Бывает такое настроение, что ясная солнечная погода просто катастрофически не вкатывает. Раздражает снотворная назойливость глупо-радостного солнца. Хочется дождя и темноты, уютного полумрака задних рядов, а вместо этого сцена и яркие софиты. Впрочем, это относится более ко вторнику, а сегодня

Понедельник.

Много курил. Приедет она или нет? И почему не звонит?
В обед пришёл бывший однокурсник Коля Фиолетов.
-Ты как узнал, что я дома?
-Да я и не знал. Просто мимо шёл. Дай, думаю, зайду.
Коля – это поджарый сутулый блондин с лубочным лицом плакатного пограничника. Длинный, как корабельная сосна, и такой же древесно-незатейливый. Был изгнан из института на год раньше Серёги за то что пил сильнее других и так же разгильдяйничал.  Последнюю каплю терпения неспроста жеманного декана Николай расплескал вот чем:
Как-то с таким же раздолбаем заперся в кабинке институтского сортира раскуриться с бодунца. Процесс сопровождали глубокие вдохи и выдохи и  примерно такой диалог: «Давай теперь ты принимай». «Блядь, чё так сильно-то вдул?». «О, ништяк». «Ты принимай глубже, тебе реальней будет». «Да я и так глубоко принимаю». «На хуя ты так сильно слюнями-то мажешь?» и т.д.
Кто ж знал, что в соседней кабинке седым орликом раскорячился над очком декан, в героически-геморроидальных попытках снести, выдавить из себя хотя бы пару-тройку  уже третий день напирающих, но изнуряюще-непокорных шоколадных яиц.
Прислушавшись к разговору двух студентов, старый педераст решил, что они относятся к тому же бирюзовому племени, что и он. Подождал их (так от волнения и не просравшись) в коридоре и вкрадчиво предложил сами понимаете что в уютной домашней обстановке. Надеялся на то, что начинающие юркие гомосеки хотя бы с целью успешной дальнейшей учёбы прочистят ему, наконец, засорившееся и замшелое дупло. Те, возмутившись от такой неприкрытой голубой наглости, несмотря на травяную доброту всё-таки вломили старому педриле звонких пиздюлей. Прямо в коридоре, возле толчка. После чего демонстративно помыли руки.  Дальше понятно. Родина только этого и ждала.
Жадно распростёртые лапы РА.

Неудавшийся гомик-карьерист, но зато ефрейтор ракетных войск в запасе Коля Фиолетов принёс трёхлитровый тетрапак винища, причём клялся, что это не дешёвая бодяга, а драгоценная амброзия, нектар богов. Наебал. Прекрасный обед: кислющая, шибающая спиртягой брага и в качестве собутыльника среднестатистический loser Коля. Сын-ефрейтор как альтернатива дочери-проститутки.
Нажравшись с четырёх стаканов Коля проиграл Серёге в армреслинг, после чего вёл себя стандартно и утомительно: рыдал, клял парализованную тёщу, фригидную жену, охуевшее начальство, жизнь. Обычный лузерский набор. Надоел этим своим набором страшно. Врождённая тактичность не позволила Серёге прямо попросить Колю сьебаться нахуй отсюда вместе со своими нелепыми депресняками и малоинтересными проблемами. Ёбнуть ему что ли, что бы поскорее ушёл и не угнетал.  Но тут за Колей явилась скандально настроенная, с фигурой минимум трижды рожавшей пловчихи и таким же лицом, супруга.
«Где этот пидор?» невежливо спросила она. Властно отодвинула Серёгу в сторону и беременной совой влетела в комнату.
-Ой, Танюша… А я как раз домой собирался,- вот собственно и всё, что успел промямлить ефрейтор в отставке ибн Фиолетов.
«Наверное, всё-таки хорошо, что я не женился» малодушно подумалось Серёге.
Про то , как крепкая трезвая женщина даёт роскошных уличных пиздюлей пьяному мужчине (сначала в левое ухо, со всего радугоподобного маху «Хуянчь!» и после, уже упавшего ногами по ебалу хлесь… хлесь…  хлесь…и всё это молча, сосредоточенно, очень по-русски и явно не в первый раз) писать больно, поэтому тактично умолчим.

Позже  разьярённая сова всё же унесла добычу (поникшего синего суслика) в своё мрачное гнездо. А в гостях у Серёги уже другие, а хули – пятница. Или сегодня не пятница? Да не всё ли равно, как называется этот день. Да, такого булика он ещё не видел. Почему нельзя держать так долго? Ну ладно, выдохнул. Надо бы пивка хлебнуть. Когда пил, сквозь мутно-прозрачное дно пивной кружки на вязком приходе посмотрел на дебиловато-искажённые, переливающиеся друг в друга лица собутыльников и собульбуляторников и подумал: «Как всё-таки хорошо, что я вижу мир не так». Следующая мысль: «А как я его, собственно, вижу?». Опустив кружку увидел, что лица практически не изменились. Смеющиеся в дыму мутанты. Длительно и безуспешно тёр кумачовые глаза. Не помогло. Ну что ж, досвиданья, сине-зелёный понедельник.
Ушёл спать. Снился Коля в синем мотоциклетном шлеме, под присмотром голой жены генитально сношающий хохочущую, растрёпанную тёщу. Эротический сон? Да ну на хуй.


Понедельник, тьфу ты бля, то есть Вторник.

Утром вошёл на кухню. Это кошмар - засрано всё, что можно. Сожрано тоже. В гостях побывала чушковатая саранча. Бычки, фисташковая скорлупа, разлитое кем-то малиновое варенье. Ничего, скоро приедет Она и всё это безобразие кончится. До скольки интересно они вчера сидели, пожирая его припасы?
«Рано я што-то срубился».
Бля, а вдруг она звонила? Проверил сотовый. Неотвеченных нет. Не звонила. Блин, штош так тошно-то? Надо было у них пятусю на утро сыпануть.
«А нехуй было пиво с вином мешать» мстительно продребезжал осипший внутренний голос. Да уж, если пиво льёшь в вино- получается гавно. Да и вино ли?

Попытался навести порядок. На стадии оттирания даже на ощупь  омерзительно-сладкого варенья от многострадального холостяцкого коврика, тут и там прожжённого упавшими кропалями, посетила мысль «Зря я, всё-таки, не женился».
Стук в дверь. Сосед, Кузя. Щенку семнадцать лет, а деловая хватка как у бультерьера. Банчит производными конопли уже наверное пару лет, и ни проблем с милицией, ни с кем. Всё чинно и благородно. И людям хорошо (спокойная цивильная точка, мечта растамана), и Кузе прибыльно. Продавец радости и хорошего аппетита. Пабло Эскобар в юности.  Хорошо одевается и одевает всю свою семью: мамку-медсестру и братика Кирюху шести лет. Отец? Отца давно нету. Сгинул куда-то, Россия-мать большая, лагерей много. Серёга был уверен, что в будущем Кузьма накопит на модный диплом и станет крутым боссом. Все данные для этого уже были: грамотная напористость, распологающая манера вести беседу, ум, открытый взгляд. А ведь ещё по сути - сопляк. Главное, чтоб с ширевом не связался. Да нет, не должно бы - пацан уж больно сообразительный для этого гавна. Даже не бухает. В руке у Кузи незажжённый косяк. Ему явно что-то нужно. Хули, умеет зайти по делу.
-Позвольте, досточтимый синьор сосед, кратковременно воспользоваться вашим сотовым телефоном. Очень мне необходимо один важный звонок нанести,- курнул уже, бродяга. Слогом палится.
-А твоя труба где? Проебал?- Серёга всегда рад видеть этого успешного обаятельного чувака. Плюс у него всегда есть чё. С похмелья это чрезвычайно уместно.
-Можно сказать и так. Мой юный брат её в тарелку с борщом окунул. Хотел проверить на плавучесть. Получилось электронное МуМу. Пытливый ум. А в этот момент мне как раз кто-то звонил. Я, Серёг, недолго и не на городской.
-Да похуй, звони,- сказал Серёга и пропустил соседа внутрь, изьяв у него, как входной билет туго начинённую папиросу.

Билет активирован. Злая, блин. Мож с бодуна.
-Я не буду,  ты кури один, - Кузя взял телефон и ушёл в комнату.

После трёх хапок Серёга быстро написал карандашом на листке : «Диктатура архипсихической догмы - не панацея от псевдопороков жизни, а качественный торч – это лишь сдача с абонемента на весь сезон». Нехуёвый слоган для Кузиного бизнеса. Перечитал. Задумался, как Гари Каспаров над трупом умершего от передозировки Анатолия Карпова. Нихуясе. Бля, может приморозить, не докуривать пока? А, пофиг. Докурил.
У меня зазвонил телефон.
«Кто говорит?»
«Мозг».

Ни ху я се бе у ку зи бля тра ва …

-Ну лан, Серёг, спасибо. Я пошёл. Ни хуя тя нахлобучило.
-Да когда это с твоей зимки беспонтовой меня хлобучило? Что покурил, что радио послушал,– запирая за соседом дверь блефанул Серёга.
Уделанным уборку было делать куда веселее.


Позвонил Димка, одноклассник. Герой России. Воевал в Чечне, когда там всё только начиналось. Минут десять успел повоевать.
- Расскажи, Дим, как там чё было-то?
- Да как… Нас прямо с учебки сначала в поезд всю роту погрузили. Двое суток ехали. Слух шёл, что какие-то беспорядки едем успокаивать, про войну-то тогда открыто никто не говорил. Потом вертолётом летели. На каком-то поле почти всю ночь просидели. Под утро рассадили по БМП. Колонной ехали. Мы даже не знали, что это Чечня. Думали, мож Абхазия. Потом  спереди кааак пизданёт(головная машина)! Дальше как во сне. Пальба со всех сторон, взрывы, кипиш, крики.По броне щелчки такие оглушающие. Мы из БМП вывалились, кругом дым, грохот, все бегают, ни хуя не видно и не понятно. Летёха орёт «Меняем позицию!». Мы втроём вскочили, что б за ним бежать. И  тут кааак ебануло. Вот и всё. Мне осколок в шею, а летёху пополам. Он между мной и миной оказался. Дальше я сознание потерял, а очнулся только в госпитале, в Моздоке. Не знаю, за что медаль дали, я ведь даже стрельнуть ни разу не успел. Но не отказываться же. Пацаны говорили потом, что нашу колонну свои же захуячили по ошибке. И начальство, что б сгладить и замять, наградило всех кто там встрял. Многих постмортум. А мне кажется, что свои бы такого не сделали. Как такое возможно? Я почти уверен, что это нас бородатые расстреливали. Хотя, если честно, в той суматохе ни одного не видел.
Димка работает охранником в банке. Часто обращается к Кузьме.
-Серёг, не знаешь – Кузьма дома? Чего-то у него труба не в теме, дозвониться не могу. Сначала гудки пошли, а потом – хуякс, абонент недоступен. У нас тут сабантуйчик небольшой, ганджи надо – пиздец.
-Так это ты  ему в борщ звонил. Гы-гы-гы.
-Чего говоришь?
-Дома говорю. Недавно заходил.
-Ну я заскочу к тебе после него. Дома буишь?
-Дома.

Снова звонок мобильника. На дисплее первые цифры 812...  Блин, неужели…
-Да!
-Серёж, привет,- Это именно тот голос, долгожданный. Её голос. Слышно  великолепно, не скажешь, что межгород. Молодцы связисты! Сейчас для Серёги все молодцы, ведь ему позвонила любимая! Даже Коля Фиолетов по-своему молодец, ведь отпиздил же пидора-декана, в конце концов.

-Ну наконец-то! Здравствуй, моё солнышко! Чего ты не звонила-то?
Я, блин, испереживался. Не знал уже, что и думать. Я отпуск взял. Неделю, как и договаривались. Тебя жду. Ты когда вылетаешь?
    -Серёж, я не вылетаю. Тут, знаешь, так получилось…Я, вобщем, другого  встретила.
    -Ленусь, я не понял что-то. Помехи тут какие-то или что. Так когда?
    -Не приеду я, малыш. Решила в Питере остаться. Так будет лучше, поверь.
    -Как это остаться, ты что? Мы ж с тобой решили уже всё. Я жду тебя очень.
    -Я, Серёженька, тут замуж выхожу. Ты прости.

Так, главное не унижаться. Не унижаться. «Родненькая моя, умоляю, не бросай меня. Я не смогу без тебя. Ты – смысл моей распиздяйской жизни. Леночка, Ленка, что я стану без тебя делать? Всё будет так, как ты захочешь, только вернись!» - вот этого говорить не надо.

    -Замуж значит. Понятно.
    -Ты попытайся меня понять. Он меня любит.
    -Ленка, ну ладно. Поприкалывалась и хватит. Чувства мои что ли проверить решила? Не надо их проверять, я тебя люблю так, как никто и  никогда любить не будет. Ну прошу тебя, малышка, скажи, что ты пошутила и завтра приедешь,- последняя жалкая попытка.
    
-Вышли мне пожалуста мои вещи.

Блин, по ходу всё серьёзно. Серёга почувствовал, как горячая, и затем сразу холодная волна ополоснули его душу. Холод остался, повис вокруг сразу отяжелевшего сердца.
    
    -Ладно, вышлю. Только ты обьясни мне, чем , ну чем он лучше меня? Богатый? Ебёт лучше? Обьясни, я имею право знать.
-Ни то, ни другое. Прости меня ещё раз.
-Да пошла ты на хуй, ссука!

Ну вот. Ждать больше нечего и некого. Было такое ощущение, что сидишь промозглой ночью на грязном провинциальном вокзале, а мимо весело и неудержимо проносится  роскошный столичный экспресс. Можно даже различить, какая музыка играет в вагоне-ресторане, в ярко освещённом окне которого виден матёрый, плотоядно улыбающийся мачо , который, сверкнув перстнем, галантно даёт прикурить изящной блондинке в синем бальном… поезд  ухнув, промахнул мимо. Темнота…
А ты остался здесь, на грязной на хуй никому не нужной лавке.

Ёбаный Питер! Отнял у меня любимую!
Моё родное мясо предало меня. Это очень, очень больно. Надо было ей тогда ребёнка сделать, чтоб никуда, сучка, не делась.
А помнишь…

Ты приехала ко мне, жить нам было негде, потому  что мои родители (пророки!) ещё тогда считали тебя избалованной дешёвой шлюхой, которой «не место в нашем доме». Ты поселилась у девки моего друга, в поганой, раздражающе-интернациональной общаге. Нам даже поебаться негде было после разлуки. Нет, ну конечно в первый вечер приютившая тебя Катя тактично оставила нас одних. Но потом. Ведь и совесть надо иметь. Шлялись в обнимку по району, искали (я искал) где бы, где? Похуй, давай в подьезде. Да хотя бы вот в этом. Нет сил терпеть. Только дал тебе в рот, как открылась дверь, и какая-то ебучая пенсионерка начала орать про разврат и про милицию, а ведь уже почти… Сука! Пошли обратно в общагу. Эврика! Там же есть загаженный общий (но запирающийся изнутри!) душ. Ёб тебя там раком, ты держалась за ржавую капающую трубу, стонала  и бешено подмахивала. В дверь постоянно ломились, щеколда грозила вот-вот отвалиться, моргали светом, и от этого всего я никак не мог кончить. Ввёл, несмотря на твои слабые протесты в анус. И тут, наконец, нам окончательно выключили свет, и в этот момент с нами приключился такой неистовый оргазмус, что сдержать крик ни ты ни я не смогли…и похуй было на многочисленную таджикскую семью, удивлённо глазеющую на нас при выходе. Мойтесь…может отмоетесь…похуй…
Ты помнишь?
Как я тебе целку сломал, а крови не было. Ты клялась, ты божилась. Тогда я тебе поверил, ведь бывают такие случаи, а теперь опять не верю. Может быть ты с десяти лет еблась, как кошка, хуй тебя знает.
То, что ты сделала, равноценно убийству паука.

Но это всё, к счастью, было уже не Серёгиной проблемой. Его проблемой было поскорее забыться.
  



Продолжение следует.

Tweet