- Ну чё, брателла, подумал?
Я знал, что речь шла о двадцати штуках баксов, денег не было, время вышло. На выигрыш того и другого я израсходовал всю свою фантазию и весь здравый смысл. Если мое спасение имело хоть какую-то вероятность, то оно могло быть в совершенно, идиотском поступке. Я отчаянно напрягся. Голова болела уже несколько дней. Тошнота гуляла по телу, как и странные, ничем не оправданные боли. На всякий случай я пустил слюну. Внезапно, за доли секунды, я пережил ряд последовательных состояний. Я разозлился на себя за то, что потратил три дня на поиски денег! И не придумал ничего стоящего на случай, если их не найду. Я впал в уныние от того, что так позорно загубил любимое дело, а в худшем случае - свою жизнь. Я впал в отчаяние при мысли, сколько людей я так или иначе подвел. Наконец, я впал в апатию и закрыл глаза. Затем я услышал хлопок выстрела. Я вскочил, как ошпаренный. Кровать была абсолютно мокрая. Слава богу, это не кровь. Слава богу, это только сон.
Я побрел на кухню, постепенно осознавая, как много общего имел этот кошмар с реальностью. Двадцать штук баксов висели на мне, как мельничный жернов. Начинался третий и последний день, когда я еще мог их отдать.
Я зажег свет, открыл окно. На улице было минус четырнадцать, в голове прояснилось. Надо было выпить воды, сменить простыни и поспать еще пару часов, но я автоматически включил компьютер. Привычные действия успокаивали безотказно, но все, что я мог увидеть на экране, я уже давно знал наизусть. Я загрузил Quake.
Постепенно ко мне возвращалось самообладание. В конце концов, и разбудивший меня хлопок нашел свое объяснение: в доме напротив кипело неуместное и гадкое веселье. В морозную ночь, между двумя будними днями, мои соседи по кварталу горланили: "Ветер с моря дул, ветер с моря дул". Визжали гармошки и пьяные бабы. Как упорно селяне тянут за собой в город сельские привычки, ну ведь не в чистом поле живут! У меня, например, сегодня не было никакого повода радоваться.
Пили, видно, не только водку, но и шампанское, а, может быть, рвали петарды. Во всяком случае, редкие оглушительные хлопки делали какофонию совсем невыносимой - пора было закрывать окно. Я потянулся, хватил ручку и зачем-то посмотрел наружу.
Немного ниже уровня моего этажа и метрах в ста поодаль чернела длинная пятиэтажка. Сразу бросался в глаза ряд освещенных окон. Три или, возможно, четыре и открытая балконная дверь - источник самобытных звуков. На балконе охлаждался пучок веселых гостей и одна совершенно голая тетка стояла на перилах с явным намерением прыгнуть. Она поколебалась еще мгновение, наклонилась вперед и упала.
Очень быстро я осознал, что лучше мне не наблюдать эту сцену, чтобы потом потратить свой последний день, давая показания в милиции. Мысль пронеслась, а глаза тем временем продолжали следить за падением. Почти у самой земли падение превратилось в полет. Женщина вышла из крутого пике под рев и нецензурные одобрения зрителей на балконе и закружила по двору, как огромный пьяный голубь!
В этот момент я совершенно забыл о своих неприятностях, включая ледяной ветер из открытого окна. Она кружила и кружила, несколько минут - это точно, я даже привык к ней. Летала она, в общем, красиво, так что той ночью удивительнее всего в ее полете была для меня ее нагота. Сам я околел и дрожал всем телом.
Тетка подлетела совсем близко и заулыбалась мне во весь рот. Мое окно тоже выделялось среди прочих погашенных, и, видимо, привлекло ее. Тетка была на удивление крепкой и мускулистой. Не очень молодая, но больше о ее возрасте сказать было сложно. Длинные русые волосы, в отличие от ее тела, испытывали на себе влияние гравитации и болтались в соответствии с ней. Густо накрашенное лицо передавало лишь самые общие движения души. В тот момент на нем было написано, что я летунье понравился.
Она немного повисела в воздухе и медленно подгребла к моему окну. Как новый Карлсон порнобизнеса, она примостилась на наружном подоконнике и заявила:
- Привет, малыш,- я не нашелся, что ответить, а тетка пропихнулась в неширокую вертикальную створку и спрыгнула на пол. -Пожрать дашь? - спросила она, и безо всяких церемоний полезла в холодильник.
Из холодильника повеяло теплом, и мои мозги немного оттаяли. Я смотрел на голый зад и осознавал, что никогда еще подобное зрелище не вызывало у меня такую гамму чувств. Тетка разогнулась с банкой майонеза и куском колбасы.
- Гляди, какой хорошенький, - это обо мне. - Ща, погоди, и тобой займусь, - приговаривал она, отгрызая сухую колбасу крепкими, мелкими зубами.
А я пытался припомнить, что советовалось на этот случай в "Молоте ведьм", потому что твердо решил, что передо мной ведьма. К ним я никогда не питал романтического чувства, даже булгаковские образы производили на меня отталкивающее впечатление, и сейчас я убеждался в своей правоте.
Развязная нетрезвая тетка ввалилась на мою кухню, жрет мою колбасу, припасенную на... Кстати, возможно, последний мой завтрак... Какая гадость!
Но человек очень быстро осваивается в новой ситуации. Если бы раньше я рассуждал о подобной встрече, сколько вопросов возникло бы в моей голове, сколько смелых экспериментов... Всю жизнь я мечтал столкнуться с неизвестным, и, если бы хорошенько задумался, летающие женщины были на одном из первых мест. И вот, получив такое удовольствие, я потерял к нему всякий интерес.
Она тянулась ко мне жирными руками, называла меня и крысиком, и жабочкой, чмокала и дурила мне голову сложными, завораживающими жестами. Я пятился, пока не уперся в стенку. За окном скандировали: "Людка! Людка!". Я оказался втянут в орбиту отвратительного мне веселья и разозлился.
- Людка - это я, - заявила гостья. - Ты че молчишь? А ну покажи язык - я тебя лечить буду. И она хлопнула меня тыльной стороной ладони по животу.
Мне показалось, что меня хлестнули высоковольтным проводом. Я скорчился от боли и заорал:
- Пошла вон! Вон, дура!
- Ты чего? - удивилась тетка.
- Вали, тварь! Тьфу, аминь!
Я подхватил складной стул и стал подпихивать им тетку обратно к окну. Она ухватилась за перекладину, одним движением вырвала стул из моих рук и швырнула его наружу. Дико оскалясь и пританцовывая как Мадонна фанки-панки, Людка пошла на меня. Я понял, что буду драться.
Мы сцепились посередине кухни. Из ее рта воняло колбасой и перегаром. Она пыталась заглянуть мне в глаза. Я не мог понять: толи она была горячая, толи холодная, но от ее прикосновений сводило руки и ноги. В какой-то момент мне показалось, что она хочет меня сожрать, я же собирался выпихнуть ее обратно в окно.
Она вцепилась в меня, словно самка бультерьера, а я, уже не пытаясь отодрать ее, хватал все, до чего мог дотянуться и бил ее, колол, дергал за волосы... Вдруг Людка взвизгнула и отшатнулась. Мы на шаг продвинулись к окну. Я продолжал колоть. Она поддалась еще на шаг. Я с трудом завалил ее на подоконник. Ее голова свешивалась наружу, руки вцепились в мою футболку, а ноги молотили воздух, как вертолетные лопасти. Я ухватил ее за запястье и отодрал от себя вместе с воротом и куском ткани. Людка потеряла равновесие, сплеснула ногами и вывалилась за окно. По инерции я высунулся следом.
Белая фигура неслась к земле с положенной скоростью. Я ждал, что она исполнит свой трюк и полетит восвояси, но вместо этого Людка колом вошла в рыхлый сугроб и замерла.
Почему-то я решил, что больше меня это не касается. Я закрыл окно, поднял с полу серебряную вилку и снова сел за компьютер.

(продолжение следует)