-    Ну, всё как полагается, поляну накрыл, попрощался, сказал, что никого никогда не забудет и съебался.
-    Так просто? А чем мотивировал?
-    В связи с переездом в другой город.
-    Охуеть. Работа у него была ж – не бей лежачего, квартира, тачила, бабы, все дела. И куда он переехал?
-    В какой-то Мухосранск.
-    А что там? Родина его что ли? Предки?
-    Родина его – город-герой Москва.

***

Самым сложным было изобразить восторженный голос. «Мама! Можешь меня поздравить! Я студентка!». Конечно, мама не сдержалась и заревела от счастья прямо в трубку.

«Доченька, умница ты моя, надежда и опора…». Конечно. Всегда была отличницей, любимицей преподавателей, и путь её, казалось, будет светлым. Все знали, что Настя будет учиться в Москве. А где же еще? Мать взяла кредит в банке, «чтобы было, на что Настеньке до Москвы добраться и на первое время, на учебники те же…». Сбережений в семье никогда не было. Отец лет восемь лет назад утонул, с тех пор мать тянула и Настю, и полоумного Костю.

«…Учись хорошо, лекции не пропускай, допоздна не гуляй…»

Настя поддакивала и с трудом сдерживала ком в горле. В институт она не поступила - не хватило пары баллов. Хорошо, за квартиру заплатила за два месяца вперед, было время найти работу.

«… А там, глядишь, и нас с Костей к себе заберешь…»

Прошло полтора месяца. Настя устроилась официанткой в забегаловке. Проснуться в пять утра, привести себя в порядок, сорок минут на электричке, еще час в метро и на автобусе. И к девяти надо быть на работе. Двенадцать часов на ногах, и не дай бог что-то разбить или обидеть клиента. Ноги опухли, и на них проступила венозная сетка.

После вычета штрафов из зарплаты осталось сто девяносто пять рублей. Меньше, чем ушло на проезд. И осень уже. И хозяин квартиры уже тактично намекнул на приближающийся срок квартплаты. «Настя, ты учти, день просрочки – вылетишь сразу же…». И колготки порвал, гад.

***

Тишина и неяркий свет. Тишина сменила привычный перестук колес поезда. Фонарь на перроне осветил половину купе. Мирон проснулся и взглянул на часы – четверть четвертого.

На верхней полке обеспокоено завозился попутчик Мирона. Мирон выглянул в окно и чертыхнулся – это была его станция. В дверь постучали:

-    Ясный, стоянка – три минуты.

Мирон накинул куртку, взял собранную с вечера сумку, мысленно попрощался с соседями по купе и направился к выходу. В тамбуре кивнул зевающему проводнику:

-    Счастливо.
-    Счастливо.

Всегда так. Какой фразой прощаешься, той и ответят. То ли ленятся, то ли хуй знает.

Ясный встретил его прохладным ветром. Мирон поежился и закурил.

-    Такси надо? – спросил у него невысокий плотный кавказец.
-    Надо. В гостиницу. Ближайшую.
-    А у нас всего одна, - усмехнулся таксист. – Поехали.

В салоне «Волги» было тепло и уютно. Фонари не горели, так что единственным освещением в городке были мелькавшие окна маленьких одноэтажных домиков.

Через пять минут они подъехали к трехэтажному зданию. Небольшая потертая вывеска гласила, что приехали они к «Центральной гостинице №1», располагавшейся на перекрестке улиц им. Маресьева и Чехова. Чуть ниже по Чехова виднелись огни таверны «Очаг». Судя по припаркованным машинам, «Очаг» еще работал.

Мирон расплатился, вытащил сумку и подошел к дверям гостиницы. Закрыто. Мирон постучался. «Жрать и спать», - мелькнуло у него в голове.

Дверь открыл охранник с сонным, опухшим лицом и слипшимися глазами.

-    Чего?
-    Мне нужен номер.
-    На час – двести, до восьми утра – пятьсот, - оживился охранник. – Деньги вперед.
-    А на сутки? – спросил Мирон.
-    А… - протянул охранник. – Ты один что ли? Приезжий?
-    Типа того. Войти можно? Холодно.

Разочарованный охранник впустил его внутрь, выглянул на улицу, огляделся и запер дверь.

Сняв одноместный номер и получив ключи, Мирон поднялся на второй этаж. Покрытые протертой дорожкой деревянные полы кряхтели под ногами, скрипы кроватей и женские стоны, доносившиеся сквозь фанерные стены, сопровождали его всю дорогу до номера. Воздух растворился в запахе пота и несвежего белья. Из какого-то номера слышалась гортанная ругань горцев, прерывавшаяся женским смехом.

«Отличная гостиница», - подумал Мирон, - «Центральный бордель №1».

***

Новое место работы найти оказалось проще простого. «Блины» возле вокзала, десять минут ходьбы от дома. «Нэт пропыски? Аставышь паспорт в залог», - сказал Джавад, то ли хозяин, то ли управляющий ларька, - «Пройдошь мэдасмотр и выхады работать».

Доходы не увеличились, зато уменьшились расходы. Появилось свободное время. Ленка, сменщица, познакомила со знакомыми ребятами-однокурсниками.

Вместе гуляли, пили пиво, костерили преподов. Некоторые начали ухаживать за Настей. Особенно старался Мирон - вихрастый, тощий, офигенно талантливый. Дарил цветы, потом стрелял сигареты.

Настя на его ухаживания поначалу не отвечала, уж больно какой-то мальчик неприметный. Но мальчик был настойчив, и она ответила. Так Мирон потерял девственность.

А через год они поженились.

***

Сквозь занавески видны невзрачные пятиэтажки, на перекрестке мигают светофоры. Пустынно. Мирон с трудом открыл неподдающуюся форточку, в комнату ворвался влажный ветер. Мирон поежился.

Распаковав сумку, он вытащил остатки съестного на стол: колбасу, сыр, хлеб, упаковку яблочного сока. Сделал бутерброды, налил сок в кружку. Нормально. Всё путем. Перекусить, лечь спать – утром рано вставать, соскучился сильно.

А завтра на первое время, пока не уладится, лучше найти квартиру, и дешевле, и спокойнее. Трескуче зазвонил телефон. Подняв трубку, Мирон услышал женский голос:

- Желаете приятно провести время?
- Нет, спасибо.

Раздались гудки. Мирон сел за стол. Бутерброды чуть подсохли, но он не обращал внимания. Откусывал, пережевывал, запивал соком. Раскрыл газету.

В дверь постучали. Кто там еще, блядь? Мирон отпер дверь. За порогом, оперевшись рукой об косяк, чуть пошатываясь, стояла и улыбалась женщина в короткой юбке, кофточке и с запахом перегара. Икнув, она сказала:
    
- Я – Валя. Скучаешь?
- Нет, веселюсь. Я ложусь спать, Валя, так что извини.
- Ты же командировочный, да? – Валя сделала шаг вперед. – Может, впустишь даму?
- Э…
- Спасибо.

Валя зашла, прикрыв за собой дверь.

- Откуда приехал?
- Из Москвы. Это вы звонили?
- Может и я. А что?
- Я же сказал, нет. Я не нуждаюсь в ваших услугах.
- Без услуг, пообщаемся. Такой мужчина интересный.

Мирон сдался. Общались всю ночь, всё как есть ей рассказал, психолог тот еще оказалась девка, да и понятливая.

***

Не успев поступить в институт, Настя вынужденно взяла академ – залетела. Первый курс доучилась и всё. К тому времени Мирон уже оканчивал институт и проходил преддипломную практику. Ни о каком аборте Настя и не думала, только рожать!

Может, это было и не умно. Напряги с бюджетом – работала только Настя. Мирона надо было красиво одевать, обстирывать, кормить, набирать его отчеты, глотать его сперму и выделять ему деньги на пиво и сигареты, «Парламент», не иначе. «Ты же понимаешь, мне надо держать марку», - объяснял он. Настя стала работать в две смены.

Её мать продала дом и выслала часть денег дочке. Так у Мирона появился первый мобильный.

Жили они в той же Настиной съемной квартире. Родители Мирона им не помогали, да и ничем помочь не могли, сами перебивались от зарплаты к зарплате. Свекровь, Людмила Петровна, сразу не взлюбила невестку. Какая-то приезжая, продавщица в ларьке, захомутала её мальчика, такого умного и перспективного. «Передком заманила», - жаловалась свекровь подружкам.

Никакой свадьбы, просто расписались. Мирон тогда на радостях хорошо выпил, вёл себя возбужденно, и даже как-то агрессивно. А потом уснул. Настя проводила гостей, убралась, вымыла посуду. Светало. Она села на кровать рядом с Мироном и, разглядывая его спящее умиротворенное лицо, представляла, как скоро всё будет замечательно.

Всё стало замечательно настолько, что в роддом Настя поехала одна, жутко стесняясь синяков на теле. «Муж в командировке», - отличная отмаза. «Золотое руно» - отличная командировка. Ресторан-казино, всё в одном. Бляди рядом, только свистни.

Мирон-после-свадьбы – это было совсем не то, что Мирон-мой-милый-и-скромный-опора-и-надежда в период ухаживаний. По работе Мирон, версия 2.0 «Послесвадебный релиз» продвигался настолько же быстро, насколько быстро менялся сам.

Успешно прошел стажировку и принят в штат – на, получай, сука! Сама виновата, нехуй улыбаться, кому ни попадя. Хорошо, что всего лишь пощечина. Не переставая улыбаться улыбкой «Пусть все думают, что это всего лишь шутка, да, да, шутка-ничего-более, но как же горит щека», Настя сомнамбулой дошла до ресторанной уборной и лишь там разрыдалась.

Стал заместителем руководителя департамента – а с левой еще не пробовали? Всё бывает в первый раз, крошка, лови! Походя, ногой. Ну, и добивание, кулаком в живот, он так соблазнительно выпирает же. Конечно, в тот момент Настя испугалась не за себя.

Удивительно, как Маришка родилась здоровой.

***

Утром, наскоро собравшись, Мирон вышел из гостиницы. Наверное, впервые за эту хмурую осень небо расчистилось, и оттуда ярко светило солнце.

Ночью, с трудом выпроводив назойливую проститутку Валю, Мирон долго ворочался – не мог уснуть. Он многое переосмыслил за последнее время.

«Ну и пиздуй», - подумал он тогда, когда после очередного загула нашел записку от Насти.

«Мирон, я уезжаю. Ничего мне от тебя не нужно, взяла лишь Маришкины и свои вещи. На алименты подавать не буду. Анастасия».

Собрал друзей, подруг – отметили по полной – захолостяковал. Успевал всё, и работать и гулять. Лишь иногда, раз в неделю, а то и того реже, возникала в душе щемящая тоска по жене с дочкой, но Мирон успешно её гасил.

Потом всё достало. Бросил пить, порывался даже бросить курить, но не получалось. Спортзал, тренажёры, диета, карьера. С личкой что-то не получалось, крутились вокруг одни шалавы, чего хотели понятно, да не того хотелось самому, а чего – хуй его знает.

А месяц назад попался альбом с фотографиями – студенты на лавочке с пивом, они с Настей, Маришкин зуб первый – совсем уж плохо стало, взвыл Мирон, понял всё – и кто он по жизни и чего хочет он на самом деле, да… Не поздно нихуя!

С работы не отпускали, да и пошли вы, уволился без сомнений. Секретарша-я-вся-ваша-Мирон-Алексеевич сходу стала Я-не-такая-идиот-знать-тебя-не-знаю, но на прощальную вечеринку пришли все приглашенные.

А потом собрался по-бырому, дочке кукол дорогущих набрал, жене – бижутерии, шмоток, еще чего-то там, в пылу не разбирал, брал все, тёще даже что-то в подарок взял, и на первый поезд, в Ясный, куда они еще могли поехать?

***

-    Да тупо, вообще, всё получилось. Москвич этот к Настюхе Григорьевой приехал, муж её бывший оказывается. Сейчас пробиваем. Не знаю, что у них там, в Москве было, но когда она его увидела, заорала как резаная, испугалась очень, решила, он дочку приехал забирать. С ней брательник вместе был, Колька, идиот полоумный, решил, что москвич сестру убивает, вступился за неё.
-    Как?
-    Ну, по-своему, я уж без понятия как у них там, у идиотов, принято драться, но у москвича пол-башки теперь нет. Арматурой, знаешь, и не такое можно снести.

© 2007 Юник, http://dan-unique.livejournal.com/

Tweet