Солнце уже жарило, было часов двенадцать. Холодильник годился только на то, чтобы громко крикнуть в него: Ху-у-у-уй!!! , захлопнуть крышку и долго слушать эхо. На столе стоял великодушно подаренный девками из продмага пакет просроченного кефира. Сучий Потрох взял пустой пакет и, скомкав его в руке, захлопнул за собой входную дверь. Хлеба нада. Хотя бы.

Пройдя мимо зловонной помойки и помочась на нее шобы морем пахла , Сучий Потрох решил срезать путь нахуя ебошить три остановки и пиздиться с контролерами, если можно легко за пять минут пройти через стройку, выйти на рынок и пиздануть у какой-нибудь бабки в толпе свежую буханочку+

Попав на рынок, Сучий Потрох нервно сглотнул. Палящее солнце обильно освещало ломящиеся от сельхозпродукции бляцкие ряды+ Запахи стояли наиахуительнейшие! Глаза невольно уставились на утомленные солнцем персики, источающие волшебный неземной аромат, который тут же парализовал даже постоянно вращающийся за девками хуй Сучьего Потроха. Персики были невообразимых красно-оранжево-розово-желтых тонов, бархатная кожица была тонкой и мягкой, обещающей сочную мякоть и брызжаще-чавкающее счастье... В какой-то момент даже показалось, что с персиками можно ебаться...

- Блясуканахуй! Чей-то со мной? Да лопни на хуй мои глаза!!! Сучий Потрох взял пару персиков. И уже ни одна блядская сила не могла заставить положить их обратно.
- Зачэм лопни на хуй тваи глаза? Такой глаза дэвушкам нравицца, такой хуй им тоже нравицца! Бери, маладой человек, бери скока хочищ! продавец слащаво улыбаясь, стал накидывать в пакет Сучьего Потроха охуительной красоты персики.
- Да эта+ Не нахуй+ Я потом+ - Сучий Потрох удивился хуй знает откуда взявшейся совести, - Денег нету щас+ Дома забыл+
- Да принисэщ патом! Зафтра! Я тут фсе врэмя, дядю Гиляя спроси миня тут каждый сабак знаит! дядя Гиляй ухмыльнулся, - бэри, кюшай, дарагой!

Зная цену бесплатному сыру еще с уличного малолетства, Сучий Потрох хотел было сразу взъебнуться, но персики так пахли... уже из его пакета... уже его персики...
- Сукаблянахуй, а коли у меня не хватит денег, или ваще их сукаблянахуй нету?
- Тагда будэщ работат на дядю Гиляя, будэщ пэрсик атрабатыват! дядя Гиляй весело захихикал: - нэ бойсы, тибэ жопу ибат никто нэ будэт, будэш ящик таскат туда-сюда грузыт будэш! А будэш плоха грузыт тагда дядя Гиляй будэт тэбэ жопу ибат! и лысая бритая башка опять захихикала.

- Да што ж он издеваицца-то! Супостат, ирод окаянный, башка масальманская! стоящая рядом бабка не стерпела таких речей и ебанула авоськой в репу торгующему персиками дяде Гиляю.
- А ты што стоишь? Тебе поносють, а ты за персики жопищу свою продать готов! Так вот Родину всем и распродали, сначала жопу, а потом и Родину! Вон они все тут заполонили! Эвона хуй куды пролезешь всюду поганцы енти, пидорово отродье! бабка не на шутку разошлась, охуячивая дядю Гиляя со всех сторон. К месту охуячивания стали подтягиваться другие бабки.

- Бабусь, да хули ты пиздишь-то? Какую жопу, старая?! Да я и сам ему пиздюлей дам! Сучий Потрох одной рукой привычно пизданул у бабки из летящей авоськи краюху хлеба, а другой рукой схватил лысого торговца за шиворот, через прилавок вытащил на середину ряда, и краюхой ебанул слегонца по блестящей как залупа на солнце башке. Всюду запрыгали персики, чавкая под тяжелыми слоновьими ногами набегающих бабулек. Дядя Гиляй смекнул, что настал его смертный пиздец, и завизжал что есть силы, получая пиздюлей со всех сторон. Вдруг он одним прыжком вскочил на ноги, оскалился и замахал перед собой кинжальчиком, хитро упрятанным в сапоге как ласковый хуй в любимой пизде.

- Сука-билять! Парежу всэх на хуй, пизда старые рваные!
Бабки с перепугу попятились, и через мгновение вся толпа с визгом ебанула врассыпную. Зная дядю Гиляя, торговцы потихоньку собрали товар и тоже посъебывались. По всему выходило, что торговый день накрылся пиздой еще до обеда.

- Сука-билять! Я тибэ как сыну пэрсик дал! А ты сабак неверный! На калени, билять! Будэш мой хуй свой паганый рот сасать! дядя Гиляй приставил к Сучьему Потроху кинжал, доставая из штанов красный, обрезанный и никогда немытый хуй. Сталь клинка щекотала ребра, в нос ударило трехлетней мочой.

- Дядя Гиляй, щас все сделаю, не убивай! Сучий Потрох громко заскулил и стал медленно наклоняться вперед...
К лежащему на земле железному прутку. Торговец довольно захакал, поднял кверху руку с кинжалом, вывалил из штанов мошонку и выставил хуй вперед. Тут же Сучий Потрох молниеносной пружиной распрямился, въебал по красной залупе ботинком и начал охаживать бритую срань прутом по спине. Дядя Гиляй катался по земле, запутавшись в спущенных штанах, держа рукой фиолетовый опухший член с почерневшей залупой, визжа и пытаясь дотянуться до далеко отлетевшего кинжала.

Сзади раздался шум хлюпающих гавнотопов, надетых явно не по размеру. У прилавка появилось два уебища в серой форме, с тэтэшками в тощих костлявых руках.

- М-м-молодой ч-человек... М-м-милиция... П-п-прекратите... - угрожающе пробубнил самый смелый, шмыгая носом, поправляя держащуюся на ушах и слетающую на нос серенькую уебищную кепку, и направив пистолет почему-то на визжащего бритого торговца, которого Сучий Потрох и так пиздил нещадно.

- Ай милиция! Ай памагите! Ай дэнэг дам всем сколка хочэш! Ай пирестан, сынок! дядя Гиляй катался по грязной земле, уже двумя руками зажимая жалкую отбитую тряпочку с гордым названием хуй .

Сучий Потрох оглянулся, серенькие уебища вздрогнули и хором ойкнули.

Он протер персиком железный прут, шумно его понюхал, и спросил:
- А многа денег дашь? Штоб на всех!
- Кинэчна, дарагой, воттекрест блянахуй! запричитала мусульманская бритая башка.
- Хуй с тобой, обрезанный по самые яйца! в тон ему запричитал Сучий Потрох, и со всего размаху ебанул стальным прутом. Лысая башка с ореховым треском кокнулась, кровища залила все лицо, и грязная вонючая сволочь упала навзничь, хрипя и булькая пеной.

- Один раз не пидарас! сплюнул Сучий Потрох, хладнокровно вытер прут о корчащееся тело, и повернулся к охуевшим ментам:
- Че смотрите, сучьи бляди, стреляйте нахуй, казлы! А-а-а!!! он кинулся вперед, замахиваясь прутом. Два сереньких уебищных мальчика в сереньких уебищных формах, с торчащими из-под сереньких уебищных кепок серенькими уебищными лопуховыми ушами (таких Сучий Потрох постоянно пиздил в школе), растерянно стояли где-то пол-секунды, а затем побросав нахуй табельное оружие, заголосили ломающимся петушиным басом и ломанулись не разбирая дороги, по илистым лужам на стройку там не поймают. Красные потные личики сурово выглядывали из-за угла на девятом этаже бетонного каркаса, угрожающе сопя и комкая в руках свои серенькие уебищные кепчонки.

- Вот так, бля! Ссать и соссать! Сучий Потрох растоптал рации, подобрал тэтэшки и сунул их за пояс, - паганцы запродажные, нихуя порядка в стране! Только и могут, что на журналы дрочить да бабло у пьяных пиздить!

Солнце было высоко. Сучий Потрох поднял голову, прищурился и стал ловить в ресницах радугу. Радуга то резала вспышками по глазам, то слипалась в оранжево-красные узоры, то растекалась от уха до уха волшебным семицветием... Пиздато...

Тэтэшки приятно холодили голое пузо и щекотали стальными дулами болтающийся в трениках хуй. Он вынул их из-за пояса и бросил в пакет к персикам, - не хотелось на практике проверять свое прозвище Стальные яйца , данное смешливыми девками из продмага на первом этаже.

Когда он работал там грузчиком, ему легко и с энтузиазмом отдавались местные молоденькие сучонки-продавщицы, иногда приходя в подсобку сразу вдвоем-втроем. В этом случае они весело его подначивали и помогали не сбиваться с ритма: Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Шесть! . Обычно счет заканчивался на пяти-семи тысячах громкими оргастическими криками ебущейся телки: Ой, бабы, щас третий раз кончу... А-а-а-а!!! . И на смену ей ложилась на подстилку или становилась раком следующая похотливая блядь. Сучьему Потроху это тоже доставляло удовольствие, он рычал и громко матерился, всаживал хуй мощно и глубоко, по самые яйца, но сперму попусту не тратил. А посему мог оттарабанить хоть батальон ебливых телок. Чем и занимался в свободное от философских размышлений и работы время... Пиздатое было время...

Вдруг из-за стройки вылетел цыплячьего цвета Уазик , пердя и подпрыгивая на кочках, понесся прямо на Сучьего Потроха, рассекая лужи на говнисто-зловонные брызги ила. От очередного подбрасывания машины открылась дверь, и оттуда со всей дури ебанулся на обочину спортивного вида хуила с автоматом:
- Пидарбросилнахуйвсеназемлю! Рукикверхушобятявиделсука!
Тыуменявкамересдохнешьотсперможопонепроходимости!
Пидорназемлювсебросилбыстронахуй! Сучий Потрох нихуя не разобрал и полез в пакет за тэтэшкой . Разогнавшийся Уазик уже тормозил в трех метрах от него, загородив Сучьего Потроха от хуилы с автоматом.

Це-ментовоз тормознул, под скрип тормозов громко запукала тэтэшка . В тот же миг водила откинулся на спинку, испуганно вытаращив глаза и схватившись за горло, пытаясь зажать пульсирующую артерию. Второй мудоеб только охнул бля! и с дыркой во лбу ебнулся на водилу, таращась хуй его знает куда не менее удивленнее, чем водила. Видать, увидали они в загробном мире какую-то общую на двоих хуйню... С девятого этажа стройки стало капать, две заплаканные ушастые рожицы встали во весь рост, было видно на сереньких уебищных штанишках, что их страх перешел все границы и теперь стекал по штанинам на ботинки, а с ботинок на бетонный пол и вниз на землю.

- Ебаны в рот! Да это ж Сучий Потрох! Вот не срать мне жопой, вот так встреча! закричал охуевший было поначалу хуила с автоматом, уебавшийся на ходу и тем самым уцелев от Суче-Потроховской трофейной тэтэшки . Сучий Потрох спокойно щелкнул предохранителем и аккуратно положил тэтэшку обратно в пакет с персиками:
- Здаров и ты, Злоебучий Сруль! они обнялись и захлопали друг друга по плечам.

- Ну едрить-пидрить! Скока тебя не видел-то?! Как там мамка твоя, тетка Шурка? А сеструха как? Батяня еще не наебнулся? утирая слезы, радостно тараторил Злоебучий Сруль, - слышь, а я вот типа в ментах служу! Да ладно, жизнь ментовская доля злоебучая... Ты-то как, Сучонок? Помнишь, мы с тобой в седьмом классе училку в подъезде завалили и в жопу отодрали? Гы-гы, а она нас потом еще чаем поила, с жень-шенем, штобы значит хуй крепче стоял, гы-гы! А как Ксюшка, ну которая спереди за партой сидела, нам голую жопу показывала, а потом сосала у нас поочереди прямо на географии? У меня ж теперь до сих пор на названья континентов хуй встает, гы-гы!
- Лана тебе, Сруля, еблом тарахтеть! Помню ессно! Еще помню, как ты моей сеструхе этот самый сделал, ну как его бля? А! гавнелингус! Типа она тебе по-настоящему не давала, так ты значит в жопу ее удумал пропереть, приколист!

Им было что вспомнить... Ебучий Сруль обливался радостными слезами, громко смеялся и хлопал себя по коленям. Сучий Потрох сдержанно усмехался, прятал улыбку и пытался не заржать над давно забытыми собственными детскими проделками. С Ебучим Срулем их связывала не только школьная дружба, совместная ебля по малолетке и дрочилово на одних и тех же телок. Сучий Потрох как-то спас его младшего брата из-под колес троллейбуса в авторемонтном парке, когда тот нанюхался клея и намертво прилип соплями к покрышке. Ебучий Сруль тоже в долгу не остался и одним весенним днем вытащил из колодца захлебнувшуюся было в говне крысу, отогрел ее за пазухой и подарил сестре Сучьего Потроха. Правда, на следующий же день на крысу, уютно расположившуюся в подстилке кресла, прям жопой сел пьянющий в сиську батя. Задыхаясь и корчась от боли, крыса все же успела перед смертью кусануть батю за яйцо, - так и сдохла с куском треников, мошонки и волосней в зубах... Да батя не в обиде был главное что хуй остался, а детей он уже настрогал. Даже оригинально вышло все бабы в подъезде (да чего там в подъезде в трех окрестных хрущевках!) интересовались, как это так ебаться с одним яйцом? Батя интерес поддерживал и усердно удовлетворял, отчего с его лица никогда не сходили фиолетовые синяки от жениной сковороды. Годы брали свое, и ебливый старикан вскоре стал брать с собой Сучьего Потроха и Злоебучего Сруля, дабы те с молодецким энтузиазмом заканчивали его блядские начинания...

- Ну че, пашли сука ебанем пастограмм! Сучий Потрох расчувствовался и готов был даже купить поллитру на свои собственные, которых у него не было. Он обнял поширевшие плечи Ебучего Сруля, потрепал его по голове, дал подзатыльник и кивком головы показал направление:
- Пошли, тут рядом, отметим встречу! И девки там есть в два хуя их оттопырим! Пашли, Сруль, давай! и он не оборачиваясь пошел впереди, довольный нежданной встречей, счастливый и вдохновленный хуй знает на какие ебанистические дела: - Я тут много чего рассказать тебе хочу, неибаццаврот!

Сзади протрещали хлопки, будто Евдоха перепутала дни недели и припиздошила выбивать свой заблеванный ковер, охуячивая его в восемь рук с невъебенной скоростью. Сучий Потрох икнул, рухнул на колени, персики из пакета поскакали по луже. Почему-то резко стало смеркаться, солнце быстро затускнело... Сквозь прищуренные глаза радуги почему-то не получалось, какая-то красная мутная хуйня застилала весь обзор. В затылке понеслись вагоны метро, гулко стуча по рельсам и отдавая в правое полушарие, завалились под откос в мозжечке. Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны... На хуй...

Ебучий Сруль все еще радостно смеялся. Слезы на щеках уже высохли, руки в закатанных по локоть сереньких уебищных рукавах плотно сжимали автомат, стиснутые зубы расплылись в щеристой улыбке. Дымок элегантно струился из дула калаша , дрожащего в такт истерическому смеху. Невидящие глаза Сучьего Потроха цепко вцепились прямо в серенькую уебищную душонку Ебучего Сруля, от чего хотелось вгавно напиться и со всей силы блевануть. Ебучий Сруль грязным сапогом вприпрыжку пнул безвольно мотающуюся голову, от удара в разные стороны полетели жидкие ошметки грязи, глины, персиков и выскочивших глазных яблок.

С душой пнув еще два раза, Ебучий Сруль перестал смеяться, посуровел и прыгнул двумя ногами на мертвую голову. Затем повернулся к обосравшейся на девятом этаже стройке, и душераздирающе закричал:
- Суки-и-и-и-и-и-и-и-и!!! Быстро вниз все это гавно-о-о-о-о-о отмыва-а-а-а-ать!!!

Испуганный топот сереньких уебищных гавнотопов не по размеру тут же добежал до места происшествия, зашелестели бланки протоколов осмотра, сопливые носы, похлюпывая, заскользили по строчкам, низенькие уебищные лобики наморщились, тупо уткнувшись в пустые графы...

Ебучий Сруль снова радостно засмеялся:
- Вот ни хуя сибе за хлебушком схадил!...