Опер смотался домой, привёл себя в порядок, переоделся в рубашку и брюки, забежал на мини – рынок, купил очаровательную розу и пачку “Балканской звезды”. Гулять, так гулять.
Что делать на свидании с элитной проституткой, он не знал. На кафедре оперативно – розыскной деятельности в Высшей Школе МВД этому не учили…
Вика не опоздала. Ровно в назначенное время она выпорхнула из подъезда дома-колодца. В чёрном, подчёркивающим, фигуру коротком платье, накинутом сверху легком пиджаке она была… красива – это банально. Легка, невесома, не похожа на ту, в кабинете… она была… Но – она была… Опер открыл рот от удивления. Она не была проституткой… Нет. Такие девушки шлюхами не бывают. Она была прекрасна. Чёрные волосы блестели на вечернем солнце, серо-голубые глаза смотрели на него интригующе…
Оперу показалось, что Вика, увидев его немного подпрыгнула от удивления и радости, как это делают маленькие девочки, когда видят какой-то очень важный и желанный для них сюрприз…
- Здравствуйте, господин поручик! – улыбаясь сказала она - неужели это мне?
Она чуть ли не вырвала розу у него из рук.
- Да, вам… то есть тебе…
- Вы знаете, поручик – мне так давно не дарили цветы! – Вика прижала розу к губам - спасибо!!

Она посмотрела на него. Её глаза смеялись.
В голове у опера роились мысли, он не мог зацепиться ни одну из них… Фамильярное “поручик” возвращало его назад, к разговору в кабинете, с задержанной Васильевой. Это раздражало его, и в тоже время он был рад видеть Вику. Не бандитскую подстилку Васильеву, стоящую на оперативном учёте, как элитная проститутка. Другую Вику. Не ту, не из кабинета. А сегодняшнюю. Которая улыбалась. Ему. И оперу это нравилось…
- Пойдёмте, поручик, этот город этим вечером принадлежит нам – Вика галантно взяла его под руку.
Цвел летний вечерний город. Цвела роза в руке у Вики. Цвела Вика. Цвело лицо у лейтенанта милиции красными пятнами. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Казалось, все видят, что он идёт по городу со шлюхой. Пусть с элитной, но всё равно – с блядью. И все вокруг осуждают его.
И, тут же, ему нравилось, что он идёт по городу с красивой, цветущей девушкой, она держит его под руку и улыбается ему. От этого он краснел ещё сильнее.
Они спустились к старинному парку, курорту русских царей.
- Поручик, пойдёмте в кафе – показала Вика на вполне приличное заведение, - я плачу, я обещала, - прощебетала она совершенно не злобно, без малейшего укора или намёка на него, даже наоборот, с готовностью сделать оперу приятное.
- Я… гм… ааа…
- Пойдём - решительно взяла опера за руку Вика.
Они сели за столик, взяли меню.
Опер пробежался по ассортименту глазами. Ему показалось, что он покраснел ещё сильнее. Цены в кафе прямо указали на его место в иерархии этого мира, увы, устоявшейся.
- Что будем пить, поручик? – спросила Вика
- П-п-пиво, - выдавил из себя опер, стараясь не смотреть на девушку. Ему хотелось провалится сквозь землю. Первый раз за него будет платить спутница.
- Пиво – это пошло, господин поручик. Хочешь виски? – улыбнулась Вика, чувствуя его скованность.
- Я не пил его никогда - выдохнул опер…
- Это как самогон, только лучше, улыбнулась Вика, - виски тебя расслабит, и мы сможем поговорить. Ты же стесняешься меня, да? – я вижу, не спорь…
Опер попытался улыбнуться в ответ на её слова, но улыбка вышла резиновой, неестественной, натужной.

Всё окружающее было не его миром. Его мир тонул в дешёвом никотине и крови, запахах мочи, перегара, животного страха, в звуках криков, плаче. Его мир был не здесь, а где-то внизу. В аду. В его персональном аду. А здесь был рай. Верхний мир. Здесь сидели мужчины в дорогих костюмах и ухоженные дамы, в заведении дорогой ремонт, блестящие машины за окном. Обстановка звала к миру и спокойствию против привычного стресса и войны всех со всеми.
- Ты знаешь, почему я тебя пригласила сюда? – это моё место. Я здесь отдыхаю, - сказала Вика. Я так отвлекаюсь…
“От “работы”… - почему то со злостью подумал опер
- От всего, будто прочитав его мысли, сказала она - я впустила тебя в свой мир… Побудешь со мной? Твоих здесь тоже нет. Мы одни.
Опер молчал
- А ты же не умеешь пить виски, опер? – спросила Вика – смотри, это делается так…
Она не выпускала розу из рук, будто боялась, что её отберут, приближая её к губам, и улыбаясь в неё. В её бумажнике лежала полугодовая зарплата опера, но роза ей казалась ценнее.
Они выпили.
- Вика, можно тебя попросить? – сказал опер, - ты можешь не называть меня “поручиком”?
Она молча взяла его за руку.
Они проболтали до закрытия заведения. Говорили обо всем и ни о чем – смешные истории, воспоминания из детства. Сегодняшнюю свою жизнь не затрагивали – зачем?
****
Из кафе вышли за полночь.
Внезапно пошёл тёплый летний дождь…
- Послушай, а ведь это здорово – дождь… - Вика сняла туфли - подержи, я хочу босиком по лужам… возьми меня за руку – как в детстве, мальчик и девочка…
Вика бежала босиком по лужам и пела какую-то детскую песню. В руке по-прежнему была роза. Тёплые дождевые брызги летели на её платье и брюки опера.
Внезапно опера кто-то толкнул. Мимо них пробежала тень, от удара в плечо он еле – еле устоял на ногах. Рядом взвизгнула резина, остановилась блестящая “десятка”.
Из машины выбежал водитель.
- Слышь, мужик… - крикнул он Вадиму - а, это ты! – перед опером стоял Баста, старший опер из Управы.
- Помоги, уйдёт…
- Кто?
- Мужик, вниз побежал, сумочку вырвал у девчонки. Я по верху побегу!
Вадим с низкого старта рванулся в сторону кустов, но внезапно споткнулся и упал. Он ударился об лежащего мужика.
- Бля… - взвыл опер, ему было больно… - Баста, вот он…
Они вдвоём связали мужика брючным ремнем и кинули в машину к Басте. На переднее сиденье легла похищенная сумка.
- Спасибо, брат. Сейчас сдам его в дежурку, пусть оформляют. Тебя в сводке отмечу. У моей бабы сумку тиснул.
- Не за что, Андрей, всегда рад.
- Ой, а кто это с тобой? – спросил Баста, пытаясь разглядеть спутницу опера.
- Неважно…
- Ну ты ворочаешь, братишка – укоризненно сказал Баста, показывая взглядом на Вику. Ладно, проехали. Удачи вам, голуби – улыбнулся Баста. Он был сильно пьян.
- Ты же весь в грязи - запричитала Вика - нужен был тебе этот фраер…
- Нужен. Своим помогать надо
- Нет здесь своих, нет, пойми… В том мире, в который мы с тобой попали, нет своих, - Это другой мир… - отрешенно сказала она, теребя в руках розу. Здесь все чужие… И мы – чужие… Пойдём ко мне, я тебя отмою. Неси мои туфли, герой - сказала она и засмеялась.
- Я не пойду к тебе домой, Вика…
- Никуда ты не денешься – время уже позднее, а скорее раннее – тебе уже на работу… а ты катался в грязи с мужиком, - она взяла его за руку – пошли, рыцарь…
Они поднялись в квартиру Вики – небольшую “однушку”-хрущевку, уставленную старой мебелью и огромными полками с книгами.
Опер умел и любил читать. К чтению его приучил его дед, литературовед и педагог.
- Вика, как много книг! – с восторгом заметил опер.
- У меня недавно мама умерла. Я теперь одна, отца я не помню. Это её книги. И – немного мои - Вика вздохнула - снимай свою грязь – надень мой халат… Мужчин в доме нет, так что ходи в моём халате… кстати, согрейся – кивнула она на бар.
Вика закинула вещи в стиральную машину. Опер сидел голый, мокрый после душа, в коротком розовом халате. Что ему делать он не знал – листал первую попавшуюся книгу.
Куприн. «Яма». Актуально…
В голову лезла сцена из “Криминального чтива“, где Винсент Вега в доме у Мии Уоллес, как заведенный, повторял:
“Сможешь ли ты сохранить верность? Хозяину? Один стакан – попрощаться – еду домой – дрочу – спать!»
Так, а кто у меня хозяин? Родина? Начальник? Ради чего всё это? Может, это любовь? – испугался он собственной мысли.
Вадим не терял времени – накачивался коньяком из пузатого флакона. Вкуса и аромата он все равно не понимал – выбрал из бара первую попавшуюся бутылку, с яркой наклейкой. Коньяк грел и расслаблял, наводя на блудливые мысли.
“Скажешь – спасибо за приятный вечер, выйдешь за дверь, сядешь в тачку, дома подрочишь...“ – вертелось в голове – а так, прекрасная картина – лейтенант милиции бежит голым через весь город в розовом халате к родному РОВД, испугавшись “вербовочной беседы”. Утро перед руководством и коллегами было бы не скучным: Здравствуйте, это я. Разрешите доложить – с вербовкой не получилось, но зато я грабёж раскрыл. Трусы остались на месте происшествия! Прошу орден, а лучше – отгул! А ведь она хороша… И – хорошая. Ну?»
Все сомнения опера развеяла Вика, появившись в проёме двери, на фоне старой ванной с обшарпанной краской, в шёлковом, расписанном золотыми китайскими драконами халате.
- Хороший выбор – кивнула она на бутылку коньяка – ты начал понимать в алкоголе?
- Ровным счётом ничего – Вадим чуть не поперхнулся – просто наклейка красивая…
Вика села рядом с ним, закинув ноги на диван
– Поцелуй меня, опер. Я так давно не целовалась, поцелуи – только для тебя.
Вика прижалась к нему…
Вадим был пьян. Не сколько от коньяка, сколько от роскошного молодого женского тела рядом. От запаха её волос голова отключилась полностью.
Он впился губами в её губы, запустив руку под халат.
- Это – лишнее… - Вика убрала его руку – просто целуемся.
- А потом? – удивился Вадим
- Суп с котом – потом мы ляжем спать…
- Вик, а Вик… ну Викусь – клянчил опер
- Отвали… Я постелила тебе рядом. Иди – показала она на тахту.
Неудачливый любовник состроил кислую рожу и демонстративно с силой метнул на тахту подушку. Чтобы показать злость.
- Сейчас ты должен сказать, что я шлюха, и меня ебут все подряд, а для меня жалко?
- Ну, нет, конечно же – соврал Вадим. Именно так он и думал, но сказать, конечно не решался…
- Спроси, сколько я стою, давай, ну… может сговоримся? – отчужденно сказала она.
- Вик, зачем заводишься? Все нормально же было, ну… - промычал Вадим.
Вика взяла со столика пачку сигарет и закурила. Она заметно нервничала, чем задевала Вадима.
- Что с ней или со мной не так? – думал он – я хочу её и она вроде бы не против. Что происходит?
- Драматично выходит, правда – Вика выпустила дым в потолок – теперь по сценарию ты должен меня ударить. Ладошкой – кулаком шлюх не бьют. Хороший сюжет, правда? – пепел упал на её шёлковый халат, но она не обратила внимания.
Вадим думать не мог - он хотел Вику и её отказ только распалял его желание
Вика выпустила дым в сторону Вадима и затушила сигарету.
Понимай, как знаешь – то ли оскорбление, то ли… приглашение?
Вадим стал устраиваться на тахте ко сну, демонстративно повернувшись к Вике спиной.
Вика налила половину бокала коньяка и залпом выпила, выдохнула воздух громко, будто бы на что-то решаясь.
- Иди ко мне – улыбнулась она – иди уже… сказала тихо…
Вадим уже не ждал приглашения, расстроившись.
Вика скинула халат, Вадим и сам не помнил, как он оказался рядом с ней.
Закрутилось, не остановить. Рвали друг друга, стонали, рычали, выли, несколько раз падали с дивана на пол, перебрались на тахту, потом опять на диван, на пол…
Никто толком ничего не понял и не запомнил – алкоголь и эмоции заглушили всё…
«Мы начали водкой утром – мы кончили ночью в постели
И трудно, трудно прятаться в тень
И быть молчаливым и мудрым» – Вадиму вспомнился «Наутилус» - когда все кончилось.
Он подошёл к столику, выпил остатки коньяка из Викиного бокала и закурил.
Обернувшись, он увидел на глазах у Вики слезы.
- Докуривай и уходи – тихо сказала она.
- Зачем? – не понял он.
- Ну, трахнул же – можешь пополнить свой счёт… все получилось, как ты хотел.
Вадиму захотелось обнять её и успокоить, но вместо этого он сказал: ...вот оно в чем дело…
Опер сел рядом с проституткой. Вика положила голову ему на колени. Вадим гладил её волосы…
- Глупая ты… – шептал он.
****
Опер проспал. Он никогда не опаздывал на работу. Набрал номер дежурного, попросил передать Розенбауму, что задержится, и рухнул рядом с Викой досыпать. Она улыбалась во сне. Казалось, она была счастлива.
- Доброе утро, милый! – Вика поцеловала спящего опера… - просыпайся!
- Где я? – спросил опер спросонья
- У меня дома, а где ты должен быть?
- На работе – сказал опер и откинулся на подушку, мы всегда на посту… Наша служба и опасна, и трудна – и поверьте, она на хуй не нужна, - промурлыкал он и попытался скрыться под одеялом…
- Я кофе сварила – несу…
Опер плохо соображал, где он и где его вещи. Он был в постели у проститутки, вещи висели в её в ванной, из кухни пахло свежесваренным ей кофе. На работе его не искали, и это радовало. Значит, можно было никуда не спешить по крайней мере, сегодня.
Вика принесла поднос с ароматным кофе прямо в постель.
- Вика?
- А?
- Ну зачем тебе это?
- Что это?
- Вот это всё…
Пепел от сигареты упал Вике на грудь.
- Смотри, как я умею – Вика приподнялась и резким поворотом груди ударила сосками опера по лицу. Оперу стало смешно и одновременно приятно.
- …а смотри, как я… - опер опрокинул Вику на диван.

****
- Слушай, Вик, а что у тебя с Джоном?
- Любовь… У него со мной… - у меня ничего… - а откуда знаешь? – удивилась Вика.
- Обижаешь – ухмыльнулся Опер… - работа такая… Знать подучетный элемент…
- Сам ты… Еле-мент… Ты не обижайся, конечно… Молодой ты еще… Меня московские бандиты в гостинице на «хора» пустили… Заказали, а потом… Били… и бутылкой… туда… Я на «больничке» потом два месяца. «Джон» отбил, москвичей за беспредел наказал. Он нас крышевал. Я с улицы же пришла… Ну вот…
- Влюбился? «Бонни и Клайд» - ухмыльнулся Опер… - Клайд гомик, Бонни – лесба – нам на криминалистике рассказывали… никакой любви…
- Мне лечение оплатил… - ты видел, когда-нибудь полные ведра роз? – Джон в больницу привозил. Он на самом деле не злой… он любит меня.
- Добрый, блин – на нашей «земле» двух армян чуть заживо не закопал… Одному битой голову отбил, «БМВ» отобрал…
- Что ты знаешь о «Джоне»? – он детдомовский… «Афганец». Нет у него никого, один совсем… А про «БМВ» я расскажу, как дело было…
- Ты у него есть – сквозь зубы ответил Опер.
- Ой, а мы уже ревнуем…- улыбнулась Вика, - не рано? Кстати, от разбоя на «БМВ» твои его отмазали… Недорого взяли… Тысячу долларов.
- Кто?
- Никто, проехали, гардемарин… На работу пойдешь?
- Выгоняешь?
- Давай прогуляем, - я тоже не пойду…
- За тобой Джон приедет.
- Не приедет. Я никогда никого домой не привожу. Не надо путать рабочее с личным. Он знает, поэтому – не приедет.
- А я же у тебя дома?
- …а, ты еще не понял… - ты – личное…- сказала Вика и чмокнула Вадима в губы, Проститутки в губы не целуются… - запомни…
- я с ними не спал, не знаю… - раздраженно буркнул опер,
- А как же я? …
- Ты – личное… - повторил за Викой Вадим.

Tweet