― Я требую объяснений! ― наконец, решительно сказал Антон.
― Чего тебе? ― панибратски спросил его Сичкин.
― Что всё это значит?
― Это вот… Распитие спиртных напитков. Заметьте ― в специально отведённом для этого месте. Надеюсь, здесь все совершеннолетние?
― Вы что, не понимаете, что это всё в высшей степени необычно?
― Ну почему же не понимаем… Очень даже понимаем, но только вот насчёт необычности, тут мы не согласны. В мире столько всего необычного: антиматерия, китайский фарфор, кистеперые рыбы…
― Целаканты, ― вставил Сичкин.
― Я всё объясню, ― сжалился над ребятами Сильвер. ― Вы стали обладателями копии одного артефакта. Сам артефакт сгорел при пожаре, как «Слово о полку Игореве». Так что можно сказать, что вы ― обладатели артефакта. Это значительно упростит историю. Копию эту нарисовал Степанов. Это тот, которого менты месили, а менты эти ― не менты вовсе.
― И кто они, по-вашему? ― спросила Алиса.
― Это как раз и были плохие пираты, которые на самом деле никакие не пираты…
― А вы ― пираты хорошие?
― Я ― хороший, а Сичкин ― вообще не пират, он у меня для связей с общественностью. Пресс-атташе. Ну и чтобы не пить одному… Врачи ругают… Возраст, сами понимаете…
― Вы по паспорту кто? ― задал Антон, как ему казалось, беспроигрышный вопрос с целью вывести всю эту компанию на чистую воду.
― Я? ― пират задумался… ― Рома, дай ему паспорт.
Сичкин порылся в небольшом портфельчике. Увидев, что Алиса внимательно смотрит на него, смущенно пояснил:
― Ношу для солидности, и бутылка хорошо влезает…
Достал документ и протянул его Кузнецову.
Антон полистал паспорт. Ничего необычного, паспорт гражданина Российской Федерации, имя ― Джон, фамилия ― Сильвер, выдан 76-м отделом милиции Центрального района Санкт-Петербурга.
― Бред какой-то… ― пробормотал Антон.
― Дай мне посмотреть, ― попросила Алиса. Антон протянул ей корочки.
Алиса зашуршала страницами…
― Не женат, ― поспешил добавить Сичкин. Алиса только фыркнула. Сичкин скуксил мину, вроде: «Ну не интересно, значит, не интересно».
― Вы следили за нами? ― спросил Антон.
― Ага. Я за тобой от самого дома шёл. Еле поспевал на одной ноге. Ходить ты горазд, брат, прямо как лось сохатый, ― с серьёзным лицом ответил Сильвер, а Сичкин опять встрял:
― А я на троллейбусе ехал. На 22-м. Для подстраховки.
И тут Алиса стала смеяться. Просто безудержно хохотать, чему, возможно, поспособствовал алкоголь. Чтобы не упасть, она схватилась за край стола двумя руками и тряслась от смеха. Потом стала тыкать в пирата пальцем, одновременно пытаясь что-то объяснить Антону. Он долго не мог разобрать ни слова и в конце концов больше сообразил, чем услышал то, что она пыталась сказать.
― Он! В таком виде! Шёл за тобой! А-ха-ха!!!
Антон с укоризной посмотрел на Сильвера. Действительно, Алиса была права. Не мог человек идти за ним столько времени и при этом не привлечь к себе внимания. Антон был неплохим грибником и всегда гордился своим внимательным и цепким взглядом. Такого провожатого он точно не мог не заметить! Сильвер, как ни в чём не бывало, с тоской глазел по сторонам, ожидая, когда Алиса успокоится и он сможет продолжить рассказ. Наконец, хохот девушки стал стихать, Сичкин активизировался, наполнив по новой стопки.
― Давайте за холодный ум и адекватные реакции, ― предложил он.
― Да, спокойствие нам не помешает, ― согласился с ним Сильвер.
И они вдвоём опять заглотили по стопарю. Сичкин замахал рукой, как будто встряхивал градусник:
― Ух… не в то горло…
― Вы вообще откуда взялись? Как вы нас нашли? Почему теперь нас ищут? И зачем вы врёте, что в таком виде шли за нами полгорода?
― О как… ― растерялся пират от такого напора. ― Столько вопросов задаёшь… Ты бы выпил сначала, мил человек.
Но Алиса яростно поддержала Антона и обрушила на Сильвера новый водопад вопросов. К уже озвученным добавились и чисто женские темы: сколько пирату лет, кто будет платить за выпивку и что-то ещё про попугая. Сильвер, ища поддержки, посмотрел на пресс-атташе.
― Да расскажи им с самого начала. Только я, с вашего позволения, отлучусь по делам внутреннего свойства. Возраст уже…
― А разве вам не интересно будет? ― удивилась Алиса.
― Мне? Да я уже сто раз всю эту волынку слышал.
― Ладно, слушайте, дети, «папы этого ответ», ― пират загоготал и зачем-то погладил попугая.
Антон, всё это время державший в руке полную рюмку, поставил её на стол. Пить ему не хотелось. Алиса тоже не спешила усугублять. Пират как-то странно не то хрюкнул, не то крякнул и начал:
― История эта началась в густых дебрях хвойных лесов Карелии. Я и ещё пара карелов валили лес и не думали ни о чём другом, как только о южных странах и пышногрудых мулатках.
«Господи, какая шизофрения!» ― подумал Антон и, судя по всему Алиса была точно такого же мнения.
― И однажды наша мечта сбылась ― мы прибыли в Мурманск.
Пират выдержал паузу, чтобы все оценили парадокс по достоинству.
― В Мурманске, среди прочих приключений, я познакомился с Романом Леопольдовичем, и нас стало двое.
― А как же карелы? ― не понял Антон, внимательно следивший за рассказом в поисках каких-либо нестыковок.
― Карелов отцепили ещё на вокзале. Отравились томатным соком, ― пират задумался, что-то явно припоминая, и, наконец, вспомнил. ― Заблевали всё… А Леопольдыч как раз спал в зале ожидания неподалёку. И так храпел, что снег на сопках осыпался.
― Я пел! ― откуда-то издалека прокричал Сичкин.
― Ну хорошо, ― с улыбкой согласился пират. ― Пускай пел. Ну и значит, поёт Леопольдыч сирийским соловьём, и я мимо на финских санях еду. Вы финские сани видели?
Алиса с Антоном закивали.
― Тогда представляете. Там спереди, где сидеть надо, у меня все пожитки были свалены в кучу: еда, фуфайка, топор с верёвкой, сабля.
― А попугай? ― быстро спросил Антон, всё ещё пытаясь поймать Сильвера на подтасовке фактов.
― Попугая я в комиссионке купил, на Некрасова, потом уже, когда мы… ну не важно, ещё дойдём до этого. Не перебивай. Я и так человек контуженный пороховыми зарядами, могу и перепутать чего. Стараюсь для тебя плести стройную канву, а ты сбиваешь постоянно. Вот с девушки бери пример.
Алиса действительно слушала, разинув рот, от чего вдруг показалась Антону настоящей красавицей. Пират между тем продолжал:
― Еду я мимо и как раз думаю, а не завести ли мне пресс-атташе? И смотрю, да вот же он! Батюшки-светы! Живой пресс-атташе, и не надо искать никого. А поёт как! Каррузо! Ему в Ла Скалу или Карнеги Холл, он бы там их всех затмил талантом. Растолкал я Леопольдыча, объяснил, как мог, всю ситуацию.
― И он что, согласился?! ― с изумлением спросил Антон.
― А кто бы не согласился? Ди Стефано бы и тот согласился!
― Он же футболист?
― Альфредо ― футболист, а Джузеппе ― певец. Тенор! Прав был Леопольдыч, не читает книжки молодежь…
Пират так расстроился, что налил себе сам, не прибегая к помощи пресс-атташе, и выпил с абсолютно отсутствующим взглядом.
― Я знаю, кто такой Джузеппе Ди Стефано! ― радостно влезла Алиса. ― Я люблю классику.
― Не всё потеряно… ― закивал Сильвер, занюхивая хлебом. ― Ну и значит, мы с Леопольдычем продали сани и купили два билета до Питера.
Подошёл Сичкин и сходу влез в разговор:
― Мы сразу на стадион Кирова поехали, Зенит–Спартак. Ох, и врезали мы им тогда! 3:1! Какой же год был?
Сичкин зашевелил в воздухе пальцами, вспоминая.
― Семьдесят восьмой! ― заорал он. ― Семьдесят восьмой! Точно! Три ― один! Три ― один!
― Хороший год был, ― согласился Сильвер.
Дальше слово взял Сичкин:
― Мы сразу после футбола пошли, взяли пива, разливного, в ларьке на Дегтярной. Там рядом с 5-й Советской ларёк был… Потом закуски купили в «14-м» на углу Суворовского и Староневского. И в Лугу, на электричке. Но не доехали… Заблудились.
― Где заблудились? ― не понял Антон.
― В электричке. Она же длинная, собака… Пока шли ― заблудились.
Антон решил больше не перебивать, всё равно объяснения только запутывали дело.
― Не доехали мы, значит, до Луги, ― продолжал Сичкин. ― Вышли где-то в Купчино. Это теперь там ― Купчино! А раньше, купчино как купчино, ни музеев, ни библиотек… На улице ― ночь, денег почти нет, и вдруг вижу я: вдалеке что-то белеет. И говорю Джону Петровичу…
― Петровичу? ― переспросил Антон, не в силах сдержаться.
― Ты же паспорт сам видел! Джон Петрович Сильвер.
Антон огорошенно посмотрел на пирата, тот кивнул с усмешкой:
― Внимательнее надо докýмент читать, коли взялся…
Сичкин налил себе и Сильверу.
― Вздрогнем?
Пират опять кивнул.
― За нас, за вас и за профессию водолаз! ― и они быстро, чтобы не делать паузы в повествовании, проглотили алкоголь.
― Вижу я, значит, что-то белеет. Мы ― туда. Стоит машина, двери открытые ― и никого… Я сразу за руль, Джон Петрович ― штурманом и понеслись!
― Вы ребята совсем уже заврались! Какая машина? Какое Купчино? Куда вы понеслись?! ― Антон, казалось, сейчас взорвется от негодования.
― Не верит… ― со скорбной миной, смотря на Сильвера, констатировал Сичкин.
― Шёл бы ты опять в комнату с белым кафелем. Кто ж поверит, что мы до Луги не доехали? ― и уже повернувшись к Антону персонально, Сильвер стал объяснять ему, как малолетнему ребёнку, с остановками, возобновляя рассказ только после того, как убеждался, что собеседник всё понял и со всем согласен. ― Доехали. Но на машине уже, на «Волге», тут пресс-атташе не наврал. Вернее, приврал, конечно, в паре моментов, но зато как складно вышло ― хоть в книгу вставляй! А в Луге в те времена, да ещё и ночью, делать было вообще нечего. По правде говоря, там и днём-то не особо…
Пират замолчал, вспоминая, как оно там раньше было. Сичкин тоже пригорюнился.
Антон решил воспользоваться паузой и кое-что прояснить. Для того, чтобы хоть с чего-то начать, он решительно выпил стопку. Пират с Сичкиным удивлённо переглянулись.
― Значит, так, ― начал Антон, ― наплели вы тут, конечно, всего ― этого не отнять. Умеете тень на плетень навести. Только вот ответов на вопросы как не было, так и нет. Поэтому я сейчас буду спрашивать, а вы отвечайте, только спрашивать я буду Джона Петровича, а пресс-атташе попрошу пока воздержаться от каких бы то ни было реплик.
― Я протестую! ― возмутился Сичкин.
― Почему? ― удивился Антон.
― Потому что я не согласен. Я тоже хочу рассказывать, у меня получается не хуже. А так что мне? Как попугаю сидеть? Может, меня ещё и к стулу прикрутить шурупом?
― Саморезом, ― поправил Джон Петрович.
― Да хоть струбциной! ― не сдавался Сичкин. ― Почему кому-то можно, а мне нельзя? Что за дискриминация?
― Выпей лучше, ― попросил его Сильвер.
― Я, конечно, выпью, но это всё равно не смоет осадка…
Сичкин насупился, откинувшись на спинку стула и, скрестив руки, стал покачиваться на задних ножках. Антон вдруг понял, что он очень устал и хорошо бы как-то прекратить весь этот паноптикум. Желательно, без каких-либо драматических последствий. Тем не менее он спросил пирата твёрдым голосом:
― Как вы стали пиратом?
― Настоящий пират ― пират по рождению! ― гордо ответил Сильвер и поджал губы, подчеркивая важность сказанного.
― То есть вы родились на пиратском корабле?
― Моя мать ― пират, отец ― пират. При чём тут корабль? Я ― сын своих родителей и иду по протоптанной ими кильватерной струе.
― Где вы родились?
― В Лемболово…
Антон покосился на Сичкина, но тот демонстративно отвернулся и принялся изучать стены.
― Хорошо, пускай будет Лемболово. Но я не очень-то в это верю…
― И напрасно. Чем вам Лемболово-то не нравится?
― Да как-то не стыкуется с пиратством…
― Почему же не стыкуется? Мои родители после походов и грабежей осели в Лемболово, где я и родился. Потом мы переехали на один из островов Карибского бассейна, там я уже закончил обучение по специальности.
― По какой?
― Пират. Какой же ещё?
― Постойте-постойте… А Мурманск?
― Что Мурманск?
― Зачем вы лес валили в Карелии?
― А… Лес… Нужна была древесина для постройки корабля.
― Какого ещё корабля?
― Фрегата. 58 орудийных портов! С таким ― хоть против авианесущей группы можно выходить на бой! Правда, на короткий, но можно. Клянусь своей треуголкой!
― Кстати, где она?
― Треуголка-то? Нету. Зачем она мне? Это просто выражение такое. Книги читать надо.
― Ну хорошо: пираты, Лемболово, карелы дрищущие ― это всё, конечно, бред сивой кобылы, но хрен с ним. Другого объяснения не будет, я правильно понимаю?
― Абсолютно!
― Тогда расскажите про карту! Почему за ней столько охотников?
― По порядку рассказывать?
― Рассказывайте уж как-нибудь, главное, чтобы всё правдиво.
― А до этого неправдиво что ли было? ― пират недовольно засопел. Сичкин тоже изобразил на лице бурю молчаливого негодования.
― Карту эту нарисовал Степанов, ― наконец, начал Сильвер.
― Это мы слышали уже…
Пират недовольно зыркнул, но продолжил:
― Степанову как-то повезло оказаться в одной компании, где люди, просоленные морем, пили ром и играли в кости. Когда один сильно пьяный и совсем уже просоленный шкипер проигрался в пух и прах, то выложил как последнюю ставку эту самую карту. А Степанов просто рядом сидел и побухивал нешибко, он вообще много не может, сразу под стол падает, а если ещё и качка, то хуже карелов… Ну и за столом, естественно, задали вопрос, что это мол за хреновина? И вот что рассказал шкипер:
«В XIX веке мой дед ходил в южные страны. И в одном кабаке, где-то в Карибском море, он влюбился в прекрасную проститутку. Звали её Мария-Лучия де Кастилья. Дед совсем потерял от неё голову, и когда надо было возвращаться на корабль, он решил остаться. А как? Моряки в то время были люди подневольные, но он пошёл к капитану и всё ему рассказал. Капитан выслушал и говорит ему человеческим голосом: “Покажи мне свою Лучию, и если она действительно так прекрасна, то отпущу тебя на все четыре стороны!” Дед, конечно, обрадовался и повёл капитана в бордель. Но всё произошло совсем наоборот и довольно предсказуемо. Капитан, как только эту Лучию увидел, сам втюрился в нее по самые леера. Стали они с дедом препираться, в общем, дело дошло до драки, и дед капитана порешил, но не до конца, а так, чтобы окончательно сжечь все мосты. Вынес передние зубы и сломал пять пальцев на обеих руках. Лучия же, видя, что из всего этого получается, сбежала в неизвестном направлении на какой-то шхуне с косыми парусами и подозрительно трезвой командой. Но перед тем как исчезнуть навсегда, подарила деду эту самую карту как награду за его любовь и с надеждой, что он её когда-нибудь простит. Так она и передавалась по наследству в семье, пока не дошла до меня, и вот теперь кладу я её на кон».
Повисла пауза.
― То есть то, что эта карта действительно содержит информацию о каком-то там кладе, никто точно не знает? ― осторожно уточнила Алиса.
― Как не знает? А что я тут вам только что рассказывал?
― Но ведь всё это просто фольклор!
― То есть вы не претендуете на долю в сокровищах?
Тут Антон задумался. Бред, конечно, всё это, но… а вдруг не бред? Он посмотрел на Алису, она тоже явно не знала, что отвечать.
― А мы имеем право?
― А то! С технической точки зрения вы сейчас, как обладатели карты, единственные, кто имеет право на сокровища. Ясно, что без нас вы их не найдёте, поэтому мы вам предлагаем сотрудничество и честный делёж.
― Честный ― это как?
― Равными долями между всеми участниками предприятия. То есть на пять частей.
― Почему на пять?
― А попугай?
― Он же пластмассовый!
― Ну и что? Вдруг нам пригодится его пластмассовость? Вдруг в этом его предназначение? Вдруг это джокер? Так сказать, «пластмассовость в кустах»?
― Хорошо, ― Антон решил сдаться, но сначала опять посмотрел на Алису. ― Ты как насчёт попугая?
― Я ― за. Попугай прикольный.
― Ну значит, решили, тогда давайте скрепим клятву кровью, ― оживился Сильвер.
― Может, лучше распиской? ― предложил Антон.
― А что ты в ней напишешь? «Я готов поделить сокровища с пластмассовым попугаем»?
― Но кровью как-то не гигиенично… ― попытался привести хоть какой-то аргумент Антон.
― Зато крепко задумаешься, прежде чем нарушить, а расписками вашими можно жопу подтереть, что, между прочим, тоже не гигиенично будет. Куда потом такую расписку? В поликлинику?
― Я никогда не нарушаю слова… ― обиделся Антон.
― А жопу подтираешь? ― не выдержал Сичкин.
Антон стушевался от такого хамства, а Сильвер укоризненно посмотрел на пресс-атташе. Тот развёл руками, мол, пардон, не удержался…
― Я слова не нарушаю, ― повторил Антон и упрямо сжал губы.
― Ну и славно, я теперь спокоен, ― обрадовался пират.
― А ты спокоен? ― спросил он Сичкина.
― У меня, конечно, есть определённые сомнения, но под напором обстоятельств я вынужден принять всё как данность и согласиться.
― Тогда рассказывайте дальше, ― попросил Антон.
― Сначала клятва, ― отрезал пират.
Он достал саблю, долго изучал на свет состояние клинка, потом потрогал его пальцем и, наконец, довольный, положил оружие на стол.
― Давайте правые руки, ― произнёс он таинственным голосом.
Все протянули руки, и Сильвер быстро и аккуратно поцарапал их, именно так это и можно было назвать, каждому чуть повыше запястья. Ни у кого даже кровь не пошла.
― И всё? ― удивилась Алиса.
― А что ещё надо?
― Крови не будет?
― Это же метафора, тут главное ― сам ритуал, как в масонской ложе. Зато все мы связаны высшей идеей и общей целью, для достижения которой будем трудиться вместе, как одна команда. Как один экипаж!
― Да ну, ерунда какая-то… ― расстроился Антон.
― Экипаж ― не ерунда! ― вместе закричали Сильвер и пресс-атташе.
― Да Боже упаси! Я не про экипаж, я про ритуал.
― А, это… Ну тут на вкус и цвет… Вот станешь капитаном, тогда и вводи порядки, какие захочешь.
― Так мы что, теперь в экипаже? ― осторожно спросила Алиса.
― Конечно! Приняты и поставлены на довольствие, так что сразу отвечу на ранее заданный вопрос: за выпивку плачу я, ― Сильвер гордо вскинул голову.
― А что мы должны делать?
― Пока ничего, главное ― не мешаться под ногами, а там видно будет…
― Корабль, то существует?
Пират и Сичкин переглянулись, обменялись глубокомысленными кивками, после чего пресс-атташе молча встал и пошёл расплачиваться. Потом выглянул на улицу, проверяя, не следит ли кто, и только после этого сказал:
― Пора.
― Уходим? ― не поверил Антон.
― Пора сменить дислокацию, заодно и кое-что покажу вам.
Пират встал, застегнул на все пуговицы вытертую кожаную куртку, засунул саблю за пояс и, опираясь на костыль, направился к выходу.
― Ну что, идём с ними? ― спросил Антон у Алисы негромко.
― Конечно!
― А вдруг это опасно?
― Зато интересно, и, по-моему, они ― нормальные люди. Не злые.
― Это-то и подозрительно, ― как бы про себя пробормотал Антон, выходя вслед за Алисой, которая уже бежала навстречу приключениям.

© Свешников А.Н.© Свешников А.Н.