История эта была рассказана одним отставным офицером. Тогда, в начале 80-х Александр Палыч ещё не был ни полковником, ни майором, ни даже капитаном. Он даже ещё не был Палычем, а был просто Сашей, только что с отличием закончившим военное училище. Погон его украшали две махонькие звездочки, которыми он очень гордился. И надо ж было такому случиться, что почти сразу же после выпуска, не дав, так сказать, ещё молодому офицеру понюхать пороху, отправило его высокое военное начальство в командировку. В командировку с большой буквы «К».

        - Полетишь ты, товарищ лейтенант, на самый ниибаццо дальний восток нашей Родины. Далеко – а надо! Тебя мне рекомендовали как башкавитого военного инженера, а значит справишься. Вот тут все инструкции.

        Внимательно изучив свое задание, Саша, конечно, охуел. Но раз Родина сказала надо, значит надо. Где-то очень далеко, он даже сначала не понял где именно, вышел из строя стратегически важный связной кабель проходящий по самому что ни на есть дну морскому и выходящему на родной берег из самого что ни на есть Берингова пролива.
Покрутив глобус и найдя где такой пролив, Саша охуел ещё больше и стал паковать чемодан.

        Летели долго.  Со счету количества пересадок Саша сбился ещё до Анадыря. Запомнилось только то, что до конечного пункта летели 3 часа на вертолете. Прилетели, приземлились. Тундра нах. Ягель, низкий кустарник, камни и маяк. И ниибаццо шум прибоя где-то внизу.
        - У тебя час. Иди посмотри там чё к чему и возвращайся. Штормовое предупреждение передавали, надо уже назад лететь нах.
        - А где кабель?
        - А мы откуда знаем? У нас задание тебя сюда доставить и потом доставить обратно.
        Делать нехуя, взяв необходимые бумаги, карандаш, натянув до шеи сапоги, Саша как альпинист стал аккуратно спускаться по краеугольным камням и утесам к берегу, где должен был где-то из морской пучины выходить на берег ниибаццо поврежденный заветный кабель, такой важный для Отечества.

        Как только он спустился, то сразу понял, что ни за полчаса, ни за час, и даже ни за день кабель тут не отыскать. Но делать-то нехуя, и Саня побрел вдоль береговой линии Совецкого Союза, преодолевая на своем пути бесконечные препятствия в виде камней, валунов, а также всей той хуйни, которую за много лет море выплевывало на берег, и еле успевая отбегать от холодных волн, коварно набегающих со стороны того, невидимого за горизонтом враждебного берега.

      Минут через десять он преодолел уже метров сто. Весь до нитки промокший Саня, смахнув с лица соленую морскую пену, присел на уступчик вылить из сапог хлюпавшую там воду и выжать бушлат.  И тут он услышал звук. Знакомый звук. Причем пока он соображал, где раньше он его мог слышать, звук этот все удалялся-удалялся пока, наконец, не был полностью проглочен шумом прибоя. В испуге Саня бросился наверх, в кровь корябая руки о камни. Когда он вылез, то понял, что его самые худшие опасения оправдались. Это был звук улетающего вертолета.

      Темнело. Надвигались тучи. Хотя лето и было в разгаре, плюс двенадцать, Саше стало почему-то нестерпимо холодно и одиноко.  «Интересно, а есть ли на маяке люди? Или хотя бы еда и вода?», - с этими невеселыми мыслями Саня побрел к грозно нависшему над скалами маяку.
* * *

        В просторной комнате за богато накрытым столом, царствовал на котором десятилитровый жбан спирта, сидели трое. Наперебой рассказывающие друг другу о жизни, погоде и прочей хуете, пьяный в сопли, молодой человек лет дваццати трех,  дедок лет семидесяти, а также молодая чернявая девушка.
      - А давай теперь за тебя и твою внучку, Спиридоныч!
      - Давай, и за тебя!
Выпили, закусили.
      - Погода налаживается, наверное, завтра за тобой прилетят. Жалко.
      - Да уж, - грустно произнес Саня.
      После шести лет полуказарменного режима в учебке и года в общаге военгородка эти две недели, что провел на маяке Александр, казались для него раем.  Старик встретил его радушно, выделил теплую и сухую комнату, пей-жри сколько влезет, благо провианта у смотрителя маяка и его помощницы по хозяйству, внучки Леночки, было больше чем дохуя. Первую неделю Саня отъедался, пил горькую и по утрам ходил с Леночкой искать кабель. Нашел. Оказался перебитым в нескольких местах прибрежными камнями. Вторая неделя у него ушла на составление проекта по быстрому и качественному плану его починки.

      В свободное время он учился ловить рыбу острогой, охотиться, собирать ягоды и гнать из них ништяковые напитки. К удивлению Сани, Леночка, хоть и была уже вполне взрослой девушкой, почти не умела писать, считать и читать. Этот пробел в ее образовании Саша смог восполнить, насколько успел. Заодно, он  научил ее делать минет, ебацца в жопу и просто ебацца.

    Дед тоже оказался очень необычным человеком. На маяке он работал уже больше двадцати лет. Когда здоровье стало его подводить, он выбил у руководства разрешение и паек для своей единственной внучки, которая и стала помогать ему по дому. Общаться с дедом было Саше ниибаццо интересно. Вся его жизнь казалась молодому офицеру подвигом. Но об этом долго, получится много букв. Остановлюсь на самом интересном.

    Само удивительное в Спиридоныче было то, что он разговаривал с медведями! На полном серьезе. Несколько раз в год, а то и в месяц, он приходил на располагавшуюся в нескольких километрах от маяка полянку и звал своих бурых (нихуя не белых!) друзей. Видимо те долгие годы одиночества до приезда к нему внучки натолкнули его на этот  беспесды отчаянный шаг – познакомиться с такими грозными хищниками. Леночка жила у него уже долго, но, тем не менее, дружба Спиридоныча с медведями только крепла. Дед различал их, а они его и потому его не ели. Каждому медведю Спиридоныч давал имя. Подойдет так к одному из них, потеребит шерсть за ухом и скажет: «Машка моя, здравствуй, как дела, на рыбалку пойдем?»

    Саша прихуел, когда увидел у деда фотографию, где были изображены семнадцать (!) мишек и среди них Спиридоныч. Фотку сделал и подарил деду на память один магаданский корреспондент, который прилетал на мыс с большой земли, после того как услышал от кого-то о таком необычном дедушке.
  - Подари!
  - Нет, Санек, даже не проси. Есть фотоаппарат? Пойдем со мной завтра, будет тебе снимок, если в штаны не наложишь.
    Но откуда у Санька было взяться таким вещам. Да и вряд ли решился бы он идти на такое опасное мероприятие. «Корреспондент точно ебанутый был, я  б не пошел, ну его нахуй, этот снимок», - мелькнула мысль.
  - Ладно, спать давай, завтра, наверное, рано прилетят.
  Всю ночь Сане снились медведи, а потому спал он плохо… Выебал на прощание Леночку и задремал только под утро. Разбудил его гул. Это был гул вертолета.

Tweet