... Маленьково Ваньку привезли в деревню к братишкам на лето. Наверна родители-интилигенты хотели чтобы он там научился палоть картошку или пасматрел как доют коров. Аднако для папы с мамой роцтвенники пригатовили сюрприс. Повзраслефший Ванька за два месяца развёл фшей, научился курить, посылать нахуй всех и дрочить обеими руками, подсматривая за дефками у реки.

После обеда решили итти на стрельбище, собирать носики. Носики - это пули от калашникова, которые пробивая мишени фтыкались в насыпь чуть дальше. От этих мишений до насыпи было метров десять, а вдоль неё проходила акопа, по каторой можно было согнуфшись незаметно для стреляющих бегать туда-сюда. Ванька, ахуивающий практически от фсево, что видел вакруг быстро пообедаф и пасраф на дарошку уже ждал во дворе своих старших братьев, сидя на дереве и кидая палочки в пасущуюся под ним карову. Маладой иблан одним словом. Тут он увидел, как у Бурёнки вдруг поднялся хвост и из-под него стало вываливатца гавно. Бля а если её напугать? Ну хули, интересно же, она же не даст пизды. А как её напугать-то? О! Мысль! Можно рукой по спине хуйнуть или заорать в ухо... Мысли рождались в голове Ванюшки одна за другой. Но надо было торопитца, т.к. какашки становились фсё меньше и падали фсё реже. Тут он обняв одной рукой сук, второй стал тянутца вниз, и так, изъебнуфшись в позе мартышки, тянущейся за бананом, он почти дотянулся пальчиками до хвоста. Но в этот момент огромный рваный сандаль на левой ноге не выдержал и ййййййиииёоопссс!!! Бляааа... Щасливая посрафшая Бурёнка, отойдя чуток, даже не заметила, что в толькочто насранную ею кучу говна откудато сверху ёбнулось маленькое тело, и несколько коричневых брызг попали ей на жопу.

- Ва-аньк, ты где-е? - голос Шурика, брата постарше, звал на приключение, манящее своей опасностью, которое Ванька фспоминал патом еще не раз в сваей жызни. Да оно ему и снилось еще пару раз в кашмарных снах.

"Бля, я в гавне" - промелькнуло в голове Ванюшки и еще две секунды ушло на то, чтобы сообразить, что если он щас фстанет, ржать будет вся деревня, а извращенные слухи дойдут до Гвадэлупы. Первичный осмотр показал, что синие шаравары, каторые Шурик носил несколько лет, и которые патом несколько лет валялись в чулане, сбоку стали влажно-коричневыми. Оставалось одно, ползти по пластунски к колодцу через кусты крыжовника, чтобы штанишки об трафку вытереть. Редкий падонак может себе представить быстро ползущего на боку через крыжовник юношу в абосранных штанах. Напуганый летчик Мересьев, бля.

У колодца, его ожидало щастье. Там на верёфке болтались высохшие штаны, в каторых Ванька накануне с разбегу в милиаративную канаву ёбнулся.

Быстро переодефшись и спрятаф шаравары в траву, он выскочил к ожидающим его братьям и они попиздовали на стрельбище.

Дорога шла через поле. Через полчаса в жужжании шмелей и шелесте травы стали слышны афтаматные очереди, эхом уходящие кудато за лес.

- О! Носиков сегодня будет дохуя! - Старший брат Лёха уже умел водить трактор, и его мнение считалось афторитетным. Надо было выразить согласие, чтобы не получить писды.

- Даа, насобираем... - Шурик видимо любил собирать носики.

- А нахуй они нужны? - Ванька по своей молодости был любопытен, о чем сам иногда жалел.

Некоторое время все шли молча. Лёха видимо обдумывал поставленную проблему, а Шурику было похуй.

Но тут, Лёха ответил:

- Щас ныряем в акопу, ты собираешь носики, 100 штук, не соберешь - получишь писды или простоишь за мишенью минуту.

Они пробрались через дохлую лесополосу из берёзок и кустиков и, затаифшись в траве ждали, пока у врагов кончатца патроны. Да хуй там был, стрельба видать тока начиналась. А чё делать? А похуй. До акопа было метра три, но на краю его стоял чел из листа стали, в котором изредка появлялись дырочки с характерным щелчком с коротким звоном. "Дырочки появляются чаще, чем раз в минуту" - смекнул Ванька, пристально глядя на железного человека, но хитро прищуриф глаза обрадовался - "А часоф то у Лёхи нету...". Но начинающуюся эйфорию от осознания того, что он наебёт старшенького придавила новость:

- Шурик, смотри, пули летят на высоте полметра и выше, паэтому давай ты первый, на каленках... Лёхины приказы не обсуждались и Шурик раком, как в ускоренных съемках, похуярил в акопу. Герой, нах. Вслед за ним Ванька, предварительно получив падзатыльник и дельное напуцтвие "голову пригни, баран". Когда Лёха свалился в окоп, два брата уже сидели прижафшись в углу и смотрели на него как харьки на удава, держа свои коленки вспотефшими ладонями.

Выстрелов было почти не слышно. Лишь изредка где то вверху слышны были щелчки с коротким звоном в перемешку с короткими пересвистами пуль, не попафших в цель.

- Лёха, а как выбирацца то будем? - осторожно спросил Шурик.

- А хуй его знает, апстрел кончитца, тогда и пойдём.

- А когда он кончитца?

- Харэ пиздеть, представьте что вы на войне, нах, хорошо еще на нас танки не идут.

Тут Лёха достал спижженую у отца пачку космоса и они закурили. Почти взатяг, в себя, как взрослые. За разгаворами о дефках у реки курнули еще по одной. Тут Лёха метнул взгляд кудато вдоль окопа и пацкачив, как в жопу ужаленый, заорал:

- Блять, съябываим, нас засекли.

И тут Шурик с Ванюшкой увидели на другом конце окопа живого чувака в фурашке с явными намерениями "атарвать нахуй башку всем". Как по команде оба агурца рванули за Лёхой, который уже набирал скорость в сторону дома.

...По полю бежали три напуганых долбойобика, никто за ними вроде бы не гнался, и никто из них не оглядывался, но приближаясь к милиаративной канаве ни кто не тормознул, а все трое почти синхронно оттолкнуфшись толчковыми ногами от края канавы перелетели с криками через небольшой ручей. Ванька бежал и истерически хихихикал от того, что он не йобнулся в ручей как вчера и на завтра есть штаны.

Продолжение по заяфкам падонков...