Рисковен был обычным маленьким городом, который еще задолго до великой войны был подчинен законам Федерации. В нем не было достопримечательностей, он не был интересен туристам, и не был никогда перспективным местом поселения. Не погибал он, только благодаря огромной лесопилке на севере и небольшому государственному заводу по производству стерильного питания…

Йордан стоял на крыльце своего нового дома и смотрел на дорогу напротив. По ней вечером теперь мало кто ездил… Было лето, его сад цвел и благоухал, привлекая маленьких мохнатых тружениц пчел. Пели птицы, воздух был чист и пьянил, как доброе вино… Может, было это оттого, что Федерация за загрязнение окружающей среды карала пожизненными каторжными работами...

Завод не был угрозой здоровью детей, что росли в городе, лесопилка не разоряла и не сравнивала с землей легендарный Рисковенский лес. Было тихо и тепло, мир вокруг не ждал дурного, жизнь текла спокойно и размеренно согласно столетним традициям города. И никто даже молодые вольнодумцы, те, что были, поумней, никогда не говорили, будто это плохо.

Все было как всегда, только что-то было уже совсем не так. Йордан, чувствовал это. Он прожил в Рисковине всю свою жизнь, он вырос тут, вырастил своих детей и дождался внуков, и теперь ему казалось, он один заметил страшную перемену. Старик чувствовал себя так, словно его город внезапно заболел чем-то. А может и весь мир целиком. Словно в нем появилось зло, хаос угрожающий привычному и столь приятному для него потоку жизни.

Эта мысль не давала ему покоя днем и ночью. Он сам честно говоря совершенно не понимал чем же именно он так сильно обеспокоен последнее время.

Все началось пять дней назад. Он, как и последние десять лет в после полуденные часы сидел в кафе около дороги говорил со своим старым другом Сорусом. Было начало недели, в кафе в это время никого кроме них не было, молодежь училась и работала, дети были в школе.

Йордан ел замечательный пирог с черникой, это единственное чем он всегда с радостью лакомился в этом заведении. Конечно, в нем было слишком много сахара, но он был уже не в том возрасте, чтоб беспокоится о подобном…

Сорус медленно пил холодное ячменное Пиво, и аккуратно сухими, чуть покривленными от артрита пальцами, наполнял небольшую трубку хорошим свежим табаком.

Йордан как всегда больше по привычке не одобрительно качал головой глядя на то как его друг намеренно вредил своему здоровью. Сорус рассказывал ему о своей дочери которая в этом году собиралась уйти в армию. Она хотела стать врачом, Федерация соглашалась оплатить ее обучение в Смежном созвездии, только при условии, что она подпишет контракт и прослужит три года в миротворческой миссии на планете Туманного Острова.

Он говорил, что против, чтоб она уезжала из места, где привыкла ко всему, когда в кафе вошел он… Йордан был уверен что все его нервные неприятности начались именно с появления в городе этого человека. Он плохо помнил, как же именно этот человек выглядел. Он был довольно высоким с длинными черными, как воронье перо волосами, и одет он был тоже во все черное.

Проезжие гости бывают тут редко. Сорус и Йордан смотрели на незнакомца ровно столько, сколько это было дозволительно и не переходило границы приличия. После чего один вернулся к своему черничному пирогу, а второй сделал небольшой глоток из продолговатого идеально чистого пивного стакана. Оба они спокойно продолжили беседу…

Незнакомец тем временем осмотрелся по сторонам и занял место в самом конце зала в углу где днем, по мнению Йордана всегда не доставало света. Он сидел там, наверное, минут пятнадцать и пил, кажется, кофе, или минералку, этого точно Йордан припомнить не мог. Потом он расплатился, встал и не спешно двинулся обратно к выходу тем же путем, что и вошел, то есть мимо них двоих.

Они сидели у стойки на высоких удобных стульях, плечом к плечу, он прошел мимо и коснулся, да, наверное, он прикоснулся к Сорусу, к его левому плечу, тот обернулся и посмотрел на него. Все произошло быстро.

Йордан не знал, что именно сделал незнакомец, он не знал, что увидел в это момент его друг. Он знал точно только, что Сорус внезапно вскрикнул, побледнел как полотно и выронил свою трубку из рук.

Йордан обернулся, а человек в черном спокойно вышел вон, не произнеся ни слова и не делая ничего особенного. Больше никто в городе не видел его в тот день, и на следующий тоже…

На все вопросы о том что же стряслось, Сорус ничего не отвечал, он сидел белее мела, его нижняя губа дрожала, глаза остекленели а руки почти не слушались его.

Таким испуганным своего друга Йордан не видел не разу за всю их долгую жизнь. Когда Йордан решил позвонить Тому местному врачу, Сорус внезапно вскочил с места и молча стремглав выскочил на улицу. Там, озираясь по сторонам, словно потерял, кого-то или может, потерялся сам он стремительно насколько это, было возможно в его годы, направился в сторону своего дома.

Тут Йордан забеспокоился уже не на шутку. Он поспешно расплатился и поспешил на улицу вслед за другом. От незнакомца в черном, само собой уже не осталось и следа. Йордан старался не то чтоб догнать Соруса, но хотя бы не терять из вида, так он проводил его до самых дверей его дома.

Сорус вошел внутрь заперся, наверное, впервые в жизни, и не смотря на все попытки Йордана дверь никому не открывал.

Через полчаса Йордан дозвонился до Лены дочери Соруса, та услышав эту странную историю немедленно пришла из клиники прихватив с собой местного врача. Йордан в это время был уже дома. Вечером Лена перезвонила ему и, сказал что с отцом вроде бы все в порядке. Сказала, что он просто немного простудился и переутомился до этого.

Правда признала, что отец ведет себя довольно странно словно сильно боится чего-то но ни ей ни кому бы то ни было другому он говорить об этом отказывался. Просто лежал на кровати лицом к стене и почти ни с кем не говорил. Врач отнес это к нервному срыву от переутомления…

Но с тех сам пор Йордану стало казаться, будто все уже никогда не будет прежним. Словно, грядет что-то страшное, и его старый друг Сорус прикоснулся случайно к тому ужасному, что должно было, в скоре произойти. Он не мог, избавится от этой мысли, что бы он не делал, самое трудно для старика было то что он не понимал причин беспокойства. Это шло словно из подсознания, и наверное поэтому пугало его так сильно.

Йордану казалось, словно он смотрел на прекрасную картину на стене, закрыл глаза, на мгновения открыл их и увидел ту же самую картину, но совсем уже не ту. Другую таившую в себе что-то холодное, страшное, и полное зла.

Через три дня после этих событий пропала Марта. Молоденькая библиотекарша. Поговаривали, что она якобы сбежала с каким-то парнем на Побережье, но Йордан не верил этому. Он знал что зло, затаившееся тут, нанесло уже свой первый удар…

Старик даже не мог представить себе, насколько был прав, думая так…

Продолжение следует.

Frost.