Сцены из трагедии г-на Пушкина в вольной трактовке

Жид

Да, на бароновых похоронах
Прольется больше денег, нежель слез.
Пошли вам бог скорей наследство.

Альбер

Amen!

Жид

А, знаете ли, средство
Такое есть...

Альбер

Какое средство?

Жид

Так –
Есть у меня знакомый старичок,
Еврей, аптекарь бедный...
Он составляет капли... право, чудно,
Как действуют они.

Альбер

Как! отравить отца! и смел ты сыну...
Иван! держи его. И смел ты мне!..
Да знаешь ли, жидовская душа,
Собака, змей! что я тебя сейчас же
На воротах повешу.

Жид

О рыцарь вы не поняли меня.
Судить, не выслушав, невместно даже богу.


Альбер

Я слушаю.

Жид

Представьте же:
Ваш мир и все, что в нем,
Включая вас,
Ивана, герцога, прекрасную Клотильду,
Все сундуки, а с ними этот замок –
Все целым сохранилось лишь с одним
Счастливым исключеньем – ваш отец
Исчезнет, словно и не появлялся
Он в этом мире.  Даже ваша память
Не сохранит об этом ничего...
Послушайте, вас это не прельщает?

Альбер

А деньги, те, что должен я тебе,
Все векселя с расписками – исчезнут?

Жид

Простите, рыцарь – нет.  Однако же
Ключи отца, что так алкали вы
Зазвякают на поясе у вас
– не у него.

Альбер

А твой старик – он может мне помочь?

Жид

В стакан воды подлить... трех капель будет,
Ни вкуса в них, ни цвета не заметно;
А человек без рези в животе,
Без тошноты, без боли ... исчезает.
Не умирает, нет, а ... тает,
Как будто не был никогда рожден.




Альбер

Да это
Страшнее, чем убийство.
Такое
Не отмолить.
Твой старичок торгует адом –
Для покупателей,
А не для тех, кто выпил.

Жид

Что же?  Так уж
И не желали его смерти вы?
Признайтесь: возвращаясь ночью поздно,
Или наоборот – с бессоницей в постели –
Скажите, не мечтали разве вы,
Чтоб умер он, с коня свалился где-то,
Сломал бы шею, или же разбойник
Там где-нибудь, на перекрестке темном, ночью –
А?
Мечтали ведь?

Альбер

Изыди, Сатана.

Жид

Всего одна пилюля –
Свободны вы, исчезнет ваш отец.
И может быть, в каком-нибудь другом
Когда-нибудь он мире возродится.
А значит не убийство это, нет.
На уверяют медики, а с ними
Алхимики нас учат – вещество,
А вместе с ним и дух – пропасть бесследно
Не могут никогда.  Таков закон.
Мы выбрали родиться в этом мире,
Но это лишь каприз, гримаса Бога –
Могли б мы появиться и в другом.
Мир не один.  Есть множество миров,
Как множество есть на деревьях листьев,
А мы невидимыми тварями и тлями
Живем и ползаем по одному из них,
По той то стороне, а то по этой.
Конечно, сложно нам и невозможно
Представить, что другие листья есть,
И что есть дерево, и что есть ствол и сучья,
И что растут совсем невдалеке
Миры другие с листьями другими –
Размер другой, и цвет, и вкус, и форма,
И цикл жизни.  А иные же -
О чудо из чудес! – совсем без листьев,
Иль с иглами, иль с чем-нибудь еще,
Растут, давая жизнь другим созданьям,
Которым так же невозможно нас
Представить, как и нам помыслить ими.
Да нет и времени на глупости такие –
Спастись от смерти бы, ухорониться
От божией, от дьявольской коровки,
Что слетает
На лист на наш и нами же пирует,
И насыщается, а после исчезает
Неведомым и страшным привиденьем.
А далее – страшнее: говорят,
Что близок мира нашего конец,
Что холоднее в мире нынче стало,
Что Золотой Век уж давно прошел,
Когда весною солнце нам светило,
И плоть зеленая, что мир дает нам пищей,
Была нежнейшей мякотью; сейчас
Мир стал как будто суше и грубее,
И нас настолько много расплодилось,
Что в толще мира мы прогрызли дыры,
И истончается вселенной нашей век.
Вокруг становится заметно холоднее,
Теперь мы тысячами мрем, не возрождаясь,
И предсказанье страшное ползет
По нашим толпам – то, что мир конечен,
И с Богом-черенком все тоньше, тоньше,
Слабее связь, и что наш мир, наш остров,
Такой незыблемый, единственный и светлый,
Умрет под снегом, градом и дождем,
И ад для нас наступит навсегда,
Когда громадные, слепые и глухие,
Неумолимые, бесстрастно духи-черви
Пожрут наш мир – и как же страшно это,
Страшнее не придумать ничего...
Что вы на это скажете, о рыцарь?


Альбер

Да, это правда.  Что таить греха,
Ведь грех не утаить нам ни от бога,
Ни от себя – вот наихудший дар.
Перед вчерашним рыцарским турниром
Не я ли двадцать заплатил червонцев,
Чтобы Эмира, графского коня,
Небрежно подковал кузнец – и что же?
Слетела прочь подкова на скаку.
Конь захромал, я шпорю своего –
И бросил графа нá двадцать шагов.
Геройству что причиной было – подкуп
И плохо прикрепленная подкова,
Твоими золотыми, Соломон,
Оплаченная щедро.
Вполне возможно, что в ином бы мире
Я проиграл турнир, а граф
Его бы выиграл.

Жид

А в этом мире что вы получили?

Альбер

Очень мало:
Эмира, скакуна, как главный приз,
Мне герцог с герцогиней присудили.
А толку что – он все еще хромает.
Мне выехать на нем нельзя.
Да царский поставщик – Ремон – добавил двадцать
Бутылочек испанского вина.
Я не в убытке вроде – но Иван
Еще вечор последнюю отнес
Бутылку для больного кузнеца.
Лежит дурак с повязанной башкой
Которому подкова на лету
Пробила глаз и размягчила череп
Та самая, что он не подковал
По моей просьбе за твои червонцы.
Лежит, кряхтит...


Жид

Лежит, кряхтит и жмется.
И вы теперь
И лечите и платите ему
Из тех же денег, что он вам принес?

Альбер

А коль умрет?  Он в час исповеданья
Расскажет все священнику, конечно.
Расскажет все...  Вначале то, как я
Купил его услугу...

Жид

С деньгами вашего отца,
С Барона сундуками и ключами
Дадите церкви двести золотых.
И тот священник лично, по приказу
Епископа на всю на вашу жизнь
Напишет индульгенцию навечно
И лично вам сюда же принесет.

Альбер

Ты прав.
Давай скорей пилюлю.

Жид

Расписочку последнюю позвольте –
На восемь золотых.

Альбер

Почтенный Соломон, ты и со Смерти
Потребуешь уплату за услугу.
А после же надуешь –
И не умрешь.
Давай пергамент свой.

Подписывает вексель.  Жид дает ему пилюлю и Альбер её выпивает.

Альбер просыпается

Альбер

В последний раз
Все приглашенные сидели там в камзолах
Да бархате; я в сертуке один
У Воронцова дома был. Отговориться
Тогда я эпиграммой смог.
А нынче что скажу?

Входит Барон

Альбер

Послушайте, отец...

Барон

Я, Александр, с вами говорил –
И ни копейки не могу добавить
К тому что ране выдал.

Барон выходит.  Входит Иван.

Иван

Мой господин, в прихожей Соломон,
Из местных ростовщик,
Давно уж ждет –
Всегда к услугам вашим.

Альбер

Зови ж его.

Подходит к столу.  На столе – чистый лист.  Альбер в бешенстве выводит на нем название – “Скупой рыцарь. (СЦЕНЫ ИЗ ЧЕНСТОНОВОЙ ТРАГИ-КОМЕДИИ: THE COVETOUS KNIGHT) СЦЕНА I. (В башне.)  АЛЬБЕР И ИВАН”.

Входит Жид.

Жид

Поклонник ваш давнишний,
Месье Пушкин.

Tweet