Природу, её никогда наперёд не просчитаешь ,и всегда она возьмёт своё. Хоть забором железным обнеси всё вокруг. Как направленность жизни удержать? Не удержишь...

Я ведь чего имею в виду? Тут раньше такой колхоз богатый был. И где он теперь? Заглохло всё, естественно распалось, пришло в запустение.

Вот на этом месте раньше красавец пруд находился. Его тогда углубили, расширили, а на берегу утиную ферму построили. По самым современным чертежам. Механизация полная. Люди только на руководящих местах. Остальное всё утки сами себе обеспечивали. Мы их тогда только контролировали и направляли.

Получилось очень даже ладно. Государству прибыль - от сдачи тушек, нам - зарплаты нешуточные, голодным горожанам - пища доступная, утки в воде с утра до вечера плещутся. Все довольны. Кто ж знал, что так дело может обернуться?

Поначалу всё благополучно складывалось. Утки покрякивали, переваливаясь с лапы на лапу, прогуливаясь по двору, или направляясь на кормёжку. Ели от пуза. Еды тогда вдоволь было. Но потом начала происходить чертовщина какая-то. Мистика.

Первой забила тревогу учётчица Полушкина, когда на вечерней проверке не досчиталась дюжины три уточек. Из приличных.  К утру, правда, уточки появились, но после завтрака снова исчезли. Каждый новый день Полушкина недосчитывалась всё большее и большее количество птицы, и постепенно сбилась со счёта. Ни она, ни кто-либо другой уже не владели информацией сколько же уточек проживает на ферме. В один прекрасный день ответственный за машинную кормёжку оператор Земляничкин вынужден был обнародовать факт полного отсутствия запасов продовольствия на начавшийся третий квартал.

Стали следить за уточками и выяснилось, что через внешне неприметные дыры в заборе, оврагом, по реке Змеиная, наши уточки проложили дорогу к большой воде. Интересовала их не столько судоходная река, вон им какой пруд отгрохали, а тамошние, дикие сородичи, живущие в плавнях. Постепенно и вполне домашние, всем довольные утиные мужики - наладились шастать на вольницу.

Ну, с мужиков, как известно взятки гладки. Присунут, прыснут там диким мадамам и обратно в колхозный утятник. А вот с уточками не всё обстояло однозначно. С одной стороны выходило, что надо бы и радоваться молодому и крепкому пополнению появляющемуся от сторонних связей, но ведь выяснилось, что сердобольные уточки повадились таскать продовольствие своим дружкам с большой воды. Колхоз не готов был прокормить всю ту дикую ораву, скрывающуюся в камышах, и люди вынуждены были чинить препоны крякающим любителям погулять на стороне.

Дыры в заборе позаделали, но приобретённые рефлексы надёжно въелись в утиное сознание и ничем их было не вытравить от туда. Целые караваны под вечер расползались с фермы, и каждая из бегуний ещё что-то тащила своему дикому дружку.

Заметив, что некондиционные утки, ну, там с перебитыми лапками или крылышками и внешне неприглядные отлично набирают в весе и надо бы ещё поспорить, что они больше представляли собой с экономической точки зрения -  не кондицию или здоровую полновесную кондицию. Ведь потребителю, по большому счёту по фиг, что у той жирненькой уточки, что он, обливаясь слюнями ,приобретает за деньги в магазине, была  здорова лапка или вовсе отсутствовала. Они же обезлапенные в магазинах обычно продаются. И вот до чего Петрович, директор утятника, сволочь додумался. Чтоб уточки не обворовывали колхоз и вели себя пристойно - перепоночки им на лапках ножничками расстричь. Они тогда только царапать землю смогут, а грести - нет, и ни о каком плавании по камышам помышлять не будут.

Садистская мера, но другого ж пути нет, и, вооружив весь коллектив специально закупленными в медтехнике коленчатыми ножницами, стали приструнять любителей аморальных прогулок на большой воде. Три дня возились тётки, не покладая ножниц, перемазались кровью, как отъявленные головорезы.

Но правильное, в общем, рассуждение директора, привело к совершенно странным результатам. Колхозные уточки вместо того, чтобы затосковать и смириться , начали с упорством учиться летать. У всего утиного контингента повысился болевой порог, наметились злобность, агрессивность в поведении и другие незначительные мутации.

Теперь утки целыми днями сидели на заборе, на деревьях вокруг фермы, вцепившись своими когтистыми лапками в ветви и сучья, зорко исподлобья  высматривая обидчиков и другую добычу. Колхозники еле ели дотянули до осени, а осенью уточки, собравшись в стаи, потянулись на север догонять улетавшие семьи.

Весной, вопреки ожиданиям, никто из покинувших ферму птичек не вернулся, с годами запущение и разруха источили ржавчиной металл, бетонные стены от перепадов температуры трещали и рассыпались в пыль, колхозники, оставшись без работы, разбрелись по близлежащим городам, и только старики доживают свой век, не надеясь особо на лучшие времена.

Дед Григорий, закончив историю случайному путнику, неохотно поднялся, поскрипывая ревматическими коленками, печально оглядел руины комплекса и побрёл в избу устраиваться на ночлег под тёплую сиську бабы Варвары.

2006

Степан Ублюдков

Используемый материал: Обратная сторона карты местности с неясными отметками, Книга «Повадки дикой и домашней птицы», Карта путей миграции уток, гусей и лебедей.

Tweet