Я покинул офис поздно – завтра защита инвестпроекта. Едва я вдохнул свежего смога на крыльце, мне позвонил друг Жыжа. Друг Жыжа сообщил мне, что мы с ним идем сегодня в клуб с двумя телками. Телок он пообещал снять сам. Я не особо взволновался от этого предложения, потому что из головы еще не выветрились ячейки Excel’я, но согласился. Хотя знал, что никаких телок Жыжа не снимет, и идет в клуб тупо нажрацца и блевануть случайным клабберам на еблеты. А потом придет домой и уснет под фильм «Серферы-нацисты должны умереть», который ему дал я.

Я поужинал в спортбаре неподалеку. Посмотрел Евролигу, старые записи.
Если бы у меня был пульт управления жизнью, я бы нажал на кнопку перемотки вперед.
Еда была традиционно хуевой, а официантка заглянула в книжечку с деньгами в поисках чаевых. Их не было, потому что я решил, что деньги еще пригодяцца. И вместо чаевых звонко перднул на прощание, улыбаясь охуевшей в растерянности алчной суке.

Мы встретились с другом Жыжей возле клуба. Жыжа уже где-то принял, и дышал на меня перегаром.  Слегка пьян, как француз. Когда он рыгнул, я понял, что насчет француза преувеличил.
И мы окунулись в удушливую темноту дискотэки.

Первым делом я выпил подряд три порции «Хеннеси ВСОП», и стадо скотов вокруг стало как бы обработано фотошопом. Прыщи стерты, сиськи увеличены. С похмелья, конечно, все бывает наоборот.
Мутные перекошенные ебала – в каждое смотрите, как в зеркало.
В сортире ханыги курили ганджу. «Будешь?» - спросил один. Я прочел его мысли: типа если я покурю с ними, то не сдам их секьюрити. «Буду», - ответил я, и добавил: «Ссать буду сейчас». И поссал в желтый лед. Хотя хотелось нассать ханыге на ботинки. Но подобная отчаянная смелость могла бы привести к опасной ситуации. Обычно я сразу понимаю, как мне поступить в опасной ситуации. Организм подсказывает. Гавно стекает по штанинам, как бы говоря мне «Пора сьябывать».
В комплектацию ханыги входили опции «два метра росту», и  «страшное ебло». Для того, чтобы не пугаться его ебла, его голову нужно было бы отпилить, и закопать посреди соляной пустыни.
И я сьебнул превентивно. Как тот астролог, который выпрыгнул из окна, когда предсказал день своей смерти, но в предсказанный день чувствовал себя восхитительно. Принципиальный уебан.

Потанцевали. Точнее, Жыжа танцевал, а я потягивал коктейль. Жыжа  кошмарил толпу, веселился и размахивал своей жилеткой. Он, видимо, думал, что выглядит охуенно зажигательным клаббером. Дрыгал по-всякому ногами и руками. Если бы у меня был пульт управления Жыжей, я бы нажал на «power off». Но у меня не было пульта управления Жыжей. Честно говоря, Жыжа вообще неуправляем, когда пьян.

Жыжа расстроился, когда его жилетку затоптали, а из кармана джинсов вытащили электронный офисный пропуск. Который был не сам по себе, а лежал в портмоне. Я заказал нам еще два «Хеннеси», и Жыжа воодушевился, думая, что я за все заплачу. «Жыжа, у тебя есть деньги?» спросил я наконец. И Жыжа сник, бормоча что-то о краже, и о том, что отдаст деньги завтра, а крысу - убьет. Я успокаивал его как мог словами «Да ладно тебе, у меня вот тоже, сигареты спиздили». На самом деле я их выкурил.

Потом пьяная скотина Жыжа пошел решать вопрос о краже с охранниками, и видимо решил. Я внимательно наблюдал сквозь стекло своего бокала, как Жыже заламывают руки, и выводят на улицу.

Меня накрыло волной алкоголя и бита, и я приклеился к дивану. Были лица, улыбки, какие-то пелотки подсаживались рядом. Я улыбался в ответ, и приветственно махал обеими руками, как Папа Римский. Папа Римский вроде страдал старческим слабоумием. Но я-то не страдал, хуйли. Значит, про Папу Римского пиздели, и на самом деле он закладывал за воротник, старый чорт.

Около четырех я вышел, чтобы запарить тачку.
У клуба стоял незнакомый гражданин, и заметно пошатывался. Об этом персонаже можно было бы писать повести. Только не очень большого объема, потому что синонимов слов «безобразный» и «бухой» не так уж и много.
У него был такой  грустный вид. Как будто он спиздил помидор  с овощного лотка, и его за это слегка побили.
«Доброй ночи, Синее Чьмо» - подумал я. Синее Чьмо лыбился, и выворачивал карман пальто, ковыряя пальцем в дырке в кармане. На меня снизошло озарение: у дырки в кармане есть плюсы и минусы. Минус в том, что через нее могут выпасть последние деньги. Плюс в том, что в нее можно сунуть свой сизый хуишко, и дрочить, параллельно непринужденно беседуя. «Дрочи», -  закинув ему эту бесценную идею, я пошел к обочине.


Небо было черным, а звезды ярко светили. Я еще не протрезвел, а потому обрадовался этому природному явлению. Если бы я был трезвый, то даже не посмотрел бы на небо, такие дела. С другой стороны, тогда бы я не наступил в лужу чьей-то блевоты, как сейчас.
Домой ехал молча. Ни слова не сказал. Наверное, и не смог бы выговорить, хуйли. Проверять не стал. В благодарность за это носатый хуй за рулем не интересовался, почему в его «шестере» внезапно запахло блевотиной.

В ночном ларьке я купил пачку «Парламента». Я посмотрел на продавщицу взглядом, говорившим «дай мне «Парламент», а еще отсоси». Она смотрела в ответ взглядом, говорившим «забирай свой «Парламент», и уебывай, нищеброд».
Это было такое немое кино. Я подумал: «Если я когда-нибудь оглохну, то придецца смотреть Евролигу с субтитрами». И ушел задумчиво, не взяв сдачу. Так я расплатился за отсос, которого не было.

Дома включил телек. Какой-то еблан поздравлял с праздником дорогих женщин, постоянно повторяя «дорогие женщины, дорогие женщины». Я сделал вывод, что Восьмое марта проходит мимо дешевых вокзальных, и почти бесплатных клубных блядей. Разве что хотдогами угощают типа в бонус. И это правильно.
Потом я подрочил немного, и выкурил сигарету.

И в этот момент меня посетило чувство тревожной неопределенности.
Есть три уровня тревожной неопределенности. Для ботана: это когда ты завоевал золотую медаль на университетской олимпиаде по математике, но понимаешь, что выебать первую (и единственную) в твоей жизни пелотку медаль не поможет. Для среднего человека: это когда ты взял кредит на покупку квартиры, а на следующий день у тебя обнаружили неизлечимую болезнь. Для тупиздня: ты для  смеху сунул вялого в дырку в заборе, ебешь ее, а потом замечаешь на заборе табличку «Осторожно, злая собака!»
Наверное, я боялся опоздать на работу, вот и встревожился.

Поэтому я включил будильник и на столе, и в телефоне. Утром я колотил их друг о друга, пока они не сломались.
Потом какое-то время искал пульт от жизни, а  нашел только от телевизора.




(с) Мандельшлак, Москва,  2008

Tweet