Рассказ нумер уно:
КиноделЫ

На диване лежит один сценарист армянской физиономии с чёрными усами и длиной кипой чёрных волос. В комнате он лежит один. На компьютерном столе валялись голубые таблетки, шприцы, продырявленная бутылка из-под минералки и чей-то отрубленный палец. Вдруг, с умным лицом, армянин произнёс:
- Билядь, ничего в голову не лезит. Так, что жи я там придумал-то. Ах, да. Я хатель дунуть.
Армянин-сценарист встал с дивана, взял бутылку, сделал из неё бульбулятор и выдул всё содержимое. Дул он минут 20. Потом в комнату вошёл русский, тоже сценарист.
- Самвел, так что у тебя там со сценарием. Вроде уже надо думать над ним. А то гонорар взяли, а идей пока ноль.
- Ой, бират, да ты не парься. Чо, ещё успеем... ну.
- Нет, я так не могу. У меня одна идея уже есть, в принципе. Могу поделится.
- Ой, билядь, ни знаю. Ща, постой, дуну ещё чуток и посльущаю.
Самвел ещё раз дунул, после чего лёг снова на диван и стал с напряжённым выражением лица слушать.
- Итак, я предлагаю сделать что-то в стиле Кубрика. Ага. Можно попробовать снять по мотивам книги "Доктор Джекилл, и мистер Хайд".
- Падажди, а это чо такоэ?
- Книга одна интересная!
- Я ни читал! - перебил его армянин.
- Да, там про раздвоение личности. Типо, днём один чувак был доктором Джекиллом, а ночью становился злобным мистером Хайдом.
- О-О-О, мне эта идея нравится. Прадалжай, бират.
- Ну так, вот. Типа, у ГГ внутренний диссонанс. Он живёт в России. У него много проблем. Он эдакий простолюдин, местами имбицил, но при этом много знает и достаточно харизматичен. Жизнь его не складывается. Но у него есть подруга, которая ему помогает в трудностях всяких.
- ААА, её будет играть Нонна Гришаева. А гилавного гироя может сыграть Верник.
- Да нет, я не вижу в этой роли Верника. Верник играет плохо.
- Тагда, можна Галустяна. Он жи тоже харашо играет.
- Да нет. Я подумал, может Данила Козловский, или кто-то типо него.
- А он сможет комидийно сыграть роль?
- А при чём здесь комедия?
- Ну ми же семейную камедию снимать буэм.
- Да нет, я вообще-то на реализм с элементами сюра рассчитывал. Типа суровая реальность показана в гротескно-абсурдном стиле.
- Тагда можыт эта будет драма с комедией.
- Ды ты, блядь, меня вообще слушаешь, Самвел?
- Эй, ти на миня не ариии. Синьор, Руслан. Эта я тебя впихнул к режиссёру нашему, сказал, щто ты харошо пищещь сценарии. Так что не надо мни тут!
- Ладно, простооо... прости, ты прав.
- Канечна жи я прав, - сказал Самвел, после чего, взяв свой дутельный аппарат, обратился к Руслану: - Будишь маю трубку мира?
- Нет, спасибо. Ну так вот. На чём я там остановился. А, ну да. ГГ - погряз в суровой пучине действительности. У него проблемы, он не может заплатить за квартиру, много пьёт и на работе у него нет друзей. В общем, он уходит в себя и порождает второго "я". И это второе я его терроризирует. Он не может от него скрыться, потому что его альтер эго настигает его внезапно то во сне, то наяву. Чтобы как-то справиться с этим, герой пьёт. Много пьёт. Вот на этом будет строиться фильм, я полагаю. Концовку я пока ещё не придумал.
- Ай, хорошо, бират. Покатит.
- Правда?
- Да ты не волнуйся, всо будить. Я свяжусь са сваим другом-режиссёром Сандриком и всо будить.
После этого разговора, Руслан пожал коллеге руку и вышел, а тот принялся за бутылку из-под минералки, в который на дне ещё что-то красное плавало.

Через неделю Самвел пришёл к режиссёру и старому другу Сандрику, который в своё время пропихал своего "талантливого" сценариста.
- Ну што, бират, есть у нас ужъе ссынарий. Кой-что осталось даделать, а так есть всо. Што там с ганоррарами?
- Вай, брат. Харашо... Харашо, что ссынарий есть. Гоноррары тоже будут, всъо будит. Не парься, бират. Давай, пока, угощайся, - ответил Сандрик другу, а после показал рукой на белый порошок на стеклянном столе.
Через минуту друзья нюхали дорогой колумбийский кокс. Рядом сновали какие-то молодые женщины лёгкого поведения и ехидно хихикали. После посиделок, друзья разошлись кто куда: Самвел ушёл в другую комнату, взяв с собой грациозно-изящную Анну, а Сандрик ушёл звонить знакомому из компании.
Из комнаты, в которую ушёл Самвел, доносились истошные крики и постанывания. После, резкая тишина; такая, которая бывает, когда идёшь вдоль дороги и рядом ревут машины, а потом на мгновенье они исчезают и стоит тишина...

...Через месяц на большие экраны вышел фильм под названием "Тот ещё карлосон 2: Когда зовут в небеса". В главной роли снимались: Галустян, Верник, Гришаева, тот малыш из первой части и новый малыш, который в этой части играл его альтер эго и пытался унести счастье маленького мальчика.
На самом деле у Галустяна было две роли в фильме...

Рассказ нумер ту:
По длинной вечерней дороге с работы уставший шёл Сергей Сергеевич. Он - учитель математики. Идя по пыльному, устланному трещинами и кочками, тротуару, Сергей Сергеевич думал о доме; о том, как ворвётся сейчас к жёнушке Василисе и сынишке Петьке, обнимет их, а после сядет с ними за стол пить чай с ватрушками. Сергей был поистине счастливым человеком. Или он так только сам считал.
Вдруг, срезав немного пути и выйдя на дорогу, расположенную параллельно с площадью, он неторопливым шагом сравнялся с двумя подростками, на вид лет 16. Прервавшись на мыслях о доме, Сергей Сергеевич стал тихонько слушать разговор молодых ребят:
- Да блин! Валь! Ты никому ничего не обязан! Нахуя тебе это нужно? На какую-то сраную репетицию ещё идти - больно надо, блять?! Ты б о себе прежде всего думал, а не о каких-то там репетициях. Я тебе говорю, что там будет пиздецки скучно! Давай лучше завтра соберёмся - я, ты и Шамиль - и загуляем нормально, а то втроём никуда не ходили уж сколько.
- Ну блииин... Я бы с радостью, но я уже обещал учителю прийти. Я ведь ему пообещал, понимаешь?! Я не хочу нарушать обещания, поэтому я тут в долгу перед ним и перед всеми нашими. Так что давайте завтра как-нибудь без меня. Хорошо?
- Да бля! Ва-ля, ты уже прросто доебал, ты понимаешь это? Я тебе ещё раз повторяю: ты никому ничего не обязан! Делай так, как тебе хочется, а не как другим надо. Насрать на других! И на математика тоже насрать, блять. Тоже мне учитель - объяснить нормально нихуя не может! Он учит только умных, а если, скажем, я хочу знать, но не понимаю нихуя - он тебе хуй что объяснит, пижон ебаный. Шли его нахуй.
- Да, но я же обещ-щал...
- Ну и что... насрать!
Тут Сергей Сергеевич подумал про себя: "Ну и воспитание. Чему их только дома учат, раз в школе всё так плохо? Оболтусы, чего тут говорить..."
Пройдя ещё несколько метров позади подростков, учитель математики стал узнавать знакомые голоса:
- Бля, чувак. Короче, сам решай. Мне надоело тебе объяснять. Но ты уже нас подводишь конкретно. Так и знай.
- Ну, блин, извините.
- Нет, не извиним.
- Ай, блять, ладно... кхуям эту репетицию! Математик тот ещё пидарас - тут ты, конечно, прав, Андрюх.
- Ещё бы!..
- Андрей, Валентин? - вдруг раздался знакомый для тинейджеров мягко-грубый голос.
Сергей Сергеевич сравнялся с ними и теперь, узнав своих воспитанников, возмущался:
- Как вы можете такое говорить? Я от вас, молодые люди, такого не ожидал. Завтра же родителей ко мне... будем говорить о вашем поведении. Это ж надо...
Промолчав минуты две с недовольным лицом, учитель ускорил шаг и возмущённо опередил своих учеников. Правда, уходя от них, он отчётливо слышал:
- Ну и пошёл ты нахуй, пидарас!.. Не нужна нам твоя математика! Хуй тебе, а не моих родителей, пёс!
- Ты что? Он же услышал наверное всё...
- Да и хуй с ним. Завтра в школу всё равно не пойду. А может и вовсе переведусь от туда кхуям собачьим. Но это... надеюсь, не помешает нам завтра собраться втроём: я, ты и Шамиль?..

Рассказ нумер последний:
На улице стояла лютая жара. На небе не виднелось ни облачка. На крыльцо старенького, обшарпанного дома вышел, ещё трезвый, Василий, который пошёл к собутыльнику, тоже Васе, за очередным самогоном, сделанным дома в антисанитарных условиях. В белой майке-алкоголичке с неотчётливыми, но видными пятнами от супа, травы, пива и прочей непонятной мишуры, пройдя несколько десятков метров, Вася удивился: во внутреннем дворе он увидел собрание каких-то людей, на вид нездешних...
"Видна, иносранцы поханые, буть они ни ладны!" - подумал про себя алкоголик. Пройдя ещё немного, он краем уха отрывочно подслушал разговор чужеземцев:
- Уи мэй чьеньджь дис граунд эн ду мор пёрфэкли ареа. Дис пипл нидс фор ас... Лет'с ду ит, фрэндс!
- Уи кен ду дис!
- Мост пробабли...
- Мор-р-р, уи нид мор уалантииз!
- Хэй... рашин камрад, кен ю хелп ас лил мор? - вдруг обратился один из забугорников к Васе. Тот вначале не понял, что обращаются к нему.
- Хэл-лоу?.. - ещё раз обратился к нему высокий, аккуратно выбритый, но усатый и в каске, видимо, американец.
- Bluya, chto ty mne tut hellokaesh? Ne ponimau ya vash zabugorny yaziyk! Ponaehali tut vsyakie mrazi. Ot'ebic', karoch, americoss, poka po eblu svaemu ne othvatil, - сказал уверенно Василий, после чего махнул вслед всем собравшимся рукой и направился к своему другу-собутыльнику, с которым же в этот вечер и подрался...

Помните друзья, што я писать не умею. А умею я толька дрочить!
Поэтому вам от миня напоследок басня:
Жил да был медведь по имени Разгон. Жил он себе да не тужил. Но тут вот недавно беда приключилась: жена рожает. Не знал мишка Разгон, что ему делать. Думал он, думал... И наконец придумал!
Ну, а уж что он придумал, надеюсь, говорить не надо.

Жил да был кролик по имени Разгон. Жил он себе да не тужил. Но тут вот недавно беда приключилась: жена рожает. Не знал кролик Разгон, что ему делать. Думал он, думал. И наконец придумал... и в конце концов с разгону с крыши саданул. Не было больше на свете кролика Разгона. Жена его при родах тоже скончалась, перед этим успев назвать своего сынишку именем папки. Правда, умерла она оттого, что сын у неё медведь оказался!

Жил да был русский по имени Разгон. Жил он себе да потугивал, потому что уебанское у него имя было (попробуй тут поживи с таким!). То ли евреем он был, то ли ещё каким-то хуём. Непонятно было, в общем. А тут ещё недавно беда приключилась: жена рожает. Нет, не его жена, конечно же, потому как девки на такое имя штабелями не ложились! Жена кролика рожает. Ну, а он работал врачом и роды принимал как раз. Принял он роды у крольчихи в тот день хорошо... даже отлично (не считая того факта, что она скончалась при родах). После этого пошёл врач Разгон к себе в кабинет. Смотрит - бутылка водки уже пустая лежит. Любил врач Разгон лишний раз выпить, особенно после родов. А тут вот накладка такая вышла. Понял Разгон, что сейчас он настолько пьян, что роды у крольчихи принимал. Подумал он немного, что ему делать. Думал он, думал. Ничего не придумал. Потом махнул на всё рукой и вторую бутылку достал да с разгону выпил. Ну а после пошёл у медведицы роды принимать!

Мораль сей басни такова: водяру в одно рыло хлестать не стоит.

Ваш Валентин Крылов!