Блять, кто придумал этот спирт. Не то,что бы хуево, а как то непосебе. Вместо памяти огромный провал, хорошо хоть дома, на кровати своей. Пацаны видимо довели, или донесли, тоже вон, еле шивелятся. Шарю рукой под кроватью, где то там должна лежать бутылка пива, должна блять, иначе не выживу. Ага, вот она, священный грааль и основа мироздания, похуй глобальное потепление и озоновые дыры, похуй пятна на солнце и вымирающие виды животных. Вся моя вселенная крутится вокруг этой поллитровой бутылочки.
  Утро понедельника, шесть часов. Солнце уже вылезло на крыши и светит в мое окно. Лучи отражаются от темного стекла и  пускают по потолку зайчиков. На небе ни облачка, день будет жарким, как вчера и позавчера, как месяц назад. Но мне глубоко похуй эти лучи, зайчики и жара, мне нужно только то, что внутри бутылки. Мозг выключен, разум уничтожен. Только рефлексы и жажда и еще чуство самосохранения, где оно было вчера…
  В руках слабость, пальцы мелко мелко дрожат. Не уронить бы. Пробка улетает куда то в угол. Блятская пена, вылезает как злобный джин. Запах пива неприятен, как и все вокруг, как голоса прохожих и лай собак. Первый глоток очень большой, нужно утопить гортань, пищевод, желудок и все угрызения совести. Первый глоток – это все. Отходняк убит, Рубикон пройден. Потом я просто убиваю жажду.
  Пиво на спирт. Мне шестнадцать, и уже пиво на спирт. Плющит и колбасит, но приятно. В теле легкость, в голове вакуум. Умыться и на практику…
 
  При распределении, всех самых отьявленных пахуистов, директор нашего техникума приказал отправить в Ростов. Я сам напросился, у меня там бабка недалеко в деревне, размечтался, что буду к ней ездить постоянно, пирожки, еда домашняя, компот… Хуй там, забегая вперед, скажу,что за полгода практики был у нее только один раз. Препод, маленький старикашка, привез нас на место нашей работы, быстренько перепиздел с директором мехколонны и так же быстренько сьебал домой, дав нам задание вести какой то дневник и адрес общаги, где мы должны были поселится.
  Свобода. Ни родителей, ни учителей. Свобода. Первую неделю нас не трогали. Директор сказал, обживайтесь, привыкайте, скоро будете работать как кони. Ага, щас.
  И вот восемь рыл сидят в одной комнате и тоскливо втыкают в окно. Бывают такие бывалые пиздюки, которые везде были и все знают, один такой, перед отьездом, напиздел нам, что Ростов, это просто ужас какой бандитский город, там везде братки и мафия, ( на дворе стоял 92 год ), вас застрелят там сразу или в Дону утопят нахуй. А в общаге скучно и неинтересно, но пойти на улицу все очкуют, ладно там, подратся, это все любят и могут, но огнестрел… нахуй, нахуй. Еще повтыкали, патом Харитоша в жопе шило, говорит, типа, вы как хотите, а я пойду, лучше на свободе умереть, чем здесь с ума сойти, и одевается. Все сразу обломались в общаге сидеть, хули, водолазов среди нас нет Харитошу на дне реки искать и тоже решили идти. А надо сказать, что тогда в моде были широкие спортивные штаны, лысые стрижки и кросы-адидасы. И так как компьютеры и сотовые отсутствовали, то половина юных далбаебов усиленно приседала на всякие наркоманские дела, а другая половина, не менее усиленно тягала всякие железные паеботины по подвалам. Это я про наш городишко говорю.

  И вот восемь лысых чуваков, одетых по последней провинциальной моде, выходят на улицу и начинают озираться в поисках неминуемой беды, мафии и братков. Ни-ко-го! Ходят нормальные люди, возле пивного ларька мирно беседуют мужики, бегают дети на площадке.
  Не теряя бдительности, мы толпой заходим в какой то парк. Вдоль аллей, на лавках сидят мамы с колясками, влюбленные парочки и прочий люд. В глубине парка народу меньше, есть свободные лавочки и ларек с мороженным. Каждый покупает себе мороженное в стаканчике, мы садимся и начинаем обсуждать ситуацию, попутно суля бывалому страшных пиздюлей по возвращению в наш родной город. Марат с Виталиком о чем то тихо говорят, потом встают и уходят, крикнув нам, -мы сейчас, пройдемся чуть.
Никто уже не ссыт, нормальный город, нормальные люди.
-Пошли, суки, с бабами знакомиться.- Добродушно камментирует Харитоша. –Толпой палево, бабы забоятся.
  Мы строим планы на будущее, обсуждаем смерть Курта Кобейна, клянемся не возвращатся в родной город, нахуй он нужен, дыра, а здесь ништяк, можно жить…
  -Пацаныыыы! Пацаны, бля! – Виталик орет, приседая от натуги. –Марата пиздят!
Мы срываемся с лавочки и бежим. Бежим молча, не думая и неоглядываясь по сторонам. В этой части парка гуляющих уже нет, никто не смотрит на нас. Виталик ныряет в кусты, видна только его синяя майка, мы за ним, какая то танцплощадка, видно,что здесь уже давно никто не танцует, везде опавшие листья и мусор. Сзади кто то спотыкается и падает, под ногами трава, сухие ветки, меня обгоняет Саня Пушок, нас гонит какая то волна. Уже нельзя остановиться, нельзя оторвать глаз от группы людей, которые пинают ногами катающегося по земле Марата. Ярость  и адреналин. Неописуемое чуство сопричастности, сплоченности, чуство локтя. Четкие контуры окружающего мира.
  Вот, Виталик неостанавливаясь, бьет коленом в спину высокого, худощавого парня.
  Я хватаю за плечо другого, разворачиваю и ебашу кулаком в лицо. Целился в челюсть, но в нос тоже заебись. Пацан падает через Марата. Мне попадают в ухо, боли нет, только во рту появляется привкус железа. Саня пробегает мимо и всем корпусом врезается в смуглого пацаненка, они падают и сцепившись катятся по траве. Харитон, обычно спокойный и добродушный, лупится с двумя противниками, лицо красное и окаменевшее. Марат лежит на траве, из носа и ушей течет кровь. Женька Чусов натыкается на чей то кулак… Виталик сидит на спине высокого парня и лупит его кулаком по голове. С каждым ударом он кричит, -умри, сука! Умри, тварь!
Занавес.
В тот раз мы победили. Нас было восемь и их тоже. Но мы были злее.
В какой то неуловимый момент, глядя на этих парней, еще не пришедших в себя, но уже смеющихся и переживающих заново каждый эпизод драки, в пыли, синяках и ссадинах, я понял, что они мои друзья, настоящие мужики…

Чусов Евгений – утонул в 1997 году в реке Кубань, по другой версии утоплен.
Моторыкин Виталий – работает следователем по особо важным делам.
Доценко Марат – погиб в 1995  в городе Грозном, при захвате площади ,,Минутка”.
Пушков Александр – умер в 1996 от передозировки наркотиков.
Харитонов Виталий – погиб в 1995 году при зачистке Старопромысловского района города Грозный.
Могило Александр – уехал в Германию после окончания техникума.
Санкин Алексей – живет в Ростове, имеет троих детей. Жена умерла при родах последнего.

Tweet