- Поздравляю тебя с днем рождения. Будь счастлива.
- Не знаю даже…  сейчас я богата, но несчастлива…
- А захотелось опять побыть бедной, но счастливой?
-  (молчание, пьяные всхлипы, какое-то музло - фоном)
- Ну что ж, обычное дело…  Проторговалась маленько.
- А ты… ах, ты… да сам ты - блядь и проститутка!!!
Из телефонного разговора

… не так все это было, совсем не так (с).
Не так, как мечталось. Не так, как могло бы быть. Но…
- «Все будет хорошо» - вранье для дур.
Все будет – как попало, мон амур (с),
справедливо подметил некогда камрад Дварняга.
А как оно попало-то на этот раз – если по чеснаку?
Да вот – начать хотя бы и с того же места, что в первой серии…

                                            *  *  *

Я лечу на остров Пенанг за трехмесячной тайской визой.
Летим втроем, хотя должны были вчетвером. Друзья, устоявшаяся семейная пара, прибыли в аэропорт без никакой хуйни, но видно по ним – за минувшие годы надоели друг другу до чертиков, лаются по любому пустяку бесперечь. Я лечу один, и настроение тоже – ни к дьяволу.
Мудрено ли, что в первую ночь на Пенанге мы с попутчиком отправляемся побродить по узким грязным тамошним улочкам, чтоб немного развеяться?
Малайзия – мусульманская страна. Магомет некогда запретил мусульманкам продавать свое тело за деньги, но ни словом не обмолвился на сей счет о… мусульманах – возможно, таких ужасов почтеннейший бабай и вообразить себе не мог? Трое встреченных нами трансвеститов настолько блевотны, что впору бежать, куда глаза глядят. А они никуда не глядят: травы в барах нет, даже синьки в «7-Элевен» нет, нигде ничего. Спокойной ночи, малыши.
С утра, покуда наши паспорта увезли в тайское посольство, отправляемся на шопинг в мегамолл «Pesta». По мне – так фпесту бы тот шопинг, терпеть не могу, но – коротать время же как-то надо? Дабы малость скрасить скуку местным колоритом, подряжаем пару велорикш.
Малайзия, даром что мусульманская страна – шлюха та еще. Не выдумав собственных букв, записывают свою невнятицу латиницей, плотно легли под Америку, слизали все что можно – вплоть до рисунка флага. Сейчас, когда США в значительной степени утратили свои паназиатские амбиции с возможностями, судорожно ищут, под кого бы лечь еще – понадежнее да побогаче. Китайский квартал – самый чистый в городе. На стенах – реклама русского антивируса Касперского, ну надо же! И т.п.











Но красноречивее всех – манекены в супермаркете.
Разных их – немного, фантазия скудная. Но каждый – шедевр в своем роде.
Так, к примеру, должна выглядеть, привлекательная женщина для публики попроще. Тупая ходячая соска – имхо, конечно.
А так – для публики чуть повзыскательней, для мэнов среднего класса. Тоже соска, тоже тупая, но с апгрейдом – холодная, надменная…
И, наконец, VIP-соска – сам Ужоснах во плоти.
Диво ли, что при таких шлюхах и идеал местного мачо – петух гамбургский?













Тьху, бля…
(вообще, что такое шлюха? Та, которая вечно не пойми где, не пойми с кем, подставляет губки любому, кто гроши имеет, принципов же не имеет вовсе, зато готова на все за эти самые гроши – лишь бы, ничего не делая, жить весело, красиво и бесконтрольно. И кого же мне это все напоминает? Не-ет… такие мысли от себя мне сейчас надо гнать. До поры. Вдруг все же…)
Да провались она, эта Малайзия! Пора лететь домой, в любимый Тай.
                                            *  *  *
Лететь, чтобы узнать: никто не умер, меня просто предали.
Променяли на возможность лакать вволю дорогое бухло, не слыша упреков за это, и нести заплетающимся языком надменную чушь, некогда так меня впечатлявшую (да и сейчас, надо думать, кого-никого впечатляющую); на деньги – покупать все новые, новые тряпки (прежние, что я сжег, фактически выжили меня из дома, даже – из двух домов подряд); за мотобайк побогаче (ну, правда, здорово покоцанный по пьяни); за право врубать на полную «концептуальную» бабью музыку – и веселиться под нее да под синьку, ничего в этой жизни не делая, никому ничего не давая, только беря.
(Оказывается, есть на свете курительные трубки для элиты – концептуальных форм, из элитных сортов дерева, каждая – с собственным именем, прям что твой корабль. И даже мастер по таким трубкам у нас на острове нашелся. И уже вышла в свет трубка «Марго» - за сколько-то там тысяч евро).
А то, что я считал королевой, на поверку оказалось… трубкой – деревянной ли, кожаной, курительной или сосательной… короче, латексной, б/у. И как-то все это надо теперь вместить в голову и пережить.
Возвращаю Дом на Холме хозяевам. Новый себе снимать – тошно пока. Зависаю у друга. Понять не могу, почему друг – вообще все, с кем общаюсь! – вместо деликатного сочувствия… поздравляют меня. Я-то праздника никакого не чувствую, у меня все болит пока и ноет, отрезанное живьем.
Надо лечиться. Клин – клином? Ну, понеслись с Буддьей помощью…
Татуировка – это, по слухам, болезненно. Я колочу сначала одну, зеркальную реплику той, что у приютившего меня друга – сюжет понравился: грудастые ангелица с дьяволицей делят что-то на фоне восходящего солнца. Да вот незадача, руки-то разные – и когда он смотрит на свою, то видит сексуальное небесное создание, а я? Нечто козлоногое с сиськами…























Дабы снивелировать этот странный эффект, колочу вторую тату: Короля Адульядета Пумипона Раму IX, да продлит Будда его благословенные дни. Единственного в сегодняшнем мире великого человека изображают в двух лицах: молодым, в дни восшествия на престол дикого и нищего огрызка прежнего Сиама, и пожилым, нынешним, сделавшим свою страну лучшим местом на земле. Весельчак и замечательный человек, кольщик Ми, брат небезызвестного самуйчанина Пеака, только что приехавший из Северного Тая, моей задумкой восхищен (тайцам с изображением короля следует обращаться почтительно, ну а фарангу – ладно, можно) колет строго с молитвой. А в процессе работы кормит меня листьями паттонга – нечто вроде кокаина-лайт, плюс к тому – дивное обезболивающее.





Татуировка – это, блин, не больно… А друзья стараются, отвлекают и развлекают как могут, вплоть до – оставили посидеть нянькой с детьми (и как не побоялись – доверить мне эти два невинных создания?!). Впрочем, обошлось почти без потерь: я по накуру, как на хавчик пробило, сточил пол-литровую банку икры, специально привезенную из России под праздник, а дети пережрали шоколада, орехов… случайно посмотрели по моему ноутбуку хэнтай-порно вместо мультиков… ну, и под дым попали малёха, mea culpa… но родители меня даже били потом – не больно…











Что ж? Раз «клин клином» не помогает, будем лечить подобное – подобным, но безо всяких околичностей. И тут начинается полнейший уже дурдом.



























Где-то посередине этого угара случается, наконец, и историческая «встреча на Эльбе» - с Марго, с живой, воочию. Упреки. Слезы. Десятки ненужных вопросов и лживых клятв в ответ. Тысячи лишних слов… и два тела, которые слов не знают, ничего еще не поняли, а только – стосковались друг по другу до дрожи… И заканчивается все вполне стандартно – обычной поебушкой в номере «Бич Хаус Ресорт».  В отеле, где раньше бывали и она (не со мной), и я (не с ней), и многие другие – все те, у кого больше нет (или не было никогда) общего дома, а вот вдруг – приспичило…





(Впрочем, зачем я Будду гневлю – «обычная», мол? Очень даже чувственная поебушка – долгая, нежная, проникновенная… Да только утрачено было что-то крохотное, неуловимое, очень-очень важное – доверие, может быть? – то, что побуждает нас называть обычную еблю «встречей» или даже, не приведи Будда, «любовью». То, без чего нереально после уснуть, безмятежно обнявшись. И на рассвете я гоню мотобайк прочь по пустым дорогам Банграка, и из глаз снова капает – но это, конечно, потому, что очки забыл, а трасса пыльная, а первые лучи солнца – жгучие. Мужчины не плачут – у них просто глаза слезятся иногда. И шло б оно все нахуй. Хватит).
Где-то же ближе к концу угара приходит понимание, что дальше выносить другу мозг своим бурным соседством – не комильфо, пора искать себе дом. Молнией проносится мысль: а не вернуться ли в свой первый, любимый, «пряничный» домик на берегу? Там было когда-то неплохо…























…пока не началось – музло, бухло, барахло… А сегодня Банг По для меня и вовсе – проклятая земля. И вообще, есть святое правило: не ходи по хоженым однажды тропкам. Ничего там нет, кроме пустых консервных банок, паутины и прочих скелетов, прикованных к ржавым пулемётам.
Потому новый дом находится на тихом побережье Липа Нои. Он не совсем новый, и даже не совсем дом – скорее, этакий дворец в отставке – огромный, пустой, гулкий, запущенный, странный… Здесь что-то когда-то случилось. Здесь по ночам топают по чердаку гигантские, даже по тайским меркам, гекконы, перекликаясь человеческими почти голосами. Здесь в потолке есть квадратная дыра-портал, их даже два, и вовсе не диво – услышать ночью поднимающиеся по веранде легкие ступни, еще несколько шагов по кафелю холла (до дыры как раз), тонкий механический переливчатый свист – и все… А утром, выйдя из спальни, ты обнаружишь аккуратно стоящие под порталом женские тапочки – и ничего более. Переместилась странница…



Зато здесь, наверное, хотя бы от простых землянок будет спокойно? И можно будет без помех, без душевных всяких терзаний – жить и писать?
Как бы не так, ага… Дурдом продолжается. И даже – с новой силой.
На пару ночей в отставном дворце прописывается и Марго. Затем, измучив в очередной раз меня и сама измучившись, уезжает жить на соседний остров Панган, бросив на прощание, что ей «нечего делать в этом гареме». И увозит с собой – слава тебе, Будда! – все своеобычное, свеже-нажитое: недопитые бутылки, чью-то некогда могучую, но сильно поюзанную аудиосистему, и дюжину тюков нового барахла – тоже, впрочем, уже попахивающего, перемешанного с приблудными нестиранными носками…
(Я это понимаю так: гарем не гарем, а – не то у трубки кончилось бабло, что возможно, не то у повелителя трубок – терпение, что наиболее вероятно. И правда: вести с Пангана о том, как строится новая жизнь, доносятся до Самуи – и все более лихие, более отчаянные, более попахивающие…)
Наконец, в одно прекрасное утро (которое должно было быть тем более прекрасным, что планировалось – тихим, безмятежным) я просыпаюсь от чудного звона девичьих голосов с кухни. Выползаю – и что же вижу?
Оксана (моя первая жена, присланная на остров в монастырь – лечиться от хронических запоев) с Негруцей (моя первая подружка на острове, и тоже пьянь добрая, молдавской закалки) дружно приканчивают фляжку рома, и обе уже в синь-порох. Мало того – девочкам скучно, девочки хочут музыки! Провалиться б вам, откуда возврата нет… наугад тычу пальцем в плэйлист ноута, попадаю в архив, куда давно не лазил, и стены оглашаются еще одним чудным девичьим… Это – Лерка поёт. Вторая жена.
Эту песню записывали когда-то – специально для нее, с большими планами. С ней она должна была идти на «Фабрику звезд», а по итогам – так и дальше намного. Но – проспала кастинг, крепко нализавшись синьки накануне…





http://files.udaff.com/audio/audio13.mp3

Выставив из дома этих коз запойных, даже дав им бат на новую фляжку – лишь бы с глаз долой! – сажусь, наконец, испить кофею в тишине, чтоб после написать что-нибудь разумное, доброе, вечное (с) – да призадумываюсь. Может, правду гласит интернет-молва? Может, никакой я не аффтар, не инженер человеческих туш, не Мастер и не сказочник, а внатуре козоёб? По всему ведь выходит, что – натуральный козоёб. Будда Милостивый! Все люди как люди, и Мзунгу – голова, а я – козоёб…



(Нет, все понимаю: люди – не персонажи, а живые индивидуальности – каждый со своим жизненным опытом и багажом, со своей шкалой ценностей, со своими понятиями о добре и зле. И никто никому не обязан ничем соответствовать – никакому, даже самому прекрасному и легендарному, но все же – выдуманному образу. И уж паче всего – моим романтическим бредням, играм в того да в сего… В сказке можно пожить – если она удалась, понравилась – но в конце концов и черной икрой не сможешь питаться вечно, и захочется вернуться в реальность, к простому хлебушку. И вообще: каждый дрочит, как он хочет. Но должна же быть, полагаю, некая грань, за которую просто нельзя… а впрочем, stop it. Харэ заниматься вдумчивым копанием в носу: грань – не грань, срань не срань… Все мы песчинки на ладони Будды, и пусть все идет как идет, как ему угодно. Хотелось бы, конечно… но… бля…)
В томлении и смуте душевной решаю проверить на прочность мировоззрения другого аффтара, его каноническое: если в первом акте на стенке висит ружьё, то в третьем… и т.д. Ружья под рукой нет, а стену сверлить надо. Поэтому взамен приделываю к стволу могучего хлебного дерева, что напротив веранды, петлю-удавку: ловись рыбка, большая и маленькая! И уезжаю по делам, первый раз заперев дом на замок – во-первых, от бродячих запойных коз. Во-вторых – чтоб без совсем уж случайных жертв.



Возвращаюсь невдолге – опа! – возле дома мигает-сиренит «Ambulansa», бегают взволнованные тайцы, носилки выгружают… Что – уже выстрелило, так скоро? Прав классик? Да ничуть: это никакущая Оксана вернулась отсыпаться, наткнулась на замок, и нет чтоб лечь на гамак в садике – полезла в дом через окно. И – пизданулась, естественно, с трехметровой высоты. Без переломов, правда, и прочей серьезной хуйни, как быстро выясняется – Будда пьяных бережет. Но – конкретный ушиб, синяки, ссадины, в башке дырка, и вообще – еле ползающий калека на моей шее, руках и совести, на ближайшую неделю, а то и больше. Вылечилась в монастыре, ага…
Самому, что ли, пойти вздернуться?
Вечером приходит с соболезнованиями хозяин дома, мистер Каа – умный, цивильный, куда лучше меня говорящий по-английски таец. Формально сочувствует, но все хорошо понимает и видит все, хитрая бестия, и то и дело прыскает в кулак: хорошо, мол, живешь, фаранг – лишние бабы у тебя уже из окон валятся, гыгыгы. В том же духе высказывается и подтянувшийся к ночи дружище Лёха (он же коллега Курбандалласс на УКоме).



А что – хорошая шутка юмора, вполне падонковская ведь? Но что-то мне не смеется. И сижу, аки гуннов царь Аттила – нем и мрачен, как могила. И не пьется мне что-то, и не берет трава, и даже десяток колёс трамала не попускает, не расслабляет… О, боги мои – йаду мне, йаду!
Призраки окружают меня.
Не ходи по старым тропкам. Не ешь однажды еденное – это, простите, уже копрофагия… Не милосердствуй постфактум. Хорошими делами прославиться нельзя – не так ли, мисс Шапокляк? А если тебе уж так приспичило прославиться – так получай по заслугам.
И никогда ты не войдешь в одну реку дважды – хоть за волосы воду хватай. И самый нежный бутон скоро распустится прекрасным цветком, а тот – дай срок – обернется спелым душистым плодом. Из которого – в умелых руках – выйдет пряное терпкое вино. И оно в свою очередь – за невостребованностью ли,  да и просто с ходом Времени, не отвертишься – сбродит в уксус…
Мне сорок два. А я еще удивляюсь, отчего все как-то кисло?!
И последней каплей кислятины – на почте, от «доброжелателя» (незнакомый одноразовый адрес) где-то скопированное, украденное письмо-улика:



(…если кто-то читал и помнит еще «Булгаковщину», объясню: отправительница письма – та, моя MN, а получатель – тот самый Кот, латыш. Тот, кто был с ней раньше; тот, кто сдал ее полиции и посадил в тюрьму; тот, кто объявил мне вендетту – и сам же зассал выйти на бой. И вот теперь они переписываются. И она ПРОСИТ его срочно, приватно (приветно?) перезвонить ей по новому номеру… Как?!?! Зачем? Да все просто, надо понимать: отдышался враг за пару лет, пожалуй, что и денежки снова завелись, и снова – стал миленький дружок… Странно, но даже это меня больше не ранит. Оказывается, подсознательно я был уже готов).
Мне больше нечего делать здесь.
Последнее сападильо на Самуи станцовано, дансинг закрывается, гаснут огни, расходятся пары – пора и мне в путь. Снова взмыть в бездонное ночное небо – потрепанным ли ангелом, низверженным ли демоном, или просто бурдюком с костями (долой гордыню!) – уж это как повезет. Не суть.
Что дальше? Пока в планах – пара недель передышки в Москве (когда вы будете читать эти строки, лайнер «Трансаэро» будет уже где-то в небе над Китаем). А потом? Будда вем… Куба, испанские страсти? Нет, шаблонно.
Гаити? Бермуды? Карибы, пираты? Алоха, Гавайи?
Новая Зеландия – охотиться на троллей в заколдованных тамошних замках?
Колумбия, Богота (респект Димону-Айфоне – добазарился-таки за безвизовый режим) – и ангельская пыль по доллару за грамм?
Или уж сразу Афганистан, Кабул – и дьявольский порох по 90 бачей за кило?
И тоже – не суть.
Паром отчаливает. Я мокрый до нитки. Со свинцово-серого неба рушится ледяной – не по сезону, не по климату, все удивляются – настоящий водопад, и капли его не пресны, а солоны отчего-то, как море. Но я-то знаю: это она плачет. Она плачет о нас, и только она умеет плакать так – всем небом. Но не та, охочая до денег и барахла, общедоступная пьянчужка Марго, а Она – моя MN, моя Николь, моя Легенда, моя сказка, моя волшебница-ведьма – Та, которой больше нет, а может и не было никогда, и едва ли будет впредь…
А суть в том, что роман с этим островом – закончен, закончен. И даже Мастеру (и уж подавно – мне, рядовому КК-хуятору) пришел срок поставить финальную точку. И написать под ней лишь последнее это слово:

                                              К О Н Е Ц

в Королевстве Таиланд, провинции Сураттани, Ко Самуи, июля 32-го числа года 2556-го от Просветления Будды

P.S. А сападильо, несмотря на звонкое имя – это просто такой фрукт. И уж точно ниразу оно не последнее, тем паче сейчас наступил сезон, на острове под каждым кустом насыпано. И грызут его черные скорпионы – окаянные эти самоползающие шприцы. А тайцы делают из него легкое, шипучее молодое вино. Вот вы говорите – Таити, мол… А мы не были ни на какой Таити, благо что этой сападильи везде – хоть залейся.







http://files.udaff.com/audio/audio14.mp3

Tweet