.. и способен дотянуться до звезд, не считая, что это сон
«Цой»

  Начало здесь: http://www.udaff.com/creo/70399.html
А тут описаны события, предшествующие : http://www.udaff.com/creo/71928.html
                                                                          http://www.udaff.com/creo/71960.html
                                                                          http://www.udaff.com/creo/72102.html
                                                                          http://www.udaff.com/creo/72138.html
  Никаких ОМОНов и ОРБ (ныне РУБОП) никто естественно не прислал; это подъехали несколько машин с ППС-никами и пара оперов; нам этого ничего  видно не было, все сидели тихо, как мыши.
  В дверь требовательно постучали, и к ней подошел Глеб
  - Открывай, милиция
- идите вы все на хуй, будете ломать дверь, у меня здесь двадцать человек, перехуярю всех к ебеням
- Чего хочешь

От ответа я прихуел, несмотря на трагизм (для меня) ситуации
- Невзорова хочу, 600 секунд, про вас про всех, гадов, в прямом эфире рассказать – взвизгнул Глеб, еще дайте 10 наручников.
  Необходимо отметить, что в то время захват заложников и подобные мероприятия были большой редкостью, да же пьяный алкоголик с охотничьим ружьем был редкостью, неудивительно, что с той стороны возникла некая пауза.
  Глеб тем временем откупорил бутылку пива и как то очень уютно расположился привалившись спиной к двери; если бы не ствол, он вполне бы напоминал мирного маляра или студента, решившегося вот так, по простецки, порадовать себя бутылочкой только появившейся «Балтики» ( номеров тогда не было, просто «Балтика», будущий сорт «Балтика №3»).
- Не ссать и не пердеть, бодро заметил Глеб, через час вся эта бодяга кончится.
Кстати говоря, на пол все сядьте, так же спокойно сказал Глеб.
- Паслушай Глэб, ты сам ках хотишь, мэне дверь сичас аткроешь, и я выскачу в абщагу, мэне здэсь сидеть не хочица – очень строго сказал из угла здоровенный дагестанец Гусейн, он был старше нас лет на шесть и потому казался очень взрослым, к тому же он «на долях» с «азербайджанцами» банчил шмалью и позиционировался как человек непростой, умеющий «порешать вопросы».
Общага «промокашки», в отличие от моей политехнической «тринаги», была шестнадцатиэтажной «точкой», и имела только задний «пожарный» выход, пройти на который можно было только лишь пройдя через этаж и спустившись по технической лестнице.
  - Сиди сука, нервно почти крикнул Глеб
-  Ты шэто, корм, рамсы попутал, сейчас здесь ляжешь, блядина – почему то без акцента сказал Гусейн, встав во весь свой немаленький рост, став чем то похожим на медведя, зачем то одетого в паленую Лакосту и спортивные штаны Пума.
Ответом был выстрел – а, билять, - пуля попала куда то в живот, затем второй – в голову.
В помещении стало тихо как в склепе. Ни до не после этого никогда  при мне не валили человека огнестрелом и вид покойника в паре метров от меня внушал мне самый животный страх.
  В дверь начали не просто стучать а молотить.
- ну что, гады , один готов – истерично завизжал Глеб – где наручники, «секунды» где??
Еще через пару минут вновь раздался стук – на , возмьми наручники.
- Хуй там, пусть участковый через внутреннюю дверь пришлет – на двери , отделяющей кафе от собственно коридора общежития, было прорезано окно-кормушка, типа как на кассах в НИИ средней руки и небольших заводах.
Получив наручники, Глеб с помощью Жени с глазами как у лемура от всего происходящего (по крайней мере, мне казалось, что для нее все происходящее было так же стремно как и для нас), сковал нас цепочкой рука к руке, затем выстроив нас цепочкой, Пристегнул первого к ручки входной двери, выходящий внутрь общежития.
  - Теперь пусть участковый войдет и посмотрит, что я здесь не шучу – крикнул Глеб  - и хача пусть дохлого утащит.
  Судя по голосам с той стороны, там уже было несколько человек.
Хотя стоп, стоять всем – услышал я голос Глеба – я был в том конце цепочки, которая находилась в зале. Глеб метнулся под стойку, и извлек обычный полупрозрачный полиэтиленовый мешок, в котором , как было видно, находилось неожиданно много советских денег – как в пачках, так и россыпью/комком. Мне уже приходилось видывать суммы, когда «старшие» привозили  мне денег на приемку валюты, но здесь их было гораздо больше.
  Теперь мы все выходим – сказал Глеб, будем подниматься на крышу, там я всех отпущу.
- Меня слышно? – спросил он Ментов за дверью.
- Да .
- Пусть зайдет участковый, заберет жмура, затем мы выйдем.
Он отпер дверь, и дядя Витя, - уже немолодой, седеющий капитан – участковый, в до пятен вспотевший рубашки осторожно вошел внутрь; Глеб потянул «цепочку» на себя и оказался вместе с Женей как бы за живым щитом из скованных людей.
  - ты что Глеб, ебанулся?! – как то печально и тихо сказал дядя Витя, с трудом полуволоча тело Гусейна.
- иди с Богом, ты не приделах здесь – как то зло ответил Глеб, - все равно не поймешь, пес цепной.
  Мы наконец-то вытянулись в коридор – кто из вас живет в шестнадцатиэтажках – это холл между лифтами и выходом на черную лестницу; там было несколько оперов в штатском и два сержанта в бронниках с укороченными АК.
-  Все съебали, а  то все здесь лягут – завижжал Глеб, и вызвал два лифта.
Тут повезло сразу десятерым – в грузовой лифт, при всем раскладе не помещалось больше семи человек, и Глеб, втолкнув Женю, отчленил большую часть «цепочки», с ним остались я, мой знакомый Вован и молодой парень с девушкой, не знакомые мне раньше.
Лифт тронулся наверх, и в какой то момент времени у меня даже возникла мысль – а ведь если уебать Глеба сейчас левой по печени (правой я был пристегнут к неизвестному мне парню), а потом ей же крюка в голову, то и все, сказочке конец – но вид мертвого Гусейна сразу отогнал эту мысль.
  На верхнем этаже, через люк сначала мы, потом Глеб, наконец Женя мы вышли на крышу. Особенностью точек является символический бордюрчик у краев, а я признаюсь несколько подссывал высоты. Сбившись  в кучку я помотрел вниз – никакого телевидения и в помине не было, внизу стояли пара УАЗиков, скорая и почему-то пожарная машина.
Нам было слышно, что на площадке под нами уже идет шевеление;
- Так – крикнул Глеб в люк – если хотите, что бы я их отпустил, сюда поднимется мент, один, без оружия, руки вперед – и я их отпускаю.
Люк приподнялся, и из него вначале высунулись руки на которые Глеб тут же накинул наручники, затем за руками просунулся незнакомый человек, по виду опер, средних лет, с пустой подмышечной кобурой и почему-то в носках.
Глеб не дал подняться ему на ноги и на получетвереньках отволок его на невидимую мне половину крыши, где судя по звуку, примкунул его к какой-то трубе, затем начал толкать нас к  люку и когда уже все вроде бы должно закончиться, он больно сунул мне ствол под подбородок, прижав кадык так, что я начал задыхаться и из глаз потекли слезы.
- ты здесь посидишь – он отмкнул меня от остальных и тут же перекинул наручник на ручку люка.
  В этот момент я приготовился умереть, и мне стало очень жалко себя.
- Ну что, где Невзоров? – спросил Глеб у мента.
- Его не будет, брось лучше волыну, все, кончилост кино -  голос мента был каким-то будничным, и как мне показалось, смертельно усталым.
Суки, суки все – услышал я истерический крик, и по звукам я понял, что Глеб бьет мента.
Через пару минут крики прекратились, на мою половину крыши вышел Глеб с Женей, судя по разбитой руке в которой он держал ТТ-ху и следам крови на ней, менту пришлось не сладко, другой рукой он держал пакет с деньгами и Женю.
  Неожиданно он бросил и пакет и ствол, схватил Женю за грудь, затем поставил ее раком, и стянул с ее задницы тренировочные штаны вместе с трусами, после чего резко, так что отлетели пуговицы, рассегнул брюки, мне почему то запомнился его член – длинный и при этом очень тонкий; без всякой прелюдии он начал часто, по-собачьи короткими толчками драть , именно «драть» - этот эпитет подходил сюда как нельзя лучше. Кончив буквально через двадцать тридцать секунд он оттолкнул ее от себя и не натягивая штанов подскочил ко мне, вмах, но не очень сильно больно пнул меня в бок и спихнул меня в люк, как-то одновременно отстегнув наручники.
Помню, что меня подхватил под мышки плотный усатый сержант, и я чуть не расплакался ему в плечо; мы спустились на лифте, и я наконец-то очутился на земле, помню как подскочил ко мне Вовка, и протянутая бутылка им какой-то полупаленой водки пошла мне в глотку как вода.
И тут, я поднял голову вверх, и увидел маленькие фигурки Глеба и Жени, они стояли на краю крыши, а затем шагнули вперед. Их полет продолжался в полной тишине, целую вечность, как мне казалось, упали они на газон, без единого звука, помню, только, что Глеба от удара еще раз подкинуло вниз.
  Нас допросили под протокол, на этом все и закончилось.
Я больше не ходил в «промокашку», ибо посещение кафе, где при мне завалили человека вызывало у меня тяжелые воспоминания. По слухам денег и причин, почему все это произошло, так никто и не узнал.
  Однако, жизнь продолжалась, и мы с Максом решили открыть бар.

Об этом 12 июня.
Гринго.

Tweet