Декабрь 2006

Пейзаж за окном обладал поистине гипнотическим свойством – Сергей смотрел на метель, на жалкие людские фигурки, преодолевающие снежные атаки и на белую даль, скрывающую проспект в белесом вихре. Пасмурный снежный день…. Обычный день…. И не совсем обычный…

Сергей  оторвал взгляд от окна и посмотрел на своих одногруппников: для них, как и для него сегодня был последний учебный день, а сейчас последняя пара в жизни. Пройдет еще полчаса и она закончится, и они уже не будут студентами в подлинном смысле этого слова. Конечно, останется еще последняя сессия, потом госэкзамен, потом диплом. Но он, как и наверно все чувствовали, что они уже будут не студентами, а выпускниками, для которых все эти многоступенчатые операции по получению заветного диплома не являются частью той эпохи, в которой они жили последние четыре с половиной года. Одногруппники Сергея радовались этому, их манила “взрослая самостоятельная жизнь”, точно так же как когда то их манила “взрослая студенческая жизнь”. Они с нетерпением ожидали того дня, когда наконец-то смогут сбросить с себя эту тяжкую ношу – обучение в институте, когда не надо будет чувствовать себя подчиненными, должными учить  какие-то ненужные предметы  и  бояться преподавателей и декана с его заместителями. Они ждали свободы. Каждый из них в большей или меньшей степени радовался  каждому прошедшему дню, они как бы отрывали на мысленном календарике странички – и чем меньше оставалось этих страничек, тем ближе была свобода и независимость. Так им казалось….

Сергею тоже хотелось свободы и независимости, но появятся ли они после обретения дипломных корочек? Этот вопрос казался ему весьма спорным, а в последнее время ему начало казаться, что студенческие годы  - это и есть на самом деле свобода и независимость, по сравнению со всеми другими этапами жизни человека, причем не только и не столько в материальном смысле, сколько в смысле свободы миросозерцания…И поэтому на этой паре – последней в его жизни -  ему было грустно.

Почему-то вспомнились слова декана, которые тот произносил на зачислении в институт в актовом зале. Это была банальная речь, не менявшаяся много лет, которую все вроде бы внимательно слушали, но думали, естественно, о другом….

-Студенческие годы самые лучшие годы в вашей жизни, -  монотонно вещал с трибуны декан. – Проживите их полно, ярко, интересно….

“А мы ярко ли и интересно мы прожили эти годы?” – спросил себя Сергей. Глядя на одногруппников – людей, к которым он испытывал все некое подобие теплых чувств – он делал неутешительный для себя вывод. “Ладно бы не ярко, не интересно, не полно, но ведь они вообще эти годы не прожили, а просуществовали подобно промышленным роботам, выполняющим строго заданную программу: взять заготовку, повернуть заготовку, подвинуть заготовку, убрать заготовку...  Так же и все они: сдать сессию, нажраться, трахнуться, купить сотовый, выйти за муж…”.

Сергей снова посмотрел в окно.

“Мизантропия?...Ну да, она самая… А я то чем лучше их? Сижу, презираю всех и вся, а ведь сам жил как они, пытался измениться, а получилось ли?... Чего стоят все эти духовные метания, если стоит капнуть глубже мою сущность и там будет то же, что и у них – гедонизм, замаскированный под рационализм, трусость, прикрытая рассудительностью, стадный инстинкт не прикрытый вообще ничем. Единственное, что меня отличает  - это понимание всего этого, понимания тупости стада и самосознания себя как части стада.”

Сергей встал из-за парты и, не смотря на удивленные взгляды одногруппников , пошел к выходу из аудитории. Бомба лежащая в сумке должна была сработать примерно через минуты полторы. Этого времени должно хватить, чтобы отойти на безопасное расстояние.

‘Нет, - подумал Сергей, - Мое отличие от них в том, что я осознал как покинуть стадо…’
Раздался взрыв…