- Знаешь, мне иногда кажется, что в голове у каждой юной девушки сидит какая-то старая баба-бабариха и приговаривает, то и дело сплевывая, хриплым голосом: «Естественная красота лучше силиконовых сисек; важен ум, а не крепкий орех; нельзя давать пацану на первом свидании; ты не должна мечтать стать принцессой – имей мужество быть независимой», - и все такое. Эта черноволосая темноглазая подпевала – толстая уличная цыганка в воняющем затхлостью цветастом платке. Вся обвешанная цацками и с золотым зубом в верхнем ряду слева. Её ноги в калошах и шерстяных носках широко расставлены. В мясистых пальцах — пожамканная обслюнявленная папироска. И вот эта неудачливая нищая сука портит жизнь всем молодым девчонкам. Я ее просто ненавижу!..

Сижу на обгаженном пеплом и блевотиной подоконнике в коридоре коммуналки. Тушу бычок о краешек жестяной банки из-под ананасов. Дослушиваю эмоциональный спич Олега через голосовуху в Вотсапе. Долгов, как дерьма в сельском туалете. Время ночь, а сна ни в одном глазу – охота хавать. Однако — нечего.

Нда. Бедность, - как бы это выразиться без мата, - уже «надоела» что ли?

Таксист говорит, что ехать минут сорок. Всю дорогу рассказывает, как недавно вытащил свою тачку в лесу. Типа, сел брюхом. Правая сторона жопы вообще в воздухе повисла. Был безумно счастлив, что своим мозгом допер, как сняться с такого неприятного положения: поднял на домкрате и газанул вперед.

Подпираю щеку кулачком. Гляжу с заднего на пролетающие за окошком деревья и облака. Дядь, вот бы сейчас рассказывать тёлке из деревни, как доставать летом машину из проселочной колеи, да?

- Я звоню своему брату на следующий день: «Помнишь, ты все возмущался, что у меня ничего нового? Так вот на, хавай!» Он очень удивился. Прямо загордился мной даже после этой истории. Брательник мой — директор в какой-то компании, че-то там с иностранцами башляют друг другу.

Ну, типа, поняли, да, что у чувака вообще в жизни ниче не происходит? Даже страшно представить, что бы он делал, если бы по зиме в глухом сосновнике улетел в глубокий кювет на батиной тачке в -35. Ну, знаете, когда пальцы на ногах потом обморожены? Когда три машины случайных мужиков откапывают твой аппарат? Когда, наконец, только часа через четыре на горизонте появляется старинный газик, который по итогу тебя и выдергивает с тросом?

Хорошо, наверное, что самое жуткое приключение, которое переживает сорокапятилетний мужик из Санкт-Петербурга – это севшая по сухой погоде на брюхо Гранта.

Ворота в закрытую часть поселка Репино нам открывает охранник. Подъезжаем к двухэтажному особняку. Территория дома не огорожена. В ряд перед ним стоят сплошь черные: два Мерса, Бентли и еще какой-то крошечный шустрый Бетмобиль с открывающимися автоматически фарами. Обращаю внимание, что гараж у хозяина всего этого пафосного действа есть. Так к чему же парад, дорогие зрители?

- Принцесса, а ты замечала, что профессора и врачи пьют исключительно водку? – спрашивает Олег, разливая по стопкам ледяной Абсолют.

Мое окружение — вечные студенты, софисты и бывшие сидельцы. В общем, сплошь нищие аморальные подлецы и никакой интеллигенции. Все они, как ни странно, тоже предпочитали только беленькую. Тянусь за рюмкой.

Олегу около сорока лет. Трижды женат, многодетен. Первый миллион долларов поднял в семнадцать лет. Обносил банкоматы. Устанавливал на них какой-то сигнальный приемник, отдавал определенные команды своими айтишными пальчиками с компа, и ему отваливали все бабло, что было внутри железных «Сбербанков».

Из мраморно-золото-плюшево-хайтечно оснащенной гостиной с ее дорогим бухлом, крупной клубникой, винегретом, БДСМ-масками и нарезкой помидоров в итальянском оливковом масле переходим в кабинет.

Кожаный диван, полумрак, мощный дубовый стол. Ящик, запирающийся на маленький ключик. Ты не должна со мной спать. У нас исключительно дружеские и деловые отношения. А ты точно продюсер? Ха-ха. Синие целлофановые плотно забитые кругляшки, платиновые карточки, серебряная изысканная в своей форме полая трубочка и черный матовый поднос.

- Пробовала первый, принцесса?

Понеслась. На сайте нашли эскортницу. «Да она жирная какая-то!» Дядь, ты гонишь, она вообще в порядке. Просто ракурс дерьмовый. Дернули девочку вместе с двумя подружанями с бухича на Рубика. Олег на входе отваливает им по двадцатке деревянных налом.

Никто не в обиде. Меня до этого познакомили с нужными людьми, купили мне за «по-братски» крутую видеокамеру и дали бабла на первое время. Просто потому, что верили в мое творчество и характер. Угу.

Быстрым социопатом дергаю дорогу и: «Здравствуйте, гости дорогие!»

Приглушенный свет ванной комнаты, дикий кумар от тонких вонючих дамских сигарет. На фарфоровом унитазе журчит Ирина в черных чулках и стянутых трусах.

- Ну, как он? Жесткий извращенец?

Смеюсь и удираю играть в приставку.

Все начинают ненавидеть свет. На меня беззлобно, но раз за разом шикают, когда я не закрываю двери или не одергиваю шторы наглухо после того, как минуты три залипаю в окно на соседнюю стройку.

Олег отводит в сторону и шепчет на ушко: «Принцесса, я верен тебе и не дал ей. Хотя, она и текла, как сука».

Ирина утягивает за руку в туалет. Рыдает.

- У нас почти все было, понимаешь?! А он не взял! Я что, ущербная какая-то, по-твоему?

По-моему, все люди ущербные. Но Ирку жалко. Ворую для нее из ящичка на ключике чистого. По итогу, она в него вообще не врубается, потому что уже привыкла к дешевой мешанине с амфом. А мне-то хотелось, как лучше.

Девочки шепчут, что меня зовут.

В кромешной тьме по памяти пробираюсь в спальне к пульту. Врубаю ютубчик. На огромной плазме «Король Лев». Без звука. Теперь мне всё видно.

По-солярному загорелое черное тело сидит на Олеге. У тела длинные мертвые черные волосы и огромная, по-хорошему, толстая твердая потрясающая жопа. Трогаю. Приятно. Стягиваю с тела стринги, а с себя гостевую безразмерную футболку. Целую тело в засос.

- Молодец. Правильно расставляешь приоритеты, - хвалит тело. Намекает на Алекса Лесли и Настюшку Рыбку – в ЖМЖ бабе всегда стоит уделять больше внимания второй телке, а не пацану, как, казалось бы, на первый взгляд.

Беру суку за пахучие волосы из дегтя и, чтобы заткнуть, отправляю вниз.

В два рта хвалят мою грудь. Она у тебя, как сделанная. Очень крутая форма. Не понимаю вообще, зачем тогда ты носишь все эти балахоны?

Начинается грязь с ее языками, слюнями, пальцами, хлюпаниями, глотками, влагалищами, пенисами, входами и выходами, клиторами, головками, хрипами, стонами, пОтом и так далее.

Тело водит по нему ручкой в золотых колечках. Поступательные движения ускоряются. Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз. Язык. Он никак не закончит. Надевает на меня, будто случайно, бутафорскую корону своей трехлетней дочери. «Принцесса!» В жесткой форме намекает, что никто больше не должен оставаться безучастным. Тело раздвигает ноги и плотоядно улыбается. Во рту что-то сверкает холодным металлическим блеском.

- Не, ребят, мне нельзя. У меня месячные. И я девственница.

Вылет. Кухня. Много кофе. Миллиарды чашек. Скучающие девчонки, снующие туда-сюда без дела – ключик от ящичка, по-прежнему, у меня, и я не собираюсь им воспользоваться.

Запираю дверь. Врубаю «Если ты знаешь, что такое ван лав…». Солнце светит и жарит в открытое окно неимоверно. «Подари тому, кто рядом, пару ласковых слов». Танцую. Дико стыдно за свое поведение. За свое мнение – это шкуры, которые не стоят и моего мизинца.

А в чем разница, детка? Ведь вы жрали ноздрями почти одно и то же. И находитесь сейчас в одной квартире. И обслуживали вы, по факту, одного чувака.

Тело стучит в дверь и просит покурить с ней на балконе. Я затягиваюсь и от всей души жалким голосом вымаливаю у нее прощение. Она на сто процентов правильно понимает, за что именно. Без лишних слов и жестов. Вот он — эмоциональный интеллект в действии. А не вся та дичь, что втирают на тренингах мамины вылизанные и выхолощенные малыши тридцати пяти лет. Хочешь разбираться в людях – напиши эскортницам – там научат.

Тело звали Аня и она меня простила.

— Это у нас все так сложилось. А у тебя, принцесса, еще есть шанс.

Последний косарь на карте. Хочется поджечь хату, но не хочется сидеть. Вызываю такси. Восемь утра, Макс – сосед - спит, как убитый. Его дружбан Павлик в одного бряцает на гитаре. Мы даже не знакомы.

- Поедешь?

Поехала. Канонерский остров. Сквозь кусты вдоль берега и рыбаков. В рюкзаке максовский плед, бутылка водки и два ворованных из рестика утонченных бокала для вина. Спускаемся к самой воде. Я поднимаю глаза.

Мимо проплывает судно «Принцесса Анастасия». Увлекательный морской круиз по странам Скандинавии и Прибалтики на комфортабельном пароме. Всего 3500 руб./чел. из СПб в Хельсинки.

Павлик в алкогольной истоме роняет голову на гитару. «Нева. Великолепный вид. Иди по головам. Иди через гранит. Переступи черту…» обрывается на полуслове. Из его рук на камень падает и со звоном разлетается на мелкие осколки максимкин бокал.

Я, не снимая одежды, захожу в воду.