Был день, но как я не смотрел на небо не мог понять, где сейчас солнце. Свинцовое тучи давили заводским прессом, придавая всему окружающему ощущение чернобелого кино. От провала в тишину меня разбудил протяжный гудок локомотива, и сразу пустота наполнилась вокзальным гулом тысячей голосов и стуком колес.

Все вокруг было серым от безцветных мохнатых елей, до формы солдат в стальных касках. Они кричали на бесконечную очередь лысых пассажиров, вяло плетущихся в затылок друг другу. Небо пробуравила громовым грохот низколетящяя эскадрилья черных растянутых в узкую линию бомбордировщиков. Из вагонов пахло свинарником. Вонь сжимала мою грудную клетку мертвыми оковами, и я поглубже натянул на себя лайковые перчатки, стараясь ни к чему не прикасаться. Казалось жизнь издевалась надо мной, закинув в эту богом забытую дыру - меня, потомка ангелов, стоящих белым легионом за моей спиной. Я развернулся. Пленные обреченно смотрели себе под ноги.

Возле стоящего под открытым небом обшарпоного стола очередь раздваивалась после осмотра на трудовую пригодность. Я с руками за спиной двигался вдоль шеренги потенциальных работников. Вдруг один из них резко закашлял. Капельки розовой смешанной с кровью слюны упали на мои наскоро вычещенные сапоги. Гневно схатив виновного за плечо я кинул его худое почти ничего невесящее тело под ноги фельдшеру. Полевой врач таращился на мой воротник с начищенными никелевыми черепами и истерически борматал:

- Клянусь! Он выглядел совершенно здоровым, обер...

Я ни слушал его. Мне хотелось исчезнуть. Улететь в тропики, где все цветное и пахнет счастьем. Я торопливо шел подальше от людей, куда угодно лишь бы исчезла эта вонь. Завернув за серые еще дымящиеся стены разорванных снарядами бетонных построек, я напоролся на несколько солдат. Они окружили плотным кольцом избитую девушку, валяющююся на ноябрьской земле в одной лишь заляпоанной грязью блузке. При моем приближении солдаты вытянулись по струнке.

- Зиг хайль! - зависло в воздухе.

Я смотрел на девушку. На ее красивые печальные глаза. За что господь закинул ее сюда. Я наклонился к ней... Тхруууу. Плевок стекал с моего лица. Один из солдат хихикнул. Как мне хотелось в этот момент, чтоб она меня полюбила. Ведь я почти уже был влюблен. Я растегнул свои штаны. Девушка попятилась назад, упираясь в грязные сапоги штурмовиков. Я ее сейчас так хотел, а хуй не вставал. Он лишь вяло висел, отказываясь возвратиться в эту жизнь. Опять этот ехидный смешок. Я на секунду застыл, стоя со спущеными штанами в окружении моих солдат. В моей руке мелькнул пистолет... И оглушающая тишина. Девушка продолжала на меня смотреть своими печальными глазами, застывшими на усыпанном капельками крови прекрасном лице.

....

Я резко проснулся. Красными электронными цифрами часы показывали 14:30. Накинув затертый махровый халат я выщел на застекленный балкон шестнадцатиэтажки, одиноко стоящей в бесконечном лабиринте бетонных стен спального микрорайона имени Маршала Жукова. Был день, но как я не смотрел на небо не мог понять, где сейчас солнце. Свинцовое тучи давили заводским прессом, придавая всему окружающему ощущение чернобелого кино. Где-то перед темной полосой мохнатых елей плелся товарный поезд.

- Эй!... Ваня, к тебе пришли... - я развернулся. И увидел ее. Печальные глаза застыли на прекрасном лице.

- Привет, любимый! Ты обещал позвонить, но я так и не дождалась...