Жарко. Пахнет автовокзалом, топленым жиром и немытой посудой.
Стойка с едой чуть закрыта дымкой пара.
Беру поднос, из под которого резво выскакивают два таракана,
но не убегают, а остановившись, начинают совещаться шевеля усами.
Что они обсуждают? Интересно. Стучу рядом с ними ногтем
Опомнившись, они убегают.
-Что на первое будите?
Поднимаю голову.
Девушка с белой шапочкой на голове, вопросительно смотрит на меня.
-Мне борща, - говорю, глядя в глаза.
-Хорошо, - она погружает черпак в бурлящую жидкость.
Ее пальцы обхватывают край тарелки. Мышцы пальцев и сухожилия чуть
напрягаются, когда другая рука черпаком заливает мне топливо для жизни.
Спустя несколько секунд, рука ее подает мне, другому существу,
другого пола, но одного вида с ней тарелку полную красной
воды с отваром отмирающих растений.
Я принимаю тарелку двумя руками. Кожа не выдержит, разницу температуры
более 60 градусов. Тело это понимает и посылает сигналы опасности
в мозг. Поэтому здесь задействовано две руки, для точности.
Поставив тарелку на поднос, я киваю головой, что все прошло отлично и я
ей очень благодарен.
-Спасибо.
Она вновь смотрит на меня. Я на нее. Нас разделяет железная стойка.
Я не могу бросится к ней в объятия. Объятий не будет...

-Что вы будите на второе?

На шее у нее ожерелье из песчинок окутанных перламутром. Все это делали
на дне моря моллюски за много километров отсюда и много времени назад.

-Наверное, жаркое с картошкой.

Ее разум получил привычный сигнал который, преломившись через множество фильтров мозга, нервов и...

Руки опять пришли в движение. Большая ложка, сделанная из блестящего
металла. Как красиво переливается ложка, вымытая под водой в лучах
звезды висящей днем над планетой.
Ложка погружается в картофель... Зеленое поле уходящее до горизонта.
Полосатые жуки. Корни... На корнях клубни. Они могут дальше дать
жизнь себе подобным, а могут продлять жизнь другим существам с другой
формой жизни. И совсем, совсем они не властны над собой...

Полет ложки продолжается. Сейчас жареное мясо мертвых животных.
Животные были в этой реальности совсем недавно. Не более недели назад.
Сейчас тело их переходит в тела других существ. Но у животных не было
выбора. Они были ограничены в пространстве, почти как растения и в разуме. Не убежать и не обмануть.
Мертвые кусочки, разогретые температурой краснеют на зелено-желтом
картофеле.
-И два кусочка хлеба.
Она посмотрела на мужчину и взявшись рукой за поручень, сказала:
-Хлеб у кассы.
Поручень охлаждал ей руки.
-Спасибо.
Мужчина поблагодарил и пошел дальше.
Они уходят... А могли и не уйти... Может сменить место работы?

На металлическом поддоне горка хлеба. Куски маленькие и большие.
Лежат друг на друге , без всякой системы.

Кожа касается шершавой поверхности хлеба и будто клешнями стиснутый между большим и указательным пальцами, кусочек из изменившеего свою структуру злака взмыл вверх и плавно меняя свои координаты в пространстве оказался на краю керамической тарелки

Так, компот или чай?

Деревья уходящие насосами в землю. И плоды собирают всю соль земли
наливаясь к осени. И сорванные руками и порезанные металлом на куски
они здесь, на расстоянии вытянутой руки за стеклом стакана.

Или горы в зеленых кустарниках. И листья кусов вбирая солнечный свет ,
смешиваясь с соками горных почв, сливаясь с горячей смесью кислорода
и водорода, входят в тела их родстенников по планете, даря им бодрость их мозга.

Беру стакан кефира.

Стакан - маленький аквариум.
Сейчас там полчища кислых бактерий, разевших кормовую смесь
рогатых животных до состояния кефира.

-Сколько?

Глава 2. Столовка: Выход

За кассой сидит женщина лет пятидесяти, странно красивая для окружающей
обстановки, морщинка в уголках губ выдает в ней натуру страстную.
Да и энергия бьет у нее через край и очень, очень возможно, что она
мысленно сказала бы:

-Я могу принять натурой.

Но такой вариант ответа вслух может прозвучать, именно в этом
месте один на миллион. И то в шутку.

- Тысячу пятьсот.

Лезу в джинсы. Через поля хлопка и ткацких машин и ковбоев вешающих
табличку "Levi straus". Достаю пачку денег и сквозь падающие
стволы деревьев, рокот бумажных комбинатов и мигающие сирены
бронированных машин отсчитываю полторы тысячи белорусских рублей.

Она как белочка берет деньги двумя руками, что-то щелкает кнопками
на кассе и чек мне падает на поднос.

Расчеты закончены и я выставив еду на ближайший свободный стол начинаю
раздеваться. Повесив вещи на стуле, я сажусь за стол...

Руки не вымыты- значит по ним бродят микробы в огромных количествах,
мечтая попасть внутрь моего организма совершить там какую-нибудь
контрреволюцию в виде тяжелой болезни.
Хотя это вряд ли. Сейчас много всяких антибиотиков.
Не получится совсем- в крайнем случае день жизни на толчке.
Но это ж вам не чума и не язва сибирская
Но все же воспитанный в традициях "Рукомытияпередедой" я оглядываюсь в поисках умывальника. Умывальник обнаруживается взглядом в полумраке дальней комнаты. Дверь приоткрыта. Наверное,
и сортир по совместительству.

Я встаю и прикидывая что можно украсть особо ценного из моего
чемоданчика. Почти ничего. И размышляя, буду ли бить вора если он будет
убегать с "чумуданчиком", иду мыть руки.
Скорее всего, нет, но вдруг рассвирепею. Я представил. Очень страшно.
Бейте в бубен и хавайтесь под стол.
Вымыв руки, возвращаюсь. Чемодан на месте, воров убегающих не видно.
Инстинкты, елки- палки.
Руки чисты, борщ горяч, все можно начинать.

Еда переходит в меня иногда быстро, иногда постепенно, разум пытается
сосредоточиться на процессе, но посторонние мысли и люди приходящие
и уходящие мешают сделать из еды пособие по концентрации.

-Ну и ладно, - думаю я и допив кифир, вытираюсь чеком.
Салфеток тут наверное не будет до второго пришествия.
Одеваюсь и выхожу.
Жить становится веселее...

Глава 3. Вход и Выход

- Тысячу пятьсот.

-Наверное, не хватит,- сказал я, поставив поднос.

Дама за кассой пристально на меня посмотрела, и казалось она за эти мгновения решала сверхтрудную задачу

-А хочешь, рассчитайся натурой, если денег мало.

Я посмотрел на нее, было видно, что предложить такое решение вопроса было ей не легко.
-Хорошо!
Она засияла, сразу же проявив свою не дюжую энергию организатора.
-Егорыч, тащи тахту
В проеме показалась заспанная, но в то же время хитрая физиономия
Егорыча. Скорее всего он состоял при столовой грузчиком.
-Куды тащить ?
-Ну тащи на центр.
-Сей момент!
Хоть грузчик был алкоголиком, но с хорошими манерами.
Физиономия скрылось и через, несколько мгновений раздался ужасный скрип.
"Вот показалась лошадка тянущая хворосту воз…"
Егорыч подхватив крюком тахту тащил ее по залу нацелевшись на середину. Таким крюком обычно в гастрономах волокут ящики с бутылочным молоком поставив их друг на друга.
Скрип прекратился.
-Софья, в "Промтоварах" напротив одолжи комплект белья
скажи, завтра рассчитаемся. Подушку - и на секунду задумавшись
на секунду недоверчиво поглядев на хлипкие трубы отопления
прибавила:
- И два одеяла…

Софья появилась в проеме двери так же внезапно, как и исчезла,
собственно сразу опять исчезла, только слышан был ее негромкий
низкий голос: "Столовая закрыта . Прием товара!" Лязгнул засов.
Из-за спины появилась физиономия интеллигентного грузчика. Он нес подушку и два одеяла…
Софья несла белье, упакованное в бумагу. Край был надорван и крахмальный краешек выделялся на сером фоне упаковочной бумаги. Надорванный кусочек бумаги радостно развивался в такт движения Софьи.

Я стоял как статуя. Еда остывала. Впереди была радость. Радость вкуснее еды. Дарить подарки: Как хорошо!

Трое суетились, Егорыч мешался под ногами женщин, расстилавших на тахте белье. Он вымерял уголки совпадения углов тахты и углов простыней.

Михайловна взбивала подушки. Софья подошла ближе:
-У нас пол холодный, не становитесь босыми ногами, заболеете.
Я поблагодарил
-Спасибо .
и отпил немножко компота, сушило губы.

В столовой кроме нас еще находилось несколько человек.
Они задержались: кто делал вид, что читает газету, кто ел
гороховый суп.
Только один господин, из песни, в которой у деревни Крюково погибает взвод, таращился на нас, и постоянно, как часы через каждые 5 минут сморкался в носовой платок.
-Ну ты, Генерал Шеглов, гляди в свою тарелку
Михайловна грозно зыркнула на наивного колхозника.
Тот сразу увял и наклонился над тарелкой
-Один из посетителей постоянных. Тут недалеко психбольница.
На Карла Маркса, так они иногда забредают. Может выгнать их всех?
Я покачал головой:

-Что вы, они очень все милы. Если им доставит радость созерцать
наш подарок я буду только счастлив.

- Ну, смотри, - и Михайловна опять подозрительно обернулась.
Все резко опустили головы кто в тарелки, кто в газеты.

- Все, кажись, можно начинать, - как вы думаете, Ирина Михайловна
сказала Софья, осмотревшись вокруг в который раз.
Михайловна оглядевшись: "Да пожалуй, все"
-Егорыч, иди к дальней двери, привезут мясо, посчитай и сам подпиши.
накладные. Скажи, нет меня. К зубному ушла.
-Будит сделано, - Егорыч хотел, было идти, но вдруг остановился и, замявшись, попросил Михайловна, ну может по случаю такого праздника...- и сделав молящие глаза, - ну это...
-Хорошо. Возьмешь бутылку "Столичной", но только после того как мясо примешь.И смотри мне!
Глаза Егора заблестели, - Спасибо! - Глаза его искренне светились благодарностью.
-Удачи вам. Ну, я пошел, -и ушел.
Шаркающие звуки от сапог Егора стихли, и было слышно лишь как ветки березы под ветром бьют в стекло и скребущие звуки Щегловской ложки

Мы втроем стояли у тахты
Ирина Михайловна села на кровати и сказала:
Софочка, деточка иди ты первой, Я разденусь и под одеяло.
И пояснила: Я смущаюсь,- и продолжила,- а вы юноша хоть развлеките нас, что ли, для начла разговорами.
Я вернулся в реальный мир, секунды, медленно приближалась Софья ко мне.

- Я смотрел сегодня мультфильм, -сказал я расстегиваю верхнюю пуговицу рубашки.
Там дети послали Снеговика к Деду Морозу за подарками, - и ослабил галстук.
-Да,- Софья подошла ко мне вплотную и взяв мою голову в ладони приподнялась на цыпочки и прошептала, приблизив свои губы к моему уху- и я видела раньше этот мультфильм.
Она провела мне тыльной частью ладони по моей, чуть небритой щеке:
-Они пошли в лес...
-Да, да, да- Я подался вперед и обнял Софью и мы на секунду вжались друг в друга, - а потом они встретили Сову.
-Сову?!, - Софья тяжело подняла на меня глаза с поволокой и сняла с меня пиджак. Пиджак полетел на пол.
-Да, Сову!!! -соски Софьи затвердели и мягко давили на меня сквозь три слоя ее ткани и мою рубашку, - В лесу на ветке, сову они встретили! -я объяснял.
-Как это прекрасно, Сова-а-а-а-а-а, на ве-е-етке - Руки Софьи синхронно заскользили вниз и остановившись на уровне бедер, начали доставать мне рубашку из джинсов.
Я вел ей двумя пальцами по шее: сверху и очень нежно; жемчужные бусы она уже успела снять: -да, прекрасная Сова, на прекрасной ветке,- я поцеловал ее в веки -И они сказали Сове...
-Кто сказал "Сове"?- Софья чуть повернула голову. Мои губы на уровне ее лба...
-Дети. Дети спросили Сову.
И провел руки к ключицами и дальше к плечам, заставляя белый халатик, чуть засаленный, соскользнуть вниз. Под ним ночная рубашка, лифчик...
-Э, алло молодежь, какая Сова?! Вы чего одурели...
...Будто вырвали из сна. Голова из под одеяла Ирины Михайловны торчит.
Как на уроке, с поднятой ложкой, сидит "Щеглов". Остальные с напряженными спинами читают газеты. Это мелькает в доли секунды, потом взгляд фокусируется на кровати:
-Ишь ты, …Сова, а ну марш в койку, околеете от холода! Сова!
Ирина Михайловна никак не могла успокоиться.
Софья сняла с меня рубашку
Ирина Михайловна не выдержала. - Дай я тоже хочу помочь, и став на колени на краю кровати принялась мне расстегивать ремень джинсов.
-Хильстфберайт,- я это брякнул совершенно неожиданно, в том числе и для себя.
Две пары возбужденных женских глаз разом уставились на меня.
-"Всегда готовый помочь", - объяснил я ,- вспомнил почему-то урок немецкого.
Девушки успокоились и вернулись к своим делам.
Ирина Михайловна расправилась с ремнем и принялась на пуговицы на джинсах.
Софья была у меня за спиной. Обняв меня вокруг торса руками, она, прижалась щекой к плечу и наблюдала за действиями Ирины Михайловны.
-Ой, зайчики, - радостно запричитала Ирина Михайловна, добралась значит до трусов.
-Какие милые!
-Ира, что у него там, два!? -Ужаснулась Софья забыв об субординации.
-Дура! У него зайцы на трусах, с морковкой!
-Фу, - На лбу Софьи выступала испарина- Напугал.
Джинсы спустились до колен, я опомнился. Мягко отвел руки Ирины Михайловны.
Она обиженно поджала губы.
-Надо сапоги снять, - пояснил я и сев на край кровати, поцеловал ее примирительно в щечку.

Расстегнув молнию на сапогах, я снял их и поставил рядом с кроватью
отправив туда и носки. По одному в каждый.
Пол действительно был обжигающе холоден.
Я полностью забрался на кровать и улыбнулся Ирине Михайловне:
-Теперь, я весь Ваш!

Глава 4…(продолжение следует)

Дед Ягор. www.dedyagor.narod.ru
13/01/02