-Саня, вставай! Нам пиздец!

Бляяяядь, закончится когда-нибудь этот кошмар?!

Снова мой неугомонный сосед Мыкола утянул меня в болото очередного конгениального проекта.

Сидели мы как-то с Коляном на его разъебанной кухне и грустно глушили водку.
Грустно. Я — потому что только что расстался со своей флейтисткой-аутиствой, которую любил целых три месяца, которая почти не ебала мозг, виртуозно сосала хуй и вот-вот обещала дать в жопу. И вместо этого такое  изощренное предательство — ушла к какому-то лохматому пидору из консерватрии, который на задворках оркестра хуярил в огроменный барабан. Может, конечно, и хуй у него был тоже... Хотя она пизданула из дверей что-то об общности интересов. Но я подозреваю — хуй! Тем не менее это не отменяет наших чистых половых отношений и взаимных обязательств поебаться в жопу. Я ведь купил ей кожаную юбку!
А Колян грустил за компанию, из-за отсутствия движухи в его серой жизни и тоже о чем-то личном.
- Я вот думаю, а не замастрячить ли нам какое-нибудь дельце? - Кол развел по полстакана и гулко булькнул на самое дно желудка. - Я тут свою намедни встретил, идет - губищи навафлила морковной помадой, а ебло все в прыщах. Я спрашиваю «Чо не ебет никто что ли?» А она игриво, блядища - «Никто. Может вспомним молодость?» Чота лень было. Ну, нахуй! Да и нельзя два раза войти в одну жопу.  (Ох, как ты ошибался, Николай!)
Чтобы увести пьяного Кола с грустных воспоминаний, а главное, со стези нехороших начинаний, могущих бросить нас в  чистилище моих финансов и в ад нищеты и отчаяния, я резко перевел разговор в плотскую плоскость:
- Слушай,  Кол, а давай блядей вызвоним! Хуле горевать! Развеемся. - И я начал очищать расстеленную на столе  газету от провианта и посуды. - Щаз мы чонить-кавонить вызвоним...

(Если у вас есть память, то вы можете вспомнить, что в то время газеты просто трещали от развратных предложений, грех так и пёр со страниц объявлений: «Скрашу досуг», «Сауна...», «Эротический массаж», «Интимные услуги», «Блядь, эскорт», «И т.д.»)

Но я попал пальцем в самую болячку, Колян аж взвился:
- Саня, а я тебе про чо, блядь, талдычу?! Хватит нам уже ебать чужие объедки! Пора развернуть на полную катушку пиздопродажу. Бизнес  пиздоинтимных услуг ждет нас! Деньги ваши, идеи наши!

Не то чтобы мне заранее было жаль халявных денег, заработанных на спижженых из типографии водочных талонах, себя мне было жальче. Я судорожно заворочал мозгами в поисках железобетонных контраргументов, получалось — со скрипом:
- А кто?.. Где?.. Как?
Но у Коляна ответы летели, как стрелы Робин Гуда в яблочко на башке несчастного карапуза:
- Бабцов ебливых дохуя, каждая первая блядь, а если за это еще и деньги платить!  Квартирку твою под аппартАменты оприходуем... - И на мой несчастный взгляд. - Нет, можно было бы, конечно, и мою...но ты же видишь, какой у меня нецивилизованный срач! Тут на ремонте разоришься! Транспорт нужен! У Михалыча, ну, из соседнего подъезда алкаша, «Копейку» подешевке прикупим, один хуй у него там уже редиска в салоне колосится. Отремонтируем. Будешь по вызову развозить. Я буду за номерами приглядывать, типа охранник. Валюта попрет, как из Везувия!
Я еще попробовал остановить Колино мозгоизвержение:
- Ну, назови хоть одно имя! Имя, сестра!
Колян развратно заржал:
- Нинка, Верка, Сонька... - Начал было перечислять он, но затем обощил.- Да я всех соседок в  свое время переебал!
- И Клавдию Пирамидоновну? - Поехидствовал я, вспомнив скрюченную столетнюю каргу из квартиры напротив, которая всегда трещала вослед «Когда же вы уже сдохните, алкаши проклятые!»
Кол подозрительно резко посерьезнел:
- Нет.  Клавдию Пирамидоновну — нет. Да, остальных хватит на полевой бордель! Блядь на бляди и блядью погоняет! Я бы и свою бывшую не пожалел, привлек бы к этому разгульному  мероприятию. А чо? - пускай баба поебется всласть на старости лет.

Несмотря на весь мой скепсис, этой «мамаше Кураж с хуем» на кураже удалось привлечь к платному разврату  безработную соседку слева из двадцать восьмой квартиры— тридцати трехлетнюю Нинку. Раньше она еблась неорганизованно и разве что за стакан, а теперь за твердую валюту. Зваться она  стала  Пышкой. За свою стокилограммовую жопу и сиськи размером с глобус Украины. Проверять профпригодность я не рискнул, еще приспит.
Но задел был положен.
Второй маркитанткой стала  скуластая дама в роговых очках бальзаковского возраста  велосипедного телосложения, знаете такой ПВЗ с багажником, которую мы меж собой называли Росинантом, а в глаза льстиво Дульсинеей. Этот скелет в юбке имел поразительную тягу в ебле. Просто нездоровую. И нашел ее Колян, кстати, где-то в поликлинике, куда зашел полечить фурункул на жопе. Мы по пьяне подвергли ее тест-драйву и еле унесли ноги, -вернее, хуи - от перезрелой Лоллиты. Это было ее призванием и отдушиной.

Колян продолжал подбор кадров и продвижение нашего бизнеса  в доме и окрестностях. Я выкопал из клумбы «копейку» Михалыча и обреченно ремонтировал это ведро с болтами, с тоской ожидая неминуемых неприятностей — наезда бандитов или милиции. Или какой-нибудь сан-эпидем-станции. 

Но неприятностям не дано было обрушиться на наши несчастные головы так скоро и так легко — Дульсинея своей  ненасытной ебливостью поразила в самое сердце и.о. горпрокурора, который каждую субботу на целую ночь зависал в аппартаментах и поднимал свою самооценку жеребца-производителя с помощью мощей нашей кобылы.
Это была крыша.

Бизнес наш, возможно, дорос бы до улицы красных фонарей районного  масштаба, а затем вышел бы на международную арену, потеснив конкурентов Гамбурга и Амстердама, как грезил Колян, если бы не очередное НО! 

Наша крыша как обычно в ночь с субботы на воскресенье предавалась грехопадению в моей квартире с Дульсинеей-Росинантом, имея отмазкой перед женой ночной преферанс... И не знала крыша, что Атропа уже праебала свою суровую нитку...

Клавдия Пирамидоновна, эта ведьма-надомница, своим носом, висящим ниже бородавки на подбородке, давно уже учуяла недоброе — хуле, сталинская закалка. С месяц она присматривалась, принюхивалась, а потом, тварь скукошенная, пошла в атаку.
Узрев в глазок, как за дверью моей квартиры, воровато оглядываясь стремительно исчез, захваченный тощей лапой, пухлый мужчина партикулярной наружности, но с выправкой,  Клавдия Пирамидоновна, как гапун Гарпии, вылетела из дверей и начала долбить в  железную дверь клюкой не хуже  ОМОНовца на учениях Антитеррора и истошно орать, будто маньяк уже пристроил свою алчную елду в ее девственно заросшую паутиной пиздень: «Милиция! Милиция!»

Дульсинея, которая в тот момент яростно насасывала хуй у  прокурора, от неожиданности  жидко обосралась. Да и хуй бы с ней  — с кем не бывает... Но  с ней в нервах приключился эпилептический припадок...
Дикий звериный вой из-за двери кувалдой уебал по миокарде злоебучей длинноносой  Варвары Пирамидоновны и она, не сходя с места, благополучно задвинула калоши. 

Мужик без хуя — душераздирающее явление, а если это пусть даже и.о.  прокурора ...то исполнять свои обязанности без хуя ему просто нет никакой возможности, он может начать действовать психически и неадекватно...

-Саня, вставай! Нам пиздец!
Колян ошпаренным бройлером влетел на кухню — я устало поднял нетрезвую голову со стола.
- Блядь! Пиздец полный! Там две «Скорых»...
И тут раздался грохот упавшей в коридор двери:
- Все на пол, суки!!! - и это была отнюдь не Клавдия Пирамидоновна...

xxx. Тока што (с саучастием)

ПС. Нахуй третью часть. В следуюсчий раз. Заибался хуярить на тилипоне.

Tweet