Туфли продержались чуть больше месяца. На правом отклеилась подошва, на левом провалилась пятка. Я пошел требовать замены, но пацан за кассой сказал, что ничем помочь не может, поскольку гарантия уже истекла. Пришлось подклеивать.
Я стоял, облокотившись на чучело кабана, и рассматривал буклет, выданный мне скучающими продавцами единственного в городе магазина элитной обуви. Вряд ли они видели во мне потенциального покупателя, скорее всего, просто хотели поиздеваться. И, тем не менее, благодаря этим картинкам я мог узнать, как выглядят настоящие, неразваливающиеся башмаки. Особую радость вызывали слова “пожизненная” и “гарантия”. При мысли о том, что больше не придется покупать клей, на глаза наворачивались слезы. Я все пытался определиться с выбором, но перевозбужденная Оксана Леонидовна мешала сосредоточиться.
Она выпотрошила все альбомы, раздела все стенды, собрала целый миллион однотипных фотографий, сделанных в зале второй мировой, и теперь совала их под нос пареньку в погонах.
- Вот они, - сказала она, - видите? Коричневые! Висели вот здесь. Видите?
Паренек кивнул, но директор музея не поверила. Ей казалось, полицейский не до конца понимает, что произошло, и поэтому подсунула ему очередную фотку с какой-то экскурсии.
- Здесь чуть лучше видно. Лучше? - спросила она, заглядывая в глаза участкового, - Или поискать покрупнее?
- Этого вполне достаточно, - нервно ответил полицейский и небрежно засунул в карман фотографии.
При виде смятых фотокарточек подбородок и нижняя губа Оксаны Леонидовны дрогнули. В обычной ситуации директор музея наверняка бы принялась орать, но сейчас она лишь жалобно пищала. В этом молодом человеке, который хоть и не был похож на книжного сыщика, она видела призрачный мост, соединявший ее с пропавшей вещью.
- Что ж, будем искать, - буднично произнес паренек, - будем надеяться на чудо.
- Да-да, - согласилась Оксана Леонидовна, - Вы уж поищите, а чудо мы вам организуем.
Каким образом будет организовано чудо, Оксана Леонидовна не сообщила. Вероятнее всего, снова начнет названивать батюшке. Последний раз отца Николая она тревожила осенью, хотела, чтобы тот попросил господа отогнать от города темные водяные тучи. В желании этом была исключительно корысть, а не забота о местных жителях. Крыша музея протекала, и при каждом дожде в зале, посвященном первобытнообщинному строю, появлялись пластмассовые тазы, которые нарушали аутентичность. Отец Николай заявил, что он не шаман и влиять на погоду никак не может, за что получил от Оксаны Леонидовны прозвище “беспомощный”.
Полицейский ушел, оставив после себя усугубленный мятной жвачкой запах перегара. Директор музея продолжала стоять возле стенда с черно-белыми фотографиями Георгия Жукова. Она смотрела на алюминиевый крючок, на котором не так давно висели перчатки маршала Победы, и пыталась понять, какая сволочь стащила один из самых ценных музейных экспонатов.
- Это все ваша жадность, - сказал я, - когда были деньги, нужно было ставить камеры, а не табличку.
- Эта табличка - наше лицо - зашипела Оксана Леонидовна
Половину таблички, которой так гордилась директор музея, занимало лицо советского полководца. За этот барельеф были заплачены большие деньги, однако, портрет вышел крайне неудачным. Понять, что перед тобой висит именно голова Жукова, а не чья-нибудь другая голова, можно было лишь прочитав надпись.
Впрочем, жаловаться на недальновидность директора музея мне уж точно не стоило. Если бы она послушала меня тогда и действительно установила камеры, перчатки были бы сейчас на месте. По крайней мере, я бы их не стал красть.

***

Несмотря на плюс двенадцать на улице и плюс двадцать в помещении на его плечах висела шуба из лисьих шкур. Выглядел он нелепо и в то же время устрашающе. Но все мое внимание было приковано к его туфлям, которые никогда не знали дешевого клея.
Рядом с ним крутилась какая-то узкоглазая тетка, опутанная различными амулетами, оберегами и прочими побрякушками. Среди разноцветных камней поблескивали свастики, китайские монеты счастья и пентаграммы. Из-за всего этого хлама нельзя было даже понять, худая она или толстая.
- Нам нужен этот артефакт, - узкоглазая махнула рукой в сторону облаченного в серую шинель манекена.
- Вы имеете ввиду одежду или манекен? Или и то, и другое? - спросил я.
- Нам нужны те перчатки, - покачала головой тетка, - их можно купить?
Человек в лисьей шубе отошел в сторону и принялся рассматривать винтовку Симонова.
- Нет, - с сожалением ответил я, заметив приближение Оксаны Леонидовны, - это музейный экспонат.
- Добрый день. Какие красивые камни, - поздоровалась директор музея и без спроса запустила руку в скопление амулетов.
Узкоглазую затрясло. Она закатила глаза и открыла рот. Я подумал, что сейчас ее разорвет на части, и на волю вырвется какой-нибудь демон, но тетка всего лишь громко чихнула.    
- Послезавтра у нас открывается выставка-продажа самоцветов. Обязательно приходите, - Оксана Леонидовна протерла рукавом лицо, всучила тетке рекламный буклет и оставила нас.
- Это перчатки самого маршала Победы, - продолжил я шепотом, - настоящая кожа. Все еще в идеальном состоянии.
- И сколько вы за них хотите? - спросила узкоглазая так, будто стояла сейчас не в музее, а у прилавка.
- Это не магазин, - напомнил я, - вещь бесценна.
- Хм… - тетка схватилась за амулет в форме змеи и стала сверлить меня взглядом.
- Пропади такая из музея, и обязательно полетят головы, - соврал я, - кто-то может даже лишиться работы.
- Хорошо, - моя собеседница полезла в сумку и достала оттуда визитку. - позвоните, если у этой бесценной вещи вдруг появится цена.
Гремя своими магическими безделушками словно кентервильское привидение, узкоглазая ведьма покинула зал военной истории. Следом за ней, вдоволь налюбовавшись творением советской оборонной промышленности, вышел и человек в лисьей шкуре.
Я осмотрел визитку.
МИР СВЕТОДИОДОВ
Александр Самуилович Кутузов
Чуть ниже адрес, два телефонных номера и электронная почта.
Стащить перчатки не представляло никакого труда. Я просто снял их с крючка и положил в карманы куртки.

***

Телегин сидел на облезлом табурете, который когда-то сам смастерил на уроках труда, и гонял по загону трехсоткилограммовую свинью. Для этого занятия он использовал деревянную швабру с вкрученными в нее саморезами. Когда свинья намеревалась прилечь, Телегин беспощадно тыкал ее в бока.
- Ей осталось еще десять минут, - деловито заявил он.
- Жить? - спросил я.
- До конца тренировки, - пояснил Телегин.
Телегин весил полтора центнера и, если бы не одежда и рыжие дреды, он мог бы и сам сойти за свинью.
- Если увижу, что свинья похудела, пожалуй, тоже займусь спортом, - так объяснял он свое увлечение. Телегин верил в “до” и не верил в “после”. Рассказы о чудесном избавлении от килограммов жира с помощью диет и тренировок раздражали его.
- Ты видел хотя бы одну стройную свинью? Вот и я не видел. Вполне может быть, что обратного пути нет.
- Я тут посчитал, - попробовал сменить тему я, - если один раз купить нормальную обувь, можно потом хорошо сэкономить.
- Может я и не прав, - продолжал Телегин, - но зато в отличие от некоторых я не несу свои денежки бездумно в спортзал.
Жирдяй не разделял моей озабоченности. Возможно, потому что в основном он сидел дома. Главной его обувью были калоши и сапоги, в которых он работал по хозяйству.
- Дай позвонить, - сказал я.
Телегин слегка выпрямился и вытащил из складок на животе телефон. Телефон был влажный и источал кислый неприятный запах.
- Алло. Мир светодиодов, - пробубнил женский голос в трубке.
- Здрасте, - отозвался я и вдруг подумал, что не знаю, как сообщить о цели своего звонка.
- Вам нужны светодиоды?
- Нет… я звоню… на счет перчаток… мне дали этот номер…
- Перчатки со светодиодами?
- Нет. Обычные кожаные перчатки. То есть не совсем обычные.
- Необычные? Со светодиодами?
- Нет.
- Странно, - сказала женщина, - секунду.
В динамике зазвучало кантри. Два мужских голоса, пытаясь угнаться за ритмом, несли полную ахинею.
Не будь идиотом, покупай светодиоды.
Лучше лампы Ильича, современная свеча
Экономит сто рублей, каждый день, каждый день.
Далее те же голоса зачитали номер телефона и адрес.
Смысла во всем этом не было. Прежде чем со мной вновь заговорили, я успел прослушать рекламу еще два раза.
- Приходите в магазин завтра в пять тридцать.
- Вечера? - уточнил я.
- Смешно, - ответили мне, - знаете куда ехать?
- Да.
- Если не знаете, - проигнорировала мой ответ женщина, - можете прослушать это объявление.
Снова зазвучало кантри, снова меня призывали не быть идиотом. Я нажал на красную трубку и отдал телефон Телегину.
Свинья тяжело дышала. До нормы, установленной жирным тренером, она не дотянула пять минут. Теперь уколы были ей безразличны. Телегин открыл калитку, протиснулся в загон и присел.
- Ну-ка посмотрим, что тут у нас, - жирдяй приподнял у замученного животного заднюю правую ногу и снял с нее умные часы.
- Ну как? Много набегала?
- В пределах, - неопределенно ответил Телегин и нацепил часы на свою руку, - ну? Что у тебя?
- Ничего особенного. Хотел кое-что оставить на время.
Вряд ли бы ко мне нагрянули с обыском, но подстраховаться все же стоило.
- Что это? - спросил Телегин, рассматривая перчатки.
- Перчатки, - сказал я.
- Почему они должны лежать у меня?
- Потому что я их украл.
- Ясно, - безразлично прокомментировал новость Телегин и, пожевав губами, добавил: - Одолжи пять тысяч. Через неделю отдам.
Это было еще одно увлечение жирдяя. Телегин считал, что занимать деньги крайне выгодно.
- Либо ты умрешь, либо умрет тот, у кого ты занимал, - рассуждал он, - так или иначе, остаться в минусе нереально.
Телегин не тратил занятые деньги. Он просто их откладывал, а затем возвращал, если, конечно, человек возвращался за ними. Таким образом, за два года он умудрился насобирать около десяти тысяч.
- У меня всего пятьсот рублей, - ответил я, прекрасно понимая, что и этого будет достаточно.
- Ладно, - скривился жирдяй и вытянул руку.

***

Между магазинами “Царство диванов” и “Королевство пола” полыхал светодиодный пожар. Тысячи дешевых лампочек пытались завлечь прохожих-мотыльков. Мир светодиодов не нуждался в вывеске, пропустить такое зарево мог только слепой. Я переступил порог и оказался в тесном коридоре, забитом люстрами, лампами, светящимися шариковыми ручками, фонарями и прочей мишурой. У входа меня уже встречал колобок из амулетов.
- Здравствуйте, как дорога? - спросила узкоглазая и схватилась за мой локоть.
- Дорога? Вообще-то я пешком.
- Пешком, - улыбнулась ведьма и ткнула меня пальцем в плечо, - вы такой живчик. Ваши родители интеллигенты?
- Нет. Работаю недалеко. Вы же знаете, - я скинул с себя унизанную перстнями руку, но женщина тут же схватилась за другой локоть.
- Да, конечно, - сказала она, - к сожалению, Александра Самуиловича сегодня нет в городе, но думаю, мы сумеем договориться. Меня зовут Алена Ивановна. Хотя можете звать меня Аленой Иоановной, если вам так проще.
Узкоглазая не походила на Алену и уж тем более ни на Ивановну, ни на Иоановну.
- Хорошо, - согласился я.
Женщина потащила меня за собой по коридору. Несмотря на то, что люстры висели достаточно высоко, она почему-то постоянно пригибалась.
- Хорошо, что вы передумали, - сказала Иоановна, - вы даже не представляете, как вы нам помогаете.
- Я же еще ничего не сделал, - возразил я.
- То, что вы пришли… уже хорошо, - покачала головой узкоглазая, - нет конца без начала, а уж начало положено. Понимаете, о чем я?
- Догадываюсь.
- Не стоит гадать. Тут собственно и гадать нечего, когда и так все ясно.
Речь Иоановны утомляла. Я пожелал, чтобы со мной разговаривал кто-нибудь другой, но, вспомнив мужика в лисьей шубке, вдруг понял, адекватного разговора ждать не стоит.
Мы вышли из торгового зала, прошли складские помещения и уткнулись в деревянную дверь без ручки. Иоановна наконец отпустила меня.
- Ну что ж, приступим, - сказала она и толкнула дверь каблуком.
В комнате, где нам, по всей видимости, и предстояло заключить сделку, стояла такая темень, что невозможно было даже определить, где находятся стены. Включать свет никто не торопился. Сначала я решил, что сделано это для конспирации, но источающие тусклый зеленоватый свет камни и амулеты на груди у тетки навели на мысль о некоем ритуале. Может быть, меня собираются принести в жертву какому-то богу или богам, а перчатки лишь отвлекающий маневр?
- Для магазина светильников здесь как-то маловато освещения, - произнес я, пытаясь подавить волнение в голосе, - вам так не кажется?
- Иногда нужно отдыхать от света, - прошептала Иоановна.
- Я думал, для этого есть ночь?
- Верно, - согласилась ведьма, - но вы же не ограничиваетесь одной рюмкой, когда пьете?
Проводить знак равенства между тьмой и алкоголем может только человек с покалеченными мозгами, подумал я, но вместо этого сказал:
- Вы прям Ахматова.
Глаза потихоньку привыкли к темноте, и я стал различать очертания предметов. У стены напротив стоял длинный стол, заставленный какими-то фигурками, чуть левее располагался сервант с посудой, а еще левее, на полу, в самом углу сидел человек.
- Добрый вечер, - поздоровался я.
- Кому вы это сказали? - встревоженно спросила Иоановна.
- Вон тому человеку.
- Здесь никого кроме нас нет.
- А кто же тогда сидит там?
- Где?
- В том углу.
- Это просто стул.
- Тогда почему он шевелится?
- Это ветер, - не сдавалась тетка.
Я подошел к человеку и ткнул его пальцем в плечо.
- Ну вот, - сказал расстроенный мужской голос, и я сразу же вспомнил, где уже его слышал. Это был один из тех голосов из дурацкой рекламы светодиодов.
- Почему вы прятались? - спросил я.
- Я был изначально против, но Алена настояла, - стал оправдываться Александр Самуилович, который, как оказалось, никуда не уезжал, - вдруг бы вы выкинули какой-нибудь фокус.
- Какой фокус?
- Откуда нам знать, - развел руками мужчина, - на то он и фокус.
- Может, включим свет, если здесь, конечно, больше никто не прячется, - предложил я.
Послышались шаги, затем раздались четыре щелчка. В трех углах поочередно зажглось по одному светодиодному ночнику. Четвертый угол, где только что сидел шпион, остался в тени.
- Вы принесли их? - спросила Иоановна.
- Кого? - нахмурился я, делая вид, что не понимаю.
- Их, - повторила женщина.
- Что вы имеете ввиду?
Ведьма выглядела смущенной. Она была похожа на восьмиклассницу, которую заставляют произнести пошлость.
- ...рррчатки.
- Чатки?
- Перчатки! Мы хотим купить эти перчатки! - закричала она.
Главные слова прозвучали. Теперь никаких намеков и двусмысленности, только честные переговоры.

***

Свинье больше не нужно было бегать. Она умерла, но при этом казалась счастливой. Телегин же, напротив, выглядел озадаченным. Эксперимент закончился неожиданно. Была доказана не только бесполезность спорта, но и его губительный вред. Еще одно животное отдало свою жизнь во имя науки. Расстроенный тренер задумчиво взирал на тушу, облепленную мухами. Возможно, жирдяй представлял в загоне рядом со свиньей всех тех, у кого он занял деньги.
- Отец расстроится, - сказал Телегин, - он и так говорил, что мясо будет жесткое, а теперь мяса не будет вообще.
Скорбеть вместе с Телегиным по усопшей свинье не входило в мои планы. Я прокашлялся и произнес:
- Мне нужны перчатки.
Жирдяй ушел в дом. Я смотрел на стертые копыта животного и думал о странной парочке, решившей обдурить всех. Иоановна и ее муж хотели подняться на вершину успеха по пожарной лестнице, искренне веря, что, нацепив перчатки великого человека на свои совершенно невеликие руки, они получат бонус к удаче. Хоть эти двое и утверждали, что подобные товары им больше не нужны, я почти не сомневался, что погоня за артефактами продолжится. К сожалению, в музее было нечем поживиться, но отказываться от дополнительного заработка не хотелось. Можно будет попробовать втюхать им что-нибудь из запасников, например, одну из касок с застрявшей пулей.
- Их нет, - прервал мои размышления Телегин.
- Кого нет?
- Перчаток.
Жирдяй не имел привычки присваивать чужое, поэтому я подумал, что он разыгрывает меня.
- Я положил их на верхнюю полку, но там их нет, - растерянно произнес Телегин и пригласил меня в дом, чтобы я лично осмотрел шкаф.
- Может быть, ты их переложил?
- Не думаю, - помотал головой он, - скорее всего отец взял.
- Зачем же ему понадобились перчатки, если на улице тепло? - спросил я, осматривая рукава выгоревшего пальто.
- Это тебе тепло. А у него ревматизм, - объяснил свинотренер.
Перчаток в шкафу не было. Телегин начал названивать отцу, но тот не брал трубку. Мы стали ходить по дому и перерывать каждую комнату.
- Просто я где-то читал, что краденые вещи нужно прятать на самом видном месте. Если бы я знал, что все будет так, положил бы их на чердак, - оправдывался Телегин.
На поиски пропавшей вещи мы убили час. Были даже обследованы сарай и очко уличного туалета, но все безрезультатно.
- Перчаток нет, - подытожил я.
Телегин согласился и предложил дождаться отца.
- Они по вечерам играют в нарды. В этом месяце у них что-то вроде турнира, - сказал он, - скоро должен прийти.
Пытаясь загладить вину, жирдяй вернул мне раньше оговоренного срока пятьсот рублей.
Мы сидели в зале и смотрели местные новости. Какой-то тип в полосатом пиджаке раздавал указания подчиненным. Первым под раздачу попал старичок, крохотная голова которого выглядывала из огромного свитера, будто из черепашьего панциря. Старичку было велено навести порядок на детской площадке, выкинуть пивные бутылки и поставить табличку, предупреждающую вандалов о неминуемом штрафе. А вот похожей на клоуна Рональда тетке выпала куда более приятная миссия. Ей приказали наведаться в ночной клуб и выяснить, почему там так громко играет музыка и нельзя ли сделать ее немного потише. Выполнили поручения чиновники или нет, не сообщалось, но голос за кадром выражал уверенность в том, что власти и дальше решительнейшим образом будут отстаивать интересы местных жителей, вне зависимости от того, являются ли те идиотами или нет.
Затем пришел черед истории о чудовищном варварстве. Заплаканная Оксана Леонидовна рассказывала корреспонденту о том, как из музея были похищены перчатки самого Георгия Константиновича Жукова. Оказалось, что в девяносто пятом перчатки едва не сгорели во время пожара, а в девяносто седьмом, во время сильных дождей, с потолка отвалилась штукатурка и шлепнулась прямо на стенд, посвященный маршалу. По счастливой случайности перчатки не пострадали. И вот, пережив такие приключения, музейное сокровище вдруг исчезло.
Телегин чувствовал себя не в своей тарелке. Он ерзал на кресле и каждые полминуты говорил: “Да уж…” и “ну и ну”.

***

- Сначала поговорим о цене, - сказал я с видом человека, провернувшего сотню подобных сделок.
Иоановна и ее муж переглянулись.
- Сколько вы хотите? - спросила узкоглазая.
- Сто тысяч, - нагло заявил я.
Без своей шубы владелец светодиодного бизнеса больше не выглядел страшным. Сейчас он напоминал попавшего под дождь худого кота. Что по-прежнему вызывало в нем уважение, так это туфли, казавшиеся в мягком зеленоватом свете еще более прекрасными.
- Мы рассчитывали на тысячу, максимум на полторы, - замычал мужик, - ведь перчатки далеко не новые.
В действительности я и не рассчитывал на сто тысяч. Было бы неплохо вытянуть из них хоть половину озвученной суммы. Но предложенная за уникальный товар тысяча выглядела издевательством.
- Это предмет истории, - обозначил свою позицию я, - на аукционе за них вывалили бы целое состояние.
- Что же вы тогда не отнесли их туда? - ехидно спросила Иоановна. Она смотрела на меня, как на шута или выползшего из канавы алкаша, готового за бутылку распрощаться с последней семейной реликвией.
-  Рисковать карьерой ради какой-то тысячи я не стану, - гордо ответил я, - если это все, что вы можете предложить, тогда мне пора.
Я развернулся и направился к выходу, но меня остановили.
- Хорошо, - сдалась Иоановна, - давай торговаться. Пять тысяч.
Александр Самуилович глупо улыбался и смотрел на жену. Похоже, в этой семье всем заправляла именно она. В таком случае необходимости в дальнейшем присутствии повелителя светодиодов не было. Я подумал, не предложить ли ему отправиться обратно в свой угол, но подобную выходку Иоановна могла расценить как личное оскорбление.
- В качестве подарка можете выбрать любую люстру, какую пожелаете, - сказал Самуилович и тут же добавил, - кроме, разумеется, очень дорогих.
- Сто тысяч, - вновь повторил свое требование я, - и можете оставить люстру себе.
Неожиданно узкоглазая согласилась.
- Хорошо, - поджав губы, сказала она и протянула руку, - уговорил. Давай перчатки.
Наверное, ведьма действительно принимала меня за дурачка.
- Деньги вперед, - замотал головой я.
Смекнув, что так просто околпачить меня не удастся, узкоглазая сразу же отказалась от своего предложения.
- Пожалуй, сто тысяч слишком много. Десять тебя устроит?
- Расскажите, зачем они вам, - предложил я, - и ценник опустится до пятидесяти.
Супруги вновь переглянулись.
- Клянешься? - недоверчиво спросила Иоановна.
- Честное слово, - перекрестился я.
- Мы достигли потолка, - нехотя ответила ведьма, - а эти перчатки помогут нам его пробить.
Я посмотрел вверх и представил, как Самуилович хилыми ручонками долбит зеленый гипсокартон.
- У нас есть много предметов с довольно сильной энергией, - хвастливо произнес король светодиодов, - благодаря им нам удалось добиться всего этого.
Очевидно, маленький магазинчик представлялся сумасшедшей семейке настоящим королевством. Глядя на них можно было и вправду поверить в силу амулетов и прочих магических штуковин. По-другому объяснить то, как два идиота сумели организовать собственное дело, было довольно сложно.
- Сто тысяч, - повторил я.
- Ты же поклялся! - заверещала Иоановна. Самуиловича едва не хватил приступ, он зашатался и оперся о стену.
- Ладно, - сжалился я, - пятьдесят тысяч и по рукам. Если все так, как вы говорите, то пятьдесят тысяч - это вполне разумная цена. Вы получите хорошие дивиденды.
Иоановна уже не излучала спокойствие, теперь она заметно нервничала. Идея завладеть перчатками не покидала ее. Как мне казалось, дело было даже не в богатстве. Увязшей в мистицизме тетке просто хотелось пополнить свою коллекцию чем-то особенным.
- Твоя взяла, - ведьма выдвинула из стола ящик, достала небольшую пачку денег, разделила ее и протянула меньшую часть мне. Настроение сразу упало. Неужели продешевил?
- Так и где же перчатки? - жалобно заскулил Самуилович.
- Они в надежном месте, - заверил я.

***

Домой отец Телегина вернулся в одиннадцать вечера. О его прибытии нам доложил раздраженный таксист. Пока мы вытаскивали из машины пьяное тело, водитель все время пытался сорваться с места.
- Быстрее, - подгонял он, - я опаздываю.
Мы потащили перебравшего любителя нард в дом.
- ...бедили… мы… - бурчал он, - победа… нами… эх...
Судя по всему, дядя Коля кого-то победил, или же победила его команда. Я бы порадовался за него, конечно, если бы обнаружил перчатки, но их нигде не было.
- Перчатки! - Телегин стал тормошить отца, - Ты брал с собой перчатки?
Вытянуть из победителя ответ так и не удалось. Некоторое время дядя Коля продолжал твердить что-то про победу, но затем наглухо затих.
- Все, - выдохнул жирдяй, оставивший попытки достучаться до отца, - хочешь, ночуй у нас. Утром узнаем, куда он их дел.
Я позвонил Оксане Леонидовне, чтобы взять отгул на завтра. Можно было отправить смс, но мне почему-то хотелось разбудить ее.
- Нашлись? - вместо приветствия раздалось в трубке.
Почему она так переживает? Неужели тоже верит в магическую силу перчаток?
- Нет, - с искренним сожалением в голосе ответил я.
- Зачем же ты тогда поднял меня среди ночи? - возмутилась директор музея.
- Кажется, я приболел, - соврал я, - завтра меня не будет.
Возражать Оксана Леонидовна не стала. Человек, который хочет спать, готов согласиться с чем угодно, лишь бы от него отстали. Я выключил телефон и устроился на выделенном мне диване. Отключиться не получалось. Образ Александра Самуиловича, пытающегося прорваться на следующий уровень, никак не выходил из головы. Король светодиодов все долбил и долбил потолок, белые крошки опускались на голову и плечи, превращая его в альбиноса.
Нужно было проветриться. Я вышел на крыльцо и влез в телегинские калоши. Резина уже давно перестала быть черной, из налипших на подошву кусков грязи торчала солома. И в то же время ногам было очень комфортно, настолько комфортно, что расхотелось бродить. Стараясь не спугнуть это состояние, я вернулся в комнату. Александр Самуилович больше меня не тревожил. Его место в сознании заняли овцы, прыгающие через костер из светильников. Я не переживал за животных, ведь все они были обуты в туфли с пожизненной гарантией. Если ты можешь позволить себе такую обувь, в этой жизни тебе нечего бояться.
Когда я проснулся, дядя Коля был уже на ногах. Он расхаживал по комнате и отчитывал сына.
- Я говорил, ничем хорошим это не кончится, но ты не слушал! И что теперь?
Увидев, что я проснулся, Телегин молча протянул бумажку.
Улица 65 лет Победы, дом 41, квартира 201
Евгений Иванович Кукушкин
- Вынесли бы ее хотя бы в поле.
- В ней триста кило, отец… - начал Телегин, но дядя Коля перебил сына.
- А ты знаешь, Сережа, сколько весит один блок в пирамиде Хеопса?
Желания встревать в спор не было. Поздоровавшись для протокола, я выскользнул во двор и направился по указанному адресу.

***

До подъезда было метров десять, когда мой взгляд наткнулся на беседку. В беседке сидел одинокий старик. Что-то подсказывало мне, что это и был Евгений Иванович Кукушкин. Рядом со стариком стояла урна, забитая бутылками. На длинном деревянном столе лежала доска для нард. Но самой главной деталью пейзажа было то, что лежало рядом с доской.
- Здравствуйте, - сказал я, глядя не на скучающего пенсионера, а на перчатки, - дядя Коля здесь кое-что оставил вчера. Я приехал забрать.
- А… это пожалуйста, - равнодушно ответил старик.
Все? Это и есть мой босс последнего уровня? Без хитрости и обмана подойти и взять перчатки?
Я посмотрел на пенсионера. Судя по орденским планкам на пиджаке ему было лет девяносто. Настоящий мамонт. Чтобы поговорить с таким девятого мая, телевизионщики, должно быть, выстраиваются в очередь.
- Сыграем? - спросил ветеран, - Можешь ходить первым.
Отказывать было неудобно, тем более, родители еще в детстве научили меня одной простой истине: не обижай ветеранов, если не хочешь, чтобы тебя потом заклевала вся стая. Я сел напротив и подвинул к себе перчатки.
- Дядя Коля хорошо вчера посидел, - улыбнулся я и бросил кости.
- Да, - грустным голосом ответил Кукушкин, - радовался, как ребенок.
- Сегодня утром он уже не радовался, - я решил подбодрить старика, который, видимо, все еще не мог отойти от вчерашнего поражения.
- Что-то случилось?
-Да. Умерла свинья. Все мясо пропало.
На лице ветерана появилось что-то вроде ухмылки, но из-за огромного количества морщин разобрать его эмоции было сложно. Старик продолжил молча двигать шашки, не став выяснять подробности трагедии.
- Чем нынче интересуется молодежь? - оживился Кукушкин. Он выкинул две шестерки и теперь не спеша переводил черные кружки на мою территорию.
- По-разному. Кто-то мечтает купить машину. Кто-то не мечтает.
- Ну а ты?
- Я просто живу.
- Просто живешь… - повторил Кукушкин и покачал головой, - хотел бы я просто жить, например, в сорок первом. И в сорок втором. И в сорок третьем.
Я ожидал услышать “и в сорок четвёртом”, но ветеран оборвал логический ряд.
- Сегодня читал в газете статью, - сказал он, - из музея украли перчатки самого Георгия Жукова. Представляешь?
Услышав имя маршала Победы, сердце заколотилось так, что заложило уши. На ладонях выступил пот. Я изо всех сил старался держаться непринужденно.
- Да, ужасная история, - подтвердил я.
- Если бы не знал Николая, - продолжил ветеран, - уже бы позвонил в полицию.
То, что Кукушкин мог вызвать полицию, но не вызвал, обнадеживало.
- С другой стороны. Если ты говоришь, что у них умерла свинья… его могла заставить нужда. Не так ли?
- Свинья умерла только вчера, - пояснил я, вытирая потные руки об штаны, - насколько мне известно, перчатки украли несколько дней назад.
- Может быть, она болела? - предположил ветеран, - Мой отец умирал долго, и мы все знали, что он умрет.
Мысли старика казались безумными. Мне захотелось взять перчатки, бросить игру и уйти, но такое поведение могло вызвать подозрение.
- Это же свинья, - возразил я, - ее бы просто забили.
- Тут ты прав, - кивнул любитель нард, - я его кстати спрашивал.
- Спрашивали? О чем?
- Как о чем. О перчатках.
- Вы же сказали, что узнали о них только утром.
- Действительно, - сказал пенсионер и перетянул перчатки на свою сторону стола, - но я спрашивал об этих. Я говорю: “Коля, сними перчатки и бросай кости нормально”.
- Он играл в перчатках?
- Да. Понимаешь ли, я думал, он мухлюет.
- Разве в нардах можно мухлевать? - усомнился я.
- Еще как, - загадочно улыбнулся старик.
Я посмотрел на доску и с удивлением обнаружил, что ветеран успел завести в свой дом почти все шашки.  
- Потом я задал ему вопрос.
- Какой?
- Я спросил: “Коля, что у тебя делают перчатки Жукова?”
В глазах потемнело. Пот затопил все бороздки на ладонях и стал течь по запястьям.
- Жукова? - хриплым голосом переспросил я.
- Ну, - ветеран бросил кости, вывел последнюю шашку и встал из-за стола, - а ты что, сученыш, думал, я не знаю, как выглядят перчатки Жукова? Я же лично строил этот музей!
Вспомнились песни про зону. Я представил квадратик неба синего и звездочку вдали. От этих мыслей меня передернуло. Но отправлять за решетку меня не собирались. По крайней мере, пока.
- Держи, - сказал ветеран и протянул мне перчатки, - ты еще молодой. Не понимаешь многого.
- Зачем? - спросил я, пытаясь разгадать замысел старика.
- Не знаю, что вы там придумали, но перчатки чтоб вернули на место.
Высокий, с блестящей на солнце лысиной, он был похож на статую победителя. Где-то там за его спиной освобожденная Москва. Позади же меня серый полуразрушенный рейхстаг, на крыше которого уже вишенкой краснеет штурмовой флаг.
- Хорошо, - не стал спорить я и взял перчатки.
- Совсем с ума посходили, - закряхтел старик, - ты думаешь один такой умный?
- Один?
- Да. Приходил ко мне недавно соседский мальчишка. И знаешь, что он мне предлагал?
- Что?
- Выменять мои ордена и медали. Представляешь...
- Кошмар, - произнес я.
- И главное, на что? На каких-то пукемуков. Этот сопляк хотел поменять мои медали на какие-то карточки, - Кукушкин покрутил пальцем у виска.
- Покемонов, - зачем-то поправил я.
- Возможно, - не стал спорить старик.
Из подъезда вышло трое мужичков. У одного из них подмышкой была зажата деревянная лакированная доска. Ветеран тут же расплылся в улыбке.
- Все. Иди давай, - сказал он мне и махнул рукой, - но смотри, если в следующем выпуске газеты не найду статью о чудесном возвращении перчаток в музей, пеняйте на себя.

***

Телефон все звонил и звонил. Я не брал трубку. У меня не было настроения объяснять правителям светодиодного царства, почему сорвалась сделка.
Я сидел в кресле на кухне и держал перед собой свежую газету. Половину первой страницы занимала фотография тети Саши, нашей уборщицы. Тетя Саша указывала на стенд, посвященный маршалу Победы, а конкретно на то место, где висели злополучные перчатки. Над фото была огромная надпись:
ВОЗВРАЩЕНИЕ ЛЕГЕНДЫ.
В статье рассказывалось о неожиданном исчезновении легендарных перчаток и о не менее неожиданном их появлении. Тетя Саша поведала интереснейшую историю о том, как она убиралась в отделе природы и случайно обнаружила за чучелом кабана пропавшую вещь.
- Не знаю, как они здесь появились, - заявила уборщица, - я мою полы здесь каждый день. Это просто чудо.
Читать дальше я не стал, поскольку увидел свою фамилию. На второй странице шла речь о прошедшем субботнике. Далее начальник водоканала рассказывал о необходимости вовремя платить за воду. Прочитав следующий заголовок, мне захотелось плакать.
Город прощается с героем.
С черно-белой фотографии на меня смотрел любитель нард.
На девяносто пятом году жизни скончался ветеран Великой Отечественной войны Евгений Иванович Кукушкин. Он умер в беседке возле своего дома, за любимой игрой.
Я отложил газету, взял рекламный буклет и уставился на коричневые туфли, обведенные красной ручкой.
- Мы еще победим, - сказал я вслух и полез в тумбочку за клеем.

Tweet