Дни тянулись однообразно и тускло. Я изредка ходила в магазин за какой-то едой. Что-то  готовила  себе – пресное и безвкусное.  Всё время или спала, или просто смотрела в окно. За стеклом протекала чужая жизнь, совершенно мне не интересная. Так прошли весна, лето и осень.  Свежевыпавший снежок что-то всколыхнул в моей душе и  я, неожиданно для себя, вымыла полы и даже вытерла с мебели густой слой пыли. Зачем-то тщательно накрасилась. Предчувствие начала новой жизни не обмануло!
Входной звонок заставил вздрогнуть. Я, не глядя в глазок и ничего не спрашивая, настежь распахнула дверь.
За порогом стоял Он!  С широкой улыбкой  и в смешной меховой шапочке с пуговкой, очень похожей на детскую. Меховые уши, с полуоторванными шнурками-завязками, болтались на уровне впалых, небритых щёк.
Я, не отрываясь, откровенно любовалась этой ошеломляющей улыбкой. Неровные желтоватые зубы только украшали её.  Мутноватые глаза, голая тонкая шея  без шарфа и лёгкий запах помойки были второстепенны. Главным была его улыбка!
Так мы смотрели друг на друга очень долго.
Наконец, я сделала шаг назад:
- Проходи!
- Привет! -  прозвучало в ответ, и он перешагнул порог.
В прихожей незнакомец старательно вытирал ноги, развязывал шнурки на  разбитых ботинках и  безуспешно пытался натянуть на пальцы ног грязный носок,  чтобы скрыть  дырку. Глядя на его мучения, я,  машинально, посоветовала совсем снять носки и поставить их рядом с ботинками.
Смущаясь, он стянул их  и,  осторожно ступая босыми ногами,  прошёл на кухню.  Неловко, бочком,  присел на стул. 
- Обедать будешь?
Не переставая улыбаться, мой гость закивал  головой:
- Да,  конечно буду!
Из еды у меня были только пельмени в морозилке.  Немного стесняясь своего бедного ассортимента, бухнула  всю пачку в кастрюлю.
Когда скользкие серые кусочки теста,  начиненные пародией на мясо, сварились,  я стала доставать тарелки, но незнакомец  неожиданно сказал:
- Ты… это самое…, не надо посуду пачкать….. Давай я прямо из кастрюли есть буду!
От такой простоты  у меня чуть слёзы на глазах не проступили. Всем своим обликом неожиданный гость напоминал робкого и несчастного ребёнка. Я с умилением смотрела как он, обжигаясь, вылавливает пельмени из кастрюли и торопливо глотает их, почти не разжёвывая.  От этой картины странное чувство острой материнской жалости подкатилось к  горлу.
Неожиданно, незнакомец прекратил жадно есть, поднял голову и, запинаясь, произнёс:
- Слушай, а может… ну…, это самое…, у тебя, может, пять капель… ну штоб выпить…, под пельмени…, есть?
Я метнулась в комнату и принесла из дряхлого серванта початую бутылку водки, стоящую  там с незапамятных времён. Вместо рюмок на кухне нашлись только чайные чашки  и я поставила одну из них на стол.
Моего гостя совсем не  смутила такая посуда. Неуловимо-ловким движением он скрутил пробку, налил себе почти полную чашку.  Картинно приподнял её, держа за донышко:
- Ну, давай за знакомство, хозяюшка! Меня Валеркой зовут!
Залихватски опрокинув в себя водку, он степенно нацепил пельмень на вилку. От выпитого, этот странный человек, по-детски представившийся Валеркой, начал преображаться на глазах. Мутная поволока исчезла из глаз, и они засветились голубизной. Плечи расправились, а улыбка стала ещё более обворожительной. 
За первой чашкой  водки  последовала вторая, а затем и третья. Когда бутылка была опустошена, Валерка молча встал из-за стола, взял меня за руку и подвёл к кровати…
…Что здесь сказать…
Несмотря на внешний потрёпанный вид, любовником мой новый знакомый оказался неплохим!  Я буквально тонула в его небесных глазах,  испытывая оргазм за оргазмом. Брал он меня по особенному нежно, но, вместе с тем, по-мужски напористо и сильно. С ним я впервые почувствовала себя настоящей женщиной – любимой и желанной.  Тогда мне казалось, что это был именно мой мужчина – единственный и неповторимый…
Слегка отдышавшись от бурных  любовных игр, Валерка,  преданно и нежно заглядывая мне в глаза, скромно спросил:
- А ещё ничего нет, чтобы горло промочить?
Я отрицательно помотала головой.
- Эх, сейчас бы ещё водочки накатить. Чтобы сил поднабраться… – мечтательно потянулся он в постели.
Не долго думая,  я быстро оделась и моментом смоталась в магазин за бутылкой. На закуску взяла варёной колбасы и баночку шпрот. Стараясь понравиться Валерке, соорудила бутерброды и протёрла неуклюжие рюмки из родительской коллекции хрусталя  советского производства, доставшейся мне по наследству. Всё это  зачем-то накрыла чистым кухонным полотенцем  (в кино видела что так делают) и отнесла на подносике в спальню, где слегка похрапывал мой неожиданный любовник.
Вторую бутылку мы распили прямо в постели и ночь, почти мгновенно, пронеслась в безумной любовной круговерти.
Утром я опять побежала за бутылкой… Вечером ещё за одной. Валерка оказался ненасытным не только в любви, но и в количестве потребляемой водки.
Через три недели такой разгульной жизни у меня полностью кончились деньги. Даже всю мелочь, бряцавшую на дне кошелька, старательно выгребла накануне, собирая жалкие рубли  на самую дешёвую бутылку.  Валерка лежал в кровати серый, с кругами под глазами, стонал и жалобно просил выпить. Я растеряно хлопотала рядам,  не зная чем ему помочь. Честно говоря,  мне и самой, после такого продолжительного пьянства, нездоровилось. Сердце в груди колотись мелко-мелко,  голова кружилась, а от смрадного запаха перегара, пропитавшего всю спальню, слегка подташнивало. 
Едва слышные Валеркины стоны терзали душу. Я чувствовала себя виноватой в том, что у меня нет денег, чтобы помочь ему. Без всяких мыслей, только для того чтобы не видеть как страдает мой возлюбленный, я вышла на улицу и, едва переставляя ноги, побрела по тротуару.
-  Эээ, красавыца, совсем тибэ плохо? Заработать на дозу хочэш? –  вдруг донёслось из притормозившей рядом зачуханной праворукой  иномарки.  Вздрогнув от грубого гортанного говора,  я не сразу поняла, что это обращаются ко мне. Из открытого окошка скалил зубы какой-то тип кавказской наружности, очень похожий на мексиканского бандита из голливудских фильмов.
  План созрел мгновенно. Вымученно улыбаясь,  зашла с другой стороны и села на переднее сиденье, не захлопывая дверь до конца. В машине мерзко воняло смесью дешёвого автомобильного ароматизатора,  чеснока и псины.
Откинувшись назад, я  слегка прогнулась, выпятив грудь, и выжидающе уставилась на водителя.  Не выдержав моего пристального взгляда, он смутился и, отвёдя глаза, спросил:
- Карочэ, красавыца, отсосёшь за триста рублэй?  Прямо здэсь в машине можна - у мыня все стёкла танированы!
Я отрицательно покачала головой:
- Только пятьсот! И деньги вперёд!
Сторговались за четыреста.  Кавказское подобие мексиканского бандита, плотоядно поглядывая на меня и, отвесив мокрую нижнюю губу,  неспешно отсчитало четыре сотенных бумажки из увесистой пачки. Наступил самый ответственный момент моего плана.  Я наклонилась вперёд и сделала вид, что разглядываю  кого-то на тротуаре. Водитель машинально посмотрел в ту же сторону, отвернувшись от меня. Момент был удачный! Мгновенно  распахнув дверь, я схватила деньги и стремглав выскочила из машины, едва не попав под колёса проезжающего автомобиля. Сзади визгливо заскрипели тормоза, раздались гневные гудки. Я побежала по дороге, истошно крича:
- Помогите! Он меня хотел изнасиловать! Задержите его!
Оглянувшись, с удовлетворением увидела, что водители из затормозивших автомобилей решительно направились к иномарке, из которой я выскочила, а прохожие на тротуаре заинтересованно приостановились. Я забежала за угол дома во двор и бросилась в ближайший подъезд. Судорожно нажав первые попавшиеся кнопки домофона,  крикнула в микрофон:
- Служба доставки  срочных телеграмм! Откройте!
После долгой паузы замок щёлкнул. Проскользнув за дверь, я облегчённо вздохнула. Похоже, мой план сработал! Просидев в подъезде около двух часов и убедившись в том, что  нет никакой погони, купила водки и заторопилась домой, где меня ждал  больной Валерка.
Увидев в моих руках бутылку, он моментально встрепенулся. Трясущимися руками налил себе полный стакан и жадно, в несколько глотков, выпил.  Прислушиваясь к каким-то своим ощущениям, уже не спеша,  снова плеснул  водки и залпом влил в себя. Только после этого, опомнившись, взглянул на меня:
- Пить будешь?
Я согласно кивнула. Водка горячим комком влилась в желудок и через какое-то время затуманила мозг. Недавнее похождение, с помощью которого мне удалось раздобыть деньги, показалось весёлым и забавным приключением. Я попыталась рассказать об этом Валерке, но он меня не слушал. Его совершенно не интересовало, откуда вдруг появилась водка.  Он воспринял это как должное. От такого невнимания мне стало вдруг обидно и я, неожиданно для себя, вдруг расплакалась.  Валерка,  не обращая на мои слёзы внимания, разглагольствовал о том, как он скоро устроится на работу, которую ему уже давно обещал знакомый кореш, и как будет зарабатывать сумасшедшие деньги.  Такие разговоры я от него слышала постоянно и уже не верила в этот пьяный бред.
После того как бутылка опустела, по обыкновению, состоялся наш обычный секс, но в этот раз  я почти не получила никакого удовольствия.  Валерка, отвернувшись к стене, пьяно храпел, а меня душила обида.  В голову впервые пришла мысль о том, что этот любовник, возможно,  совсем мне не пара.  Фактически, ничем  кроме секса, он не был мне интересен. Более того, его поразительная неопрятность и патологическая нелюбовь к любым гигиеническим процедурам были отталкивающими, а постоянное пьяное бахвальство раздражало. С такими тяжёлыми мыслями я забылась в тяжёлом пьяном сне.
Утро началось с чувствительного тычка по рёбрам.
-  Не лежи!  Иди! Иди,  принеси водки, мне плохо!  - хрипел над ухом Валерка, настойчиво спихивая меня с кровати,  пока я не упала на загаженный прикроватный коврик и больно ударилась локтем.  Обозлившись, закричала:
- Где я тебе возьму деньги? Я всё уже потратила на водку для тебя! У меня нет больше денег!
Валерка, неожиданно ловко, из-под одеяла,  с силой пнул меня ногой, угодив в лицо. Я мгновенно замолкла,  чувствуя,  как  начинают пухнуть и наливаться кровью разбитые губы.
Приподнявшись на локте в постели, он спокойно, медлительно растягивая слова, произнёс:
-  Никогда не ори на меня! Я тебе не муж!  Будет выпивка - буду трахать тебя! Не будет – не буду трахать!
Всхлипывая,  я убежала и закрылась в ванной. Намочила полотенце в холодной воде, прижала к лицу. Когда боль слегка стихла, вывернула губы перед зеркалом. В принципе, ничего страшного -  изнутри только слегка кровоточили небольшие ранки, пробитые моими же зубами.  Заметную  припухлость легко будет замаскировать губной помадой. Не так уж всё плохо. Вот  только как жить дальше?
Неожиданно я  осознала, что люто ненавижу Валерку.  Без всяких эмоций проанализировала все наши недолгие отношения и пришла к выводу, что это жалкое существо ничем не интересно мне,  кроме имеющегося у него мужского причиндала. Правда, в рабочем состоянии этот орган  бывает весьма непродолжительное время, да и то,  если только его хозяин находится в подпитии.  На фоне тех немногих мужиков, бывших у меня до этого,  он  выгодно отличался  размерами члена и отсутствием скотского хамства в постели, что я приняла как проявление нежности.
При мыслях о нежности  невольно расхохоталась, держась рукой за разбитые губы, потому что было больно улыбаться. Хороша нежность – с утра ногой по харе!
Несмотря на скверное самочувствие, настроение улучшилось. Для начала надо было раздобыть немного денег, а там уж как получится. Накрасившись поярче и одев дерзко-короткую юбку, я отправилась за добычей.
Как и вчера решила просто пройти по улице в надежде раскрутить какого-нибудь простачка на бабки.  Расчёт был прост – за несколько сотен рублей никто меня преследовать и искать не будет.  Для надёжности выбрала не слишком людную улицу.
Стараясь идти соблазнительной походкой, я лукаво поглядывала в сторону  проезжей части.  Некоторые машины слегка притормаживали возле меня, но никто не останавливался. Я загрустила. Почти час уже вышагиваю здесь и без всякого результата. Наверное, я совершено никому не интересна как женщина! Почти забытые детские комплексы всплыли вновь и набухли в горле слезливым комком.
Погружённая в свои мрачные мысли, я вздрогнула от неожиданного зловещего шепота, неожиданно раздавшегося над ухом:
- Только вякни, сучка! Сразу перо в бок получишь!
Чьи-то  железные пальцы больно сдавили мне руки с обеих сторон.  Я машинально рванулась и что-то острое тут же больно кольнуло в рёбра.
- Стоят сучка! Не рыпайса! – шипел кто-то в самое ухо с характерным кавказским акцентом.
Я закрутила головой и сердце, тревожно ёкнув, обречённо провалилось куда-то вниз.  Меня крепко держали двое незнакомых мужчин самой бандитской наружности, а на обочине стояла уже знакомая мне иномарка. Рядом зловеще скалил зубы вчерашний кавказский «мексиканец». Влипла!
От  жуткого страха я вся ослабла и покорно позволили впихнуть себя на заднее сиденье. Крепкие,  мерзко пахнущие козлятиной мужики кавказкой наружности уселись рядом. Один из них демонстративно поигрывал перед моим лицом блестящим лезвием ножа, то подставляя его к подбородку, то направляя прямо в глаз.
Машина мчалась в неизвестном направлении. Мои похитители перекидывались фразами на своём мерзком гортанном наречии и возбуждённо похохатывали. Я мало что соображала от страха и почти теряла сознание. Голова кружилась и  меня подташнивало.
Когда  жесткая волосатая рука властно вторглась под юбку,  я не выдержала напряжения и мой мочевой пузырь непроизвольно расслабился. Дикие, с визгливыми нотками, возмущённые вопли  резанули по ушам. Среди незнакомых варварских слов смогла разобрать только:
-  Обасцалас, билять! Как ибать будим?! Кто машин мыть будит?
Рука, мокрая от мочи, несколько раз хлёстко ударила  по  моим многострадальным губам. Рот наполнился кровью.
Как ни странно,  удары привели меня в чувство. Мозг начал работать чётко и хладнокровно.    Скорее всего, везут куда-то насиловать, соображала я. Не исключено, что после этого убьют. Да, доигралась....
Я старательно отвесила нижнюю губу и выпустила себе на грудь как можно больше слюны, перемешенной с кровью.  Если удастся вызвать у них отвращение, то, возможно, меня просто вышвырнут из машины и всё. А вот если изнасилуют, то убьют обязательно – чтобы не донесла на них в полицию.
Между тем, машина остановилась  возле какой-то пятиэтажки. Многозначительно продемонстрировав  нож,  кавказцы вытащили меня из машины и быстро завели в подъезд. Мы поднялись на последний этаж.  Со скрипом открылась железная дверь и от удара в спину я  влетела во внутрь  стандартной хрущёвки. Не устояв на ногах,  растянулась на затоптанном  полу. Долго лежать мне не дали. После пары пинков по рёбрам,  за волосы подтащили к продавленному дивану. Изысканными манерами мои похитители не отличались.
- Раздэвайся, сука! – последовала команда.
  Опустив голову, я  начала медленно стягивать с себя одежду. Хотелось подольше оттянуть страшный момент.
Странно устроен человеческий мозг! В эти минуты мне почему-то вспомнилась фраза из  пошлого анекдота: «Если тебя насилуют – расслабься и получи удовольствие...».
Похоже было на то, что моя песенка спета. Придётся получать «удовольствие» по полной программе...
Впрочем, крошечный шанс вырваться от этих сволочей у меня был. Почему бы его и не использовать?
Полностью раздевшись, я, шлёпая разбитыми губами, робко попросила:
- Можно мне сходить в ванну обмыться? Я же грязная вся...
В ответ раздалось довольное ржание:
- Канэшно, дорогая! Иди, подмойса!
Оказавшись в ванной, спешно начала действовать. Быстро намылила всё тело и, вдобавок, вылила на себя целый флакон шампуня. Глядя в щелочку, убедилась в том, что  все кавказцы находятся в комнате, резко  рванула к входной двери.  Сзади раздался возмущённый крик, и тяжёлые шаги протопали ко мне. Дико вереща  во весь голос, я судорожно крутила задвижки замков. Дверь не  открывалась. Счёт шёл на доли секунды! Сзади меня пытались схватить, но я легко выскальзывала из цепких лап,  изворачиваясь всем телом, скользким от мыла.  Несколько раз с силой махнула ногами назад и с удовлетворением услышала крик боли, когда моя пятка вонзилась во что-то мягкое на уровне пояса.
От неожиданного тяжёлого удара в спину потемнело в глазах. Очевидно, потеряв надежду схватить меня, похитители перешли к другой тактике. В этот момент  замок, наконец-то щёлкнул и тяжёлая металлическая дверь распахнулась наружу. Шлёпая босыми ногами  и больше всего боясь поскользнуться, я, через ступеньки,  поскакала вниз. В нескольких шагах сзади, что-то крича на своём языке, тяжело топали мои преследователи.
Спасение пришло совсем неожиданно. На одном из этажей дверь приоткрылась и женский голос крикнул:
- Сюда, девочка, сюда!
Я мгновенно шмыгнула в чью-то квартиру и затаилась в углу.
Плотная женщина монументального телосложения, затянутая в шёлковый халат, без всякого страха  зычно орала в гулкий сумрак подъезда:
- Вы что творите, гады! Средь бела дня наших девок в голом виде по подъезду гоняете! Вот я сейчас участкового-то на вас вызову! Совсем обнаглело хачьё черномазое!
Вдоволь накричавшись, тётка захлопнула дверь и обернулась ко мне:
- Ну что стоишь тут, мылом на пол капаешь! Связалась, дурочка, с черномазыми! Марш в душ! Сейчас полотенце чистое принесу...
Через час  мы сидели в уютной кухоньке и пили чай с вареньем. Меня трясло от пережитого.  Чтобы я успокоилась,  Раиса Михайловна – так звали мою спасительницу, налила  пару рюмок  какой-то необыкновенно вкусной настойки и с удовольствием пригубила вместе со мной.
Меня потянуло на откровенность. Без всякой утайки,  иногда прерываясь на слёзы, я рассказала ей свою жизнь во всех подробностях: про Вову-гея,  Славку-мента, Валерку. Подперев голову руками,  Раиса Михайловна внимательно слушала меня. Временами смахивала слезу с глаз и сокрушённо качала головой.
Она настояла на том, чтобы я переночевала у неё и  только рано утром  поехала домой. Не без оснований мы полагали, что мстительные кавказцы стерегут меня где-то поблизости.
Едва коснувшись подушки, я провалилась в забытьё, наполненное обрывками кошмарных видений. Несколько раз за ночь просыпалась, не понимая где нахожусь и с трудом отделяя сон от яви.
Когда за окнами посветлело, тётя Рая разбудила меня.  Нарядила в  свой старый плащ и косынку. От предложенного мне нижнего белья я отказалась – было неудобно злоупотреблять добротой моей спасительницы. Ничего, как-нибудь доберусь до дома в плаще на голое тело. Подходящей обуви не нашлось и мне пришлось обуть огромные резиновые сапоги, в которых она ездила работать на дачу. 
Вызвали такси.  С предосторожностями  мы прокрались по подъезду и вышли на улицу. К счастью, в столь ранний час кругом было пустынно.  Возле машины она неловко сунула мне в руку деньги на дорогу.  Меня душили слёзы. Ещё никогда в жизни со мной никто не обращался так участливо и по-доброму.  Неловко обняв Раису Михайловну, я прошептала ей на ухо:
- Спасибо вам, тётя Рая. Вы спасли меня! Я вас никогда не забуду!
- Храни тебя Бог,  дочка! – она перекрестила меня на прощанье и махнула рукой:
- Давай, давай езжай поскорее. Не ровен час появится твои хачи,  куда бежать потом будешь?
Машина тронулась с места.  Ехать нам предстояло далеко – через весь город. Но, у меня были совсем другие планы...
Через несколько кварталов я рассчиталась с водителем и вышла из такси. На оставшуюся довольно приличную сумму  купила литр водки и более двух часов добиралась до дома общественным транспортом. Кондукторы, глядя на мой нелепый  наряд и разбитую физиономию, даже не пытались взять плату за проезд.
Ключи остались в старой одежде. Пришлось  ужасно долго звонить. Когда я совсем потеряла надежду попасть в свою квартиру, за дверью послышались шорохи и  сумрачный Валерка соизволил открыть.
- Ты где шлялась всю ночь, блять!  Я чуть не сдох с похмелья! Водку принесла? – злобно прошипел он.
Я молча распахнула плащ, под которым ничего не было, и достала из внутреннего кармана бутылку.
- О, молодчина!  - мигом  оживился  Валерка и  радостно помчался на кухню.  На мой оригинальный внешний вид он совершенно не обратил внимания и воспринял это как должное.
Я пошла в ванную комнату переодеваться и приводить себя в порядок после вчерашнего кошмара.
Через  час мой сожитель был уже изрядно навеселе и даже полез целоваться, не замечая моих жутко распухших и  покрытых кровавой коростой губ.
-  Ты должна мне отсосать сейчас! Не могу же я всё время ублажать тебя! – с пьяной настойчивостью приставал он. Это «отсосать» было последней каплей.  Расчётливая ярость накрыла с головой.
-  Ладно, отсосу, – сурово сказала я, и налила почти полный стакан:
-  Только сначала на, выпей!
Когда литровая бутылка водки опустела, я волоком оттащила его на кровать. Пьяный  Валерка лежал  на спине бледный и  безжизненный. Тяжёлое  прерывистое дыхание со свистом вырывалось из открытого рта. Во мне что-то перевернулось.  Совершенно другими глазами  я смотрела на своего любовника.  Передо мной было  неопрятное и отталкивающее мужское существо. Спутанные, стоящие дыбом  сальные волосы, низкий лоб с непомерно большими надбровными дугами и безвольный подбородок делали его похожим на булгаковского Шарикова из фильма «Собачье сердце».
В последний раз захотелось взглянуть в его глаза, и  я осторожно приподняла веки. Однако, вместо небесно-голубого цвета, когда-то так восхитившего меня, там оказались страшно закатившиеся, жёлтые, в кровавых прожилках, белки. Никаких очаровательных глаз на этой пьяной роже не было.
Пора было кончать с этим.
Я с размаха накрыла лицо моего бывшего возлюбленного  подушкой и быстро уселась сверху.  Без всяких эмоций смотрела, как судорожно дёргается безвольное тело, торчащее из-под меня. Сидеть было мягко и удобно. Для надёжности  ухватила руками края подушки и опёрлась на них. Слабые толчки,  которые я чувствовала попой, и едва слышное мычание, даже слегка развеселили.  Отстранённо подумала о том, что умирать в пьяном виде очень легко. Скорее всего,  мозг,  начисто  отключенный  алкоголем,  совершенно ничего не чувствует.  Жаль! Мне отчего-то хотелось, чтобы он хоть немного помучился! Вместо этого  жизнь так легко и просто выходит из этого тела, ставшего мне ненавистным. 
Когда  волны агонии  прекратилась, а скрюченные пальцы рук перестали царапать простыню, я убрала подушку. Быстро вытащила ремень из брюк, накинула его на тощую Валеркину шею и, в полуприподнятом виде, привязала труп к спинке кровати.  Руки положила по бокам, а голову посильнее свернула набок.  Аккуратно застегнула все пуговки на рубашке и подтянула сбившееся трико.  Получилось достаточно достоверно – вроде как Валерка сам удавился.
Мельком окинула комнату взглядом  - не оставила ли я каких-нибудь  компрометирующих меня следов. Я  слышала, что именно на мелочах прокалываются все преступники. Вроде, всё в порядке. А сейчас бегом из квартиры – нужно  делать себе алиби.
Не придумав ничего лучшего, поплелась в гости к дочурке и Славке-менту.
Так  окончилась ещё одна моя жизнь.                                   

                  *  *  *
Потом было  непродолжительное следствие, где я говорила, что накануне мы с Валеркой поссорились, он избил меня, и я ушла из дома.  Больше ко мне с этим не приставали.  Похоже, что  никто не хотел разбираться, отчего повесился никому не нужный бомж.
Через пару дней неожиданно заявился Славка-мент. С порога он выдал:
- Ну ты даёшь, мать! Бомжа угандошила и глазом не  моргнула. Говори мне спасибо, что дело замял!  Вообще-то,  у удавленников рожа синяя бывает  и язык вываливается. А у тебя он как ангелочек в петельке висел. И  грязными пальцами, перед смертью,  он скрёб совсем в другом месте.  Ещё раз такой фокус выкинешь –  пиздюлей от меня точняк получишь! Ясно?
Он поднёс увесистый ментовской кулак  к моему лицу. Я зачем-то понюхала его и дурашливо ответила:
-  Ясно, мой херр капитан!


Продолжение следует

Tweet