Paradontoz – УЖОС

Вова проснулся пасреди ночи от тово, что по комнате хто-то громко цокал кохтями. Стуча зубаме от страха, мальчег на цыпочках прокрался в коридор. Зловещее цоканье стихло где-то на кухне. Мальчег затаив дыхание рванул на себя дверцу холодильника... Оттуда на нево, ласково улыбаясь, смотрел скрюченный синий труп бабушки. Мальчег успокоилсо: бабушко на месте, значет это не она цокола кохтями. В холодильнике бабушку держали, штобы она не воняла и не собирала вокрух сибя мух. В начале её хотели похоронить, но папа пропил деньги, которые ему дали на гроб.

В дедушкиной комнате тоже фсьо было как обычно: дедушка сидел прикованный цепью к кровати и бормотал: "убить, всех убить к ибиням". Дедушка был болен шизофренией и с цепи ево отпускали только тогда, когда хто-нибуть приходил со счётом за электричество.

Сестрёнка как обычно, пуская слюни, молча крутила педали своево велотренажёра, который ей купили, штоб она не выла по ночам. Ходить и разговаривать она не умела из-за своих болезней, самыми безобидными ис которых были деццкий церебральный паралич, имбецильность, гидроцефалия и болезнь Дауна. "Врятли это сестрёнка цокала кохтями", подумал Вова. Он любил свою сестрёнку, так как в семье она была самой безобидной. И самое большее, что она могла сделать — это укусить. И то, если подойти к ней близко. Близко к ней никто не подходил, а еду, её любимое сырое мясо, кидали издалека.

Папа лежал привязанный к кровати с глазами как у мороженого хека и пеной у рта. Он как всегда колбасился под белой горячкой. Папа попросил мальчега отклеить от потолка осьминога и смыть ево в унитаз.

Никаково осьминога на потолке, разумеецца не было и Вова пошол к подвалу. Дядя, который там повесилсо два месяца назад, судя по тяжолому запаху, тоже был на месте. Отчево он повесился не знал никто, включая тех двух ментоф, што расследовали это дело. Они осмотрели труп, и сказав "низачот", опечатали подвал. Больше их нихто не видел.

В ванную Вова заходить не стал. Уж слишком оттуда воняло. Патамушто тётя мальчега месяц назат, купаясь, уронила в воду фен. Пахло, разумеецца, не феном, а тётей. Вова только приложил ухо к двери и убедилсо, што там ничево кохтями не цокает.

К маме мальчег тоже не пошол. Он и ис коридора прекрасно слышал, как мама кричит на ково-то: "возьми меня, грязное животное, надругайся надо мной, втопчи меня в грязь, о-о-о-о". Значет опять ругаецца с соседом и ей не до цоконья.

Вова успокоился и пошол в свою комнату. И в ту же секунду оттуда донёсся душераздерающий крик мальчега. Он увидел тово, хто так жутко цокал кохтяме. Более того, он наступил на нево босой ногой, и что самое страшное, — он ево раздавил. Это был... хомяг, которово фчера поймала мама, штобы сделать ис нево фрикадельку. «Это песдец, — холодея от ужаса подумал мальчег, — Ис ково же теперь мама приготовит завтрак?»

©2para & Kliffa Эспешал фор ЯП 13.12.2005

Tweet