- Бля, пацаны, эту фуру надо остановить…
- ???
На меня вытаращены две пары глаз.
- Да говорю же, надо! Вадюха, мигай, обгоняй, режь, аварийку…делай, чего хочешь!
- Нахуй надо? Нормально ведь ехала…
    Друзья ведь, настоящие. Всё сделали правильно, молча, даже в открытое окно вежливо махали. Правда, боялись, что жопу мерину расшибёт, груженая ведь шла. Перед тем, как открыть двери, два рта хором:
- За чего говорить-то будем?
- Да просто слушайте. Пацаны, надо. Надеюсь, всё в лицах будет. Вы ведь всё знаете, слышали не раз, пошли…
Чувствую, начинает нехорошо подтрясывать. Ошибиться я не мог.

* * *

    Весь Новороссийск в ахуе. Потоп. Фуры обычно тусуются у порта, да там их всех на бок положило. Некоторых смыло. А которые устояли, получили дозу солёной воды в сапуны, сальники, штуцеры и прочую хуйню. Выжили две фуры, их водилы нервно сажают аккумуляторы в мобильниках с чехлами. MAN и SCANIA. Холодильники. То, что надо.

    Подхожу к Тверской. Звёзды, наверно, подсказали. Ловлю себя на мысли, что ноги не гнутся.
- Здоров…Поговорить надо (во рту сухо)… - Клинский я, помню, пиздюком к вам на автобусе в цирк возили…Видел, как плохо закреплённый бульдозер снес кабину у перевозившего КрАЗа - тот тормозил резко, м-м-мудак - так трактор на впереди стоящего жигуля упал, только колёса покатились, а там трое было…
- Было дело, но давно. Глаза уже смотрят с интересом. - Чего надо, говори короче, видишь, какая хуйня здесь.
- Слушай, а за что Воробьёва ёбнули? Вроде правильный мужик был. К нам приезжал…На авторитетов борзанул или шелупонь сбеспредельничала?
Ну и хуйню же я гоню. Больше курить не надо.
- Да по-разному говорят. Вроде он…Чего надо, земеля, не томи.
Земеля. Пока я пиздил, понял, что от этого водилы не отойду. Почувствовал.
- Два гроба надо довести. Вот, хуйня какая произошла…

И начинаю рассказывать. Про сестру жены, про свояка, их дочку, захотевших подикарить на нашем родном побережье. Ливень, смерч, потоп, смерть. Получается очень хуёво, но неплохо потом напишут здесь:

http://www.kp.ru/daily/22609/19569/

От себя добавил, как доставал своих со дна, как потом орал в морге и оформлял им нужные в нашем государстве бумаги, и вообще, всякую поебень, связанную с морем. Продолжаю уже почти уверенно.
- Даже если за вдвое больше не согласишься, а дам прямо сейчас, мне деваться некуда. Сухого льда нет, цинка нет, мэр еблан, в моргах бардак. Есть тойотка, вон стоит, если надавишь, сегодня продам хачам вполовину, но надо ехать. Не здесь же их хоронить?

Подходит водила со «Скании» (стоял в стороне, но слышал). Номера Е-бургские.
- Слышь, Вован, тут дело такое…Сдадут…Выгонят тебя, двухсотый повезёшь…
Я - точно не повезу. Заебался работу искать. Извини, брат (это он мне).
И сдулся, полез в кабину. Сука, но прав. Козырей к нему у меня нет. И я вторично, август всё-таки (а сначала был тот ещё август - 12.08.2000) понимаю, что я есть НИКТО, и звать меня - НИКАК.
Вован (а мы даже не познакомились), ему вслед:
- А может, сказать шефу, что лук повезу, а? Твой, позавчерашний? Типа перебил у тебя и мне дёшево загрузили?
Пан или пропал. Начинаю по-всякому некрасиво давить и уговаривать, но Володя уже принял решение, зачем я воздух сотрясаю, он говорит точно в переносицу:
- До вечера успеешь? И чуть заминается. - Одно условие только…Мне пустым бы от вас не пойти…И менты - твои.

Человек. Слов нет. Хотя видит меня пятнадцать минут.

Осталось ерунда. Забрать заказанные гробы, вызвонить обещанных реально хороших патов, загримировать и одеть несчастных (слёз и обиды уже нет); и забрать Надюшку (почему её потом в газетах Настей назовут?) из больницы.
И, самое главное, надо придумать, что ей складно говорить.

Погрузили. Холодильник на максимум. ИХ поцеловал, сказал чего-то и решил никому не показывать. Теперь они навсегда мои.
Отъехали. Наденька на заднем сиденье, вся в мягких игрушках и на подмешиваемом ей в пепси-колу реланиуме. У меня последний корабль травы и полторы таблетки «скорости», заныканные в коробке предохранителей.
Хуй знает, чего впереди.

- Дяденька Саня, а почему мы всегда за этой большой машиной едем?
- Понимаешь, детка, у дяди Вовы права в море смыло, и мы теперь едем по одним, моим правам. За это он будет покупать тебе шоколадку, а ты перед этим должна скушать супчик, идёт?
- Ага…А папа и мама скоро приедут?
Я два раза мигаю дальним, три раза аварийкой (так с Вовкой условились), останавливаюсь и лезу проверять предохранители.

    Иногда мы останавливались на пожрать и Володя пытался говорить: «Может, не будем гнать? Сань, здесь же всё фиксируется - скорость не более 90, обязательный 15-ти минутный отдых после 4-х часов езды, 8-ми часовой сон…Лента тут, хочешь, покажу?»
    А я ему говорил: «Вован, я не то что газоанализаторы и счётчики, любые сельсины наебу, не бзди, где этот одограф хуев?»
    Правда, потом я сказал «Фашисты ебучие». Т.е., не смог обмануть опломбированный его шефами фискальный девайс.
    Это был первый гвоздь-сотка в Вовкину карьеру на этой фуре.
Новороссийск-Краснодар-Ростов-Воронеж-Липецк-Чаплыгин-Рязань.
Останавливали на всех постах, да и просто так, но, увидев документы и всмотревшись в наши рожи, отпускали бесплатно. Пиздец, не ожидал.

    Похоронили. Повыли. Потом поставили на уши все местные экспедиционные конторы и загрузили Володю неплохим грузом до Питера. Он был чертовски доволен – через Тверь! дом! жену! В Питере его перезагрузили до Мурманска, куда я, уже борзый и пьяный, примчался к нему на спокойный разговор. Это всё, что я смог сделать для него в плане простой мужской благодарности. Как и впоследствии - проебать все его телефоны.
    Взял он тогда, кстати, по тарифу шефа.
    А сдал его офисный планктон (С) из экспедиционной конторы. Беззлобно. Просто от нас позвонили в Тверь и попросили Вовку для важной поездки в Верхнюю Салду за титановой лентой. Там спросили: «А номера? А какой Владимир?» А наши: «Ну тот, что трупы неразложившиеся привёз».
Вот вам и второй гвоздь, стопятидесятка?

* * *

    - Здравствуйте! Кто старшой? У меня вопрос личный.
    Из кабины вывалился молодой охранник с помповухой - на лице явный диатез, редкая небритая поросль, безбровые водянистые глаза; перхоть, наверно кариес и прочая хуйня, за которую надо сразу бить с ноги. Не смутили даже побелевшие костяшки пальцев на пукалке.
- Успокойся, мужчина! Это Серёга вступает в разговор. Водила (ну конечно же, не Вовка) перестал мерять соляру в баке припасённым прутиком (сломали, твари, датчики!) и тоже подошёл.
- Номера подмосковные, извините, не посмотрел. Я на ручки, катафоты и брызговики дыбал…Продолжаю невозмутимо включать заднюю. - А мы думали, Тверская, родная фура, знаем мы её. Давно ездите?
- Да два года уж. Купили.
- Давайте, ни жезла ни гвоздя.
С их стороны молчок.

* * *

    Вот таг. Я дествительно не ошибся, ибо тогда смотрел в жёппу этой фуре полторы тыщи км, а хазяин всигда узнает сваю мошыну.
    Володя. После выпиздования с той роботы одно время возил челночнегов на афтобусе Тверь-Москва.
    Я. На какойто заумной колективной пьянке в ДОФе, на фразу «Омериканские дженсчины готовяццо в подводнеги», мне пришлось сильно борзануть типо «Бабы могут быть и козмоноутаме, но не дальнобойщикаме». А Вовку искать лень, патамушто ленивая скатина я.
    Надюшко. Жывёт с нами, денек уходит дахуя (гы-гы), хочу, чтобы была врачом. Хотя вчера дал подзатыльнег за постер молодых педоразов из «Tokio Hotel». Урот.
    Другие дальнобойщеги. Всигда мегну фараме на обгон и поспасибкуюсь оварийкой.

    «Мы тверских уважаем» (С) Воробьёв-Круг.

Tweet