Если бы он поджидал по адресу, лежа на русской печи и коротал время отхуяривая на балалайке возбужденного Эдисона Денисова заместо благостного малинового звона, я бы все понял. В конце мы бы посмеялись и разошлись довольные веселым аттракционом. После, со смехом, рассказывал бы друзьям об оригинальной затее муниципалитета знакомить приезжих с фавелами.
Но тока, хуй. Во-первых: он опаздывал, как ускользающая эякуляция самонадеянного старпёра, а во-вторых: поинтересовался у меня же, а по адресу ли он попал?
Я прямо умилился: «Вот он, настоящий москвич! Правы люди добрые, - адреса это не для них. Они аки птицы, находят жилье, службу, паспортный стол по магнитным меридианам. Чудно.»
Агент представился как Аркадий и зачем-то обеспокоил несколько квартир посредством домофона, насчет впустить. Я наконец не вытерпел и громко добавил: «Из собеса!»
Сим сим сработал. Старуха, бойко пославшая нас только что на хуй, адски расхохоталась: «Собес блядь?! Придумай чего получше! Тащите взрывчатку сразу в мой номер, ваххабиты чертовы! Давно жду! А я пока предсмертную записку накидаю, - прошу винить в голодной смерти: моей, кошки и всех жителей - СОБЕС БЛЯДЬ!», и отворила ворота.
Произошла заминочка у дверей. Минут двадцать он перебирал связку ключей и тыркался в дверь. Я с нежностью отметил – большая у них база и довольный, предвкушал, как сегодня же въеду в квартирку. Обставленную мебелями, посудой и всем что пристало скромному, приезжему клерку. Агент Аркадий вчера по телефону настаивал на этом и горячился, что сам приготовил квартиру к просмотру.
Наконец дверь поддалась и мы вошли.
Прихожая…Ну чего бля, мне всегда был близок холодный скандинавский минимализм. В нем строгость и самопогружение. Ни хуя не отвлекает такого заезжего карьериста как я.
Стены небрежно закиданы бумажными обоями родом из детства. А вот и арт объект, - грабли на стене. Брус, а в него вбиты огромные гвозди. Ох уж эти финны со своей ИКЕА! Лен чесать, решил я или спину и грудь одинокому безрукому жильцу, а Аркадий просто повесил на гвоздь курточку.
Гостиная, хым… Гостиная подтвердила неукоснительную приверженность хозяев северному стилю. В ней было по-ноябрьски зябко… Потому что на дворе стоял ноябрь, а батарея отпилена под корень и сдана в лом.
Стены одеты в точно такие же обои, что и прихожая, с той лишь разницей, что они в жопу выцвели, поскольку дизайном не были предусмотрены гардины со шторами, или хотя бы легкий газ тюля.
По замыслу, северное сияние должно было свободно литься сквозь большие витражи - окна… Это объясняло, почему на электрическое освещение решили не тратиться. Под потолком болталась одинокая голая лампочка в черном патроне. Ебучий гренландский минимализм. Надеюсь, унитаз все ж есть…
Аркадий настороженно помалкивал.
Вид скромной кровати у стены, окончательно укрепил мою уверенность в стиле жилища. На деревянных брусьях, из которых незнакомый мастер сваял вешалку в прихожую лежал полуторный матрац.
И больше в комнате ни хуя! То есть даже вместо розеток – дырки.
Матрац был несколько не чист. Ну как не чист. На нем разве только свиней не резали. Ебать ебали, но вроде не резали. Капли крови – это хуйня, это клопов давили.
Надо отдать должное, - жильцы пытались посильно оживить интерьер, - передвигали шикарный диван следом за скудным солнечным светом проникающим сквозь слюдяные оконца не знавшие тряпки с ввода с эксплуатацию, - в метре от пола, по обоям, по всем стенам шла жирная, засаленная полоса, - просыпаясь с похмелья, жильцы сидя на постели, очумелыми головами подпирали стены, размышляя - где с утра залудить.
Ах да, забыл! Был еще календарь. Добротный как финский глянец, исполненный прямо на стене органайзер. Там было много переменных: даты, числа, пометки, но постоянная была прописана одна на всякий день: водка, на водку, водки бля! Не зря финны толпами жгут через границу…
Тут предмет обихода на подоконнике привлек мое внимание. То, что между рамами можно высаживать рассаду – примется, я опустил, едва разглядев артефакт.
Полна окурков спеченных с гандонами стояла ваза, - банка из под венгерских огурчиков времен махрового застоя. Еба-ать наш Эрмитаж вместе с запасниками! Несколько поколений жильцов фатеры, смолили в эту банку и не грохнули! Какое трепетное и нежное отношение к фамильным ценностям. Поучиться б нам, господа!
С плохо скрываемой неприязнью я поинтересовался у Аркадий, на чем же все таки почивать и покосился на матрац.
Он задорно указал именно на него и научил, что нужно только купить белье, и хуябс, - постеля готовы!
Если б сбылись призываемые мною кары, то горячие агентовы потроха наподобие гирлянд, уже висели б на вешалке, лампе и всюду, где есть на что повесить. Не погнушался бы, - саморучно завинтил бы его хер в патрон и включил свет – пусть брызжут радостные искры с гнусных яиц.
Прошли на кухню. Бляя, - исландский пейзаж с застывшей лавой.
Плита обхуярена сверху донизу черным. Гудрон варили, - смолить баркас, или хуй знает на чем эти викинги плавают, а он убежал.
Голый камень стен и бездушный металл.
Обреченно спросил, работает ли холодильник, который по виду умыкнули с помойки, чтобы хранить в нем самое ценное - пустые бутылки. Еду в таких квартирах не жалуют.
- Да, конечно! - спохватился ублюдок. - Надо только в розетку включить.
Грязная сука бодро отыскал вилку холодильника и вставил в розетку. Я молил, чтоб его ёбнуло самым крепким током, какой только возможет при скачке напряжения в безответственных сетях РАО ЕС! Чтобы обуглились пальцы и с треском задымили волосы – я б вдыхал смрад как тонкие духи! Но я редко посещал церковь и вел грешную жизнь… Мне не вняли.
Криво ухмыляясь перекошенной дверцей: «Ну-ну…», холодильник забил на поток электронов. Электроток больше не возбуждал сердце – компрессор. Тот даже не взбрыкнул в последний рад, как взбрыкивает напоследок пенсионер под стаканом, да в гостях у сдобной вдовушки. Как агрегат разморозился при Брежневе, так и жил бессмысленным сервантом.
- Вчера работал. - не сморгнул агент и вальяжно распахнул дверцу Кадиллака.
«Здесь полагается быть противогазам!» - немедля решил я. Хотел кинуться на лестничную клетку, эвакуировать детей и стариков пока не поздно, но слезы застлали глаза.
Сквозь пелену я разглядел черную бездну, словно внутри сожгли покрышку. А в нижнем ящике, вместо изумрудного салата и румяных яблочек стояла на четыре пальца концентрированная тяжелая вода - дейтерий, в которой небрежно фосфорицировали то ли старые хозяйские трусы, то ли гнилые капустные листья.
Пошатываясь, по стеночке, по стеночке, из последних сил добрел до входной двери. Вот - вот лишусь сознания. Агент хрипел за спиной: – Его только помыть надо. Я сам мо…, мог…
Вывалившись в корридо как куль, я захлопнул дверь. Он еще скребся, но очень скоро затих. Наверное, его подлая мумия до сих пор там.
А от минимализма я отрекся. Разве может выйти, что хорошее у бездушной ИКЕА, которая сперва продала тебе елку, а после купила назад с дисконтом. Сейл пошел на горсть иголок, которых не хватит даже набить матрасик домашнему ежику, чтобы не чуял себя одиноким по ночам.

Tweet