Серый закурил Кент четверку, прищурил глаз, спасаясь от дыма, и посмотрел прямо перед собой.
- А чем, Санек, падонок отличается от обычного человека, не понимаю?

- Ну я же тебе рассказывал. – Я старательно мастырил косяк. – Есть такое падоночье течение. Падонок – это такой человек…

- Да, понятно. Плюй на ближнего, сери на нижнего, читали… - Серега оттопырил губу. - А мне кажется что разницы нет. Человек он и в Африке человек. Смысл - в простых и разумных категориях жизни. Есть позитив и есть негатив. Есть плохо и хорошо. Есть незыблемые понятия. А называть себя ты можешь как угодно. Понимаешь? Ну вот, тебе, к примеру, бывает стыдно?

Я обслюнявил верхушку уже готового косяка и зажег огонь, - Ну-у бывает, конечно.

- И мне бывает. Всем бывает стыдно! Стыдно, например, блевануть на папу невесты в день свадьбы. Впрочем, если он расист и нахлебник на шее у жены, тогда блевануть бывает весело.

Серега улыбнулся.

- Стыдно, когда обгадишься и все это заметят. В обществе все-таки живешь.

Или стыдно когда залезешь с ногами на стульчак, размажешь гавно по бачку, а потом выходишь из туалета и видишь очередь, состоящую из твоих коллег. Пиздец, как стыдно!

Кончить еще до того как присунул, тоже стыдно. В принципе бывает у всех, но почему-то один хрен стыдно.

-У меня не было.

Сергей стушевался. – Да это же я для примера!- Кстати, когда не встанет, та же самая байда. Перенервничал, переволновался, перепил. Оправданий масса. Но стыдно. И не пиздеть, что похуй. На девку может и похуй. Но не на себя. В глубине мозга все равно срам. А от себя не убежишь. 

Да-да, - я затянулся и согласно кивнул головой, - еще ахтунг тоже стыдно!

Серега нахмурился.

- Не-ет. Ахтунг это не стыдно. Ахтунг это неприемлимо.

Ахтунг, Саня, - это когда мужик сосет хуй и трахается в жопу. Разве это допустимо?
Давать посасать и ебать в жопу другого мужика - это тоже недопустимо. Тем, кто будет говорить иначе, руку не подавай, ибо это латентный ахтунг. Такой руку тянет, а сам к заднице твоей присматривается.

Серега многозначительно посмотрел на мою задницу, подмигнул и затянулся.

- А хуже ахтунга есть вещи, как думаешь?

- Думаю есть. Ахтунг касается лично твоего мировосприятия. И если ты не навязываешь свое видение остальным, то и хрен с тобой. Но есть вещи и похуже ахтунга.

Например, подло ссыкануть и бросить друга в беде.
Обычная ситуация. Идете вы с корешем. Смотрите, банда гопников стоит.
Гопники говорят, – эй слышь, дай курить?! И двигаются всей толпой в вашем направлении. Друг застывает, а ты убегаешь.
Тебе кричат, - Ты куда сучара побежал?! А ты бежишь и ничего кроме стука рвущегося из груди сердца и стекающей по ляжкам гавна не чувствуешь. 
Бежишь и не знаешь, что потом, эти самые гопники, будут пить с твоим бывшим другом пиво и охуевать от того какой ты подлец, предатель, гандон и вообще ахтунг арбайте. Ты возвращаешься домой и сам охуеваешь от этого. И думаешь - нихуя себе.

Еще свинство, подставить хорошего человека. Он тебе доверял, а ты его на заведомо проигрышное дело отправил. Ты остался работать, а его уволили. Ты здоров а его искалечили. Ты жопу свою прикрыл другим человеком. Ты продуман, хуле. Респект тебе. Но дружить с тобой я бы не стал – ахтунг.

Я добил косяк, прислонив уголек к пепельнице. – Ахтунг, Серега – это, бля, уродство, - сказал я весомо.

- Уродство, с удовольствием согласился Серега.

- Уродство кинуть залетевшую от тебя девушку со словами – ты шлюха, поэтому ребенок нихуя не мой! Хотя ты знаешь, что он твой. Знаешь!

Серега начал перечислять загибая пальцы.

- Еще не по-мужски пообещать, но не выполнить. На тебя понаделись, жизненные планы изменили, а ты забыл об обещании. Может даже деньги вложили… Ты пиздабол после этого, понимаешь?

- Конечно, понимаю.

- Или, например, скверно, напившись в усмерть, бить престарелую мать. Пить в усмерть вообще скверно, а бить при этом мать совсем плохо. И не может быть причин, чтобы бить свою мать. Никаких!

Низко, также, издеваться над слабыми и беззащитными: ржать над слепыми, скидывать кошек с девятого этажа, намеренно давить бездомных собак, хуярить бомжей, просто потому что от них воняет, а ты сегодня в шоколаде.

Серега угрожающе наклонился ко мне. - Ты сегодня в шоколаде?

Я спокойно сделал глоток пива.

– Я, да. Я сегодня в шоколаде. Но я не бью бомжей и престарелую мать. Не мучаю кошек и не бросаю друзей в беде. Я не сру мимо унитаза, не пержу в лифте и не рыгаю на тестя. Дальше что?

- Ничего. Чего завелся то? – умиротворяющее поднял руки Серега. – Пойдем, выйдем на солнышко. Погода хорошая, а мы тут надымили у тебя.

Я согласился. На улице действительно было тепло и солнечно. 

Мы вышли во двор и, щурясь от света, наметили лавочку, где можно приземлиться и продолжить нашу неспешную беседу. Когда до лавки оставалось менее десяти шагов, к нам под ноги с веселым тявканьем бросился щенок. Он был еще совсем крошечным. Месяца два не более.
Сергей размахнулся и со всей силы пнул его в брюхо.
Взвыв, щенок отлетел метра на два и жестко упав на бок обиженно заскулил.

- Ты чо тваришь! – Я кинулся к щенку, но тот уже оклемавшись с обиженным визгом кинулся наутек.

Серега хмыкнул. – Ну, вот, я поступил как падонок! Круто?

- Да не падонок ты…

Я зло сплюнул. Прав Серега. Называть себя можно как угодно. Но при этом ты все равно остаешься тем, кто ты есть.

Теплое осеннее настроение было сильно испорчено.

Tweet