(Все лица, исторические персонажи и события беспесды выдуманы мной. Любое совпадение – собачья хуйня!)

Обычно в Гитлерюгенд принимали ребят постарше, но для Маленьких Ганса и Шульца было сделано исключение. Во-первых, папа Маленького Ганса служил Садистом на местной мыловарне (и, кстати имел кучу наград: Герой Совецкого Союза, Орден Матери- Героини, Нагрудной Знак Почётного Равви, Заслуженный Еврей СССР и много других, отобранных у разных заключённых) и имел кое-какие связи. А во-вторых, Маленькие Ганс и Шульц достали уже всю округу своими чудными детскими играми. После того, как они затравили восьмилетнюю дочь репрессированного ростовщика щенком немецкой овчарки, а потом, угрожая сымпровизированным штыком (полуметровый кусок разбитого стекла, привязанный к швабре) заставили девочку выкопать себе могилу глубиной шесть метров, терпению родителей пришёл конец.

И вот теперь два шестилетних гитлерюгендца направлялись в сторону ближайшего еврейского села. Когда впервые пришёл приказ «грайбит, убивайт, рссстреливайт, насиловайт», в село было отправлено три зольдата. С криками «яйки! млеко! партизанен!» они грозно ворвались в первый же двор. Вернулись они с четырмя десятками яиц и двумя буханками хлеба (и то и другое оказалось, кстати испорченным), на молоко и партизана у них денег не хватило – местный Равви умел вести дела. Зольдатам объяснили разницу между «грайбит, убивайт» и «выменивайт, покупайт» и отправили ещё отряд. И ещё, и ещё. Всякому кто приходил «этта село вырезайт», Равви напоминал о взятых в долг продуктах и требовал уплаты.

Сегодня же пришёл час расплаты. Пробираясь вдоль села,  Маленькие Ганс и Шульц увидели двух еврейских малышей, мальчика и девочку, пишущих на заборе «GITLER – DURAK I CHMO». Ганс метнул в мальчика нож, нож вошёл в плечо девочке. Девочка заплакала. Мальчик побежал, и наткнулся на Шульца… «Давай изнасилуем эту дрянь!»- Ганс старался повторять голосом интонации своего отца. «А как?»- Шульц покраснел. «Не знаю…-пробормотал Ганс.- Эй, ты, дрянь, как тебя насиловать?» Но девочка потеряла дар речи, она лишь оторопев смотрела на лежащего на земле мальчика. Тот задыхался в надетом на голову целлофановом пакете и бился в конвульсиях.

Изнасиловать девочку у них так и не получилось. Поскольку щенок немецкой овчарки, которого они взяли с собой, прыгнул на грудь девочки и перегрыз ей горло. Теперь Ганс и Шульц были очень злыми, а поужинавший щенок – довольным.

Дом Равви загорелся не сразу. Пришлось обложить его соломой. Из раскрытого окна выпрыгнула кошка. Тогда ребята поняли свою оплошность. Прежде, чем поджечь соседние дома, они как следует заколачивали снаружи двери и окна. И тогда из окон никто больше не выпрыгивал.

Сидя на опушке, на краю села, и глядя на пылающие дома, Ганс и Шульц смеялись от радости. Это было похоже на один из тех костров, что они с друзьями разводили в лесу. Крики сгорающих живьём селян доносились всё реже и реже. «А знаешь, Шульц, это куда веселее, чем играть в цугундер!» - сказал Ганс. Шульц рассмеялся, достал губную гармошку и заиграл. Щенок овчарки весело подвывал. А над ними всходило солнце, - над пылающей деревней, двумя мальчиками и собакой.