1.

День Икс был известен заранее. Четырнадцатого апреля пенсия, шестнадцатого - Христов день. Столкновение галактик было неизбежно, о чём дополнительно свидетельствовал визит министра здравоохранения с челядью. Перед новым годом сменилось руководство, из прежних кто сел, кто откупился, кто успел выкатиться по собственному.

Министр собрал весь персонал в актовом зале относительно нового пятиэтажного корпуса и долго рассказывал о планах реорганизации богадельни, интенсивно иллюстрируя речь специфическими движениями рук и бёдер, как бы намекая на участь практикующих геронтологов среднего и низшего звена, если что.

Муткоподобный чинуша ещё долго и страстно эйякулировал бы с трибуны, поглядывая на симпатичную санитарку Катю Ш., мирно похрапывающую в первом ряду, и одетую по поводу окончания суточной смены в один лишь куцый халатик. Но его пространные силлабусы и аллокуции (не тавтология, но каламбур) были прерваны столетней гражданкой Бибой, исполняющей вместе с ещё двумя старыми курами роль представителей общественности.

- Спасибо руководству республики за неусыпную заботу! Можно меня в палату отвезти, а то я покакала...

На этом собрание закончилось, и усиленные наряды администрации вкупе с восставшими из левых зарплатных ведомостей слесарями, плотниками, электриками и прочими газонокосильщиками, направились ставить капканы и устраивать засады в местах возможного проникновения контрабандистов-бутлегеров.

Новые феодалы навтыкали камер, наводнили журналами посещений, ввели электронные пропуски...

И чо?



2.

Через плечо, чо... Первые ласточки проклюнулись ещё, когда высокопоставленная делегация, имитируя участие в Ленинском суббото- воскреснике, всемером белила ствол искусственной пальмы. Три асоциальных элемента не преминули воспользоваться шанцевым инструментом, испортив своими советами и комментариями всю часть пафосного видеорепортажа республиканского ТВ, подсуетившись высаживать в уже разрыхлённый и увлажнённый грунт саженцы конопли.

Министр уехал, плюясь и ругаясь на весь белый свет, а троицу горе-мичуринцев заперли в морге до обеда.

Каторжане повозмущались для вида, а потом приступили к распитию.  Дело в том, что большинство вспомогательного медицинского оборудования, такого как трости, костыли, ходунки и пр., выполнены из тонкостенных труб с резиновыми или пластиковыми заглушками. С закуской тоже проблем не было, у двоих новопреставленных в изголовьях каталок лежало по пакету конфет и крашеные яйца.

Однако трудновоспитуемые агрономы затаили обиду на репрессии. Усопшего дедка переодели обратно в больничную пижаму и усадили в инвалидное кресло, обильно побрызгав душистым самогоном.

Уже вскоре узилище распахнуло двери, и санитары, обнаружив арестантов в относительно мобильном состоянии, ласково загнали последних в грузовой лифт и нажали соответствующую кнопку этажа, - сами доедут.

В стардоме есть четверо электроколясочников. И это исстари постоянная головная руководства, так как пилоты трезвыми с территории только выезжают, а пить начинают в близлежащем же Магните на честные курьерские заработки.

Магазинные гонщиков не третируют, входят в положение, помогают принайтовать пакеты к креслам - постоянные покупатели же.

Обычно мотокараван отправляется восвояси, но в хорошую погоду не прочь и поколесить по городу, влиться, так сказать, в жизнь общества. Вариантов сценариев маловато: попытаться подраться с таксистами, провести злобный рыцарский поединок между собой с применением колясочных флагштоков в качестве пик и инвалидных палок вместо мечей, или устроить гонки по пересечённой местности.

Результаты тоже не отличаются разнообразием, - в зависимости от локации и тяжести повреждений, паралимпийцы доставляются в родные пенаты или стардомовской санитарной машиной, или сотрудниками ППС, причём в последних случаях спортсменов в колясках постыдно тянут гуськом на буксире к вящей радости детворы и родителей, ибо походы в цирк и на аттракционы можно отложить.

Погода на Пасху выдалась замечательной - плюс двадцать, солнышко, праздник. Директор зря выпрашивал у небесной канцелярии стихийных бедствий, поводов для отказа на выход за территорию не было, и вслед за колясочниками на волю потянулся ручеёк опекаемых, имеющих количество исправных нижних конечностей, превышающее ноль. Главврач жёстко инструктировала пилигримов, грозясь тотальными обысками и отлучением подмуховцев, вместе с опоздавшими на обед, от благ цивилизации богадельни. По лицам инструктируемых можно было прочитать их отношение к этим благам.

- Свобода лучше несвободы наличием свободы! - громко пискнули из толпы голосом Ахеджаковой.

- Кто сказал? Сейчас без увольнительной оставлю! - главврач нахмурилась в предчувствии надвигающихся неприятностей.

- Дмитрий Анатольевич сказал, - дерзко ответил тот же противный голосок.

- Это Щаранский сказал, а этот только повторил, не вводите народ в заблуждение, - в притомившемся народе начиналась смута.

- Щаранский из какого отделения? - директор решил навести порядок твёрдой рукой.

- В Ликуде раньше состоял, вроде, а сейчас не знаем, телевизор в холле год уже, как не работает. Ворота открывайте, колхозники, как вас только на должности такие назначают?

Устыдившись своим невежеством, директор раздражённо махнул охраннику и участники импровизированного крестного хода нестройно, но целеустремлённо заковыляли в сторону храма бога торговли. По пути им попалась вереница из троих электроковбоев, которую неспешно тянул за собой видавший виды полицейский УАЗик, но на это никто не обратил особого внимания - привыкать, что ли?



3.

- Принимайте свои дрова! Что-то их на природу сегодня потянуло. Есть закурить?

- Где свинтили? - санитар протянул менту открытую пачку сигарет «Донской табак».

- У выезда с Прудовой, там грунтовка ещё мокрая вверх к асфальту идёт, а они гружёные, как верблюды. Побуксовали, видать, устали и заснули прям в колее. Нас граждане у Магнита выцепили - уберите калечных с дороги, а то вокруг пруда  объезжать по грязи. Совсем говно сигареты стали, хоть курить бросай...

- Так япошки фабрику выкупили недавно, а так-то сам император Николай Александрович сигареты Асмоловские курил. Не шмонали?

- Не. На убогих грех наживаться, особенно в такой день. Где начальник ваш? Я протокол составлять не буду, но бумажку нехай подпишет, мало ли что.

-  В будке он, журналы проверяет. Сейчас кликну.

Вышедший из домика охраны директор вытер носовым платком вспотевшую лысину и с благодарностью пожал руку правоохранителю. Спасибо за сохранение диких животных! Должен чего?

- Бросьте, мы тоже люди. Автограф черканите: принял в количестве трёх экземпляров в полном здравии.

- В количестве...трёх...экзем... Погоди, командир, их же четверо было, я сам пропуск выписывал.

- Сколько в луже спало, столько и привезли. Да не беспокойтесь, найдётся, погода тёплая. Проспится и приедет, они зимой в сугробах иной раз спят как куропатки. Проверьте в отделении, может проскочил уже.

- Верно мыслишь. Тимофей, сгоняй быстро в корпус, а ты пока сверь пропуски и запись в журнале, - директор обратился к охраннику, - узнаем кого именно нет. И этих потряси, может вспомнят что.

- Тряс уже, они мне сигарет купить были должны, так папа-мама сказать не могут. Знаю я, кого нет, Гришки Грешина. Ему давно уже пиджак сосновый примерять пора, а всё жрёт как не в себя. На пруд ехать надо, он один бы не уехал раньше всех, до водки жадный очень. Вон и Тимофей бежит, руками разводит.

- Командир, сгоняем по-быстрому, литр ставлю, с утра уже конфисковал. Тут же рядом вроде.

- Пяти минут не будет, садитесь в бобик. И у нас на душе спокойней. Только сразу говорю: там не найдём, дальше сами. До богадельни обратно подбросим, ясное дело, там и рассчитаемся.



4.

- Тут мы троих и нашли, - сержант-водитель аккуратно съехал с асфальта вниз на грунтовку. Слева пруд, справа заборы. Жаль спросить некого, все на кладбищах и на дачах. Метров через пятьсот дорога налево пойдёт вокруг пруда, и домишки закончатся, может повезёт...

И впрямь повезло. У забора крайнего дома мужичок преклонных лет, одетый в длинные синие трусы, тельняшку без рукавов и фуражку с золотым якорем на чёрном фоне, красил в зелёный цвет скамейку. Упитанный белый пёс с рыжими ушами вертелся рядом, принимая деятельное участие в работе, о чём говорили многочисленные зелёные пятна на морде, боках и весёлом бублике хвоста.

- Бог в помощь, отец! Христос воскресе!

- И вам того же! По делу или колядуте на досуге?

- Лейтенант Тимур Чичба, восьмой участок.

- Старпом на пенсии Игнат Фёдорович Ушаков, Северное морское пароходство. Собака Бимс, мазута сухопутная. С чем пожаловали, товарищ лейтенант?

- Уважаемый, вы тут с утра группу туристов-инвалидов на колясках не наблюдали случайно? Трое их или четверо было.

- Как не наблюдать. Четверо, я им ещё по чарочке вынес с куличиком, как приличным, тьфу!

- Натворили что?

- Пока я за подносом в дом ходил, на заборе слово неприличное краской нарисовали, а когда на пруд поехали, кулич под забор бросили, только верх от него сладкий пощипали. Хуже банды Квакина, чтоб их...Кулич Бимс хоть доел, а мне теперь весь забор по фасаду перекрашивать.

- Прости, старпом, краску я тебе выпишу, - из машины выбрался директор, - ты скажи, обратно сколько их проехало? Вроде потерялся у нас один.

- Не знаю, врать не буду, на камбузе был. Но уехали, Бимс гавкнул.

- А где они керосинили-то?

- Внизу. У воды, где рощица сначала сели, а где потом болтались, того не ведаю, своих дел хватает. - Моряк показал рукой направление.

- Ёжкины ножки! Да там гектаров пять, и на машине не проехать. Извини, Олег Павлович, - столько времени у нас нет, при всём уважении. Садись, отвезём в твой Хилтон, бог с ней, с водкой.

- Погоди, лейтенант, - Ушаков скомандовал псу: «Принеси трубу!» - отсюда всё как на ладони. Коляска не иголка, может углядим. Негоже людей терять, даже таких.

Бимс уже вернулся из дома, держа в зубах солидный кожаный футляр с орлом и свастикой в кольце вокруг подводной лодки.

- Сослуживцы в Гамбурге купили мне на списание. Цейсс родной, не жук чихнул, - дед планомерно рассматривал местность через мощную оптику.

- В роще и на лужайках нет, молодёжь только в по кустам кувыркается. То ли стардомовская, то ли с инфекционной голыми эзопами мелькают.

- Где, где? Дайте посмотреть, ведь пресечь надо и переписать, кто в рабочее время безобразит! - раздались голоса членов спасательной экспедиции.

- Клешни попридержите, вроде торопились очень и не за тем приехали. Весна, щепочка на щепочку лезет. Сами такими не были? Акватория чистая, недалеко от уреза воды две пустых бутылки стеклянных, одна пластиковая. Мусор, очистки…  Здесь сидели недавно, пакет вон на кусте трепыхается ещё. Сами смотрите, только друг у друга не вырывайте, борцы за нравственность, а я трубочку пока...

- Оставить трубочку! Тимур, у тебя глаза помоложе, что там из воды торчит напротив бутылок, метрах в пяти от берега?

- Рогоза палка вроде. С сигарой такой наверху толстой, мы в детстве такие курить пытались. А что?

- Я тоже сначала так подумал. А откуда сейчас августовский зрелый рогоз? Флагшток это колясочный. Не видать вам, ребятки, ни голых задниц, ни водки.

- Бимс, неси быстро сумку с ракетницей, ты машину на развилке в обратку разворачивай, а вы место в ней для жмура освобождайте. Я пока из сарайки линь с кошкой, мешковину и плёнку возьму. Трубу собаке отдайте, он на место отнесёт, - старпом подвесил над рощей красную ракету и бросил сумку на переднее сиденье. Сейчас пса запру, и в путь.

- А ракета зачем?

- За надом. Вам свидетели нужны, как казённого утопыша из пруда тянуть будем? То-то и оно. А так разбегутся как тараканы. Мешать не будут и языками трепать. Вам же покойника актировать как-то по-тихому надо. Сержант, гони вокруг озера, там спуск более пологий, сможем и обратно выбраться, вчетвером вытолкнем, если что. Молитесь чтобы утопыш в кресле был, а то кому-то придётся в холодную воду лезть.

Первый же заброс кошки стал удачным - сказался навык, полученный Игнатом Фёдоровичем ещё в мореходном училище. Аккуратно вытягивая линь, седока вытащили на берег и положили на уже подросшую травку, прикрыв мешковиной.  От коляски отцепили флагшток, отвязали пакеты с продовольствием, перевернули вверх колёсами обтекать, и устроили короткое производственное совещание, которым руководил авторитетный мореман, попыхивая трубочкой:

- Сколько Гришке лет было?

- Под семьдесят где-то. - вместо директора, не успевшего ещё толком ознакомиться с персоналиями, ответил санитар Тимофей.

- Родня есть?

- Сестра тем годом померла, а так не звонил никто, не навещал.

- Это хорошо. Для нас хорошо, я хочу сказать, не хватится никто сразу. Выглядит прилично: не битый, не синий. Кожа на руках натянется - прям красавчик.

- Говорят, сейчас вскрытие обязательно?

- Решим. Вот как его в морг наш провезти тихо? Народ по территории слоняется, родственники шныряют, баптисты ещё с подарками припёрлись. Агент кладбищенский с перевозкой обзвонился уже, а тут мы со жмуром на ментовской машине...

- Не парьтесь, Олег Павлович, это я на себя беру, - санитар отвёл сержанта и деда в сторону и что-то объяснил, замысловато водя руками, как лётчики перед вылетом. Инструктируемые закивали головами и сверили часы.

Грешное тело Грешина усадили в коляску, открутив от неё пику, и водрузили в задний отсек, застеленный плёнкой, бобика, прихватив линьком для верности. Вытолкнули все вместе машину на дорогу и разделились. Уазик запетлял между домишками из проезда в проезд, а Тимофей с директором, перепрыгивая через канавы огородов и протискиваясь между сараями, довольно скоро добрались до задней стороны стардомовской территории.

- А дальше-то как? - директор переводил взгляд с добротных сварных секций на Тимофея, - перелезать будем и Грешина перекидывать?

- Подсобите лучше и не палите лазейку, пожалуйста.

Тяжёлую секцию приподняли вверх и повернули как дверь на петлях, открыв тем самым трёхметровый проём прямо за задним входом морга. Туда сразу же мыльнул экипаж с неудачливым аквалангистом на борту, и секция приняла первозданный вид.

- Игнат Фёдорович, побудьте с нами, пока всё не устаканится, выручайте со своим опытом и смекалкой, потом отблагодарим и краской, и гостинцами.

- Придётся, раз уж подписался. Только я же снизу в трусах одних, не по форме...

- Ну так сними, можно подумать, удивишь кого, - директор вошёл в помещение морга и схватился рукой за сердце.



5.

Бимс маялся от скуки и обиды в закрытом доме. Обычно хозяин всегда брал его с собой, а тут такая подлянка. Не в силах вынести одиночества, он пошёл на крайнюю меру, хотя знал, что получит трёпку за ослушание. Пёс пробрался в мастерскую, запрыгнул на верстак и лапами открыл створку небольшого оконца. Бимс вывалился наружу, перескочил невысокий тын, принюхался и помчался вокруг озера по следу машины. Если бы он сообразил бежать напрямик...

- Где второй покойник? Где этот Ибрагимов Хусан Закирович, одна тысяча девятьсот сорок девятого года рождения? - директор тряс папкой с документами на захоронение, как будто надеясь, что из неё выпадет вышеуказанный гражданин. Бабка здесь, а его и след простыл. Чертовщина какая-то опять! И костюм гробовой здесь. Утром же двое было! Перевозка уже у дверей стоит. Что я агенту скажу?

- Не шторми. Видишь, крошки на полу, фантики разбросаны, стакан на полочке водкой пахнет, - старпом внимательно осматривал небольшое пространство, - шкодит кто-то. Кому ты соли на хвост насыпал? Делаем так: кладём Грешина на каталку и сдаём по документам Ибрагимова, в могилах им делить нечего. Найдём Хусана, таблички переставим, минутное дело. Открывай парадный вход.

- Где вас черти носят? - агент был трезв и зол, - груз где?

- Виноват, товарищ агент, это я с коллегой прощался, - дед подсмыкнул трусы и сделал шаг к покойнику, положив тому на грудь свою фуражку. Прощай, Хусан, семь футов тебе под килем.

- А что он мокрый такой?

-  Флотский обычай. Если моряк умирает на берегу, перед положением во гроб его тело обливают солёной водой.

- Не слыхал. Сами в трусах - это тоже ритуал флотский?

-  Отчасти. Пока Хусана снаряжал, на себя плеснул ненароком, дурная примета в мокром ходить...

- Шут с вами, хоть навозом перемажьтесь. Грузите, только сами и побыстрей, экскаваторщик заждался.

И где ты, Игнат Фёдорович, так отмазываться наловчился? - лейтенант смотрел на деда с неподдельным уважением, пока директор с санитаром доругивались с агентом на улице.

- Должность на службе такая была, на старпоме всё и держится. Ты заезжай на досуге, почаёвничаем с ромом, я тут человек новый ещё, расскажешь, что-как. Глядишь, и я тебе чем пригожусь.



6.

Поодиночке и группами возвращались калечные в порт приписки из магазина. Большинство, в силу понятных причин, перелезть забор, подкопаться под него или вывернуть секцию не могли, поэтому самое ценное несли в себе, допивая остатки на ходу, отчего шествие напоминало атаку сильно заторможенных зомби из Телемертвецов, только большим числом и без утюгов в голове.

В нестройных рядах постоянно возникали ссоры и стычки, нередко переходящие в потасовки с применением подручных средств. Уж больно животрепещущей была тема: есть ли Бог?

Особенно усердствовали на теософском поприще соседки по палате, Биба и Павленко, которым на двоих было сто восемьдесят пять лет. Так-то у бабок было нечто вроде холодной войны, но выпитая в кустах у магазина поллитровка почти сорокоградусной рябиновки на двоих под четыре конфетки из баптистских подарков, перевела конфликт в горячую стадию.

- Нет никакого бога! Был Тха, да весь вышел. Пасха эта - выдумка поповская! - мелкая, но подвижная Биба с силой воткнула свою трость в корпулентный бок Павленко.

- Есть! Библия не сегодня писана, рожа твоя аульная! - тяжёлый посох Павленко опустился на тонкую шею оппонентки, и если бы не куча платков, оружие возмездия непременно сломалось.

- Видела бы я за свою жизнь хоть одно чудо, стала бы здесь доживать? Мигом бы в окно с четвёртого этажа выскочила, а там хоть собакой, хоть курицей заново родилась, чем гнить здесь заживо! - на этот раз палицы перекрестились и обе воительницы шлёпнулись на свои пятые точки.

Интернатские равнодушно шли мимо, словно не заметив инцидента. Среди них озабоченно суетилась белая собака, перепачканная зелёными пятнами.

Бимс вроде всё делал верно - он бежал по следу, но не сообразил, что надо и дальше огибать озеро, заходя на тыльную сторону богадельни через огороды. Запах со стороны магазина, где ещё с четверть часа назад толпилось больше полусотни одинаково пахнущих старостью и одиночеством людей, сбил метиса акиты с толку, и теперь он сновал между ними в толпе. Опекаемые уже начали втягиваться в раскрытый зев ворот, за которыми поджидали санитары, возглавляемые главврачом. Среди гвалта и склок пёс легко просочился на территорию и устроился в кустах, неподалёку от "служебной" беседки, где персонал частенько жарил шашлык, отмечая всякого рода даты.



7.

Давно уже почивший в бозе Хусан Закирович сидел в инвалидной коляске, понурив голову, между лифтовой шахтой и мусоропроводом, в то время как народ катался, ходил, ковылял и ползал по коридорам, предвкушая обед.

В палате Павленко и Бибы на четвёртом этаже продолжалась перебранка Бабки выпили заначку перед обедом и явно превысили норматив.

В дверь постучала санитарка:

- Девочки, вы что кавалера бросили у лифта? Сами в столовую дотолкаете или мне отвезти? - и коляску с Хусаном в комнату запихнула.

Старухи пьяные начали орать: Биба от ужаса, Павленко от чуда пасхального. Ибо Ибрагимов, подобно Иисусу, провёл вне здесь как раз три дня. Санитарка пригляделась к опекаемому, с криком толкнула кресло от себя и выскочила в дверь.

Проехав по инерции несколько метров, экипаж уткнулся в стол, и на Бибу вывалился Хусан, глядя на долгожительницу мутными мёртвыми глазами. В голове опекаемой перегорел последний проводок, и она ринулась в окно.



8.

Перед ступеньками парадного входа баптисты Сергей и Зоя пересчитывали оставшиеся кульки пряников в тележке после налёта травокуров. После адской праздничной накурки троицу опекаемых пробило на еду и половую игривость.

Слово божие от Сергея помогло не очень, в отличие от съёмной ручки тележки.

- Зоя, Господь учит нас смирению, а вы...

- Вам хорошо говорить, - Зоя пыталась нащупать под блузкой открытую застёжку бюстгальтера, - а я недавно только в общи..

...Первой на них упала Биба, по пути оставившая часть черепа на козырьке корпуса, а потом и дородная Павленко со святым ликом, обрамлённым тяжёлым латунным уголком. Икона глубоко вошла в переносицу старосты молельного дома, опрометчиво задравшего голову к источнику шума. Сергей так и остался стоять, опираясь на только что приделанную ручку ящика на колёсиках, в котором вальяжно развалилась Павленко со сломанной шеей.

Последнее, что запомнило угасающее сознание Зои - громкие азартные мужские крики и истошный собачий визг в кустах.

9.

Дробный стук каблуков по лестнице подвала каменного дома, обнесённого высоким глухим забором прямо напротив дома-интерната, затих, сменившись лязгом ключей и скрипом петель тяжёлой металлической двери.

- Ссссвет, - донеслось раздражённое шипение из дальнего угла комнаты.

- Простите, Господин, - женщина средних лет, одетая в белый медицинский халат, повернула фонарик в обратную сторону, - я сделала всё, что смогла.

- Сссколько всссего?

- Пока четверо. Камеры мешают, и моряк пришлый влез, хитрый и стойкий. Получилось только собаку его на шашлык наркоманам скормить, может отступится. Одна уже на подходе с инфарктом, парочка-тройка с перепоя загнётся, - женщина боялась даже повернуть голову в сторону угла.

- Пуссссть так, - тёмная масса зашевелилась и сверкнула широко расставленными красными глазами, - ты знаешшшь, что бывает, когда я голоден? Знаешшшь?

- Да, Господин. Скоро Майские, я не подведу.

- Посссмотрим. Подойди ссюда, отблагодарю за баптиссстов, было хорошшо...

Tweet