Водитель злобно дёрнул рычаг передач и врезал по тормозам. Машину протащило ещё метров десять по размытой дороге, пока она не остановилась. Над притертыми крыльями и нервно-голубым капотом взметнулось облако пара, и тут же растворилось в холодном воздухе.
- Всё, дальше не поеду.
Спорить было бесполезно, да я и не хотел. Просто расплатился и вышел. Машина строптиво крутанула задом и, выстрелив в меня сизым дымом, рванула с места. От неожиданности я оступился, влез в лужу и еле удержался на ногах. Почти сразу пожалел, что так легко сдался. Нужно было поспорить с этой сволочью таксистом.
Мои мысли оборвал резкий свист над головой, я посмотрел наверх и выхватил взглядом силуэт крупной птицы. Сокол - по сей видимости это был он - сложился, упал на землю и исчез в метровой гуще высушенного за лето осота. Послышалась возня и пробирающий до костей писк. Можно сказать - писк ужаса. Через секунду сокол взмыл в небо, унося добычу. Я усмехнулся, и подумал, что даже не знаю, на чьём месте хотел бы сегодня оказаться - охотника или жертвы.
Ноги промокли насквозь, но не знаю почему - настроение моё улучшилось. Стало даже интересно проделать остаток пути пешком. Прогулка напомнила этакий мрачный средневековый квест. До города оставалось не больше двух километров, и когда только-только начало темнеть я уже петлял узкими лабиринтами, придавленный тяжестью бетонных муравейников. На улицах ни фонарей, ни прочей иллюминации не предусматривалось. Единственными пятнами на этом фоне были окна, через грязные стёкла которых с трудом пробивался электрический свет.
Я заторопился. Нужно ещё разыскать кафе «Альбатрос», где Демидов назначил встречу всем нам – участникам игры. Демидов был чем-то вроде координатора и устроителя этих сомнительных соревнований. Псевдоучёный и лауреат каких-то заморских премий. Поговаривали, что его даже судили за эти игрища, но Демидов откупился и вышел на свободу.
Демидов - ненастоящая фамилия, свою он скорей всего давно никому не называл, а может она у него и вовсе отсутствует. Это я так думаю, но возможно и ошибаюсь. Хотелось бы верить…
Забегаловку «Альбатрос» можно было идентифицировать как кафе с большой натяжкой. Настоящие руины, как снаружи, так и внутри. Заведение больше напоминало декорацию к какому-нибудь «Нашествию зомби», причём ко второй его части, когда само нашествие уже случилось. Над входом красовались вырезанные из металла буквы, украшенные неоновыми трубками, половина из которых не горела. Перекошенная дверь подалась не сразу, уперлась о коробку и ни за что не хотела пускать меня внутрь. Я дёрнул посильнее, так что задребезжали стёкла.
Внутреннее убранство соответствовало. Стены красились с завидным постоянством, но каждый раз в кардинально противоположный цвет. При этом старая краска не удалялась, её можно было видеть в тех местах, где новый слой отваливался от стен. Картину дополнял неровный потолок с желтыми потёками в углах и такой же покатый дощатый пол, весь в пятнах от какой-то липкой дряни.
Демидов сидел за столиком в углу зала, напротив него расположился худощавый господин с крючковатым носом и злыми, узкими щёлками вместо глаз. Худощавый нервничал, был занят полировкой ногтей и посмотрел в мою сторону, когда хлопнула входная дверь. Я подошёл, Демидов привстал с шаткого стула и протянул мне плотную ладонь, с внешней стороны густо поросшую рыжей шерстью.
- Присаживайтесь, - Демидов кивнул на худощавого, - это Чёрный. Хочу сразу напомнить – никаких имён.
Мне стало смешно, как и при первой встрече с Демидовым, когда он сразу окрестил меня Белым. Не хватало только прибавить к моему прозвищу «мистер», чтобы уж совсем как у Тарантино.
Я сел напротив, Серый не шелохнулся, не подал мне руки, только буравил взглядом, из-под низких бровей. Уже ненавидел.
Да и хрен с тобой, - подумал я и оглянулся к барной стойке, в надежде что мне принесут местного пойла. Всё равно какого. Демидов перехватил мой взгляд.
- Я бы предпочёл, чтобы вы сегодня не пили.
Да мне насрать, что бы ты там предпочёл, - подумал я и подозвал бармена.
- Бутылку водки и три… нет, четыре рюмки.
Демидов недовольно цокнул языком - его посмели ослушаться. Худощавый приобрёл свой родной цвет, стал серым от злости. Он готов был зарезать меня своей безразмерной пилочкой для ногтей прямо сейчас, не дожидаясь начала действа. Возможно, я потеряю много крови, буду корчиться на полу, пока не превращусь в одно из этих пятен. Навечно останусь в «Альбатросе», как частица декорации. Перспектива мне понравилась, даже рассмешила. Уж лучше здесь, чем возвращаться туда, где каждый вечер, вываливаясь из обоймы, ты интегрируешь в себе алкоголь и принудительно засыпаешь, разглядывая снежное небо на потолке своей спальни. А утром восстаёшь из ада, глотаешь две капсулы и ты снова в обойме. До вечера… до рвоты. И всё время в долг, потому что не успеваешь. Нельзя успеть.
Я уже ухватился за бутылку, но хлопнувшая за моей спиной дверь заставила обернуться. На пороге стояла насмерть перепуганная личность. Некое подобие человека. Виновато розовые щёки, покатые плечи и обтянутые брюками толстые ноги. Вошедший узнал Демидова, приблизился к столу, невнятно улыбнулся, но испуг так и не исчез с его лица.
- Здрасьте, - незнакомец поклонился стенке между мной и Серым.
Демидов протянул свою волосатую клешню и кивнул на свободный стул. Мужчина сел, и положил руки на столешницу. Затем убрал их на колени. После чего сунул в карманы плаща и ещё долго что-то там теребил. Демидов назвал его Чёрным, что вызвало у меня улыбку. Ну, какой же он, нахрен, Чёрный? Ну, Розовый ещё куда ни шло, или Пурпурный, чтоб не так обидно. Демидов явно нам льстил, выбирая прозвища. Вот я например, я совершенно не чувствовал себя Белым! Ну, ни капли! Не сидел бы я сейчас здесь, будь таким безупречным, как выбранный для меня цвет. Насчёт Серого не могу точно сказать, но его напускная быковатость могла скрывать что угодно от неуверенности до откровенной трусости. Может быть, он был единственным, кому кличка более-менее подходила. От него и вправду не знаешь чего ожидать. А от меня?
Я хмыкнул, разлил водку по рюмкам, поднял свою и вопросительно посмотрел на компанию сидевших за столом. Именно так - на каждого в отдельности. Демидов молча осудил, Серый проигнорировал, а Чёрный засуетился руками в карманах. Да так неистово, что чуть не опрокинулся со стула. Я закинул в себя порцию горькой радости и поморщился. Налил ещё и снова выпил, никому больше не предлагая. Радость разбежалась по сосудам и мне стало хорошо.
- Давайте уже перейдём к делу, - не выдержал Серый, - я тут не собираюсь весь день торчать.
Во как! Он уже примеряет на себя роль победителя, - подумал я. А как же другие? Мы с этим… с Чёрным, тоже имеем право! Я посмотрел на Чёрного. Ему настолько не понравились слова худого, что было заметно, как дрогнул его подбородок. Вот-вот расплачется. Мне стало жаль беднягу, и я решил его поддержать.
- Ещё неизвестно, кто сегодня уедет из города. Может тебя первого в морг укатают.
Сказал и пожалел. Толстый разволновался, казалось сейчас подскочит и выбежит на улицу.
- Налейте и мне, пожалуйста, - попросил Чёрный и нетвёрдой рукой потянулся к рюмке.
- Хватит!
Я совершенно забыл про Демидова, который нервно хлопнул ладонью по столу, так что посуда зазвенела.
- Вы прекрасный дезорганизатор, - сказал он мне.
Демидов сгрёб бутылку и рюмки на край стола подальше от меня и подозвал бармена. Сунул ему в руку несколько хрустких бумажек, недопитую бутылку и отправил к бару.
- Времени у нас мало. Услышите гудок – знайте, в сталелитейном закончилась смена. Завтра выходной, поэтому в городе будет неспокойно. Они до ночи будут шляться, искать приключений на свою жопу.
- Зачем? – подал голос Чёрный.
- Спорт у них такой. Эти гульки особого отношения к нам не имеют. Ну, добавят немного экстрима. Возможно, что вам самим будет легче спрятаться, когда вокруг начнётся такой бардак. А может, нет. Теперь о правилах. 
Правила были драконовские. Правило первое: Уйти из города может только один. Правило второе: Нельзя входить в квартиры и дома, нельзя контактировать с местным населением, просить укрытия, защиты или медицинской помощи. Всё - сами.
- А если я нарушу правила? Ну, второе правило, - спросил Чёрный, – если, допустим, мне понадобится помощь. Как быть?
Я рассмеялся, даже Серый не скрывал улыбки. Только Демидов играл желваками, сдерживался, чтобы не сорваться. Не повезло ему в этот раз с участниками, чего уж там.
- Вы будете дисквалифицированы.
- Как? – спросил Чёрный.
- Физически.
У бедняги Чёрного вопросов больше не осталось. Зато возникли у Серого.
- Оружие будет?
- Нет.
- Ну, и как я должен буду… ну, ликвидировать…
- Что найдёте - всё сгодится. Камень, арматура, да хоть голыми руками.
При этих словах Чёрный побелел, Серый почернел, а я… не знаю. Себя я видеть не мог. Чёрный вспотел, снял плащ и повесил его на спинку стула, оставшись в необъятном пиджаке из букле.
Мы замолчали, погрузившись каждый в свои мысли. Снаружи послышался тягучий позывной сталелитейного, похожий на вой умирающего животного. Предостерегающий, предупреждающий собратьев – «Берегитесь, рядом опасность». Демидов поставил по центру стола кухонный таймер - усатого повара с восточными глазами. Крутанул пружину и поднялся.
- Мне пора. Когда таймер дойдёт до отсечки, вы покинете кафе. Дальше - как пойдёт. Для вас троих лимит времени ограничен половиной шестого утра. Если получится раньше - не проблема. 
Демидов ушёл, а мы трое уставились на механического повара. Мне впервые стало не по себе. Не знаю, о чём думали в этот момент мои будущие противники, а я старался восстановить хронологию последних дней, вспомнить события, которые привели меня сегодня за этот стол. 

Я столкнулся с Демидовым совершенно случайно, хотя теперь я понимаю, что ничего случайного не бывает. Кто-то из бывших со мной в группе реабилитации обмолвился, что есть мол человек, который и вправду вылечился. Я особо не жаждал встречи и общения, но исцелившийся появился сам. Странно, что я повёлся, ведь кожей чувствовал, что меня втягивают в авантюру. Все эти коммивояжёры, свидетели чего-то там и прочие торговцы духовным и механическим счастьем вызывали у меня недоверие, а порой и отвращение, а вот глядите-ка - попался!
Они как будто ковырялись у меня в мозгу, листали словно книгу. Знали, под каким боком у меня похоронена боль, и как эту боль вытащить наружу, чтобы она жгла мне глаза. И знали, как успокоить. А потом Демидов предложил кардинальное лечение. Представил всё, как бутафорию, как игру в царя-горы. Один сеанс и стопроцентный результат. Даже показал официальную статистику, заверенную каким-то научным учреждением высокого полёта.
- Главное, относиться к этому как к игре, - успокоил он при следующей встрече.
Я знал, что будет несколько участников. Знал, что всё будет жёстко, а возможно и жестоко. И нет никаких гарантий. Точнее, они будут у того, кто вернётся. Стопроцентные гарантии, если верить статистике.
- А если это буду не я? Какие же это, на хрен гарантии!?
Демидов ничего не ответил, только улыбнулся и похлопал меня по плечу. Так обычно ведут себя врачи, успокаивающие излишне мнительных пациентов. И мне стало спокойней. Да ещё фиолетовая продолговатая печать коварно всплыла у меня в памяти, и я согласился.

Внутри повара что-то щёлкнуло, он вздрогнул и зашёлся металлическим звоном. В ту же секунду за моей спиной раздался ужасающий треск. Дверь в кафе распахнулась, в проёме нарисовалось дышащее агрессией шестиголовое нечто. Оно ввалилось в забегаловку и рассыпалось на шесть частей. Они шумно сдвинули пару столов, уселись и затарабанили по столешнице пудовыми кулачищами. Бармен торопливо принёс несколько бутылок с бурой жидкостью, стаканы и какую-то закуску. Всё это время я сидел, развернувшись к двери, что вызвало приступ ярости одного из рабочих.
- Чего вылупился?
Я не ответил, просто отвернулся и теперь разглядывал своих подельщиков. Бедняга Чёрный снова путался со своими руками, не зная, куда их пристроить. Серый был более спокоен, и я почувствовал в нём силу. Может он и вправду станет сегодня победителем. Если, конечно сталелитейщики не втопчут в асфальт всех троих. Мне в спину прилетела то-ли винная пробка, то-ли хлебная корка, после чего раздался недобрый пролетарский смех.
- По-моему нам пора, - сказал я и кивнул на таймер.
- Вот и двигай первым, - худощавый усмехнулся и кивнул в сторону двери, - а мы за тобой. Давай, чего ты!
Я встал и двинулся к выходу, стараясь не смотреть на компанию рабочих. Не похоже, чтобы я случайно зацепил одного из них. Скорей всего это была подножка. Я даже не успел подстраховаться и смягчить удар, поэтому крепко приложился головой об угол барной стойки, рассёк бровь, кровь брызнула на рукав, несколько капель упали на пол. Правый глаз заволокло красным, в ушах плясал весёлый гомон. До двери оставалось всего несколько шагов, но я обернулся. Последнее, что увидел – шесть рыл, смотревших на меня и ещё двое там, в глубине зала. В их глазах не было ничего, кроме животного страха. Люди с таким взглядом способны на всё, терять им нечего.
Пивная кружка - одно из самых эргономичных орудий ближнего боя. Именно её я ухватил, пробираясь к двери между столом и барной стойкой. Ручка хватко легла в ладонь, я развернулся и, вложив всю силу в удар, разбил орудие о голову одного из сталелитейщиков. Осколки заплясали по столу, я рванул к выходу, продолжая сжимать в руке «розочку». Толкнул дверь и врезался в густой вечерний туман. За спиной истошно орали, разбрасывали мебель и посуду. Зазвенели стёкла, видимо дверь выбили окончательно, и по мостовой дробно замолотили подошвы.
- Стой, сука!
Убегать легко, особенно если на губах ты чувствуешь кровь. Особенно если там, откуда ты бежишь, уже лежит один из поверженных тобой врагов. Я свернул в первый же проулок, молясь, чтобы он не оказался тупиком. Нет, он вывел меня на параллельную улицу, где туман был ещё гуще. Я бежал, пока впереди не послышались шаги. Я остановился как вкопанный. Куда дальше? Взглянул вверх, ориентируясь по тускло освещенным окнам, пока не нашёл пустоту, возможно там переулок. За спиной раздались приглушенные голоса, я сделал несколько шагов в сторону, стараясь производить как можно меньше шума. Это и вправду оказалась улица, настолько узкая, что даже туман её не достигал. Заколоченная дверь, приямок подвала и шагах в двадцати за ними - металлическая лестница. Я пулей пролетел это расстояние, подпрыгнул и ухватился пальцами за холодную перекладину. Подтянулся, приподнялся на руках и закинул ногу на нижнюю ступень. Ноги соскальзывали, пальцы рук сводило от холода, но я всё-таки вскарабкался на крышу. Уже наверху я понял – кто-то поднимается следом. Металл под ногами гудел, как набат, сейчас меня, наверное, слышал весь город. Скат кровли был довольно крутым, я с трудом пробирался вдоль невысокого парапета, постоянно оскальзывался и припадал на одно колено.
Шум мотора послышался, когда я был на углу крыши. Небольшой фургон двигался в попутном направлении, и я не раздумывая, прыгнул вниз. Правильно рассчитав траекторию, я пролетел два этажа и приземлился на фургон. Прежде чем машина скрылась за поворотом, я услышал, что с небес доносятся грязные ругательства.

Рассечённая бровь саднила, и мне даже показалось, что я стал хуже видеть на один глаз. Мне тут же вспомнилось, «Нельзя просить медицинской помощи». Я давно уже распрощался со спасительным фургоном, который укатил в темноту. К ночи туман спал, стало холодней, меня мучила жажда, и я чертовски жалел, что вечером пил водку. Несколько раз пришлось прятаться от прохожих. В темноте трудно было разобрать, сталелитейщики это или нет. Ну, те допустим, просто душу отведут, побьют и отпустят. Веселятся люди после работы - имеют право. Больше всего пугала мысль о том, что где-то совсем рядом бродят ещё двое, которые готовы пойти до конца, а не просто попинать ботинками мою голову. Впрочем, Чёрный не опасен – боится собственной тени. Он мог и из «Альбатроса» не выбраться. Куда страшнее Серый - эта жилистая бестия со злыми глазами. Ох, как напугал меня его взгляд.
Я остановился и прислушался. Только что отчётливо можно было расслышать торопливые шаги, но как только я повернул за угол и прижался к стене, звуки стихли. Прошло не больше минуты, прежде чем я услышал голос Чёрного:
- Простите, мне нельзя, но я хочу спросить…
Там, за углом, бедняга сделал ещё несколько шагов и остановился.
- Вы слышите? Мне нужно на станцию… скажите, я так выйду из города?
Голова Чёрного показалась из-за угла, он меня не заметил и сделал ещё шаг. Завалить его на асфальт и взять на болевой – особых усилий не надо. Он визжал, как поросёнок, и мне пришлось заткнуть ему рот собственным кулаком. Первый шок прошел, Чёрный успокоился и теперь только вздрагивал всем телом. Плакал. Я вытащил кулак и вытер слюну о его пиджак. Но заломленную руку пока не отпускал.
- Вы меня убьёте?
Я не знал, что ответить. Если по правилам – вроде как бы и надо. Но он уже правила нарушил, пытался уйти из города. А это значит, что он теперь не игрок. Но с другой стороны, неплохо бы его ликвидировать. Для верности.
Я поднялся на ноги и отряхнулся. Потянул Чёрного за рукав.
- Вставай.
- Зачем?
- Валяться на асфальте поздней осенью в незнакомом городе, это нормально?
- Нет.
- Тогда вставай.
Двигаясь вдоль железнодорожного полотна, мы набрели на угольный склад, где и нашли себе временное убежище. У меня жутко разболелась голова, мне просто необходима была передышка. Да и решать пора было, что делать с Чёрным. Вот, сразу не убьёшь – потом вечно проблемы! Человеколюбие… милосердие… жалость.
Его звали Авдеев Николай Ильич. Чёрт, после того, как он назвал своё имя, я точно понял – убивать его не стану. Куда проще завалить какого нибудь чёрного, белого или зелёного, чем конкретного Николая Ильича. Он тоже попал сюда добровольно, но не из-за синьки, а вследствие депрессивного расстройства. Он, как и я был из реабилитационных. Его история не была похожа на мою, но что-то неуловимо общее нас роднило. У обоих были нарушения сна, отсутствовал аппетит и присутствовало мрачное видение настоящего и будущего. С той лишь разницей, что я по этому поводу пил и веселился, а он не пил и страдал. Вернее, страдали мы оба, но по разному. 
Пока он говорил, я сидел, облокотившись о ящики с углём, и думал – не бросить ли всё к чёрту! Свалить из города вместе с этим рахитом, и пускай Серый празднует победу. В кармане я нащупал продолговатый плоский предмет, наподобие кредитки, только меньшего размера. Это были своего рода идентификаторы, которые Демидов выдал нам накануне. Он называл их паспортами. Тот, кто вернётся, должен будет предъявить ему все три паспорта. Именно так он говорил – «вернётся». Демидов никогда не произносил слова «выживет».
У меня уже слипались глаза, когда я услышал снаружи возню и сдавленный крик. Я вскочил на ноги, схватил приготовленный на всякий случай стальной прут и спрятался за грудой ящиков, то же самое сделал и Чёрный. Ворота на склад были приоткрыты, и вскоре я различил в просвете несколько силуэтов. Было похоже, что между ними происходит борьба. Наконец они буквально ввалились внутрь. Их было трое, двое мужчин и женщина. Женщина вырвалась и с криком бросилась прямо на нас. Мужчины кинулись за ней, и когда один из них поравнялся со мной, я выскочил из укрытия и с разворота ударил его прутом. Удар пришёлся чуть ниже груди, мужчина захрипел и рухнул. Второй был совсем рядом, я отступил и оказался в узком проходе между ящиками с углём. Размахивать длинным прутом было невозможно, я оставил эту затею, и тут же получил плотный удар в челюсть. А потом ещё один в переносицу. Ящики с углём завертелись перед глазами, затем наступила тьма.

Когда всё вернулось, я лежал на спине. Лицо болело, как будто его натёрли наждачной бумагой. Я сел. Всё тот же угольный склад и, по всей видимости, всё та же ночь. Рядом не было ни женщины, ни насильников. Чёрный тоже исчез. Оставаться внутри не имело смысла, и я вышел в город. Честно говоря, мне было уже всё равно, встречу я Серого или подгулявших рабочих. Мне было плевать, от чьей руки я погибну. Страшно хотелось курить, я порылся в карманах, но вспомнил, что последнюю сигарету выкурил ещё утром, в тамбуре электрички. Я так же не обнаружил свой пластиковый идентификатор. Можно было подумать, что меня ограбили, но бумажник оказался на месте. Скорей всего паспорт потянул Чёрный. Я усмехнулся. Представил, как он будет предъявлять его утром Демидову. А что! Такие вот хитрожопые частенько и становятся победителями. Но ему ещё с Серым нужно разобраться.
Я нашёл обоих около пяти утра в кафе «Альбатрос». Авдеев-Чёрный как раз выходил из забегаловки. Я окликнул его, и Николай Ильич замер в дверях. Я подходил ближе, а Авдеев пятился назад, пока мы не оказались как раз возле того самого столика, с которого всё и началось. За столом сидел Серый. В той же самой позе, в какой я видел его последний раз. Глаза его были открыты, он не шелохнулся. И не дышал. Только сейчас я заметил, что его рубашка была покрыта бурыми пятнами. За отворотом пиджака я обнаружил пилочку для ногтей. Она торчала из груди Серого, аккурат в районе сердца.
- Это не я… - послышалось за спиной, – поверьте, я таким его нашел.
Я подошёл к бару и взял со стойки початую бутылку водки. Залпом, прямо из ствола выстрелил всё содержимое себе в глотку. Сразу же прошла дрожь и навалилась адская усталость. Я вернулся к столику и сел напротив Серого. Сложил руки на столе, положил на них голову и уснул.

***
- Ну вот, видите… что я вам говорил? – Демидов улыбнулся.
Я и вправду чувствовал себя превосходно. За один сеанс, я превратился из овоща в полноценного человека. Прошло почти полгода, и за это время я ни разу не испытал тяги к алкоголю. Не было этого проклятого депрессивного состояния, исчезла агрессия. Я совершенно перестал бояться. Вернулся сон и аппетит.
- Благодарю вас… искренне. Я ваш должник.
- Не стоит благодарности, - ответил Демидов, - вы ещё раз на практике доказали правильность моей теории.
Я спустился в вестибюль, и в регистратуре попросил выдать мне на руки личную карту.
- Ваше имя?
- Николай Ильич. Авдеев.
Сестра вернулась через минуту и протянула мне журнал.
- Распишитесь.
На выходе я остановился напротив огромного, во всю стену, зеркала. Посмотрел на довольно упитанную личность в необъятном пиджаке из букле. Розовые, словно от мороза, щёки, покатые плечи и обтянутые брюками толстые ноги. Вполне здоровый вид. Я развёл плечи и под сердцем внезапно кольнуло. Сунул руку в нагрудный карман и вытащил на свет божий довольно длинную пилочку для ногтей.

Tweet