Этот чемоданчик папа доставал с полки нечасто, буквально несколько раз в год, обычно, после праздников. Невзрачный кейс потерто-синего цвета с металлическими застежками и плотно прижимающейся к корпусу гофрированной ручкой абсолютно неожиданно хранил в себе Магию. Магия была во всем. Благодаря чемоданчику, вещи начинали использоваться не так, как привычно и становилось можно то, что раньше было нельзя…

Магия начиналась, как только чемоданчик открывали. Потому что, ну что можно увидеть в обычном чемодане? Рубашки, штаны, носки. Кипятильник еще… А в этом все было не так! В этом лежала спящая в поролоне блестящая хромированная трубка, непонятная черная полусфера с отверстием, совсем необъяснимая вторая полусфера с прикрепленными к ней деталями и аккуратными вентильками и прочая мелочевка.

Папа вынимал все это по очереди из коробки, вставлял, закручивал, насаживал, подключал и получался …У-ве-ли-чи-тель! Даже в самом этом слове уже была магия. Что-то от пугающей сказки про Черную Курицу, или непонятной книжки про Алису. Увеличитель… УПА.
Впрочем, нет, магия начиналась еще раньше! С черного бочонка, заходя с которым в ванную комнату, папа несколько раз громко, на всю квартиру кричал: «Свет не включать!» и переспрашивал «Все услышали?! Свет не вклю-чать!» Это значило, что сейчас он будет вставлять пленку.

Внутри бочонка была особая спираль, состоящая из двух половинок, которые, складываясь вместе, зажимали кончик пленки, а папа потом аккуратно наматывал ленту по пластмассовым дорожкам, постоянно проверяя пальцем с обеих сторон, не прислонилась где ли пленка друг к другу. Как-то раз папа дал попробовать все это проделать со старой, уже проявленной пленкой на 36 кадров, при свете, и все равно получилось не сразу. А он все это проделывал в полной темноте! Вообще в полной, потому что даже щель под дверью папа затыкал одеялом.
Иногда, когда людей в доме было слишком много, что сводило предупреждение про свет на нет, магия начиналась с папиного тулупа! В этом случае папа аккуратно расставлял на диване запчасти из разобранного бочонка, затем как фокусник, накрывал все это тулупом, а сверху еще набрасывал одеяло. После чего задом-наперед, снаружи-вовнутрь просовывал в рукава кулаки с зажатой кассетой фотопленки и мотал на спираль прямо там.

Хотя, пожалуй, магия начиналась еще раньше, с двух литровых стеклянных банок, с наклеенными на боках кусочками лейкопластыря и непонятными, написанными фломастерами буквами «Пр» и «Зак». Папа наливал в емкости теплую воду, а затем вскрывал особые пакетики. Один назывался «Проявитель сульфатный», а второй – «Фиксаж кислый». Алхимия! В первом пакете было два хрустящих мешочка поменьше. Сначала в банку нужно было высыпать порошок из первого мешочка и размешать, а попозже – из второго…

Все волшебство, которое до увеличителя, папа часто проделывал в одиночестве, и о совершенном им колдовстве можно было догадаться только вечером – по висящей над ванной на прищепке скрученной ленте полупрозрачного пластика с негативными изображениями. Поэтому для тебя, как правило, магия начиналась именно с чемоданчика. Это называлось «Пошли Печатать!» Как только увеличитель бывал собран, в ванную, да-да, прямо в чугунную ванную, где обычно все просто скучно моются, ставились две табуретки. На одну из них взгромождался увеличитель, а на вторую ставились четыре ванночки: две больших – для воды, и две поменьше - для проявителя (но не такого, как для пленки, а какого-то «гидрохинонового») и закрепителя-фиксажа.

Над увеличителем вешался еще один магический предмет – большой красный фонарь, благодаря которому все в будничной комнатенке становилось мистическим и загадочным.

Когда все приготовления были закончены, оставшаяся снаружи мама выключала свет, папа конопатил все щели так, что через десять минут ванная комната превращалась в парилку, и начинался очередной этап чародейства.

Прежде всего, папа вставлял пленку в особый держатель диапозитива, так, что с одной стороны оставался большой рулик, а с другой – торчал лишь хвостик. Но это пока. Со временем вся пленка перебиралась на другую сторону. Это значило, что кадров для печати больше нет.
Затем распечатывался пакетик с фотобумагой, один листик укладывался на специальное место и на пару секунд открывалась красная шторка увеличителя, давая возможность свету проникнуть через пленку на фотобумагу. Папа говорил, что там, где пленка темнее, света проходит меньше, значит и на фотобумагу в нужном месте его попадет меньше. А это значит, что там, где на пленке темно, на фотобумаге будет светло и наоборот. Чем не чудо?!

Когда закрывалась красная шторка, на белом квадратике картона ничего не менялось. Магия начиналась, когда папа брал бумагу пинцетом и погружал ее в проявитель. Постепенно, буквально за несколько секунд, из белой пустоты образовывалось изображение – ваша семья за столом, или бабушка на природе… Тут важно было не упустить момент и вовремя вынуть картонку из проявителя, но даже и в воздухе картинка продолжала проявляться. До тех пор, пока ее не погружали в ванночку с водой. Тут уже начиналась твоя работа! Ты брал второй пинцет и, пока папа искал на пленке следующий кадр, тщательно промывал бумажный четырехугольник. А после запихивал его в закрепитель, потому что если просто оставить фото в воде, то после включения света, все станет просто черным. Вот такое темное волшебство.

Когда все было закончено, мама включала свет, а папа открывал дверь и в ванную врывался холодный и упругий ком свежего воздуха. Магия пряталась по щелям.

Как-то уже совсем буднично все фотографии еще раз промывались под струей холодной воды и, если бумага была матовая, то карточки развешивались на леске, а если глянцевая, то клеились лицевой стороной к тщательно отмытой с содой кафельной плитке, и тут же через полотенце прокатывались валиком, избавляющим от лишней воды. Чуть позже, по мере высыхания, карточки с негромким чпоком отскакивали и ссыпались в ванную. Конец колдовства.

Впрочем… На самом деле, чудо начиналось еще раньше. С камеры. С фотоаппарата. …Удивительное дело, но тогда – давным-давно – любой, даже самый любительский фотограф, независимо от того, был он владельцем дешевой Смены-8М, ФЭДа или Киева, знал все о выдержке, диафрагме и экспозиции, мог, взглянув на небо, мгновенно определить лучшие параметры для съемки и выставить их самостоятельно, не повинуясь автонастройкам цифрового мозга…

Впрочем, если тому фотографу теперь вручить новомодный девайс, он битый час будет читать инструкции, изучая, что к чему. В то время, как любой современный подросток каким-то невероятным образом уже через пять минут будет знать, куда нажимать и как все работает.
Что же… У каждого своя магия…

Tweet