Эт точно! Ха-ха! Бывает, такую рожу человек скорчит! Не, ну стопудово знаешь – пиздит, а сам верить начинаешь.
Знавал я одного… Артист! Комиссаржевская, по сравнению с ним, босячка. Станиславский благим матом орет: «Верю!», а голивудовцы – те ваще нервно курят в углу. Талант, короче. Сидит сейчас – видать, прокурор не поверил.


Чё-то вспомнил… Хотите расскажу про два выражения лица, которые я по жизни запомнил? Плесни мне холодненького, Вовчик! Хорошее пиво.
Ага… Короче, запомнились мне два человека. Вернее, даже не они лично, а выражения их лиц. Одно выражало неподдельное горе, а второе – такую же радость. С первого я ржал, а со второго, бля буду, плакал.
Это были не лица жертв войны, не мордочки улыбающихся на все тридцать два победительниц «Мисс чего-то там», и даже не рожа нашего губернатора, узнавшего о выигрыше «Сочи-2014». Нет, я расскажу о том, что видел сам.


Ну, так вот… Первая, значит, история произошла в восемьдесят пятом. Помните, пацаны, восемьдесят пятый? Ну, понятно, кроме Малого и Стрела. А мы-то с вами были уже сознательные граждане.
Короче, ебучая перестройка. Да понятно, что она была нужна. Только, вот, кому?...
Я вообще-то не особо горюю о советской власти, только уверен, что это была окончательная фаза холодной войны, которую америкосы выиграли благодаря нашим продажным горбачевым-ельциным и прочим чубайсам. Я еще пацаном читал план Далласа, по-моему в «Технике молодежи», что-ли… Ну, неважно где. Помните там про их планы развала Союза? Бля, ну кто не читал, а я читал! Прямо в цвет все получилось…


Горбача они первого под танк кинули. Ну так не за зря же – Нобелевскую ему, пицца опять же…Так он и наворотил, ебть! На святое покусился, на водку! Ха-ха!
Америкосы все просчитали – после этого, что бы следующие не вытворяли, народу будет похуй. И точно, какие бы коники потом Ельцин и иже с ним не выкидывали, народ еще долго будет ошарашен «сухим законом».
После этого и развал Союза и национальные конфликты и бандитский беспредел и прихватизация – всё как должное. И, главное, суки – как Гитлер, без объявления войны. Утром народ проснулся – сурпра-а-айз! Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!


Я ходил в девятый класс, поэтому случившийся внезапно, как случается подружкина беременность, «сухой закон» меня касался косвенно.
Во-первых, проблема утреннего опохмела, как и подружкина беременность маячила еще далеко в перспективе. А во-вторых, своим еще детским умом я не мог в полной мере понять весь ужас свалившейся на нас трагедии.
Не то, что я еще совсем не пробовал спиртного – пробовал. Но, как-то еще не проникся в полной мере, не понимал, что предстоящая мне юность безнадежно испорчена и мог смотреть на все это безобразие почти со стороны. А со стороны иногда интересно посмотреть!


Жил я, как вы знаете, в Геленджике. Там и сейчас не в сезон делать особо нехрен, а в те времена и подавно.
Люди приезжали туда по профсоюзным путевкам потрахаться друг с дружкой и хорошо побухать на свежем горно-морском воздухе. А тут внезапно «побухать» отбирают. А всухую трахать весь этот контингент с необъятными талиями, золотыми зубами и прическами с «гулькой», трудно. И что интересно – как только водка стала дефицитом, даже непьющие почувствовали в ней острую необходимость.


Во-от… У нас в Геленджике сначала водка не продавалась нигде. Таксисты тоже сориентировались не сразу. Как отдыхать людям? А в соседнем Новороссийске спиртное продавали в двух магазинах. Очереди, что в мавзолей Ленина!

Слышь, я, как выпью, так хоть на трибуну! Оратор, бля. Этот, как его? Домкрат, Демокрит, демо… Во, Демосфен, точно! Спасибо, Алик.


Ага… Ну, и вот. Стою я, значит на остановке. А тут рядом автобус останавливается проходящий, из Новоросса. Выходит мужик, в руках у него дипломат. Делает несколько шагов и тут дипломат открывается, а оттуда!... Ну, сколько туда может бутылок водки поместится? Восемь, десять, двенадцать… Короче, дохуя. И все это падает на асфальт, как в замедленной съемке, и вдребезги! Представляете? Я понимаю сейчас этого мужика, он достал ее правдами-неправдами, давали то по две бутылки в руки. Может, у спекулянтов, не знаю. В общем, достал, и было это – ох, как нелегко! Наверное, ехал, рисовал себе перспективы вечера и тут все это счастье к ебеням!
Видели бы вы его рожу! Ха-ха-ха! В ней было столько трагизма, горя и разрушенных надежд, что я неожиданно для себя захохотал в голос! Отвечаю, я запомнил его на всю жизнь! Ха-ха! А он, ка-ак даст ногой по дипломату! И зашагал. Грустный… А я стоял и ржал, как придурок!
Ну, чё, пойдем в парилочку зайдем, погреемся? Потом дораскажу…


* * *

- Фу-ух, хорош парок! Вов, налей мне тоже «баканского». Спасибо. Лёх, где ты таких раков соленых заказываешь всегда, а? Руки оборвать…
Так вот, продолжу. Второй случай, это сравнительно недавно было.
Помните все эту мою историю с найденышем. Стал я, значит, ездить к нему в больницу. Навещать, возить ему всякие пеленки-распашонки, соски-погремушки… А там таких детей – целый этаж. Брошенные, отказники, у кого родителей прав лишили… Многие, конечно, с патологиями. Но, ведь дети же.
Стал я и на общак им привозить кое-что. Ну, там чупа-чупсы, игрушки всякие развивающие. Хули, у самого трое – что я, не знаю что детям надо?
Принимали меня конечно, по-разному. Воспиталка, та нормально. А нянечки многие косились, чё, мол, ездит? А их понять можно, зарплата у них – полторы тысячи. Вот, вы бы стали за полторушку за чужими детьми говно убирать, да еще и дебильными? Вот, и я о том же…


Решил я пацаненка своего покрестить. Привел батюшку, купил крест серьезный. Прицепом, еще двоих малышей покрестили.
Только закончили, прибегает откуда-то корреспондент. Весь такой живчик, с фотоаппаратом – чистый Шрайбикус! И давай нас с попом щелкать в разных ракурсах, пока мы не опомнились.
Потом говорит: «Я, мол, из газеты «Жизнь» и у меня задание редакции написать о вас статью. Позвольте на интервью!» Прикинь? Вышли мы в коридор, а он мне чешет какой-то бред, как из пулемета тараторит.
Я ему говорю: « Все это херня, Вася. Если ты журналист и хочешь сделать реально что-нибудь полезное, напиши в своей газетке, что есть такая детская больница. Все у них нормально, а вот телевизора нету. Пусть какие-нибудь спонсоры подарят детям телевизор, чтоб те мультики смотрели. Вот, если б ты не смотрел в детстве мультики, что бы из тебя выросло? А эти - итак обделенные. Они же завтра-послезавтра на наши улицы выйдут, все нам припомнят!» Кстати, насчет мультфильмов я серьезно, что вы ржете?...
А этот мудак смотрит на меня, как будто вообще меня не слышит и знаете, что мне отвечает?
«Говорят, что найденный вами ребенок очень на вас похож! Нет ли у вас с собой вашей детской фотографии?» Ну, не придурок? Ха-ха! Я ему: «А ты что, с собой свой детский фотоальбом таскаешь?»
Опять ему про телевизор. Вижу – беспонту. Как об стенку горох. «А, может вы мне на мыло сбросите фотку свою?» Дебил! Понаписал такой ёбани, Гоголь хуев…


Потом мне из «комсомолки» звонили. Тоже – давайте, мол, встретимся, интервью…
Я им опять про телевизор. Они снова на полгазеты статью написали, а про детей, про телек ни слова. После этого остальных журналистов я просто посылал на хуй.


Телевизор мне Димка Прохоров отдал, «Хитачи», что ли… Бэушный, без пульта, зато огромный, как полшкафа. Я его потом еле допер на второй этаж.
Купил сидишник с микрофоном для караоке, диски с детскими песенками, с мультиками. Привез это все туда. Показали мне, куда это все можно установить.
Комната такая, типа игровая у них, не знаю. Ну, короче устанавливаю я всю эту хрень, а у окна сидит мальчонка лет трех-четырех и в окно смотрит, пытается там что-нибудь интересного увидеть. А что там может быть интересного – станица.… Но, видать, в больничке ему сильно надоело. Глянул он на меня и отвернулся снова в окно смотреть. А рядом нянечка мне и говорит: «Он никогда в жизни не видел телевизора». Представляете?! Двадцать первый век на дворе!


Установил я все, подключил. Мультфильм поставил про Ежика и Медвежонка, помните: «облака, белогривые лошадки…».
Пацан реально обалдел! Я никогда не видел человека, на которого чтобы то ни было, произвело такое сильное впечатление. Он был в таком восторге! Хватал всех за руки, халаты - показывал, что вон там, в ящике живут Мишка и Ёжик и поют песенки! Для него это было чудо. И столько в лице его было счастья, что у меня комок к горлу подкатил и слезы сами потекли. Я развернулся и вышел. Больше я туда не приезжал.
А пацан этот мне запомнился. Генкой его звали. Вернее, зовут. Тезка, ага…
Вот такая история. Ну, что? Пойдем, последний раз зайдем? Баринов, побьешь меня веничком? И по домам пора…

Tweet