёт на колено чуть сбоку от висящего над ним Максимова. Устанавливает нож на полу острием вверх.
- А теперь попробуй, ёбнись! – Гитлер аж светится от удачной шутки.
Через несколько секунд Макс действительно падает, но Сахнюк успевает убрать нож.
Тщедушного Надеждина посадили на одну лишь перекладину – как Мишаню в своё время. Надеждин сидит с багровым – видно даже в темноте – лицом и неудержимо заваливается вперёд.
Гончаров бьёт его со всей силы подушкой по лицу и тот падает, задрав ноги, на койку.
- Скажи спасибо, я добрый сегодня, - комментирует Гончаров, закуривая. – Ёбнул бы сзади тебе, щас бы на полу с еблом разбитым лежал.
На Мишаню накатывает великодушие.
- Ладно, на первый раз хорош будет. Сорок пять секунд отбой!
Бойцы шустро раздеваются и прыгают в койки.
- Бойцы-ы! – ревёт вдруг медведем Костюк.
- Мы-ы-ы-ы! – отвечают духи.
Правила им известны.
- Спать хотим? – включаюсь в игру я.
- Не-е-е-ет!
- А что будем делать? – Паша Секс.
- Спа-а-а-ать!
Ну и правильно. Спите пока.
- Спокойной ночи! – ухмыляется Гончаров.
- Завтра присягу принимать будут, - подмигивает мне Кица. – Чайку попьём?
- Давай, - достаю из своей тумбочки кружку.
- Э, воин! - Кица пинает сапогом соседнюю койку.
Кувшинкин вскакивает и замирает по стойке “смирно”.
- Взял кружку, вторую – мне найди где хочешь – и съебал за водой! Минута времени! Время пошло! – рычит Кица страшным голосом. Пытается подкрепить слова пинком, но шустрый боец уже убегает.
- Шарит! – одобрительно роняет Кица и усаживается на койку. – Ну шо там поисть у нас?
Достаю кульки и кладу на одеяло. Из кармана на рукаве выуживаю кипятильник из лезвий.
- Завтра, бля буду, на зарядку с духами побегу. На озеро погоню.
Боец приносит кружки.
Прежде чем кипятить, подозрительно принюхиваюсь к воде.
Вроде не из параши.
— Вадим Чекунов (Кирзач) , 25.04.2007
ты должен быть залoгинен чтобы хуйярить камменты !
ты должен быть залoгинен чтобы хуйярить камменты !
— Ебитесь в рот. Ваш Удав
Оригинальная идея, авторские права: © 2000-2024 Удафф
Административная и финансовая поддержка
Тех. поддержка: Proforg
Пирнатый нах (старлей), 26-04-2007 19:31:46
КИРЗАЧ! Ты не упомянул о БОУПе кстати! И еще.. у вас отчисленных курсантов не отсылали к вам в часть?
6868731Кирзач, 26-04-2007 20:10:58
ответ на: Пирнатый нах (старлей) [461]
Будет о курсантах отчисленных обязательно, тема интересная, ты прав.
6869076Кирзач, 26-04-2007 20:12:43
ответ на: сучий кобель [459]
+1, камрад.
6869090Но им не понять.
Кирзач, 26-04-2007 20:24:09
ответ на: noident [455]
Тсссс! Конечно, 7 глава.
6869133В этом и идея.
Герой путает всё и тупеет на глазах. Дальше - больше.
Старый, опытный камикадзе, 26-04-2007 22:32:23
ответ на: Захар Косых [214]
>круговорот зла в природе.
6870179>афганка - хуйня, а не форма. хе-хе
>
>кстати, кирзач! почему ты "куртку х\б"
>называешь "китель"???
>что за странная номенклатура?
>а как тогда китель парадки называется?
Китель парадки называется "Парадно-выходным открытым мундиром" и ниибёт.
А друган, служивший в Афгане, тоже называл китель от афгануи кителем.
Старый, опытный камикадзе, 26-04-2007 23:29:53
Аффтару 6 звездей за фсё. Нитленко нах и ниибёт.
6870423Эта часть - очень важная. Я всегда пытался себе представить, как мои товарищи с нашего призыва смогут гонять молодых. Не мог, пока не увидел. Но сам через себя переступить не мог, а товарищей одергивал, хотя постфактум и вежливо. На этой почве посралсо нехило со многими. Мне припомнили и получение звания "младший сержант" через полгода, ("А мы исчо полгода летали, не каг ты!"), и многое другое. До пиздиловок не доходило, но близко было.
Кстати, из словарика.
Бойцы у нас назывались бесами, а в сосебней части - чертями, а их шнурки - моторами. Непринявшие присягу - запахами или духами. Буквариками называли очень уставных сержантов и зольдат (миня тожы, блиать!), ибо Устафф - букварь военного!
"Лося" у нас называли "оленем". Крокодилов не сушили, а сушили попку-дурака на спинках кроватей, держась руками и ногами. Не мог понять, я не сушил попку-дурака, посылал, получал песды, регулярно давал в ответку, дополучал до охуения и фсё. А сушифшие один хуй получали песды. Зачем сушить было?
Дембельского поезда у нас не было, был оркестр для дембелей из молодых с отбиванием ритма движущегося поезда.
Получивший ефрейтора залезал на две или три табуретки и выл на лампу дежурного освещения ("луну"), после чего его сбивали сапогами. Сержанты из числа уибанофф заставляли бесов кричать "Я щястлифф служыдь ф ПВО!", заставляли отжиматься по разделениям и не снимали с нарядов.
Я регулярно обесчал убить доставаших меня сержантов, но они фсе ушли живыми. Получив лычки, я сразу пошел их пиздить и сгреб песдяног от двух периодофф сразу. Но двое с четвертого периода ни разу меня не ударили и не припахали. И их я провожал по-доброму. А остальным делал подлянки, не буду описывать, но порвать дембельскую парадку - это самый малый заибизь. Ну и по мелочи - сапог дембельский гвозегом прибидь к полу, штаны зашыдь... Про песдюли на КПП молчу, один уибан ждал, когда я уйду ф караул и только потом уволилсо, чтобы под это не попасть.
Кирзач! Риспект! Про воду из параши - не видел, песдеть ни буду. А вот нассать в жареную старым кортожку - это было. Про плевки ф чай - видел, но это палилось и пиздюли были щястьем. Обычно заставляли выпить, земляг вылил в рыло старому. Его задрачивали нарядами, я ему помогал мыть. Меня за это называли чмом, а я пиздилсо...
Переводиться я отказывалсо наотрез, таг и не перевелсо. О чем не жалею, таг каг не признал власти уибанофф, струсивших раз и продолжавших увязать в болоте. Меня выворачивало от мысли, что я добровольно признаю их власть над собой... Мне сказали, что я не понял службы и присвоили кликуху "Профессор букваря".
Но стыдно, что я радовался, заступанию в караул и тому, что наряды тащить буду не я, и не у меня наряд будут принимать по 8 часов.
Много чего было.
Андреич, 27-04-2007 03:04:36
Пиши дальше.
6871497В те годы не только в армии, но и снаружи жопа была. Путчи, референдумы, либерализация цен.
VALENOK, 27-04-2007 04:55:13
Хорошо написал. Читал, как будто учавствовал в действии.
6871839Клон (адин из двух или хуивознает), 27-04-2007 10:33:45
Зачот афтоматом. Вот сижу тут и думаю Кирзача пора уже в удафкомовские черпаки переводить? шнуровку и духанку прашол как-то автоматом или как это по падонкавске -хуятор, ацкий хуятор или мега хуятор. дед соответсвенно - Столп КК. Что скажут старики? Интересно мнение служивших.
6873018papaDen, 27-04-2007 11:56:10
"Прежде чем кипятить, подозрительно принюхиваюсь к воде.
6873834Вроде не из параши." - Жжоооошь !
я забыл подписацца, асёл, 27-04-2007 13:00:07
Сериал Салдаты, бля
6874647Мошонка Потнага Индеитса, 27-04-2007 13:01:01
Сериал Салдаты, бля
6874658Хуан Падла, 27-04-2007 13:37:36
ответ на: я забыл подписацца, асёл [404]
А ты, сцуко асел ябучий, коль пороху не нюхал езык свой говеный в жопу засунь!!!
6875198удод, 27-04-2007 14:08:33
прадалжене хуярь!
6875648Гари, 27-04-2007 14:32:36
Ну епть та когда же?
6876036не служил, 27-04-2007 14:48:08
написано интересно и легко читается, даже для тех кто не служил.
6876305пиши продолжение.
Васе4кин , 27-04-2007 16:54:36
Пачитал все...
6878596Аффтар жжет! ПИЩИ ИСТЧО!!!!! ЖДЕМссс!!!!
блянах, 10-05-2007 09:11:01
Гуд!
6992209Ak, 02-07-2007 20:04:13
Быдло, пишущее о таком же быдле..
7484459Буян, 07-07-2007 02:29:13
ответ на: с-класс [36]
>слушая и читая о ВС РФ создаёццо мнение что никакой боевой подготовки не проводится! только пиздюли, проблемы со жратвой,куревом, мойка толчков, доебки дедов итд.
7534716а друок сходил бы и пасматрел а то уебанов дохуя судящих об армии по ебанутому сериалу "солдаты".
гарболово, васкелово, как много в звуках этих
Фэнсятина, 13-07-2007 02:50:26
ХХАААААААААААА.......филфак,поди???))) чуйствуется)) улыбнуло не раз!! дружищщ!))
7595023Женек, 19-08-2007 00:27:52
ответ на: Кени йадафф [105]
ЕПЛАН ТЫ
7941336Женек, 19-08-2007 00:31:37
ответ на: Гирой Нашева Времини [116]
РЕСПЕКТУХА!
7941387Женек, 19-08-2007 00:38:23
ответ на: Мимикриолог [145]
ЭТ в ТЕМУ
7941438Женек, 19-08-2007 00:42:14
ответ на: Злой Воспитатель [189]
ЕБАЛАЙ!
7941469Женек, 19-08-2007 00:49:57
ответ на: -=Shell=- [326]
Эх тож самое и щас в 2001-2002-м!!! Токо Страна иная!
7941557Женек, 19-08-2007 01:04:03
ответ на: Admin [390]
Уебан
7941701Женек, 19-08-2007 01:07:19
Я тож не по хуйне в окмпах шарил , но респект и уважуху имел и перед старыми и перед душьем, со слонами (шнурками)!
7941730успешный, 09-09-2007 00:07:45
россиянская быдлоаримия во всей красе, гыгыгыгыгы
8125228слава хсспди, отмазался за штуку зелени от такой бля "перспектиывы" хахахахаххаах пусть лузеры служат в этой говноармии хахахахаахаха!!!!
Хуятор, 31-10-2007 13:26:37
Пиздец, и жизненно и читаемо. Респект и уважуха.
8576562Палко волшебное, 11-12-2007 05:04:25
"Мне через год на гражданку. В универ опять. Меня же не примут обратно. Я же по-другому уже общаться не смогу. Как я декану скажу - “не понял. блядь, где приказ о моём зачислении? Минута времени - курю, удивляюсь - я снова зачислен! Время пошло, родимый!”
8905036Сполз пацтол.. Кирзач, все слова потерял, чтоб выразить респект. Даже респектище! Зачитываюсь твоими крео второй день кряду.
я забыл подписацца, асёл, 02-01-2008 03:57:42
заяпись
9086781мтитя, 22-01-2008 21:35:12
Заебись.
9246339мтитя, 22-01-2008 21:35:12
Заебись.
9246340НоуНэйм, 26-01-2008 00:44:14
это - апология, или исповедь=? Ты, автор, сам - то как решил=?
9276505sindrom, 27-01-2008 04:18:08
бугога...духи вешайтесь\я прихожу и охуеваю от наведенной чистоты\и тд)) бля нихуя не поменялась армия..
9285863сцуко настольгия)) афтору+пицот зачотно пишеш..)
остальное завтра... а то я смотрю кирзы-то не мало осталось))
служил тоже, 27-03-2008 11:57:58
а я в израйле служил,там другая ваще хуйня,но улыбнуло,чо та общее есть,но у нас стельба хуельба времени нет на ночные хуйни,а ваще пиши исчо.
9817518Паразит, 09-04-2008 15:41:58
Пидарасы вы все! В космос бы вас, гумус, без скафандров
9941735Недобиток Наци, 30-06-2008 02:53:07
Обосралась армия и в Чечне и в Афгане.
10673613И еще не раз обосрётся, пока по МКАДу граница не начнёт проходить.
И ничего удивительного.
Орки, блять.
ОРда уебланов не способных воевать.
Даже дикарей горцев неспособны отпиздить.
ПЕндосы, над которыми тут многие отдельные полудурки издеваются раскатали Ирак нахуй.
Евреи в ту, старую ещё компанию, переебли всей Арабской коалиции.
А потом читаешь высеры адиотав- у них биотуалеты в джипах, у них пиццу в окопы-
Они не способны победить наших охуенных спартанцев!.
Орда орков- это орда орков, и никогда не получится у орды орков победить настоящую, организованную армию.
Волчебрюшко, 10-08-2008 00:52:26
Все верно. Вот из-за этого многие и косили. Неправильные ребята, хуле. Тебя отпиздили - и ты отпизди, пусть не того и через полгода.
11036031Волчебрюшко, 10-08-2008 00:55:49
ответ на: Недобиток Наци [499]
>Обосралась армия и в Чечне и в Афгане.
11036061>И еще не раз обосрётся, пока по МКАДу граница не начнёт проходить.
>И ничего удивительного.
>Орки, блять.
>ОРда уебланов не способных воевать.
>Даже дикарей горцев неспособны отпиздить.
>ПЕндосы, над которыми тут многие отдельные полудурки издеваются раскатали Ирак нахуй.
>Евреи в ту, старую ещё компанию, переебли всей Арабской коалиции.
>А потом читаешь высеры адиотав- у них биотуалеты в джипах, у них пиццу в окопы-
>Они не способны победить наших охуенных спартанцев!.
>Орда орков- это орда орков, и никогда не получится у орды орков победить настоящую, организованную армию.
Обосралась потому, что верхи взяли в рот в Чечне. А в Афган вообще нехуя было лезть - ежу было понятно, что будет второй Вьетнам, как у пендосов. Партизаны в Великой Отечественной все ж таки натянули немцев - самых организованных в Европе, а ведь у них и армейские публичные дома были. У пендосов сейчас такого нет. Читай "Мы - урук-хаи", имбецилушек!
Паедатель челавекоф, 30-10-2008 10:53:23
`q1AGT5K8IO\
11763585=3';IaE4T58I
]\
я забыл подписацца, асёл, 02-11-2008 04:22:23
А тема ебли? Требую анальных наказаний духов ?
11792162korneev, 11-01-2009 14:20:47
- тут оригинал статьи
12452440Дедовщина как часть иерархической системы
Е. Шиков
Когда комета Галлея приближалась к Земле, оценить степень опасности попросили астрономов, а не астрологов. Когда китайцы загрязнили ядами Амур, для ликвидации экологических последствий привлекли химиков, а не алхимиков. Почему же к решению проблемы взаимоотношений в армии привлекают всех кого угодно, но только не специалистов? Да потому, что до сих пор наука о поведении людей и животных в нашем обществе замалчивается.
Наука эта - этология. Нет, о поведении животных говорить все любят, а вот обсуждать мотивацию поведения людей на научном уровне избегают. При социализме это было просто запрещено, так как законы этологии отвергали саму возможность построения коммунизма. Сейчас не любят, вероятно, потому, что политики хотят управлять обществом по своей воле.
Многие до сих пор полагают, что общество развивается так, как люди того хотят, а не по каким-то там законам. Напрасно. Игнорирование законов не отменяет их действия.
Законы этологии позволяют сравнивать поведение человека и животных. Они дают возможность анализировать социальные системы как мышей, так и людей. Рассматривая армейские взаимоотношения, пора перейти от бытовых рассуждений к анализу.
Дедовщина - это часть иерархической системы в армии. Иерархия - это система соподчинения. Она возникает автоматически. Достаточно собрать группу мышей или обезьян, или людей - и начнутся стычки всех со всеми. Каждый будет выяснять свои возможности противостоять другим. Через какое-то время выстроится иерархическая система. Количество стычек резко уменьшится. Во главе группы окажется самая сильная личность - доминант. Причем доминант будет сильнее других не столько физически, сколько психологически.
Непосредственно доминанту будут подчинены несколько субдоминантов. Группе субдоминантов подчинятся многие. И всегда останутся самые забитые - "подонки". В классическом виде система выстраивается в тюрьме: пахан, его приближенные, мужики, опущенные.
Иерархические системы - всюду. Их нельзя отменить или запретить. На них построено все общество. Возьмите школу. Директор - доминант, завучи - субдоминанты, учителя - подчиненные первого порядка, ученики - подчиненные второго порядка. "Подонки" - это двоечники, которые не могут осваивать программу школы.
Подобное построение мы видим на заводах, фабриках, в конторах и т.д.
В гражданских сообществах человек всегда может быстро покинуть угнетающий его коллектив, потому взаимоотношения между людьми более человечные. В тюрьме или в армии никуда уйти нельзя, поэтому взаимоотношения часто принимают жестокие формы.
К тому же дедовщина в армии не поддерживает, а разрушает армейскую иерархическую систему. Солдат должен подчиняться сержанту, сержант - младшему офицеру, младший офицер - старшему и т.д. А при дедовщине внутри солдат начинает строиться своя система соподчинения. Причина - в ослаблении официальной армейской иерархии. Командуют не офицеры, а "деды".
Дедовщины не было во время войны. Любой обидчик получал пулю в лоб или в спину. Дедовщина не проявляется в караульной службе, когда у всех оружие. Дедовщина царствует, когда господствует грубая сила.
Наряду с врожденным стремлением к лидерству у человека есть не менее сильное стремление к равенству. Вот это и втолковывают непослушным. Им разными способами объясняют, что они такие же, как и все, что они должны быть едины со всеми. Призыв к совести наше подсознание не слышит, а вот призыв к равенству воспринимает. Для этого только необходим бесспорный командир группы. В школе - это учитель. В армии - офицер. Самое важное - заменить стремление к индивидуальному лидерству стремлением к лидерству группы.
Мне довелось служить в армии рядовым в 1972 году на Кавказе. Когда мой отец-офицер провожал меня, он сказал: "В армии порядок. Тебе понравится".
Порядка я не увидел. Я попал в часть, где дедовщина цвела махровым цветом. Процветали землячество и шовинизм. Азербайджанцы открыто говорили: "Кавказский человек - это человек. Не кавказский человек - это не человек". Офицеры появлялись в подразделении в 9 утра, а уходили домой в 17-18 часов. В столовой мы ели во вторую смену. Все миски уже были грязными. Вымыть сами мы не могли, так как не было горячей воды. Приходилось вываливать из грязных мисок чужие объедки и наливать в них себе борщ или щи.
Автоматы были закреплены за каждым только на бумаге. По тревоге все хватали оружие без всякого порядка. Патронов не выдавали никогда. Даже в караул солдат ставили с пустыми магазинами: боялись разборок с "дедами".
Потом волею судьбы я был переведен в другую часть. Только здесь я узнал настоящую армию. Везде и во всем был порядок. Офицеры обращались к рядовым на "вы". Они были строги, но справедливы.
Нет. Это была не какая-то образцово-показательная часть. Относительно недавно и в ней была дедовщина. Старослужащие вспоминали, как "дед" бегал с табуреткой за капитаном. Но потом сменили командо
korneev, 11-01-2009 14:21:59
Нет. Это была не какая-то образцово-показательная часть. Относительно недавно и в ней была дедовщина. Старослужащие вспоминали, как "дед" бегал с табуреткой за капитаном. Но потом сменили командование части - и новые старшие офицеры быстро навели порядок.
12452455Первым делом убрали всех армян из каптерок, куда, как говорили, их ранее назначили за взятки. Старшинами поставили честных парней, только что пришедших из "учебки". И главное, обязали всех офицеров служить по-настоящему.
По утрам без трех минут шесть все командиры рот были в казармах и лично контролировали подъем и построение. Ни один "дед" не мог спать дольше положенного. Никто не мог уклоняться от службы. До самого отбоя офицеры были в ротах. Им помогали сержанты. Нередко звание сержанта присваивали в самой части лучшим из рядовых. Это было дополнительным стимулом для хорошей службы. Увольнения были регулярными. За успехи в боевой работе давали отпуска. При малейших проявлениях неуставных отношений офицеры-командиры ночевали в казармах.
Их самоотверженный труд не пропадал даром. На учениях часть показывала отличные результаты. И мы с гордостью стояли на плацу, когда нашему командиру полка вручали орден Красной Звезды.
Дедовщина - не порождение современности. Беспорядков хватало и в Советской Армии. Но сейчас дедовщина уже перешла в новую стадию. Во многих частях каждого молодого солдата сразу прикрепляют к "деду". Он должен его обучать и воспитывать. Вместо того чтобы бороться с дедовщиной, ее во многих частях уже узаконили. Молодой работает на "деда", а перед демобилизацией "деда" должен ему сделать дорогой подарок или подарить несколько тысяч рублей. Конкретная сумма обговаривается индивидуально. Очень часто деньги на подарок длительное время собирает вся родня молодого солдата.
Как вам нравится новое крепостное право в армии? Почему об этом все молчат? Думаете, это укрепит боеспособность армии? Или это политика - замалчивать армейские проблемы, а когда о них уже нельзя молчать, то говорить много, но не искать пути их решения?
А решения просты:
1. Серьезно проверять боеготовность частей. При дедовщине она понижена.
2. Обязать офицеров быть вместе с личным составом с подъема до отбоя. Для этого надо организовать сменное дежурство.
При первых сведениях о неуставных отношениях командиры должны ночевать в казармах.
3. Офицеры, которые непосредственно работают с людьми, должны получать очень большие надбавки к зарплате. Одно дело командовать взводом или ротой, другое дело - командовать полком, дивизией или вообще сидеть в штабе.
При неспособности офицеров предотвратить неуставные отношения срочно назначать их на другие должности.
4. При выявлении неуставных отношений сержантов-командиров этих подразделений лишать званий. Угроза вновь стать рядовым заставит сержантов быть бескомпромиссными в наведении порядка.
Того, кто сообщил о неуставных отношениях, равно как и жертв таких отношений, необходимо сразу же переводить в другие части, чтобы избежать физической расправы над ними.
5. Признать абсолютно недопустимым прикрепление новобранцев к старослужащим. Обучение новобранцев должны проводить сержанты и офицеры, а не "деды".
6. В корне изменить подготовку сержантов. В учебные подразделения надо брать не новобранцев без всякого разбора, а молодых солдат, прослуживших полгода.
Рекомендации для обучения на сержантов должны давать офицеры воинских частей, где они служили. Рекомендации должны быть письменными. Офицеры должны учитывать моральные качества рекомендуемых, их уровень образованности и способность быть руководителями. Если в дальнейшем рекомендации не будут подтверждены качеством последующей службы сержантов, то офицеры, давшие им рекомендации, должны получать взыскания.
Сержанты не должны направляться в части, откуда их рекомендовали. С одной стороны, это предотвратит создание криминальных сговоров между офицерами и солдатами. С другой стороны, позволит молодым сержантам легче завоевать положение командиров.
7. Пересмотреть программы обучения офицеров и сержантов. Кроме воинских дисциплин, они должны изучать психологию молодежи и основы этологии
obsession, 11-02-2009 22:37:47
читаю и сердце кровью обливаеться
12760209ибо послужить мне не удалось
так как у меня серый паспорт(лицо без гражданства)в Эстонии такой у многих
хуйня щас наверстаю опущенное,читаю дальше
Химус, 02-03-2009 21:07:02
А у нас на средине стодневки делают "день злого духа". Старослужащие шуршат яибу. А есси совпадёт с ПХД - деды, вешойтизь.
12935712ViT, 05-05-2009 06:41:57
ответ на: с-класс [34]
Гы Гы Гы
13556398это и есть боевая потготовка!
еффрЕйтор, 05-06-2009 08:22:31
сцуко счас прочитал мельком чо корнеев написал... Блять вся сука дедавщина начинается с командира дивизии и по цепочке... меня замкомдива полка спрашивал при командире роты: "боец, тебе въебать?" Упацанов из линейки старшины были ёбнутые ва фсю голову и собственноручно пиздилимолодых сержантов... ДА хули старшины, и взводники и замполит и командир роты... Вся дедовщина блять начинается суко в штабе... Есть конечно разница между оффицерами и шакалами... Офицеров солдаты любят и уважают... Приказы офицеров исполняются мгновенно... А вот шакалов фсе люто ненавидят и ложат на них хуй...
13807165Злобныяпёс, 05-05-2012 05:10:11
АААА !!!! бля, зачитался!!!! даже на блядские трусики не смотрел, что справа))))
20172872