Глаза разъедало, душил кашель и мучительно хотелось проблеваться. Насквозь пропитанная потом вонючяя роба, дымящиеся , распространяющие аромат паленой резины, сапоги и всепоглощающая, отупляющая усталость. За спиной - тридцатилитровый водяной ранец с ручной помпой, в одной руке топор, другой пытаюсь закрыть лицо от жара. Вторые сутки я и еще несколько десятков таких же работяг сдерживаем наш сектор леса. Лето. Это лето было жарким и очень сухим. И как всегда в августе горит торфяник.

Это происходит каждый год. Какая-нить толпа городских дегенератов приезжает в лес на шашлычок, напивается вдрызг, кое-как тушит костер и уезжает по своим домам. А костер тлеет. Ему не надо гореть, стелиться по верху - он уходит вглубь. На метр, два, пять. Он перебирается по иссохшим без дождя корням травы и в конце концов находит для себя запасы пищи - слои торфа. Теперь его не остановить. Сверху лес выглядт как обычно - щебечут птицы, колышется травка под солнцем. Лишь иногда в душе пробегает волна непонятной тревоги. Вроде и нет повода для беспокойства, но что-то напрягает. Запах. Чуть сладковатый запах подземной топки.

Если встать на колени и дотронуться до земли рукой, то ощутишь ее нездоровую теплоту. Солнце так не нагревает. Нагревает подземный огонь, который прямо сейчас ползет на глубине одного - двух метров, распространяясь по лесу как огромная и бездушная раковая опухоль. Проходит несколько дней, и на какой-нибудь полянке огонь вылазит наружу. С виду это небольшие тлеющие очаги, которые не внушают опасения тем, кто не знаит их природы. А те, кто тушил торфяники, содрогаются. Потому что знают - на сотни метров вокруг, под землей бушует невидимое пламя…

Нас привезли через час после того, как объявили пожарную тревогу. Пятнадцать километров до окраины города. Ориентировочная площадь очага - 40000 квадратных метров. Все быстро делятся на группы и разбегаются по своим секторам сдерживать огонь. Деревья и трава тоже начинают гореть. Причем деревья загораются изнутри. Очень непривычное зрелище. Запах гари, треск сухих горящих веток и травы, шум падения деревьев. Очень быстро начинают подгонять технику - пожарные машины, бульдозеры, просто грузовики с деревенскими мужиками и машины с питьевой водой и пайками. Откуда-то приезжает грузовик, набитый бензопилами. Падают спиленные деревья, раздается рев трактора, копающего траншею. Иначе остановить продвижение горящего торфа невозможно. Его не сбить сверху, его не залить водой - она моментально испаряется в 5 сантиметрах вглубь от земли из-за безумно высокой температуры. В пекле горящего торфа она достигает нескольких тысяч градусов. В таком жаре сгорает всё - корни, какие-то палки, выгорает даже земля. В тех местах, где под землей проходит огонь, потом остаются просто огромные пустые подземные ниши со спекшимися стенками.

Настоящий лесной пожар - это реально страшно. Страшно, что не сможешь сделать следующий вздох, что твоего друга, который в трех метрах слева корячится, пытаясь спилить "Хускварной" горящую огромную сосну, сейчас может этой сосной и придавить. Основная паника - это когда оглядываешься вокруг и не видишь ничего, кроме столбов пламени и едкого смоляного дыма. И вот в такие моменты просыпается дикая злоба. Злоба на тех уебанов, что лениво бросают сигарету в сухую траву на обочине, не задумываясь ее потушить. Злоба на мать их туристов, оставляющих дымящиеся костры, на чертовых деревенских алкашей, специально поджигающих сухую траву "штобы патом бля расло всё пиздато". Уроды. Их-бы всех сюда. Топор в зубы и пинок в жопу - иди, сука! Вали горелый лес и копай траншеи! Да хрен там… Один хуй всё работу придется делать нам.

Мы стоим на этом участке вторые сутки, тупо пытаясь остановить гребаный пожар. Пламя шло вперед по всей ширине - и сверху и снизу. Дико хочется пить. Еще больше хочется послать всех и поехать домой. Мысль глупая, поэтому сразу отбрасываю ее. Я тут не один, нас тут много, справимся. Сзади раздался гул мотора. Обернувшись я увидел как переваливаясь с кочки на кочку в нашем направлении едет уазик - батон. Сквозь открытые окна видно, что он набит людьми, топорами, бочками с водой. Я отошел в сторону чтобы пропустить машину - остановиться ей, кроме как на месте где я сейчас стою, по идее больше негде. Но у водилы похоже свое мнение. Так же вперевалочку машина проехала мимо, видимо пытаясь подобраться как можно ближе к фронту огня, чтобы удобнее было поливать водой из бочек.
- Стой! Стой, пидарас!!! Там торф! Торф снизу прогорел блять! Стоооой! - этот надрывный крик я буду помнить до конца своих дней. Кричал наш бригадир Палыч, стоящий в двадцати метрах в стороне. В машине видимо услышали крик и начали останавливаться…

Раздался треск рвущийся материи и машина с людьми провалилась вниз. Моментально стало жарко как в печке. Я закричал от жара, упал на спину, перевернулся и лицом вниз пополз в противоположную сторону. Из порванного на спине водяного ранца всю одежду залило водой, которая моментально нагрелась и начала испаряться. Так же отползали и остальные. Где-то за спиной я услышал треск лопнувших стекол провалившейся в ад машины, какие-то хлопки и шипение мгновенно испарившейся воды, которую она везла для тушения. Никто из находящихся внутри машины не успел даже вскрикнуть от шока. А через четыре секунды их уже небыло - они обуглились в пекле с температурой в пару тысяч градусов.

Когда я отполз на десяток метров, то смог оглянуться назад. Полный ступор. Все вокруг стоят в шоке, не в силах поверить что такое могло произойти. Десять секунд назад у нас на глазах испарилось 4 человека. Напрочь. Они даже не успели понять, что произошло. И через какую-то тугую пелену в мозг заползает мысль, заставляющая моментально покрыться ледяной испариной: "Точно также на их месте мог оказаться я"…

Когда через несколько часов удалось залить выгоревшую земляную пещеру, мы смогли подойти поближе и посмотреть вниз. На дне шестиметровой ямы с остекленевшими от жара стенками были видны какие-то небольшие куски обугленного металла и несколько тёмных пятен. Это всё что осталось от четырех людей и тяжелой машины…

Говорят, что часто пожары устраивают лесорубы-браконьеры. Обгорелые стволы не стоят почти ничего, а если снять тонкий слой обгоревшей коры, то древесина не отличается от обычной, и уходит за вполне приличные деньги…

PS: Основано на реальных событиях.

Хоха

Tweet