Познакомилась я с этим человеком на новой работе, во время обеденного перерыва. Все сотрудники дружной стайкой выпорхнули из офиса. Такое случается, когда каждый на своем месте. Всех устраивает то общее дело, которым они занимаются, и никто не думает над тем, где взять денег на оплату садика ребенку или где пообедать, чтоб подешевле.
Я как новенькая осталась позади всех. Он подождал меня у выхода, зная, что мне в этом районе все незнакомо. Предложил помощь гида. По дороге он что-то рассказывал о том, как хорошо и весело здесь работать. Но делал это очень сдержанно, стараясь казаться равнодушным. Мол, хорошо, но бывает и лучше, уж я то знаю, я умный. Уже потом я поняла, что всю свою жизнь он повторял эту фразу про себя, чтоб никто не слышал о его самомнении, как любой закомплексованный человек, стесняясь его родимого.
Правда когда, зайдя в кафе, я пожаловалась на громкую музыку и сказала, что не хочу здесь обедать, он как-то странно озадачился и не знал что делать. Передо мной стоял человек только что рассказывавший о том, как прекрасен полет птицы, и случайно вступивший в лужу, которая напомнила ему о том, что рожденный ползать, никогда не летал. Именно тогда я почувствовала какую-то органическую неприязнь к этому человеку. Неприязнь, рожденную его беспомощностью в этой простой житейской ситуации.
Он был старше меня раза в два. Работал не тем на кого учился, жил не там где мечтал жить, когда был студентом. От всего, чем он занимался, за версту несло неудовлетворенностью. Я долго не могла понять, что отравляет этого человека. Что подтачивает изнутри его силы.
Проработав с ним какое то время, я заметила, что с удовольствием он делает одну единственную вещь, обсуждает книги. Только после прочтения какого-нибудь нового романа или когда кто-то в его присутствии упоминал о прочтенной им книге, в его глазах появлялся блеск жизни. Он переживал жизнь очередного героя как свою собственную, очень по настоящему восхищаясь им, или осуждая. В эти редкие моменты он преображался, был высшим существом. Он все понимал о мире, он не боялся, не скрывал себя. Во все остальное время нашего с ним редкого общения, он отгораживался искусственной, несуразной, но очень прочной стеной. Сейчас я понимаю, что эта стена нужна была не для того чтобы не впускать посторонних, она сдерживала его самого. Всю свою жизнь он создавал себе тюрьму. Был сам себе надсмотрщиком, он нес, какое то наказание. Периодически ему нужно было ненадолго выходить за стены им же самим построенных казематов. Именно книги позволяли ему это делать, но когда он долго ничего не читал, нуже!
н был другой способ.
Однажды, когда на работе возникли проблемы, он ушел в запой, начал курить. Но что меня удивило, свои обязанности, он исполнял, так же как и раньше, при этом совершенно не шел на контакт с окружающими, когда понимал, что дело касается не работы. Мне казалось это его умение очень любопытным, пока я не поняла его природу. Он все в жизни делал на половину, не до конца. Он считал, что отдаться чему-то без остатка опасно, этого нельзя делать, всегда нужно держать руку на пульсе, следить за окружающим миром. Вдруг кто-то что-то замышляет, но меня не проведешь, я же умный.
Примерно через месяц, когда всем уже надоело присутствие тела на работе, и атмосфера стала очень плотной, он устроил пару скандалов. Они были вызваны не реальными претензиями, а его потребностью проверить, жив он еще, или это ему только кажется. После одного из скандалов он пришел на работу выглаженным, идеально выбритым и в галстуке. И все обнаружили на работе человека, ушедшего месяц назад. Кто-то попытался по этому поводу пошутить, но остальные посмотрели на него осуждающе. Уж больно вернувшийся был привычен: мрачен и недоволен жизнью. Правда все вздохнули с облегчением, бомба замедленного действия, которой он был во время запоя, сама себя обезвредила.
Этот случай помог мне понять то, за что этот человек себя наказывал. За то, что он боялся жить до конца, за то, что все делал наполовину. Боялся отдаться какой-нибудь страсти. Позволял себе это лишь тогда, когда читал о судьбах других людей.
В студенческие годы у него были хорошие друзья, дружная компания, но он очень много времени уделял учебе, слишком много. Вы гуляйте, но прейдет и мое время гулять, я знаю, я же умный. Но после института ему не пригодились те знания, которые он получил в его стенах.
Не смотря на то, что этот человек, наполовину проживший свою жизнь, был одним из многих временных людей в моей судьбе. Он помог мне понять, что все, чем бы я ни занималась, какие бы решения не принимал в жизни всегда нужно идти до конца выбранного пути, без остатка отдаваться той страсти, которая тебя захлестнула. Нельзя сделать выбор наполовину.

С Уважением, Надя.